После войны в Задвери всё изменилось. Приключения в Вирии, в Отстойнике, в Добрии были пугающими, опасными. Но это были приключения! Как в компьютерной игре: нужно найти дверь, чтобы перейти на следующий уровень, замочить врагов, увернуться от опасности. Но когда игра закончится, ты окажешься дома, в своей комнате, рядом с любимым компьютером. Кот Филька будет тереться об ноги, мурлыкать, требуя, чтобы взяли на руки, на кухне будет звенеть посудой мама, а из динамиков звучать тихая мелодия "Високосного года". И можно будет улыбнуться, вспоминая недавние страхи и опасности.
Да, он боялся. Не кретин же, чтобы не бояться! Когда на твоих глазах, - в нескольких шагах от тебя! - гибнут люди, это страшно. Это жутко! Кровь стынет в жилах от ужаса. Но до конца поверить в то, что и тебя могут так же… Нет, невозможно! Наверняка в последнюю секунду, в последний миг ты спасёшься. Как в кино!
Ни приключений, ни игр, ни кино больше не было. В Задвери Максим встретил человека, родившегося на Земле, выросшего на Земле, похищенного с Земли… и на Землю не вернувшегося. И значило это, что и он, Максим, может не-вер-нуть-ся. Никогда не увидеть ни маму, ни отца, ни Фильку, никого из друзей. Даже голубое небо и ночные звёзды не увидеть!
Игра закончилась. Не надо искать двери - вот они все, на карте Инженера! Да только хватит ли жизни - одной-единственной, настоящей, не игровой жизни, - чтобы пройти сквозь этот лабиринт миров? А если и пройдёшь - что ждёт в конце? Почему Инженер вернулся? Кто такие криссы? Ясно, что не из-за альтруизма они похищают людей, увозят за тысячи световых километров - или правильнее говорить, световых лет? - и запихивают в свой рай. Но ради чего?! Что собой представляют Вирия, Добрия, Задверь? Планеты? Плоские, квадратные, треугольные, - но не круглые, это точно! - планеты?
У Максима не было ответа ни на один из этих вопросов. И у Шура не было. Впрочем, Шуру он их и не задавал.
Огница догнала их у крайних домиков Главца.
- Макс, постой!
Максим удивлённо обернулся. Девушка подбежала, остановилась. Запыхавшаяся, испарина бисеринками выступила на лбу. Неужто от самой пристани гналась?
- Что нужно?
Вопрос позвучал грубо, и Максиму сделалось неловко из-за этого. Хотя, не обязан он перед ней жеманиться!
Огница потупилась, затем упрямо вскинула подбородок:
- Я с вами пойду!
- Это ещё зачем? Ты же говорила, что звёзды только в сказках бывают?
- Говорила, - кивнула девушка. - Но, вдруг я найду мир вроде Задвери? Тогда моему народу не придётся голодать… И я поклялась тебя защищать!
Максим даже руками всплеснул. Защитница выискалась!
- Это ещё посмотреть нужно, кто кого защищает. Если бы не я, тебя бы радугой распылили или огнебоем взорвали.
- А если бы не я, тебя бы саблезубый загрыз, и мамба укусила!
Крыть было нечем. Что-что, а оружием девчонка владела здорово и трусихой не была. В Задвери она это продемонстрировала.
Максим покосился на спутников.
- Решать тебе, - понял его взгляд Шур. - Но я не буду возражать, если она пойдёт с нами.
Гуня скривился от этих слов.
- Да зачем она нам?! Была б ещё росточка нормального, куда ни шло! А от дылды такой какая польза? На неё ж провианта скока понадобится!
- Вряд ли она ест больше, чем ты, - тряхнул гривой Шур. - И хороший воин в экспедиции никогда не помешает. Хороший и преданный.
- Эт кому она преданная? Наплачемся мы с этой рыжей, вот попомните мои слова. - Коротышка смерил девушки взглядом. И добавил мрачно: - Тоже мне, красотку нашёл. Ни сисек, ни задницы. Ещё и шерсть на голове отрастила.
У Максима рука сама собой потянулась, что отвесить коротышке подзатыльник. Но тот увернулся, погрозил пальцем:
- Но-но, малолетний, руки придерживай! Не забывай, что перед тобой Гундарин-Т’адин!
- А ты язык придерживай! - огрызнулся Максим.
Он повернулся к девушке, чтобы извиниться за грубость приятеля. Но никакого гнева или обиды во взгляде Огницы увидел. Она смотрела на него так, словно ждала приговора. Да она же не поняла ни слова из их перепалки! - сообразил Максим. И от этого почувствовал себя старше и взрослее Огницы.
Он снисходительно улыбнулся, кивнул.
- Ладно, так и быть, возьмём тебя с собой. Но смотри, будешь выпендриваться, высадим на первой же остановке!
Часть II. В поисках Земли
Глава 7, в которой Максим и его спутники преимущественно убегают
Это была не Земля. Теперь Максим заранее знал, что это будет ещё один чужой мир, но всё-таки… Карта картой, однако крохотная надежда сидела где-то внутри. Но это была не Земля.
На Добрию мир, лежащий за дверью, тоже не походил. Спираль висела прямо в воздухе посреди абсолютно плоской равнины. Под ногами - раскисшая рыжеватая земля, с редко торчащими пучками былинок, над головой - зелёное небо, вокруг - низкие, едва ли выше человеческого роста, кривенькие деревца. И здесь было холодно. Так холодно, что Максим невольно передёрнул плечами.
- Бррр… - поёжился Гуня. Подозрительно глянул на Максима: - Слушай, недоросль, а ты ничё не перепутал? Нам точно в эту дверь надо было?
- Смотря кто тут недоросль, - хмыкнул Максим. - И ничего я не перепутал. Сейчас пойдём на… северо-восток, пока не выйдем к реке.
- Это куда это? - коротышка недоумённо завертел головой.
- А вон туда! - Максим повернулся спиной к солнцу и махнул рукой.
- Да нет там никакой реки.
- Должна быть. - И прекращая бессмысленные препирательства, зашагал по чавкающей грязи.
Идти по раскисшей равнине было тяжело. Глинистая земля липла к подошвам, не желала отпускать ноги, рассерженно чавкала, когда добыча всё же выдиралась из её объятий. И ни фига это путешествие не согревало! Уже через полчаса Огница начала стучать зубами, за ней и Максим, и Гуня. Лишь одному Шуру холод был ни по чём, хоть всю его одежду и составляла повязка на бёдрах, бандана на голове да собственная шкура.
Ещё через час стало понятно, что тёмная полоса впереди - это лёс. Не такой, как в Добрии, просто деревца росли гуще, и были повыше. Когда путешественники, наконец, доковыляли до опушки, Гундарин рухнул на землю.
- Всё, привал! Обедать давайте. Я есть хочу!
Максим и Шур переглянулись. Судя по карте, до реки было идти и идти. Но в чём-то коротышка был прав - следовало передохнуть, подкрепить силы.
Размоченные в воде сухари они проглотили, не заметив. Гуня помолчал немного, будто ожидая, что на подстилке, заменяющей им стол, появятся настоящие яства. Спросил неуверенно:
- Это чё было?
- Обед - невозмутимо ответил Шур. - Ты есть просил.
- Это не обед. Это… - подходящего слова Гундарин не нашёл, заменил его гримасой. - Да нас, когда в тюрьме держали, лучше кормили! Даже в Отстойнике…
- Ты сожалеешь, что мы не оставили тебя в Отстойнике? - оборвал его причитания сфинкс.
Коротышка запнулся. Затем горестно вздохнул, посмотрел на Максима.
- Макс, в сумке ещё еда есть, я видел. Вкусная, из Задвери.
- Есть, - согласился Максим. - Но нам далеко идти. Если всё за один раз слопаем, то потом что? Зубы на полку?
- Синтетическая каша стала для тебя вкусной? - вставил и свой вопрос Шур. - В Добрии ты называл её отвратительной.
Гуня не удостоил их ответом. Повернулся к Огнице.
- Уважаемая княжна, хоть ты объясни этим олухам, что нельзя так мало кушать. Мы потеряем силы и не дойдём до уводящей двери.
Огница неуверенно пожала плечами. Естественно, она ничего не поняла в адресованной к ней просьбе. Гуня смерил её взглядом, покачал головой.
- Чурка, ни разу ни грамотная. Голова вроде есть, а мозгов…
- Я переведу, - пообещал Максим.
- "Переведу-переведу"! - передразнил его коротышка. - Ты лучше скажи, зачем еду впрок держать?! Вот же лес! Сейчас мы здесь чего-нибудь насобираем. Или дичь подстрелим.
Шур оскалил зубы.
- Ты сначала найди, что собирать и подстреливать.
- Найду!
- Найди.
- Найду, найду, найду! Кто сравнится с олли в искусстве находить съестное?! И ежели найду, тогда ты, Макс, отдашь мне мешок с едой, понял?!
Гундарин вскочил, и прежде чем спутники успели остановить его, засеменил в лес.
- А и правда, здесь можно найти что-нибудь съедобное? - Максим вопросительно посмотрел Шура.
- Главное, чтобы мы здесь съедобными не оказались.
Ох, как сфинкс был прав!
Путешественники успели закинуть сумки на плечи и сделать два десятка шагов, когда из лесу донёсся радостный вопль коротышки:
- Нашёл! Я грибочки нашёл!
Друзья ускорили шаг.
- Да большие какие, мясистые! - продолжал радоваться где-то впереди Гундарин.
Шур, а за ним и Максим перешли на бег.
- Вот я вас… Иди-ка сюда ты, увалень…
Шур рванул, не разбирая дороги. Максим оглянулся на приотставшую, явно не понимающую причины такой спешки Огницу, и тут…
- А-а-а!!! А-а-а!!! Отпусти, отпусти, кому говорю!
На секунду Максим застыл, как вкопанный. Потом снова ринулся вперёд, сквозь кусты, достающие едва до груди, сквозь деревья, больше смахивающие на кусты… И чуть не налетел на затаившегося на краю поляны Шура. Тот перехватил его, прижал палец к губам, заставляя молчать. Действо, разыгрывающееся на поляне, в самом деле заслуживало, чтобы его увидели. Гундарин-Т’адин собирал грибы. Или… грибы намеревались "собрать" коротышку?
Грибочки и впрямь были мясистые, аппетитные, с толстыми ножками, круглыми тёмно-жёлтыми шляпками, каждая размером с берет, которым коротышка обзавёлся в Добрии. И отправляться в сумку к незадачливому грибнику грибы не собирались.
- Ай! Отпусти! Кому говорю - отпусти! - коротышка пятился, не поднимаясь с четверенек, а земля вокруг него шевелилась, тут и там вспухала горбиками, осыпалась, обнажая белые… наверное, это тоже были ножки грибов? В отличие от верхних, что служили приманкой, у этих шляпок не было. Зато были маленькие, но очень голодные ротики. Ротики хватали коротышку за штанины, норовили добраться до тела.
К парочке друзей, затаившейся в кустах, подбежала Огница. Прыснула. Да, зрелище было забавным… Оно казалось забавным, пока Максим не посмотрел себе под ноги. В каком-то метре от них земля шевелилась. Грибница расползлась под всей поляной. Она пока что примеривалась, как лучше схватить добычу. Настоящая охота ещё не началась.
- Гундарин, беги оттуда! Быстро! - гаркнул Шур.
И будто услышав его крик, поляна вздыбилась сотнями белых отростков. Ближе к кустам они были маленькие, тонкие, но там, где ползал Гуня, из земли лезли настоящие гиганты. Коротышка заверещал, вскочил… тут же упал, схваченный за ногу… попытался опять вскочить…
Вряд ли грибы позволили бы ему это сделать. Но Шур не ждал, чем закончиться "гриболовля". В два прыжка вылетел на середину поляны, подхватил приятеля, закинул на плечо.
- Бегите! - заорал на Максима и Огницу.
И сам дал дёру, только пятки засверкали.
Они бежали, пока грибная поляна не осталась далеко позади. Потом, запыхавшиеся, упали на землю. На мокрую, холодную землю, но теперь на такие мелочи никто внимания не обращал.
- Покушал грибочков? - язвительно поинтересовался Шур. - Я думаю, в этом лесу добычи для нас нет.
Гуня засопел огорчённо, почесал макушку - берет его таки достался грибочкам. И покосился на сумку с провиантом. Максим предусмотрительно переложил её подальше. И услышал вдруг, как в животе у кого-то из спутников громко заурчало.
- Гуня, это ты кишками марш играешь?
- Мои кишки ничего играть не могут. Они в обморок упали от голода.
- Это у меня… - смутившись, призналась Огница. - Давайте быстрее уйдём из этого мира. Он мне не нравится.
- А уж как мне здесь не нравится, - фыркнул коротышка. - Рыжая кукла верно сказала, хоть и безмозглая: уйдём побыстрее отсюда.
- Правильное предложение, - поддержал и сфинкс. И добавил задумчиво: - Если мы знаем, в какую сторону идти.
Максим удивлённо посмотрел на него. О чём речь? Карта же никуда не исчезла. Потом задрал голову вверх… и понял. Пока они бегали туда-сюда, наползла туча, большущая, плотная. Теперь и не определить, где именно должно находиться светило. "Идти на северо-восток, пока не выйдешь к реке". Северо-восток - это направо, если стать к солнцу спиной. Вот именно, к солнцу…
Посыпался мелкий колючий снежок. Такой холодный, зараза! Гундарин ёжился, втягивал голову в плечи, прятал руки под мышками от кусачих белых мух. И Огница вновь дрожала. Это был слишком холодный мир для них.
- Макс, что это? - стуча зубами, спросила девушка. - Ты такое видел когда-нибудь?
- Конечно видел. У нас каждую зиму так бывает. Это снег… ну, та же самая вода, только замёрзшая. - Он поймал снежинку, сжал её в ладони. Показал капельку: - Видишь.
- Я думала, это сказки.
- Дура набитая, - буркнул под нос себе коротышка. - Я и то знаю, что такое снег, хоть никогда его не видел. Это мир гвыхов! Такой же злющий, как и они сами.
- Если это мир народа Двона, то нам лучше убраться из него как можно скорее, - вымолвил Шур. - Очень агрессивная раса.
С этим утверждением Максим был полностью согласен. Только куда убираться, непонятно.
- Не, лучше сидеть, - просипел коротышка. - Тепло экономить. Солнышко подождём.
- Нет, давай посидим. Прижмёмся друг к другу, чтобы тепло не уходило, - поддержала Огница. Хоть речь Гундарина, она, ясное дело не поняла.
Максим хотел было согласиться с этими двумя, подвинулся ближе. Но Шур резко вскочил.
- Если сидеть - вы замёрзнете. Нужно идти. Или бежать.
Бежать, ясное дело, никто не стал. Максиму и Шуру стоило труда заставить спутников хотя бы подняться и побрести дальше.
Лес вокруг становился гуще и выше. Сперва Максиму казалось, что деревья стоят голые, что они попали в мир вечной зимы. Но нет. Малюсенькие, тонкие, бурые, как кора деревьев, листики плотно прижимались к ветвям, оттого казалось, что их и нет вовсе. Впрочем, всё чаще среди корявых бурых деревьев попадались другие, с настоящей зелёной хвоей, пахнущие смолой почти по земному.
Под одной из таких "ёлок", опустившей лапы чуть ли не к самой земле, Гуня и заметил дыру.
- Нора… - затаив дыхание, сообщил он спутникам. Как будто те сами не видели!
- Ну нора, и что с того? - буркнул Максим.
- Это нора, ты что, не понимаешь?! Там тепло, там сухо. Мы заберёмся туда, и никакой снег нам не страшен. На Од’доме олли живут в норках. В глубоких, просторных, замечательных подземных домиках! Уютных, выстланных мягкой пахучей хвоей. Вот хвоя, вот нора. Сейчас наломаем веток, такой домик себе устроим!
- Я не советовал бы… - начал Шур.
Но коротышка его не слушал. Никто не успел и глазом моргнуть, как он юркнул под ветви дерева и скрылся в норе. А вскоре оттуда донёсся его радостный голосок:
- Отличная нора! Чистая, сухая. Гладенькая.
Шур посмотрел на Максима, Максим посмотрел на Шура. Они одновременно подумали об одном и том же. И в следующую секунду Максим рванул к дыре.
Шур перехватил его, остановил:
- Нет, лучше я пойду.
Лаз был узковат для сфинкса, он с трудом протиснул в него своё гибкое тонкое тело. Прошла минута, другая… И вдруг из-под земли донёсся приглушённый расстоянием вопль: "А-а-а! Помогите!" Сомневаться не приходилось, так вопить мог только коротышка. А миг спустя к воплям присоединился грозный рык сфинкса.
Что происходило под землёй, Максим не знал, мог лишь догадываться. Нет, он не хотел догадываться! Он выхватил станнер, и ждал, не отводя глаз от чёрного отверстия. Огница подошла к нему, взяла за руку, крепко сжала. "Страшно", - шепнула на ухо. Страшно? Да, Максиму было страшно - за друзей, нарвавшихся на непонятное и оттого жуткое. А за себя? Разве ему здесь, на поверхности, что-то грозило? Внезапно представилось, как земля вокруг вспухает белыми выростами…
Додумать он не успел. В отверстии зашуршало, Максим дёрнулся, едва не нажав на кнопку спуска… Из норы вывалился Гундарин. Трясущийся от ужаса, перемазанный грязью, но вполне целый и невредимый.
Коротышка вскочил на ноги и драпанул бы, только его и видели. Но Максим уже опомнился, схватил за руку, удержал.
- Что там было?
- Нне… знай… йю… - Гуня стучал зубами, и отнюдь не от холода. - Большое, с зубами, с когтями. Темно там! Ничиво не видать…
- Шур где? - не отпускал его Максим.
Гуня помолчал немного, опасливо оглянулся на дыру. Предположил:
- А-а… наверно, его этава,… разорвали.
- Что?!
Максима обдало холодом. Шур погиб?! Нет, не может такого быть! Он рванул к норе, не думая, как протиснется в лаз, не думая, что поджидает его там, в абсолютной темноте. Он спешил на помощь другу!
Но и Огница сообразила, о чём идёт речь.
- Нет!
Схватила за руки, повисла, не пуская к норе. Силы и веса у неё было достаточно, чтобы удержать. Максим зло зашипел, крутанулся, пытаясь вырваться из цепких рук девушки.
- Пусти! Там Шур погибает!
- Не пущу! Ты тоже погибнешь!
Она норовила оттянуть Максима подальше от норы, от дерева, под которым та скрывалась. А он старался отцепить её руки, оттолкнуть от себя. Но силы были примерно равны, ни одному не удавалось задуманное.
Они боролись, натужно сопя, разбрасывая по сторонам комья грязи из-под ног, пока спокойный голос за спиной Максима не сообщил:
- Всё, можешь его отпускать.
Слов Огница не поняла, потому продолжала держать парня. А тот резко развернулся, заорал радостно:
- Шур?! Ты живой!
- Почти.
Сфинкс выпростался из норы и тут же скривился от боли. Правый бок у него был разодран до крови.
- Ты ранен?! Что там было? А то от короткого толку никакого. Лепечет: "зубы, когти".
- Он правильно говорит, - согласился сфинкс. - Зубы, когти - кроты там живут. Большие. С тебя ростом.
Заметив, как Максим быстро навёл станнер на отверстие, добавил:
- Нет, сюда не полезут. Они слепые. Боятся солнца.
Максим облегчённо выдохнул. Потом снова посмотрел на разодранный бок друга. Кровь продолжала сочиться из раны, густыми каплями стекала по шерсти. Крови было много.
- Тебе же рану нужно… обработать как-то?
- Да, не мешало бы, - согласился тот. - И развести костёр, чтобы вы согрелись. Я видел сухое дерево, дрова. У девушки есть, чем поджечь.
Костёр они развели за две сотни шагов от злополучной норы. Гундарин хотел бы отойти подальше, но раны Шура были слишком глубокие, чтобы продолжать путь. Найти сухие дрова не удалось, но криссовская зажигалка прекрасно справилась и с влажными. Спустя четверть часа костерок уже весело потрескивал, стало теплее и веселее. А когда умяли миску разогретой на костре каши, - пусть и синтетической, - и вовсе разомлели. Максим прилёг возле костра на минутку и… сам не заметил, как задремал.
Разбудил его солнечный луч, нагло лезущий в глаза. Он чихнул, просыпаясь окончательно, сел. Их костерок догорел, рядом на подстилке ворочалась Огница, немного дальше похрапывал Гуня. Шур исчез.