- Скажи это еще раз, и я убью тебя.
К чести Каина, нападение Локена его не смутило.
- Это лишь докажет мою правоту, - ответил он.
Рядом с Локеном появился Круз и положив ему на плечо руку, сказал:
- Убери пушку, парень.
Локен нахмурился:
- О чем ты говоришь?
Он посмотрел вниз и увидел, что упирает в грудь Каину свой болт-пистолет. Он не помнил, как вытащил оружие.
Брор Тюрфингр отвел руку Локена от горла Каина.
- Хьолда, Локен, - произнес Брор. - Очень скоро нас захотят убить многие, не делай это за них.
- Ты жалеешь, что покинул Сынов Хоруса? - спросил Каин. - В этом дело? Ты отправился на это задание, чтобы вновь примкнуть к бывшему господину?
- Заткнись, Тубал, - бросил Брор, оскалив зубы.
- Я не понимаю, почему вы все с готовностью игнорируете травмы Локена, - произнес Каин. - Он нападает на Круза на Титане, не может сражаться с бывшими братьями, что, вероятно, стоит жизни двоим из нашей команды. А теперь он наставляет на меня оружие. Мы на важнейшем для задания этапе проникновения, и Локен не может оставаться далее среди нас. Я говорю то, о чем вы сами думаете.
Локен отступил от Каина и убрал пистолет в кобуру. Он обвел взглядом остальную часть отряда следопытов.
- Он прав? - требовательно спросил он. - Вы все думаете, что я не подхожу для руководства операцией?
Круз с Северианом обменялись взглядами, но ответил Варрен, подковылявший от того места, где его заштопал Алтай Ногай. Грудь бывшего Пожирателя Миров представляла собой изрешеченное месиво попаданий из болтера и кровавых пятен. Внутренности удерживались на своем месте благодаря обтягивающей пленке и герметизирующим лоскутам. Его кожа лоснилась от пота, генетически усовершенствованное тело жарко пылало в процессе излечения.
- У нас есть лидер, - произнес Варрен. - Я проливал кровь вместе с Натаниэлем и Тилосом, чтобы вернуть Локена с Исствана. Любой воин, переживший ту бойню, заслуживает нашего уважения. Он заслуживает твоего уважения, Тубал. Малкадор и Волчий Король сочли Гарвеля Локена подходящим для этого задания, и я не стану им противоречить. И тебе не следует.
Каин ничего не ответил, но отрывисто кивнул.
- Такова воля группы?
- Да, - сказал Брор Тюрфингр. - Если кто и заслуживает возможности нанести магистру войны ответный удар, так это Локен.
- Вы совершаете ошибку, - произнес Каин, - однако я больше ничего не стану говорить.
Рядом с Варреном появился Алтай Ногай, его руки были по локоть в крови.
- Завен? - спросил Круз.
Ногай покачал головой.
Как и индустриальные войны, возвестившие о первом падении Старой Земли, битва при Луперкалии началась с предрассветного обстрела. Пятьдесят три свежевыгруженных артиллерийских полка, имевших больше двенадцати сотен орудий, разорвали день громом огня из поднятых стволов "Василисков", "Грифонов" и "Минотавров".
На артиллерийских базах ожидали основного наступления более тяжелые пушки: "Бомбарды" и "Колоссы", "Медузы" и "Брунгильды". Их орудия не годились для стрельбы на дальние расстояния, им предстояло следовать за механизированной пехотой, чтобы ударить по Имперскому хребту в мгновения перед финальной эскападой.
Полки Армии, верные магистру войны, приближались широкими колоннами позади наползающего града высокомощной взрывчатки и блестящей завесы экранирующих бомб. Десятки тысяч бронетранспортеров с намалеванным Оком Хоруса, несущие на себе символы противоестественного происхождения, с ревом двигались на врага. На боевых танках были установлены покрытые крючьями стойки для трофеев-трупов, а к одному скату из пяти был прикован пленник из Авадона.
Шагали раздутые, похожие на насекомых, жуткие конструкции Механикум, состоящие из темного железа, лязгающих лап и шипастых колес. Их сопровождали дикие стаи скитариев, опасливо державшихся на расстоянии.
По обширным просторам низинного агропояса с ревом двигался вал брони и плоти. Впивающиеся траки перемалывали житницу континента: тянувшиеся от края до края горизонта золотисто-зеленые пахотные земли. На стойках для тотемов наверху плоских транспортеров раскачивались шесты с железными символами, окруженные сотнями закутанных в рясы культистов.
Те присваивали себе кровожадные титулы, и противоестественные ветры несли их песнопения и ритмичный бой барабанов к ожидающим имперским войскам.
За ужасным воинством следовала половина титанов Вулканум, Мортис и Вульпы. Машин Интерфектор нигде не было видно. Бой с Легио Фортидус дорого обошелся магистру войны. Его Легио обладали численным преимуществом, однако у имперцев был титан "Император" и множество рыцарей. Рыцарь не мог сравниться с титаном, но только глупец стал бы оставлять без внимания их объединенную силу.
Тиана Курион наблюдала за наступлением армии магистра войны с плоского полумесяца хребта, расположенного на удалении пятнадцати километров. Она откинулась на спинку кресла в башенке своего сверхтяжелого "Грозового молота", водя магнокулярами из стороны в сторону. Отказавшись от боевой формы, она надела церемониальное зеленое облачение. В нем было неудобно и жарко, однако весь ее полк решил скопировать ее вызывающий внешний вид, чтобы она не выделялась для вражеских снайперов.
- Их много, мэм, - произнес Нейлор, начальник ее штаба. Он сидел за второстепенной турелью на корме машины, листая донесения, поступающие с фланговых наблюдательных постов.
- Недостаточно, - отозвалась она.
- Мэм? - переспросил Нейлор. - Мне кажется, они здесь в изобилии.
- Согласна, но где Сыны Хоруса?
- Дают несчастным проклятым смертным принять на себя главный удар.
- Возможно, - с сомнением сказала Курион. - Более чем вероятно, что они заставляют нас расходовать боеприпасы на худшие войска. Меня раздражает, что мы тратим снаряды на отбросы из числа перебежчиков.
- Либо так, либо пусть они на нас накатятся, - заметил Нейлор.
Курион кивнула.
- Силы Легиона довольно скоро покажутся, - сказала она. - А пока мы заставим эту мразь заплатить за недостаток верности.
- Приказ отдан?
- Приказ отдан, - произнесла Курион. - Всем подразделениям открыть огонь.
Йед Дурсо вел "Грозовую птицу" низко, прижимаясь к скалам плоскогорья Унсар. Имперские истребители из горных гнезд Луперкалии с визгом сцеплялись со стаями стервятников на больших высотах, но сражение с прочесыванием земли было делом легиона.
Маленький Хорус Аксиманд сидел рядом с Дурсо в пилотском отсеке во главе пятидесяти Сынов Хоруса. Они принесли клятву момента и жаждали боя.
За машиной Аксиманда колеблющейся лесенкой держали строй десять "Грозовых птиц". Сверху летели десантные корабли Седьмой роты, орудия которых уже находились в режиме захвата цели.
- Им не терпится, - заметил Аксиманд.
- Точно, - отозвался Дурсо.
- Слишком не терпится, - произнес Аксиманд. - Седьмую роту потрепали у Авадона. У них недостаточно численности, чтобы позволять себе бессмысленный героизм.
Предупреждающий ауспик издал трель, учуяв несомненное излучение выстрелов. На планшете возникли мерцающие значки, их было слишком много для тщательной обработки. Имперское воинство превратилось в красную кляксу, блокирующую продвижение к Луперкалии.
- Так много, - произнес Дурсо.
- Если мы выполним свою работу, скоро поубавится, - ответил Аксиманд. - А теперь ищи разрывы в строю.
Аксиманд подключался к различным вокс-сетям, анализируя сотни потоков при помощи незаметных синаптических каналов, отделяя важное от несущественного. Все, что им требовалось - чтобы у всего одного вражеского командира жажда славы пересилила тактический здравый смысл.
Вокс ротного уровня: командиры танков запрашивают цели, наводчики выкрикивают предупреждения об угрозах и векторы вражеской атаки.
Вокс командного уровня: страдальческие распоряжения бросить поврежденные танки, забрать выживших или догнать неповоротливые авангардные подразделения.
На фоне всего этого завывал вопящий барьер шифрованного мусорного кода. Коммуникаторы темных механикумов с громадных боевых машин обменивались верещанием. Он убавил громкость, но тщетно. Звук скрежетал с такой интенсивностью, что Аксиманд понимал: это неправильно.
- Никакая машина не должна издавать таких звуков, - сказал он.
Аксиманд слушал потоки вокс-сообщений достаточное время, чтобы собрать необходимую информацию: координаты подразделений, мощности вокса и приоритетные ресурсы. Все вместе это создавало полную картину как любая сенсорная симуляция. "Грозовая птица" вырвалась из облаков, и на всех каналах легиона раздался голос Луперкаля.
- Мои капитаны, мои сыновья, - произнес он. - Полномочия "Воины". Атаковать цели по возможности. Отход только по моей команде.
- Запускай нас, Йед, - распорядился Аксиманд.
- Принято, - отозвался Дурсо, подняв привязанное к запястью Око Хоруса и приложив его к губам и глазам. - За Хоруса и Око.
- Убивайте за живых, убивайте за мертвых, - произнес Аксиманд.
Дурсо повел "Грозовую птицу" на снижение.
Боль во время его неудавшегося Становления была несравнимой с мукой, которую он испытывал теперь. Кабели нейроинтерфейса, имплантированные в покрытые струпьями разъемы на позвоночнике Альбарда, были как раскаленные добела копья, вонзающиеся в сердцевину мозга. Они так и не зажили надлежащим образом с того дня, когда их врезали в него.
"Бич погибели" боролся с ним. Машина знала, что он чужак, и пыталась сбросить его, как дикий жеребец. Духи ее бывших хозяев знали, что Альбард сломлен, что однажды он уже не сумел соединиться с рыцарем.
Мертвые седоки не приветствовали в своих рядах недостойных.
Альбард поборол их.
Несмотря на все их отвращение, на его стороне были десятилетия ненависти. Он чувствовал в механическом сердце "Бича погибели" эхо присутствия Рэвена, однако это лишь придало ему решимости. Единокровный брат попрал все, что когда-то было дорого Альбарду.
И теперь тот намеревался отплатить.
Системы рыцаря сбоили и постоянно непроизвольно перезагружались, разрывая соединение. Внесенные сакристанцами доработки не позволяли им отключить его. Сердце рыцаря кричало на него, и Альбард кричал в ответ.
Сорок три года назад он сел напротив Рэвена и позволил страху забрать лучшее, что в нем было. В молодости Альбарда ослепила на один глаз беснующаяся маллагра, и с тех пор обезьяноподобные твари всегда занимали особое место в его кошмарах. Когда одна из них вырвалась на свободу в день его Становления, в день, который должен был стать мигом его наивысшей славы, его поглотил страх.
Его рыцарь ощутил этот страх и отверг его как недостойного. Проклятый в глазах отца, он оказался обречен на полную страданий и насмешек жизнь в руках единокровного брата и сестры.
Рэвен убил его отца? Хорошо, он ненавидел паршивого старого ублюдка. Альбард отомстил при помощи охотничьего ножа и превосходного знания анатомии. Его вероломные единокровные сородичи теперь сплелись в ирригационной канаве, раздуваясь от насыщенной питательными веществами воды и трупных газов. Еда для червей.
Альбард дернулся, когда его уколол задержавшийся в ядре рыцаря фрагмент следа Рэвена. Он почувствовал отвращение брата, но хуже того - почувствовал и обрывок жалости.
- Даже в смерти ты насмехаешься надо мной, брат, - прошипел Альбард, ведя двадцать двух рыцарей Девайнов через задние ряды имперских полков. Сотни тысяч людей и их бронемашины ожидали приказа выдвигаться.
Тиана Курион не собиралась повторять ошибок Эдораки Хакон при Авадоне.
Здесь должна была быть не пассивная линия обороны, а активное маневренное сражение. Нужно было использовать возможности для наступления, затыкать разрывы. В этой последней задаче и состояла роль, которую она отвела рыцарям Молеха, прославленной резервной силе. Унижение уязвляло, подобное оскорбление оставляло большое пятно на чести рыцарских домов Молеха.
Мимо прошли рыцари дома Тазхар, почтительно склонившие свое оружие. Многие смеялись над обитающими в песках дикарями, однако те знали свое место - в отличие от наглых ублюдков из дома Мамарагон, самодовольные "Паладины" которых толкались за место в авангарде. Будто они могли хоть когда-нибудь возвыситься до положения Первого дома Молеха. У южных рыцарей дома Индра - золотые и зеленые знамена. Альбард подозревал, что они реют выше его собственных.
Неприкрытая попытка затмить славу дома Девайнов.
Подобная дерзость не должна была остаться без ответа, и Альбард почувствовал, как системы вооружений "Бича погибели" отреагировали на его воинственные мысли. Внутри его души постоянно смешивались злость, неуверенность и паранойя, подталкивающие к неистовому нарциссизму - инфекции, недавно появившейся на сенсориуме.
В сердце "Бича погибели" таилось нечто змееподобное и сладострастное, жуткое, но соблазнительное. Альбарду захотелось познать это, и он скользнул по нему своим разумом.
В ответ нахлынула объединенная ярость бывших пилотов рыцаря. Реакция страха. Альбард судорожно глотнул воздуха, когда сенсориум поплыл от помех, фантомных образов и жестоких отголосков былых войн. Система произвела очистку, но она немного запоздала. Инфекция внутри сенсориума просочилась внутрь воспоминаний "Бича погибели", переплетая их с забытыми унижениями и ложным величием.
Альбард услышал шипящий смех. Его травмированный разум пытался отделить настоящее от памяти, однако области мозга, необходимые для полного взаимодействия, были необратимо повреждены сорок три года назад. В сенсориум хлынули его собственные воспоминания, смешивавшиеся с давно завершенными войнами и воображаемыми убийствами. Он втягивал ядовитую инфекцию в себя, выпивая ее залпом, будто вино.
Сенсорное отображение окружавшего его поля боя размывалось и искажалось, словно медленно перенастраивающаяся трансляция пиктов, где одна картинка затухает, а другая вплывает в фокус.
То, что когда-то было упорядоченным имперским лагерем с механически построенными укрытиями, складами боеприпасов, топливными хранилищами и точками сбора, превратилось в нечто совершенно иное. Туда-сюда маршировали люди в колетах из вываренной кожи и в железных шлемах с забралами. У некоторых были блестящие хауберги из железной чешуи. Они несли на плечах длинные мечи с железными клинками и секиры, мрачно вышагивая в ногу. Возле их ног лязгали зубами сотни охотничьих гончих, которых псари подгоняли вперед кнутами.
Карронады с драконьими пастями, тысячами тянувшиеся по склонам холмов, извергали громовые удары. Окопавшись среди плетеных габионов и земляных валов, стрелковые академии Роксии и Киртро привезли свои лучше кулеврины и мортиры, чтобы покарать врагов картечью и снарядами. Разноцветные флаги хлопали в сталкивающихся термических токах воздуха над голодными до пороха орудиями.
Артиллеристы потели и тяжело дышали, выгоняя своих железных чудовищ на огневые позиции, прочищая стволы и загоняя в них свежие пороховые заряды. Широкогрудые тазхарские рабы поднимали тяжелые каменные шары.
Пушки впечатляли, однако это было ничто в сравнении с великолепием рыцарского воинства.
Невероятные воители в полных доспехах ехали на могучих боевых конях в фантастических попонах, изображающих вставших на дыбы зверей, которых не видели на Молехе уже на протяжении поколений.
Альбард повернулся, чтобы взглянуть на едущих рядом с ним рыцарей.
Кузены, племянники и дальние родственники - все из рода Девайнов. Они ехали на битву верхом на широкогрудых боевых конях, однако ни один из их скакунов не мог сравниться с золотистым жеребцом, на котором ехал он сам - зверем с огненной гривой и широкими, сильными плечами, королем среди лошадей.
- Братья мои! - выкрикнул Альбард, позволив райской змеиной отраве добраться до каждого из них. - Узрите, что вижу я, и ощутите то, что чувствую!
Некоторые сопротивлялись, некоторые почти устояли, однако в конечном итоге сдались все. Их тайные желания и амбиции подпитывали инфекцию, и та забирала каждый обрывок их похоти, вины или горечи, превращая в нечто худшее.
Он повернулся в седле, глядя на эмблему в виде двух молний, развевающуюся на древке его знаменосца. Древний герб самого Владыки Бурь пылал в лучах дневного солнца. Знак был столь ярким, что освещал поле боя на сотни метров во всех направлениях.
Это было Его знамя.
Он был Владыкой Бурь, а эти рыцари - теми же самыми ваджрами, что ехали вместе с ним по Фульгуритовому пути столько веков назад! Его заполнило неистовое ощущение собственной значимости, и он ударил шпорами. "Бич погибели" двинулся сквозь полки пехоты, и Владыка Бурь увидел в клубящихся облаках пушечных выстрелов громадное и чудовищное создание.
Титанический зверь, колосс нечеловеческих масштабов.
Его покрывала черно-белая чешуя. Он громогласно ревел.
Пожиратель миров.
Это и был тот враг, которого его призвали сразить.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПРИЗРАКИ
Глава 20
БИТВА ПРИ ЛУПЕРКАЛИИ
"Громовой ястреб" разбился. Выпотрошенный остов продержался ровно столько, сколько требовалось, чтобы доставить их на землю. Ему уже не суждено было взлететь, но кого это заботило? Абаддон, пошатываясь, вышел из пламени и останков на месте крушения, рассылая вызовы юстаэринцам.
Двое определенно мертвы, один не отвечает.
Итак, будем считать, что мертвы трое. Примерно этого он и ожидал при таком приближении к пушкам горы Железный Кулак. Им предстояли еще большие потери к моменту, когда они захватят траншеи и бункеры, рассыпанные, словно стальная плесень, по подножию и нижним отрогам. К горе мчались десантно-штурмовые корабли, от их пусковых установок прокатывались залпы ракет "Тайфун", штурмовые пушки и болтеры "Ураган" строчили снарядами.
Пространство над головой рассекали полосы огня артиллерии и противовоздушных орудий. Взрывы, зенитные выстрелы и непрерывный рев пушек сопровождались неослабевающим ливнем пыли и тлеющих сигнальных ракет. В "Грозовых орлов" было сложнее попасть, чем в "Громовой ястреб", однако огромный объем огня, исходящего с горы, с каждой секундой сбивал все больше из них.
По низким предгорьям были разбросаны останки десятков десантно-штурмовых кораблей. Крушение не являлось целью плана, однако было более чем вероятным исходом и приемлемым риском. Пятьсот терминаторов построились среди пламени и дыма, исходящего от мест падения.
Имперские стрелки всерьез полагали, будто отбили воздушный штурм. Они ошибались. То, что воздушная машина упала, еще не означает, что находящиеся внутри воины мертвы.
Особенно, если эти воины - Сыны Хоруса.
Слева от Абаддона на скалы рухнул "Грозовой орел". Над обломками поднялся гриб взрыва боеприпасов. Из окружившей его круговерти черного дыма возник Фальк Кибре.
- Ты вообще разбивался? - поинтересовался Абаддон, увидев, что на доспехе Головореза нет повреждений от огня или удара.
- Нет. Пилот высадил нас под прикрытием откоса, - сказал Кибре, указав комби-болтером. - Пятьсот метров к востоку.