Он принял бремя с радостью, и эта роль поглощала его в достаточной мере, чтобы не давать сосредоточиться на утрате сыновей. Однако стоило угрозе немедленного уничтожения отступить, как Рэвен ушел в себя.
От пролитых слез и припадков подпитываемой скорбью ярости дюжина слуг оказалась избита до полусмерти. Внутри него раскрылась дыра - пустота, которую, как он понял лишь теперь, заполняли собой сыновья.
Ему никогда не доводилось испытать счастья, сравнимого с рождением Эгелика, и появление Осгара было не менее чудесно. Даже Кинриан неохотно улыбнулся. Старый ублюдок наконец-то оказался доволен тем, что сделал Рэвен.
Банан появился на свет нелегко. Осложнения при родах едва не погубили его вместе с матерью, однако мальчик выжил, хоть и постоянно сидел в трапезных. Его было сложно любить, но в нем была бунтарская жилка, которой Рэвен не мог не восхищаться. Смотреть на Банана было все равно, что глядеться в зеркало.
Теперь же остался лишь Осгар - мальчик, который никогда не проявлял ни энтузиазма, ни склонности к рыцарству. Вопреки здравому смыслу, Рэвен позволил ему последовать за Ликс в Змеиный культ.
Хирургеон завершил свою работу, и Рэвен глянул на малиновую, насыщенную кислородом плоть руки. Он кивнул, отпуская человека, который со словами благодарности удалился из серебристого павильона Рэвена. Прочим хирургеонам повезло меньше.
Рэвен встал со складного походного кресла и налил большой кубок цебанского вина. Он двигался неловко, новая плоть и восстановленные кости груди были еще хрупкими. "Бич погибели" получил тяжелые повреждения, и отдача от боли рыцаря пришлась на его тело.
Он выпил вино одним глотком, чтобы притупить боль в боку. Налил еще. Боль в боку угасла, однако ему требовалось куда больше, чтобы приглушить боль в сердце.
- Разумно ли это? - произнесла Ликс, входя в палатку. Она прибыла из Луперкалии поутру. Великолепная. В алом платье с пластинами из меди и перламутра.
- Мои сыновья мертвы, - огрызнулся Рэвен. - И я собираюсь пить. Много.
- Этим солдатам необходимо руководство имперского командующего, - сказала Ликс. - Как это будет выглядеть, если ты станешь обходить лагерь, шатаясь, будто пьяница?
- Обходить лагерь?
- Этим мужчинам и женщинам нужно тебя видеть, - произнесла Ликс, подойдя ближе и прижав кувшин с вином к столу. - Тебе необходимо продемонстрировать, что Дом Девайнов с ними, и тогда они встанут рядом с тобой, когда это будет важнее всего.
- Дом Девайнов? - проворчал Рэвен. - Дома Девайнов уже практически нет. Этот ублюдок убил Эгелика и Бэнана, или ты меня не слышала, когда прибыла сюда?
- Я тебя слышала, - ответила Ликс.
- Правда? Просто хотел убедиться, - бросил Рэвен, развернувшись и швырнув кубок через весь павильон. - А то, похоже, на тебя это произвело такое же впечатление, будто я рассказывал, как сходил облегчиться.
- Их убил сам Хорус?
- Не произноси этого имени! - взревел Рэвен, схватив Ликс за шею и сжимая руку. - Я не желаю слышать его имени!
Ликс сопротивлялась, но он был слишком силен и разъярен от горя. Рэвен выдавливал из нее жизнь, и ее лицо сморщилось и приобрело синюшно-лиловый оттенок. Он всегда считал ее глубоко омерзительной, пусть даже ее внешность казалась другой. Она была сломлена внутри, и от этой мысли по его телу прошел спазм отвращения. Он был так же сломлен, как и она.
Возможно, они оба заслуживали смерти.
Может и так, но она станет первой.
- Мои сыновья должны были стать моим бессмертием, - сказал он едва не плюнувшей ему в лицо, прижимая ее спиной к стене павильона. - Моим наследием должно было стать славное продолжение дома Девайнов, но ублюдок магистр войны положил конец этой мечте. Доспехи моих сыновей ржавеют на пляже Авадона, а их тела лежат сгнившими и неприбранными. Пища для стервятников.
Он почувствовал у своего паха что-то острое, глянул вниз и увидел, что к внутренней стороне бедра прижат крючковатый клык наги.
- Я тебе яйца отрежу, - произнесла Ликс, с силой вдавливая ему в ногу игольчатое острие. - Вскрою бедренную артерию от промежности до колена. Ты полностью лишишься крови за тридцать секунд.
Рэвен ухмыльнулся и отпустил ее, с удивленным ворчанием отступив от своей сестры-жены. Ее лицо вновь обретало свой цвет, и он был уверен, что возбуждение, которое он заметил в ее глазах, в точности повторяет его собственное.
- Отрежь мне яйца - и тогда дому Девайнов точно конец, - сказал он.
- Фигура речи, - отозвалась Ликс, массируя помятое горло.
- В любом случае, твоя утроба уже высохла, как степь Тазхар, - произнес Рэвен, пока Ликс наливала им обоим выпить.
Он покачал головой и принял предложенный ею кубок.
- Милая сестрица, ну разве мы не отличная пара?
- Мы такие, какими сделала нас мать, - ответила Ликс.
Он кивнул.
- Вот тебе и разговоры про то, чтобы обратить волну вспять.
- Ничего не изменилось, - произнесла Ликс и протянула руку, чтобы погладить розовую кожу у него на шее. Он дернулся от ее прикосновения. - У нас еще есть Осгар, и ему очень хорошо известно, как важно продолжить имя дома.
- Для этого мальчика в большей мере отец Ширгали-Ши, - сказал Рэвен, лишь теперь осознав, какой ошибкой было подпускать того к Змеиному культу. - И судя по тому, что я слышу, ему не интересно ни брать себе всего одну супругу, ни становиться отцом ребенка. Он не станет тем, кто сохранит жизнь роду Девайнов.
- Ему нет необходимости нести бремя отцовства, лишь бы поместил дитя в чрево подходящей супруги, - ответила Ликс. - Но это разговор для того времени, когда завершится война.
Рэвен кивнул и взял еще вина. Он чувствовал умиротворяющую размытость на пределе восприятия. Вино и болеутоляющее составляли одурманивающую смесь. Он попытался вспомнить, о чем же они говорили.
- Так ты полагаешь, я могу остановить войну?
- Я в этом убеждена, - сказал Ликс.
- Еще одно видение?
- Да.
- Расскажи.
- Я видела "Бич погибели" в самом сердце великой битвы за Молех. В тени горы Железный Кулак. Поступь богов войны сотрясает землю. Рыцарей Молеха окружает пламя. Смерть и кровь красной волной разбиваются о "Бич погибели", а ты сражаешься, словно сам Владыка Бурь.
Глаза Ликс затуманились, помутнев от психосоматических катаракт.
- Вокруг твоего рыцаря бушует битва, которой завершатся все битвы, но никакой клинок, никакой снаряд, никакой враг не в силах повергнуть его. И когда наступает назначенный час, на поле боя повергают самого могучего из богов. Его падение становится боевым кличем, и все вокруг выкрикивают имя Девайнов.
Пелена на глазах Ликс угасла, и она улыбнулась, словно на нее только что снизошло великое откровение.
- Она здесь, - произнесла она, задохнувшись от волнения.
- Кто? - спросил Рэвен. Воздух стал холоднее.
- Белая Нага.
- Она здесь? Сейчас?
Ликс кивнула и обернулась так, словно ожидала увидеть в павильоне Рэвена воплощение Змеиного культа.
- Кровавая жертва, принесенная у Авадона, привела ее божественную сущность в мир людей, - сказала она, взяв его за руку. - Смерть наших сыновей дала тебе право говорить с ней.
- Где она?
- В лесу, - ответила Ликс.
Рэвен фыркнул от неопределенности ответа.
- Ты можешь говорить точнее? Как мне ее найти?
Ликс покачала головой.
- Веди "Бич погибели" в лес, и Белая Нага найдет тебя.
Оно двигалось быстрее, чем все что когда-либо встречал Хорус.
Быстрее эльдарского мастера клинков, быстрее мегарахнидов Убийцы, быстрее мысли. Его тело состояло из тумана и света, шума и ярости.
Первым погиб юстаэринец. Его торс перерезало посередине, словно он на полном ходу налетел на ленточную пилу. За один удар сердца тело лишилось крови и органов.
Хорус среагировал раньше всех, ударив когтистой перчаткой в сияющий свет. Его когти рассекли пустой воздух, а в его живот врезался золотистый кулак. Согнувшись вдвое, он увидел, что Аксиманд ведет огонь. Головорез высматривал цель.
Ноктюа стоял на одном колене, схватившись за грудь. Абаддон подбежал к нему сбоку, низко держа меч с длинным клинком. Пламя строчащих стволов заливало пещеру стробоскопическими вспышками. Прожектора доспехов раскачивались и плясали. Беспощадные залпы массореактивных зарядов разносили кристаллические выросты, вышибая куски известкового камня размером с кулак. Юстаэринцы перемещались, чтобы оказаться между нападающим и магистром войны.
Стоя на коленях, Ноктюа открыл огонь. Кибре тоже добавил огонь своих комби-болтеров к прочесывающему обстрелу. Не целясь, просто стреляя.
Они ни во что не попадали.
Внезапно пещеру заполнило величественное сияние. Огненный Ангел, держащий в распростертых руках мечи из молний. Безликий, безжалостный. Хорус понял, что это такое. Создание-страж, последняя психическая ловушка, оставленная Императором, чтобы уничтожить тех, кто попытается раскопать тайны Его прошлого.
Хорус едва мог зафиксировать взгляд на существе.
Его свет был столь яростным, столь ослепительным. С мечей сорвались разветвленные разряды молний, и Аксиманда швырнуло через всю пещеру. Его дымящееся тело врезалось в стену. Камень и броня раскололись. Хорус знал, что силы удара хватило, чтобы переломить позвоночник.
Блистающие синевой мечи хлестнули, словно кнуты. Абаддон нырнул вбок, ему начисто срезало наплечник. Кусок плеча Первого капитана остался внутри, и руку залила яркая кровь. Не успев опомниться, один из юстаэринцев сделал шаг в сторону поверженного капитана.
Существо обратило свой взгляд на терминатора. Воин пошатнулся. Комби-болтер выпал из его руки, он силился сорвать с себя шлем. В воксе звучали вопли агонии. В сочленениях доспеха корчилось текучее свечение, которое изливалось наружу стремительными потоками бело-зеленого пламени.
Хорус открыл когтистую перчатку, загоняя заряды в казенники встроенных болтеров. Он часто рассказывал об убийце-гаруспике с Хтонии, который привел его к этому оружию в арсенале давно умершего полководца. Это было не вполне так, однако истина предназначалась для одного лишь Хоруса. Перчатка была изготовлена в барочном стиле с несравненным мастерством, и, хотя в ту пору Хорус был лишь немного старше неоперившегося юнца, она подошла к покрытой кровавыми струпьями его руке так, словно ее сделали именно для него.
Из оружия полыхнул двухметровый язык пламени. Отдача была чудовищной, но Урци Злобный хорошо сконструировал доспех, и суспензорные компенсаторы позволили не потерять цель. От ангела полетели брызги света, похожие на расплавленную сталь. Оторвавшись от тела, эссенция тускнела и за считаные секунды растворялась в пар.
Существо издало визг, и воздух между ним и Хорусом пошел волнами от ударной мощи. Последний юстаэринец разлетелся на куски, расщепившись, будто сборный макет чего-то чрезвычайно сложного. Его скелет и внутренние органы распылило на атомы жгучей вспышкой живого света.
Хорус отлетел назад, как будто его оторвал от земли ураган. Он тяжело рухнул в воду, и леденящий холод выбил из него дыхание, словно удар кулаком. Рот заполнила черная вода. Мускулы гортани мгновенно отреагировали, изолировав легкие и переключив дыхание на вторичные дыхательные органы.
Он сплюнул черным и поднялся из воды как раз вовремя, чтобы увидеть, как Абаддона пригвоздили к месту пылающие трезубцы молний. Изо рта Первого капитана изливался свет. Кибре поливал огненного ангела очередями, окутывая того тучей из тлеющего фосфора. Объем массореактивных зарядов, которого бы хватило, чтобы уложить самца грокса, не давал никакого эффекта против горящего стража.
Хорус вышел из озера, с его когтей хлестали огненные дуги. Ноктюа всадил свой меч в спину ангела. Клинок мгновенно расплавился, и Граэль вскрикнул от боли, схватившись за изувеченную руку. Аксиманд полз в сторону схватки. Его хребет был сломан, а ноги бесполезны.
Хорус не стал утруждать себя стрельбой по ангелу. Он усилием мысли отключил питание когтей. Существо имело божественное происхождение, и оружие смертных было бесполезно. Луперкаль потянулся к единственному альтернативному варианту.
Ангел крутанулся навстречу ему, освободив Абаддона от своих потрескивающих шипов. Первый капитан упал лицом вниз, едва не изжаренный до смерти божественным огнем.
Ангел обрушился на Хоруса, за его спиной раскрылись крылья из яркого пламени. Молниевые мечи превратились в длинные когти. Тело пылало жаром горна.
Хорус шагнул ему навстречу.
Он взмахнул Сокрушителем миров снизу вверх, словно метатель молота из древних времен. Оружие, выкованное рукой самого Императора, Сокрушитель миров был даром от бога. Его смертоносное навершие погрузилось в пылающее тело ангела.
Это существо могло прикончить лишь одно - та сила, которая породила его.
Ангел взорвался. Умирая, он испускал шлейфы огня, похожие на горящий прометий. Он кричал, так как сила, связывавшая его с этим местом, оказалась разрушена. Когда булава магистра войны завершила свой взмах, ангела уже не было.
Его вопль задержался дольше, эхом расходясь по горе, по всему Молеху и по неисчислимым уголкам пространства и времени. Тлеющие угли его горячей, словно солнце, сердцевины оседали на пол пещеры, будто прикованные к могиле светлячки.
И с его смертью Хорус вспомнил Молех.
Он вспомнил всё.
Глава 16
ФЛАГМАН. ЭКЗОГЕНЕЗ. ПРОНИКНОВЕНИЕ
Даже после всего случившегося - после предательства, бойни и после всего, что произошло впоследствии - у Локена по-прежнему перехватывало дыхание при виде "Духа мщения". Он был чудовищен и прекрасен - золоченая машина, предназначенная исключительно для разрушения.
- Нам следовало бы знать, что этим все кончится, - прошептал он, когда на планшете замерцало изображение его бывшего флагмана.
- Что ты имеешь в виду? - спросила Рассуа.
- Мы покинули Терру, чтобы устроить войну, - произнес Локен. - Вот и все. Сигизмунд был прав. Война никогда не кончится, но чего нам еще было ожидать, если мы странствовали среди звезд на кораблях, подобных этому?
- Это был крестовый поход, - сказала Рассуа. - И глупо надеяться завоевать галактику добрым словом и благими намерениями.
- Перед тем как мы достигли Ксенобии, у Эзекиля был такой же спор с Луперкалем. Он хотел немедленно начать войну с интерексами. Магистр войны сказал ему, что Великий крестовый поход претерпел метаморфозу. Что, раз человеческий род больше не на грани вымирания, суть Крестового похода должна была измениться. Мы должны были измениться.
- Меняться непросто, - произнесла Рассуа. - Особенно людям вроде нас.
Локен кивнул.
- Нас создавали для сражения, для убийства. Сложно изменить то, что было заложено изначально. Тем более что мы были способны еще на многое.
Он вздохнул.
- В любом случае, возможности достичь чего-то большего у нас нет. Отныне и впредь нам остается только война.
- Для нас это предопределено, - сказала Рассуа.
Они совершили переход в систему Молеха на самой внутренней границе точки Мандевилля. Рискованный маневр, но при наличии столь хорошего корабля, как "Тарнхельм", и с таким искусным пилотом оно того стоило.
Приближение к Молеху осуществлялось почти в полной тишине, системы "Тарнхельма" работали на нижнем пределе. Краткий импульс мощного ускорения в момент активности пятен на солнце направил корабль-невидимку к Молеху. Остальное должна была сделать инерция.
Три следующих дня следопыты провели в уединенных размышлениях, готовя свое боевое снаряжение и проводя собственные процедуры подготовки. У Рубио они включали в себя медитацию, у Варрена с Северианом - многократную разборку и сборку оружия. Войтек с Крузом ежечасно играли в регицид, а Каллион Завен оттачивал мономолекулярное лезвие своего клинка из рубящего когтя. Алтай Ногай проводил время, обучая Раму Караяна разновидности боевого искусства, которая выглядела странно умиротворенной. Лишь Брор Тюрфингр не знал покоя, он расхаживал по палубе, словно разгоряченный олень в сезон гона.
Локен проводил время в одиночестве, пытаясь не обращать внимания на скрытые тенью очертания фигуры в капюшоне в углу своей спальной ниши. Он знал, что там ничего нет, только обретшее форму воспоминание, но от этого оно не исчезало.
Оно говорило с ним, пусть даже ему было известно, что все слова звучат у него в сознании.
"Убей меня. Когда увидишь меня, убей".
- Ему досталось, - произнес Круз, когда над столом повис покачивающийся образ "Духа мщения". Он указал на почерневшие участки корпуса, воронки от попаданий вдоль хребтовых крепостей и согнувшиеся опоры, расплавленные концентрированным огнем лазеров. - Кто-то заставил его заплатить за победу.
- Это был сложный бой, - сказал Варрен, показывая на дрейфующие остовы многочисленных легких крейсеров и орбитальных платформ. - Они сошлись вблизи и насмерть.
Изображение флагмана магистра войны проецировалось устройством, которое принес Тубал Каин. Какая-то компактная логическая машина размером примерно с небольшой ящик для боеприпасов. Локен наблюдал, как бывший Железный Воин водил частью этого приспособления над кораблестроительными планами Сциллы на вилле Ясу Нагасены.
Теперь эти схемы отображались в трехмерной голо-графической форме, где каждый структурный элемент и отсек были прорисованы до мельчайших деталей. Картинка мерцала, пока с лобовых сканеров "Тарнхельма" загружалась информация, корректирующая внешний облик корабля с того, каким он был построен, на тот, который приближался.
Тубал Каин подстраивал устройство, с точностью архитектора приближая различные части корабля. Действуя так быстро, что остальные не успевали за его работой, бывший Железный Воин выискивал слабые места конструкции и прорехи в обороне, которыми они могли бы воспользоваться.
- Есть что-нибудь? - спросил Тюрфингр, барабаня пальцами по столу.
- Подфюзеляжный хребет на левом борту выглядит подходяще, - сказал Севериан.
- Если ты хочешь умереть, - отозвался Каин.
- Что? - с низкой и угрожающей интонацией переспросил Севериан.
- Посмотри на внутреннее устройство дальше, - произнес Каин, выделяя секцию поперечного ребра жесткости. - "Дух мщения" относится к типу "Глориана", а не "Цирцея". Мы пройдем слишком близко к главной проходной магистрали. Здесь, здесь и здесь будет автоматическая защита, а на этих перекрестках - сторожевая охрана.
- Я мог бы пройти мимо них.
- Но ты же не один?
Севериан пожал плечами и снова сел.
- И что ты предложишь?
- Как я и говорил Локену, у большинства кораблей всегда самое слабое место - нижние палубы. Они не обращены к планете внизу.
- Ну и? - спросил Варрен.
- Эх вы, - отозвался Каин, качая головой. - Так зациклены на том, чтобы всадить топор кому-нибудь в голову.
- Я его скоро тебе в голову всажу, - пообещал Варрен.
- Почему? Я просто рассказываю вам, как лучше проникнуть на нашу цель.
- Объясни, как, - сказал Локен.
Каин приблизил нижние палубы, участок корпуса, истерзанный попаданиями торпед и бортовых залпов. Судя по тому, что об этих секциях помнил Локен, Каин показывал спальные отсеки и помещения для боеприпасов.