Хорус кивнул.
- Есть какие-то сюрпризы, о которых я должен знать?
- Нет, все корабли Сынов Хоруса, Гвардии Смерти и Титаникус учтены и соответствующим образом занесены в реестр задания, - сказал Аксиманд.
- И каково время путешествия?
- По оценкам магистра Боаса Комнена, мы достигнем Молеха за шесть недель.
Хорус приподнял бровь.
- Это быстрее, чем он первоначально рассчитывал. Почему время перелета пересмотрено?
- Позади наших флотов Гибельный шторм, и наш уважаемый капитан говорит, цитирую: "Путь впереди рад нашим флотилиям, как бордель рад утомленным солдатам с полными карманами".
Прежнее раздражение Хоруса пропало, будто тень под солнцем.
- Звучит в духе Боаса. Возможно, резня Лоргара на Пятистах мирах оказалась полезнее, чем я ожидал.
- Резня Лоргара?
- Да, полагаю, что большую часть резни устраивает Ангрон, - усмехнулся Хорус. - А что с Третьим легионом?
Аксиманд привык к быстрым сменам курса расспросов магистра войны, и ответ был у него наготове.
- Сообщают, что они направились к Галикарнасским звездам. Согласно приказу.
- Чувствую, что здесь не хватает "но", - сказал Хорус.
- Но это сообщил не примарх Фулгрим, - ответил Аксиманд.
- А он и не должен был, - согласился Хорус, делая жест в сторону дивана, стоящего у стены, на которой висело множество различных тычковых кинжалов и квиринальских перчаток-цестов. - Присядь, выпей вина - юпитерианского.
Аксиманд наполнил из аметистовой бутылки два винных кубка, передал один Хорусу и уселся на часть дивана, не занятую книгами примарха.
- Маленький, скажи, как твои братья по Морнивалю? - спросил Хорус, отхлебнув вина. - Сила Фулгрима защитила нас от наиболее тяжелого обстрела кораблей, но вы…
Аксиманд пожал плечами, тоже отпил - винный букет пришелся ему по вкусу.
- В основном ожоги и ушибы. Мы вылечимся. Кибре ведет себя так, словно ничего не происходило, а Грааль все еще пытается выяснить, как Десятый легион умудрился так долго прятать трех "Огненных хищников".
- Наверное, какая-то технология темной эры с Медузы, - произнес Хорус. - А Эзекиль?
- Он практически готов броситься на меч, - ответил Аксиманд. - Вас едва не убили, и он винит себя в этом.
- Я отпустил юстаэринцев, если помнишь, - заметил Хорус. - Скажи Эзекилю, что если тут и есть чья-то вина, то большая ее часть лежит на мне. Он не подвел.
- Возможно, это поможет, если прозвучит из ваших уст.
Хорус отмахнулся от совета Аксиманда.
- Эзекиль большой мальчик, он поймет. А если нет, что ж, я знаю, что Фальк жаждет заполучить его должность.
- Вы сделаете Головореза Первым капитаном?
- Нет, конечно.
Хорус умолк. Аксиманд счел правильным не нарушать тишины и выпил еще вина.
- Мне следовало знать, что у Медузона будет запасной вариант на случай неудачи Белых Шрамов, - произнес Хорус.
- Вы думаете, Шадрак Медузон был на одном из тех кораблей?
- Возможно, хотя я и сомневаюсь, - отозвался Хорус, допил вино и отставил кубок в сторону. - Но больше всего меня печалит разрушение, которое легион учинил в ответ. В особенности утрата Мавзолитики. Не было нужды разорять ее и Тижун. Там можно было найти еще так много.
- При всем уважении, сэр, это было необходимо сделать, - ответил Аксиманд. - То, что узнали вы, могли узнать и другие. И честно говоря, мне не жаль, что мы ее сожгли.
- Нет? Почему же?
- Мертвые должны оставаться мертвыми, - сказал Аксиманд, стараясь не глядеть через плечо магистра войны на витиевато отделанную коробочку из лакированного дерева и железа.
Хорус ухмыльнулся, и Аксиманд задался вопросом, знает ли примарх о снах, что терзали его до восстановления лица. Теперь эти сны пропали, канув в историю после того, как он стал непобедим, переродившись и вновь обретя цель.
- Я никогда не считал двелльцев по-настоящему мертвыми, - произнес Хорус, поворачиваясь к коробке. - Но даже в этом случае не нужно бояться мертвых, Маленький. У них нет сил, чтобы навредить нам.
- Нет, - согласился Аксиманд, и Хорус поднялся на ноги.
- И они не отвечают, - продолжил магистр войны, скрыв гримасу боли и поманив Аксиманда встать. Хорус неловкой походкой направился в соседнее помещение. - Пойдем со мной. У меня для тебя кое-что есть.
Аксиманд последовал за Хорусом в оружейную комнату, окутанную почтительным мраком и озаренную лишь мягким свечением над стойкой со стальными опорами, на которую опирался доспех магистра войны. Адепты с тонкими конечностями, одетые в рваные ризы, трудились, ремонтируя повреждения, нанесенные пушками "Огненного хищника". Аксиманд почувствовал запах фиксаторов, раскаленного керамита и темного лака.
Сокрушитель миров висел на усиленных крючьях возле левой перчатки. Окруженное львами янтарное око на нагруднике, казалось, следило за Аксимандом, пока они пересекали комнату. Было похоже, будто оно говорит, что Хорус мог погибнуть, но Аксиманд стряхнул ощущение осуждения, когда они приблизились к плавильной и металлообрабатывающей кузнице с высокими сводами. Воздух рябил от клокочущего жара топки.
Аксиманд увидел свою ошибку, лишь когда вошел в помещение вслед за Хорусом. Кузницу освещало не естественное свечение горна, а нечто одновременно яркое и темное, от которого на сетчатке промелькнула серия негативных отпечатков. Аксиманд ощутил на загривке дыхание трупа и почувствовал вкус пепла сожженных людей, когда увидел окутанную пламенем мерзость, парящую в метре над полом.
Когда-то это был Кровавый Ангел. Теперь… Демон? Чудовище? И то, и другое. Алый доспех был разбит, он треснул в тех местах, где заключенное внутри зло проступало наружу языками противоестественного неугасимого пламени.
Кем бы раньше ни был легионер в этой броне, теперь он нематериален. От него остался лишь опаленный символ апотекария в виде перечеркнутой спирали. Существо называло себя Круор Ангелус, однако Сынам Хоруса оно было известно под именем Красного Ангела.
Его связывали и лишали способности говорить цепи, первоначально блестевшие серебром, но теперь опаленные дочерна. На голове его не было шлема, да и в адском огне все равно было не различить никаких черт лица за исключением пары раскаленных добела глаз, наполненных яростью миллиона проклятых душ.
- Почему это здесь? - спросил Аксиманд, не желая произносить его имя.
- Тише, - отозвался Хорус, ведя Аксиманда к деревянному верстаку, на котором лежали приспособления, более похожие на инструменты хирурга, а не слесаря. - У брошенного ангела Безликого есть роль в нашем нынешнем предприятии.
- Нам не следует доверять ничему, что исходит от этого коварного ублюдка, - сказал Аксиманд. - Изгнание - слишком мягкая мера. Вам нужно было дать мне убить его.
- Если он не воспримет мой урок всерьез, то может статься, что и дам, - ответил Хорус, беря что-то с верстака. - Но не сейчас.
Аксиманд неохотно отвел взгляд от Красного Ангела. У воинов не принято позволять врагу выйти из поля зрения.
- Вот, - произнес магистр войны, держа перед собой длинный сверток из ткани. - Это твое.
Аксиманд принял сверток, ощутив вес твердого металла. Он с почтительной аккуратностью развернул его, гадая, что же находится внутри.
Лезвие Скорбящего было сильно выщерблено в схватке с Хибу-ханом. Позаимствованный Белым Шрамом клинок с Медузы оказался сильнее голубой хтонийской стали.
- Твердый, как камень, и адски горячий внутри, - сказал Хорус, постучав себя по груди. - Оружие Хтонии до самой сердцевины.
Аксиманд сжал обернутую кожей рукоять обоюдоострого меча, держа клинок перед собой, и ощутил, как вернулась последняя часть него, отсутствие которой он даже не замечал. Желобок плотно покрывала свежая гравировка, поблескивающая в свете пламени демонической твари. Аксиманд почувствовал в клинке смертоносную мощь, не имеющую ничего общего с энергетическими лезвиями.
- Мне нужны ты и твой меч, Маленький Хорус Аксиманд, - произнес магистр войны. - Война на Молехе станет испытанием для всех нас, а ты без него - это не ты.
- Мне стыдно, что не я восстановил его лезвие.
- Нет, - ответил Хорус. - Сын мой, для меня честь, что я смог сделать это для тебя.
В бытность свою технодесантником Ультрамаринов Аркадон Кирон научился множеству вещей, но лучше всего он усвоил, что не бывает двух машин с абсолютно идентичным нравом и манерой вести себя. Каждая из них была столь же индивидуальна, как и воины, которых они несли на битву, и у них также было свое, заслуживающее памяти наследие.
"Царица Савская" служила для этого лучшим примером, который можно было пожелать. Сделанная на Терре "Грозовая птица" возглавляла триумфальный пролет над Анатолией в последние дни перед тем, как XIII легион вместе с XVI и XVII легионами начал кампанию по очистке лунных анклавов от культов Селены. Кирон тогда еще не родился, но чувствовал гордость "Царицы Савской" от участия в первом настоящем сражении Великого крестового похода.
Это был горделивый, даже надменный воздушный корабль, но Кирон скорее был согласен пилотировать гордую машину, чем возмущенную плохим обращением рабочую лошадку. Он направил "Царицу Савскую" в вираж вокруг пиков на восточной оконечности плоскогорья Унсар, резко сбросив высоту и подстегнув двигатели, когда с местности внизу открыли огонь. Облет полуострова Энатеп с целью проверки готовности к обороне был долгим, и "Грозовая птица" заслужила возможность размять крылья.
До горы Железный Кулак на горизонте тянулись бурые холмы и золотистые поля. Молех напоминал очень многие из Пятисот миров, его испещряли успешные общины земледельцев и крест-накрест пересекали широкие дороги, магнитные магистрали и поблескивающие ирригационные каналы. Планету привели к Согласию, не испытав нужды воевать, однако - по неизвестным Кирону причинам - она до сих пор могла похвастать многомиллионными гарнизонными силами.
На земле еще были свежи следы Ультрамаринов, недавно размещенных в рамках регулярной ротации сил легиона между Ультрамаром и Молехом. Варед из 11-го ордена с честью возвратился на Макрагг, передав Аквилу Ультима Кастору Алькаду, легату II боевой группы 25-го ордена.
Говорили, что воинство магистра войны находится где-то на северных границах, и на Молехе, скорее всего, нельзя было снискать особой славы, но мало кто из воинов так нуждался в славе, как Кастор Алькад.
До сих пор карьера Алькада была непримечательна. Он получил мантию легата как следствие своего послужного списка, свидетельствующего о нем как о воине с должным усердием и необходимыми способностями, однако без большого таланта.
Под руководством Алькада II боевая группа получила во многом незаслуженную репутацию невезучей. Перешептывания в арсеналах начались из-за двух конкретных происшествий в последние тридцать лет.
На Мире Варна они сражались вместе с 9-й и 235-й ротами, чтобы сокрушить орду зеленокожих из скопления Геннай. Алькад координировал утомительную фланговую кампанию, выбивая диких зеленокожих с горных просторов, и прибыл спустя час после того, как Клорд Эмпион полностью сокрушил вражеское воинство в битве за дельту Сумаэ.
В ходе финального штурма пещерных городов Горстела наступление Алькада по нижним мануфактурам из-за серии сбоев маркеров ауспика по ошибке свернуло в тупиковые аркологии. Роты II боевой группы безнадежно заблудились в лабиринте туннелей, и Эйкосу Ламиаду с его воинами пришлось драться против биомеханической армии Кибар-Мекаттана без поддержки.
Героически вырванная Ламиадом победа укрепила его и без того внушительное положение и привела к назначению его тетрархом Конора, в то же время подтвердив репутацию Алькада - который не был ни в чем виноват - как очевидной посредственности.
Говорили, что даже сам Мстящий Сын высказался по этому поводу, заметив: "Не каждый командир может быть гордым орлом, некоторые должны кружить около гнезда и дать прочим лететь дальше".
У Кирона были сомнения насчет подлинности реплики, но, судя по всему, это не имело значения. Те, кто знал о репутации Алькада, именовали его "Запасной Тетивой" - Филум Секундо - забывая, что изначально запасная тетива лучника должна была быть столь же прочной и надежной, как первая.
В ухе Кирона зачирикало сообщение ауспика об угрозе - батарея противовоздушных орудий "Гидра" на вершине горы демаскировалась и навелась на "Царицу Савскую". Он передал союзный импульс, сообщая стрелкам, что является своим, и угроза пропала с планшета.
- Пушки плоскогорья Унсар? - спросил легат Алькад, появившись в люке между кабиной и десантным отсеком.
- Да, сэр, - отозвался Кирон. - Слегка запоздали с захватом наших, но я заставил их попотеть.
- Немного пота сейчас сбережет много крови, когда псы Хоруса доберутся до Молеха, - сказал Алькад, пристегиваясь к креслу второго пилота напротив Кирона.
- Вы действительно думаете, что предатели явятся сюда, сэр?
- Должны. Принимая во внимание расположение Молеха, - произнес Алькад.
Кирон услышал в его голосе надежду, что это произойдет как можно быстрее. Алькад хотел, чтобы война дошла до Молеха. Он чуял аромат славы.
Кирон понимал славу. Ему доставалась часть ее. Такой соблазн действовал сильнее, чем любые опиаты апотекариев. Потребность в ней была столь сильна, что ее следовало опасаться даже воинам-транслюдям, утверждавшим, будто находятся выше подобных слабостей смертных.
Алькад изучал бортовой дисплей. Встроенные системы доспеха уже сообщили бы ему приблизительное местонахождение "Грозовой птицы", но Ультрамарины не оперировали приблизительными значениями.
- Итак, каков твой вердикт о полуострове Знатен?
Кирон неторопливо кивнул:
- Сносно.
- И все?
- Подойдет, если им придется сражаться только против смертных и ксеносов, но нет стойкости по меркам легионов.
- Как бы ты его укрепил? - спросил Алькад. - Дай мне теорию.
Кирон покачал головой.
- В кузнице мы предпочитаем понятия спекулятивного и эмпирического - все возможности и рабочие факты. Даже лучшая практика не становится эмпирической, пока не покажет себя эффективной в бою существенное число раз.
- Незначительная разница, - сказал Алькад. - Слишком незначительная для большинства, когда болты уже в воздухе.
- Поэтому-то технодесантники так ценны, - произнес Кирон, ведя их вниз, к долине Луперкалии. Название явно необходимо было поменять в свете измены магистра войны. - Мы высчитываем, как все должно быть, чтобы этого не приходилось делать командирам в поле.
На них нацелились очередные дальномеры с "Гидрами", и Кирон позволил "Царице Савской" с надменной презрительностью отменить запросы.
- И что бы мы делали, если бы наши отважные братья из кузницы не держали нас, простых командующих, в строгости? - заметил Алькад.
- Приятно знать, что вы нас цените, сэр, - отозвался Кирон.
- А ты сомневался? - ухмыльнулся Алькад. - Но ты не ответил на вопрос.
Кирон искоса глянул на легата. Тот выглядел так же героически, как и любой другой воин XIII легиона. Даже трансчеловеческие генные модификации не смогли сгладить патрицианские черты или тонко очерченные скулы. Глаза цвета светлого аквамарина окружала кожа, похожая на сухую березу, поверх которой Алькад носил натертую воском бороду, раздвоенную, как у сынов Хана. Возможно, он полагал, что это придает ему щегольской и грозный вид, однако в сочетании с седыми волосами и лысиной борода скорее делала его похожим на монаха, чем на воина.
- Я бы добавил еще один орден Тринадцатого легиона, чтобы поддержать дух солдат, - произнес Кирон. - Затем больше артиллерии. По меньшей мере, три бригады. Возможно, несколько когорт киборгов-таллаксов Модуэн. И титаны, титаны не повредят.
- Всегда так точно, - рассмеялся Алькад. - Если бы я спросил у тебя, сколько времени, ты бы рассказал, как сделать часы.
- Потому-то меня и выбрали для отправки на Марс, - ответил Кирон.
Перед "Грозовой птицей" Луперкалия углублялась в горы, тянувшиеся вдоль степной долины из охряного камня. Имея ширину шесть километров в начале, долина постепенно сужалась, поднимаясь к горе Торгер и Цитадели рассвета, откуда Киприан Девайн правил Молехом рукой, жесткость которой заслуживала восхищения. Стены городских укреплений впечатляли внешне, однако были архаичны и по большей части бесполезны против врага, обладающего реальной военной силой.
Предыдущие командующие из Ультрамаринов изо всех сил старались изменить их, пользуясь "Примечаниями к воинской кодификации" примарха, однако сталкивались с сопротивлением непреклонного населения.
- Ты хочешь что-то добавить, - произнес Алькад.
- Я могу говорить свободно, сэр?
- Конечно.
- Проблема Молеха не в стационарных укреплениях и не в военной мощи, а в присущей ему культуре.
- Изложи мне свою теорию, извини - спекуляцию.
- Хорошо. Как мне это видится, жители Молеха росли на историях о героических рыцарях, которые выходят сражаться в славных поединках, - сказал Кирон. - На их планете веками не случалось настоящих войн. Им неизвестно, что новой реальностью стали многочисленные армии из обычных людей с огнестрельным оружием. Факторами, которые определяют, кто победит, а кто умрет, стали численность, логистика и планирование.
- Мрачная точка зрения, - заметил Алькад. - Особенно для легионов.
- Эмпирическая точка зрения, - произнес Кирон, постучав двумя пальцами по Ультиме с выбитым черепом на своем нагруднике. - А, не обращайте на меня внимания, сэр, мне всегда лучше всего удавалось представлять худшие сценарии. Однако если вы правы, и предатели действительно явятся на Молех, то они в первую очередь будут стремиться перебить не полки Армии.
- Верно, это будем мы и Кровники Саликара.
- У нас три роты, и одному Императору известно, сколько на Молехе Кровавых Ангелов.
- Я бы сказал, их численность в два с лишним раза меньше нашей, - сказал Алькад. - Варед говорил, что Вит Саликар - воин, который не слишком подвержен духу сотрудничества.
- Итак, пятьсот легионеров, - произнес Кирон. - И если отбросить гиперболы, этого недостаточно для обороны планеты. Следовательно, основное бремя защиты Молеха должно лечь на полки Армии.
- Пусть это смертные, однако на этой планете почти пятьдесят миллионов боеспособных мужчин и женщин. Когда на Молех придет война, она будет невообразимо кровавой и закончится не скоро.
- Но с точки зрения окончательной практики, смертные просто не в состоянии оказывать сопротивление в массовой войне против легионов, - заметил Кирон.
- Ты не считаешь, что почти сто полков могут удержать один из миров Императора?
- Как бы вы оценили практические шансы любой армии смертных против сил легиона? Честно. Вам известно, как называют то, что происходит, когда простые люди оказываются в бою против подобных нам воинов?
- Трансчеловеческий ужас, - отозвался Алькад.
- Да, трансчеловеческий ужас, - согласился Кирон. - Мы оба это видели. Помните прорыв в Парсабаде? Казалось, у них кровь застыла в жилах. Мне было почти жаль несчастных ублюдков, которых нам пришлось убить в тот день.
Алькад кивнул.