– Не думаю, что это возможно. Вплоть до королевской свадьбы я несу некоторые обязательства перед ривенской короной и никуда из дворца отлучаться не могу.
– О, я слышал! Могу прислать вам на замену несколько лучших своих подчиненных…
– Нет.
– Что ж, настаивать не буду, но если передумаете, свяжитесь со мной!
Вестовой захлопнул пасть и тут же растворился в воздухе, подняв небольшой сквозняк, а на столешницу упал массивный переговорный медальон, дотоле содержавшийся внутри этой псевдоматериальной сущности.
Вечером того же дня, пребывая в своих покоях, волшебник серьезно обдумывал внезапное приглашение. Он знал, кто такой Илиас Фортуна, и понимал, что приглашение от мага его величины получают далеко не все. Также Тобиус знал, что в Гильдхолле заканчивался турнир за Кубок Гильдий, завтра состоится финальный бой, но все же… С одной стороны, столь внезапно свалившееся на него знакомство могло принести великую пользу. Тобиус ныне смертельно нуждался в могущественных покровителях. С другой стороны, он не мог покинуть свой пост, да и подозрительно это. Что могло понадобиться верховному магу Ридена от него, серого магистра?
Поздним вечером он все же решился пробудить медальон.
– Доброй ночи, чар Тобиус, рад, что вы передумали.
– Я еще не передумал, ваше могущество. Скажите, что вам нужно от меня?
– Это деликатный вопрос. Могу ответить только при личной встрече.
– Это важно?
– Для меня – очень.
– Тогда я осмелюсь выдвинуть условия.
– Слушаю.
– На время моего отсутствия при дворе количество ваших наемников, охраняющих Ардегран, будет утроено без повышения платы. Вы же должны поклясться именем Джассара, что не замышляете ничего дурного против моей подопечной и что те, кто прибудет подменить меня, будут надежными стражами.
– Однако вы ответственно подходите к своим обязанностям.
– Видимо, недостаточно. Будь я ответственней, не стал бы говорить с вами сейчас.
– Что ж…
Илиас Фортуна исполнил требование Тобиуса и поклялся именем Джассара. Серый маг почувствовал, как незримые нити связали их, заверяя подлинность сказанных слов.
– Завтра ко двору прибудут мои отборные волшебники, а вас милости прошу в гости.
В самый ранний утренний час, когда Хлоя имела привычку упражняться в стрельбе из лука, Тобиус сообщил ей о намерении посетить Гильдхолл. Принцесса отнеслась к этому без особого интереса, но чуть позже магистр узнал, что по воле короля – наверняка через ходатайство будущей супруги – сопровождать его отрядили нескольких гвардейцев. Попытки объяснить, что охрана не нужна и без нее Тобиусу будет лишь лучше, ни к чему не привели. Рива просто поставили перед фактом, причем сделал это сам капитан личной гвардии его королевского величества граф Фредригар Желоран.
Именно этим именем представился Радован, некогда прибыв в Хог-Вуд якобы в качестве посла от самого себя. Настоящий же капитан гвардии был высоким грозным мужчиной с пронзительными глазами, гладко выбритым черепом и густыми рыжими баками. Он занимал место первого офицера Черной полусотни и командовал охраной Ардеграна, пользуясь высочайшим доверием короля.
Для поездки снарядили гербовую карету с приданным ей эскортом из восьми конных гвардейцев, а в салоне расположились еще двое – Вадильфар из Криксенгорма и Райла Балекас. Преодолевая неловкость, волшебник забрался внутрь и уселся напротив шехверки. Вскоре они спустились с замкового холма.
Аллерхас был примерно вдвое меньше Ордерзее, но числом горожан не уступал, отчего казался перенаселенным и ужасно суетливым городом. За минувшие века замок Ардегран, возвышавшийся в центре столицы, практически не изменился, так и оставшись строгой крепостью.
Покинув территорию замкового холма, карета выехала на площадь, по причине торгового дня полную народу, и медленно двинулась на восток. Однако не успела она покинуть этот огромный рынок, как движение вдруг прекратилось. Вадильфар из Криксенгорма вынул из поясной кобуры небольшой пистолет.
– Что там? – спросил он у кучера.
– Какой-то крикун собрал вокруг себя большую толпу, и они мешают проехать. Сейчас разгонят.
– Белоленточник?
– Нет, звездолобый.
– Звездолобые, – проворчала мечница неодобрительно, – еще не легче, рвать их кормилицу.
– Что за звездолобые? – спросил маг.
Гвардейцы переглянулись.
– В Ривене их еще нет?
– Думаю, что нет.
– Значит, будут, – как-то не очень до́бро пообещал Вадильфар из Криксенгорма, – эти гаденыши везде лезут! Не знаю как в других землях, но в Ридене они появились года четыре назад. Сектанты, фанатики, зовут себя пророками Падающей Звезды и заняты тем, что загрязняют умы простого люда всяческой ерундой! Ночами, говорят, они только и делают, что пялятся в небо на эту комету и предсказывают явление какого-то Дракона Новорожденного. Будто драконы – это хорошо! Кретины.
– Это все? – спросил Тобиус. – Кажется, все довольно безвредно.
– Вполне, чар, но порой как начнет их проповедник вещать, глаза сумасшедшие, голос визгливый, а он как статуя, час за часом вещает и вещает, толпы собирает. Будь моя воля – сам бы всех переловил и сжег к драконовой матери!
Архитектура риденской столицы служила не столько изысканной красоте и простору, сколько большей вместимости. Дома в два и три яруса редкостью не являлись, многие улицы были довольно узки, а из-за высоких построек на них царила тень, зато тело города состояло из камня – ни единой деревянной хибары, ни единого озера грязи и нечистот посреди дороги, везде булыжник, брусчатка и относительная чистота.
Карета выехала в предместья через восточные ворота, после чего отправилась по широкой дороге в сторону порта. Ближайшая река, Навья, находилась в лиге пути от стен Аллерхаса. Порт являлся небольшим, но хорошо укрепленным рыночным поселком, а в сердце его стояла цитадель таможенной службы.
В карете сначала запахло рыбой из возов, ползших от реки в город, но потом запах сменился на еще менее приятный. Как правило, такой запах возникал, когда в одном месте, не предназначенном для этого, жило много народу.
За окном раскинулся огромный город из дерева и ткани, где под красно-черным шакалотом с полной выкладкой наматывали круги риденские новобранцы. Периметр лагеря был окружен самыми настоящими земляными валами с палисадом и глубокими траншеями, которые часть подразделений постоянно рыла, а вторая – засыпала. Прямо на глазах проезжающих инструкторы обучали рекрутов основным приемам боя короткими саблями, а чуть дальше на стрельбище велся огонь из мушкетов; четыре подразделения по тридцать душ отрабатывали движение в составе пешего построения, известного как "риденская баталия".
– Когда дует западный ветер, в Аллерхасе тоже трудно дышать, – усмехнулся гном, – но в остальное время терпимо, это вам не Парс-де-ре-Наль.
– И сколько здесь будущих солдат?
– Три тысячи, чар, не считая хозяйственной части. Это будущий полк регулярной армии. Подготовка длится полтора месяца, потом полевые учения до десятого пота, а потом выдача знамени.
– Слышал, что его величество готовится к войне. Марахог шалит?
Гвардейцы обменялись взглядами. Ворона и так всю дорогу поглядывала на волшебника искоса, с каким-то подозрением, а теперь оно как бы усилилось.
– Есть такое, – ответил Вадильфар из Криксенгорма, – но именно этот полк готовят на подкрепление к группировке, которая в случае чего выдвинется на висценские земли.
– Висцена, – задумчиво произнес маг, – это разве не те земли Ридена, которые граничат с Ривеном и Марахогом?
– Они самые, – ответила Ворона, – Висцена – это провинция белоленточников. Белая лента через лоб – отличительная черта ильжберитов.
– Разве они еще существуют?
– Один из предков короля, кажется, Чалдан Солдат, принимал бегущих от гнева Церкви ильжберитов, – припомнил Вадильфар из Криксенгорма. – Надо было заселять опустевший запад страны после, кажется, Тройственной войны… – Гном запнулся и задумался. – Что наталкивает на определенный вопрос: чего же они бежали от смерти, если ее не боятся?
Ему так понравился им же и заданный вопрос, что гвардеец в голос расхохотался.
Имя непризнанного Церковью святого Ильжбера и его последователей было намертво связано с одним из самых ужасных эпизодов амлотианской истории – Кровавым Причастием. Восьмого йула одна тысяча четыреста шестьдесят шестого года Этой Эпохи, в День апостола Петра целая армия еретиков-ильжберитов под видом паломников проникла в Астергаце и попыталась захватить власть над Святым Престолом. Великий город потонул в крови, от рук убийц погибли многие тысячи беззащитных верующих, собравшихся на празднество, и солдат папской армии.
Фанатики не смогли захватить собор Ангельского Нисхождения и убить Папу лишь благодаря героизму отряда созеанских наемников. Славные своей стойкостью и дисциплиной, созеанцы погибли почти все, но удержали собор до подхода полков Церковного Караула и воинствующих монахов-иоаннитов. После того как еретиков выбили из города, Инвестигация начала преследовать и уничтожать их во всех подвластных Церкви землях, и нигде, как считалось, им не было приюта и защиты.
– Значит, последние сто семьдесят пять лет они живут на этой земле? – посчитал Тобиус.
– Да, и за это время белоленточники расплодились. Теперь причиняют беспокойства, пытаясь проповедовать вне своей провинции. Агрессивно проповедовать.
Добравшись до Навьи, карета перебралась через нее на пароме, после чего въехала под сень Тонтунского леса.
Магические школы разных стран имели свои особенности, но школа Ридена отличалась от прочих совершенно радикально. Суть ее заключалась в отсутствии единой школы, дроблении на десятки больших и малых гильдий, предоставляющих почти любые наемные услуги магического характера всем, кто может их оплатить. Гильдии подчинялись общему, не слишком сложному, зато непреложному уставу Гильдхолла, платили процентные отчисления с заработка и постоянно соревновались за наиболее аппетитные контракты, которые повышали их место в единой таблице престижа – очень важной вещи с точки зрения волшебников. Имея беспрецедентную автономию от любой посторонней власти, Гильдхолл соблюдал лишь основополагающие законы государства, при этом сохраняя право принимать в ряды гильдейцев интуитов, нелюдей, некромантов, да и любых других волшебников, которые подвергались гонениям в соседних странах. Это делало магическое сообщество Ридена самым большим и разноплановым в Вестеррайхе.
Карета ехала меж деревьев по широкой дороге, выложенной преимущественно белым и в меньшей степени синим кирпичом. По обочинам с равными промежутками стояли высокие металлические конструкции, похожие на цветы-колокольчики, с магическими светильниками в "бутонах". Ночами Тонтунский лес был расчерчен плавными изгибами освещаемых дорог, на которых путнику не грозило совершенно ничего. За безопасностью в этом лесу следили маги Гильдхолла, хотя они не отвечали за жизни тех, кто решал сойти с дороги и развести костер.
Тобиус перебирал в уме тайные знаки, вспоминал заученные, но редко используемые словоформулы и чертежи, пытался оформить идею нового заклинания, которое еще предстояло придумать. Обычно именно так серый магистр спасался от скуки.
Нечто среди деревьев привлекло его внимание. Живое существо, сверху человек, снизу – пятнистый олень. Хрупкая, узкоплечая, изящная женщина с крохотными грудями и тонкими руками. Длинные коричневые волосы ниспадали до самой шерсти, оленьи уши чутко подрагивали, существо переступало длинными изящными ногами и внимательно следило за путниками.
– О боже! – шепотом воскликнула Ворона, проследив за взглядом Тобиуса. – Какая красота!
Вадильфар тоже показался удивленным не на шутку.
– Оленьи люди, – ответил Тобиус. – Хотя ни людьми, ни оленями они не являются, именно так их называют в заозерских королевствах. Эльфы зовут их по самоназванию: "сэпальсэ́". На вашем месте я бы не спешил восхищаться, эти создания – воины леса, их хрупкое изящество обманчиво.
Рядом с одной сэпальсэ появился второй, несколько более крупный, с плоской грудью и ветвистыми рогами. Мелькнули пятнистые оленьи тела – и нелюди растворились в лесу.
– Откуда они здесь взялись? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Райла. – Разве они не должны быть… ну… там, в эльфских лесах?
Тобиус вынул из сумки свою книгу заклинаний и после непродолжительного пролистывания нашел нужную страницу.
– Тонтунский лес назван так в честь цитадели Тонтун, возведенной магами-зодчими Лиги Хрустальных Башен. Когда Император-дракон Дармиол призвал волшебников обратно в империю, они создали немало выдающихся архитектурных изысков, а после окончания Гроганской Эпохи и начала Войн Веры многие волшебники стекались в Тонтун, чтобы оборонять его и лес вокруг от посягательств магоненавистников-амлотиан. К счастью, они преуспели, и лес так и остался нетронутым. Сэпальсэ выжили благодаря защите магов их среды обитания. Кстати, цитадель Тонтун существует и по сей день, теперь она называется Гильдхоллом.
Кирпичная дорога плавно опускалась в низины и так же плавно поднималась на холмы, бежала мимо прудов и пересекала широкие ручьи по аккуратным выгнутым мостам, пока наконец лес на высоком холме не расступился, открывая потрясающий вид. Посреди большой плеши в объятиях скал на фоне гор стоял Гильдхолл. И он был великолепен.
За серой стеной, украшенной барельефами, в небо стремилась исполинская круглая башня, сложенная из белоснежного камня. Она была так высока и широка, что из ее плоской крыши росли еще четыре отдельные башни с реявшими над ними знаменами. Снизу к основному телу исполина крепились нагромождения мелких башенок, обширных лоджий, многоярусных корпусов и эдаких пузатых эркеров, крытых синей черепицей. Все это обвивали путаные лабиринты улочек, мостов и лестниц. В общем и целом Гильдхолл напоминал белоснежное древо, нижнюю часть ствола коего облепила колония синих древесных грибов.
Карета въехала в пределы внешней стены через высокую арку, у которой не было ни решетки, ни воротных створок. На круглой площади сразу за аркой врат из толпы вынырнул молодой беловолосый мужчина в черной полумантии. Он имел при себе тонкий посох черного же чугуна с серебряными вставками, увенчанный белым магическим камнем.
– Добро пожаловать в Гильдхолл! – прокричал встречавший, когда несколько гвардейцев преградили ему дорогу. – Я – Штербен, помощник господина Илиаса, и если бы вы только знали, как я рад, что вы все же приехали!
Тобиус, выйдя из кареты, кинул на волшебника взгляд сквозь Истинное Зрение и разглядел ауру некроманта.
– Штербен?
– А вы, должно быть, господин Тобиус Моль?
– Чар Тобиус, пожалуйста.
– Как угодно, чар! Господин Илиас приказал мне ждать вас…
Его перебил громкий звук прочищаемого горла.
– О, привет, Ворона! – ухмыльнулся некромант, заметив ее. – Чар Тобиус, для гильдии "Любимцы Фортуны" честь, что вы приняли приглашение!
– Я хотел бы скорее встретиться с его могуществом и вернуться к своим обязанностям.
– Как вам угодно, – ответил некромант. – Оставьте транспорт здесь, о нем позаботятся, и давайте уж действительно поторопимся! Финальный бой начнется с минуты на минуту!
Некромант сдернул с шеи костяной кулон и бросил его на землю – прямо над артефактом распахнулся межпространственный проход, за которым находилась просторная комната.
– Вот, прошу, проходите же!
– С нами холлофар, – предупредил Вадильфар из Криксенгорма.
Некромант остановил взгляд на массивной фигуре Годлумтакари.
– М-да, такой не пройдет. Один момент.
Глаза Штербена закатились, он слегка приподнял голову и замер, так что стало понятно – сознание волшебника перенеслось куда-то.
– Знакомый? – спросил Тобиус у Вороны.
– Знакомый, – ответила та неохотно.
– Доверять можно?
– Чт… Он хороший парень.
– Откуда знаете?
– Я знаю только, что он действительно служит Илиасу Фортуне, и больше ничего.
Мечница поправила перевязь с ножнами за спиной и демонстративно надела закрытый шлем.
Некромант вернулся в себя, и внезапно прямо из магического прохода показался пожилой человек непримечательного вида.
– Звали, господин?
– Вот этого проводишь к нам, – некромант указал сначала на Годлумтакари, а потом на комнату.
– Отсюда? Туда? С моими-то ногами?
Некромант нахмурился – и старик покорно кивнул. Холлофар подступил и, широко улыбаясь, поднял слугу на руки, словно ребенка.
– Годлумтакари уважает старость, Годлумтакари отнесет тебя, старый человек, показывай дорогу!
Штербен терпеливо ждал. Сначала с площади в помещение прошли двое гвардейцев, которые внимательно осмотрелись, только после чего перешли все остальные. Сразу почувствовалось изменение давления – немного заболели уши. Штербен поднял с пола свой кулон, тем самым закрывая магический проход.
Комната была отделана панелями резного дерева и столбами, которые зачем-то поддерживали под потолком навес из плотной ткани. В два ряда стояли кресла, за которыми находился большой стол, сервированный золотой посудой со всевозможными кулинарными изысками и дорогими винами; все это помещалось на деревянном помосте.
– Извольте присаживаться, если есть пожелания относительно закусок, то высказывайте: мне приказано позаботиться о вашем удобстве. Финальный бой турнира вот-вот начнется, и вы стали почетными гостями гильдии "Любимцев Фортуны". А теперь прошу держать себя в руках, ибо вы в полной безопасности.
С этими словами Штербен ударил посохом о стену – кахолонг в его набалдашнике засветился фосфорной зеленью, стена разделилась надвое и стала медленно разъезжаться в стороны. Вместе с солнечным светом внутрь хлынул тысячеголосый рев; откуда-то из-под деревянного помоста, двигавшегося теперь вперед, стали подниматься перила. Он оказался на грандиозной высоте в теле одной из четырех башен-близнецов, на вершине основной башни Гильдхолла.
Ворона не сдержала восторженного вопля, утонувшего в общей какофонии криков. Тобиус же казался совершенно бесстрастным, что скрывало весь пережитой только что ужас.
Крыша главной башни Гильдхолла являлась ареной, взятой в окружение многоярусным кольцом трибун. Она представляла собой круг радиусом в несколько сотен шагов, заставленный всевозможными каменными блоками, усеянный огненными ямами и прудами.
– На арене есть доступ к четырем изначальным элементам для стихиариев, свободные пространства для прямого боя, всевозможные укрытия для обороны. Отсюда не видно, но там, внизу, достаточно различных материалов для творения вроде железа или древесины. Всего претендентов будет двое: финал ведь. Господин Илиас встретится с вами после того, как одержит победу. Хотя в этом году бой обещает быть жарким: против него выйдет Механизм Разрушения.
– Кто-кто?
– Один безумный волшебник родом, если слухи не врут, из Бреоники. Честно говоря, даже с нашей пестротой рядов никогда не встречал ничего подобного.