Рассуждение было правильным, логичным. Но одновременно имелся в нём какой-то незаметный изъян. Максим ощущал, что он есть, но уловить не мог. Эх, если бы не темнота вокруг!
Неподалёку вновь зашуршало. Он мгновенно напрягся. Вглядываться было бесполезно, поэтому он попробовал вслушиваться. Но и вслушивание не помогло, звук не повторялся. Осторожно, не вставая с четверенек, Максим двинулся в ту сторону, откуда он донёсся. Десять шагов, двадцать, тридцать…
Справа мигнул огонёк. Галлюцинация?! Он быстро зажмурился, моргнул. Не помогло, огонёк не исчезал. Ущипнул себя за руку - этот метод и подавно не действовал. Он крепче сжал кинжал, привстал… И саданулся макушкой о потолок.
Ударился несильно, просто не ожидал, что свод будет так низко. Максим быстро ощупал руками вокруг себя. Это было невероятно, невозможно! Он сидел у круглого отверстия, в точности такого, сквозь которое они забрались в каморку. И огонёк светился в дальнем конце коридора.
Максим подумал было, что видит отблески спирали. Но нет, этот свет был белым, ровным. И он приближался! По коридору кто-то шёл, освещая фонарём дорогу.
Холодный озноб пробежал по спине. Максим перехватил кинжал, приготовился к прыжку. Свет был всё ближе и ближе, он уже освещал стены и пол коридора. Однако тот, кто его держал, предусмотрительно оставался в тени. Сейчас он поравняется с дырой…
Максим вскочил, замахнулся кинжалом. Световое пятно тут же дёрнулось назад. И голос Шура произнёс:
- Макс, это я.
Сфинкс опустил фонарь, позволяя убедиться, что это в самом деле он. Максим ошарашено замер. Понадобилось сглотнуть, облизнуть губы, прежде чем удалось выговорить:
- Как ты сюда попал?
- Я запомнил дорогу и вернулся. Светильники нашёл. Мы расстались с тобой в ста шагах отсюда. Что-то случилось?
- Нет. Там…
Он обернулся, чтобы показать на дыру в стене коридора. Но дыры не было! Даже намёка на дыру не было. Максим таращился на стену и молчал, слов подходящих подобрать не мог. Как рассказать о том, чего не видел, а скорее, нафантазировал?
Шур, не дождавшись продолжения начатой фразы, спросил:
- Я вижу, ты не хромаешь. Нога больше не болит?
- Нога?
Максим не сразу сообразил, о чём идёт речь. Он и думать забыл о том злосчастном гвыховском голыше, только теперь вспомнилось. Наклонился, осмотрел голень. На месте недавней опухоли темнел едва заметный синяк. Не синяк, а так, "желтяк". Осторожно ткнул в него пальцем. Боли не было.
- Странно, - произнёс наблюдавший за его манипуляциями сфинкс. И добавил не в тему: - Я был не прав, когда сказал, что здесь сотни лет никто не ходил.
- Ты кого-то увидел? - встрепенулся Максим.
Шур удивлённо взглянул на него.
- Нет, наоборот. Здесь не сотни, а тысячи лет никого не было. Многие тысячи. Или десятки тысяч.
- Что? - Максим не поверил своим ушам. - Но Инженер ведь проходил здесь несколько лет… ну, десятков лет назад! Он должен был оставить следы! Как иначе он смог бы нарисовать карту?
Сфинкс не ответил. Поднял свой светильник повыше и пошёл по коридору.
Фонарь - похожая на толстый карандаш палочка, - создавал вокруг себя световую полусферу радиусом метра три. Тьма за её пределами оставалась непроглядно-густой, но внутри было светло, как днём. Через сто шагов, как Шур и обещал, свет выхватил из темноты ровный круг на стене туннеля. По ту сторону отверстия зашуршали, заворочались, чьё-то бледное лицо, щурясь на свет, показалось в нём.
- Макс?!
Огница радостно взвизгнула, попыталась сунуться в коридор, но Шур её опередил. Подтолкнул Максима вперёд и следом сам протиснулись в их укрытие. В свете фонаря можно было разглядеть хотя бы часть помещения. Огница и Гундарин сидели под стенкой у самого выхода, тесно прижавшись друг к другу, разве что не обнявшись. Девушка сжимала обеими руками станнер, коротышка притискивал к пузу две сумки: свою и Максима.
- Наконец-то! - Огница укоризненно посмотрела на юношу. - Я тебя звала-звала. Почему ты не отвечал?
- Во-во, - поддакнул Гундарин. - Радые, что видите в этой темени, да? А нас значит можно бросать на погибель? Друзья называются. Где вы так долго шлялись?
- Долго? - удивился сфинкс. - Меня не было немногим более часа.
- Будет врать-то! - возмутился коротышка. - Не забывай, у меня в голове пониматель. Четыре часа вас не было. Я так проголодался со страху, что если б не рыжая, всю кашу бы слопал.
Шур задумчиво посмотрел на него. Потом перевёл глаза на Максима.
- Макс, по твоим ощущениям, сколько времени прошло?
Максим с удивлением понял, что не знает, сколько он слонялся по тёмным лабиринтам. Может быть час. А может быть… сто часов?! Если судить по синяку на ноге, то скорее второе, чем первое. Но проголодаться он не успел…
- Кстати, у вас есть приборы связи, - продолжал сфинкс. - Почему вы ими не воспользовались?
Максим уставился на запястье. В самом деле! Как он мог забыть о "подарке" Рен-Рендука? Отправившись на поиски Земли, они с Огницей так и не сняли браслеты-говорители. А ведь эти вещицы могли быть не только вредными, но и полезными. Не орать нужно было, вслушиваясь в эхо, а включить прибор, запеленговать маячок и… в очередной раз наткнуться на преграду?
Он взял световую палочку, пошёл вдоль стены. Сделал три шага вдоль - и стена начала закругляться, всё сильнее, сильнее. Пока не вернулась к ведущей в коридор дыре. Никакого прохода, двери, не было. Для верности Максим простучал едва ли не каждый дециметр. Каморка, в которой они укрылись от гвыхов, была именно каморкой. Так что же получается: "центр управления" - это бред, галлюцинация?
Всё это было слишком странно и непонятно, потому рассказывать о своём открытии Максим не решился. Лишь когда они снова отправились в путь и отошли достаточно далеко от таинственного места, он шепнул Шуру, стараясь, чтобы спутники не расслышали:
- Знаешь, мне показалось, здесь что-то не так…
- Мне тоже, - тот понял с полуслова. - Когда мы уходили, бликов от спирали не было. Думаю, этот коридор больше не ведёт к двери в мир народа Двона.
Максим чуть не охнул от такой новости. Сам он на блики - вернее, на их отсутствие, - внимания не обратил.
- Будем надеяться на карту, - успокоил его Шур.
Тёмный мир они прошли за неполные двое суток. Никаких ловушек, неожиданных и ненужных приключений на пути не встретилось. Бесконечные коридоры, слой пыли на полу, хорошо различимый в ярком белом свете. И тишина. Лишь иногда, когда они устраивали привал, вдали слышались тихие стук и шуршание. Однажды Максим решился - взял фонарь и пошёл назад, туда, откуда долетел звук. Он предчувствовал, что увидит, но мурашки всё равно поползли по коже: в сотне шагов коридор, по которому они недавно прошли, заканчивался тупиком. Явственно отпечатавшиеся на пыли следы выходили прямо из прочной монолитной стены. Делиться своим открытием со спутниками Максим не стал. Шур прав, им следовало надеяться на карту. Раз ничего другого не оставалось.
Спираль уводящей двери была похожа на ту, что вела в мир народа Двона: двойная, лазорево-пурпурная. Они единственно количеством рукавов различались, и кажется, скоростью вращения. Что ждало путешественников на другой стороне, не знал никто. Но все вздохнули с облегчением - не может ведь быть, что и там стоит такая же темень? Шур предлагал задержаться в тёмном мире, уверял, что здесь можно найти много полезных в путешествии вещей. Однако Огница и Гундарин не желали и слушать об этом. Они не могли дождаться, когда вновь увидят солнце и небо над головой. Да и запас провианта исчерпался. А Шур при всём своём энтузиазме исследователя не обещал, что в тёмном мире найдутся кормители, и тем более, какая-нибудь дичь. Так что поразмыслив немного, Максим поддержал девушку и коротышку. Задерживаться в тёмном лабиринте, то и дело меняющем свою конфигурацию, было жутко. Возможно, следующий мир окажется гостеприимнее?
Глава 9, в которой Максиму приходится краснеть
Место, где открывалась дверь между мирами, было восхитительным. Спираль висела в крошечном гроте, отгороженном звонкими струями водопада. Солнце играло на брызгах воды, взбивало их в весёлую яркую радугу. А лазорево-пурпурные сполохи придавали гроту прямо-таки сказочный, волшебный вид.
Грот был настолько маленьким, что шагнувший в него последним Шур буквально выдавил коротышку под струи воды. Гундарин недовольно пискнул, но отступать назад было некуда. Пришлось идти вперёд.
Водопад срывался с невысокой скалы в круглое озерце, напоминавшее большую каменную чашу. В одном месте вода проточила её край и выливалась быстрой речушкой. Вокруг озерца, по берегам речки, вдоль скалистого обрыва - везде, куда не кинь взгляд, поднимались высокие толстостволые деревья. Их мощные длинные ветви тянулись во все стороны, переплетались, образуя над головой сплошной зелёный шатёр. Но сумрака джунглей здесь не было, несмотря на гирлянды воздушных корней, на занавеси из переплетённых лиан. Листва на деревьях была ярко-зелёной, она словно светилась в лучах солнца. И ярко-зелёной была трава на полянах. Зелёный был основным цветом здесь. Основным, но единственным. Трава, деревья, лианы пестрели тысячами цветов всех мыслимых и немыслимых оттенков. Даже воздух пестрел… не цветами, конечно, - мириадами крошечных бабочек. И ещё он звенел от птичьих трелей. Вот это и впрямь был мир летнего полдня! Куда прекраснее, чем ухоженная, чопорная Вирия.
Путешественники вышли из-под водопада, и застыли, раззявив рты от изумления. Максиму вдруг мучительно захотелось, чтобы небо этого мира было голубым! Но сквозь шатёр листвы не пробивалось ни капельки синевы.
Огница тихонько засмеялась. Быстро зачерпнула воды из озерца, брызнула на Максима. Он вздрогнул, хоть вода была не холодной.
- Ты чего? - спросил удивлённо.
Девушка не ответила, засмеялась громче. Коротышка покосился на неё, вздохнул. И спросил невпопад:
- Интересно, а эти птички, которые чирикают, съедобные?
- Тебе б только пузо набить, - хмыкнул Максим.
- Кушать хочется. Сам говорил, что криссовская каша закончилась.
Он спрыгнул с камней, окружавших озеро-чашу, побрёл в сторону леса.
- Гундарин, осторожней! - окликнул его Шур. - Мы не знаем, что здесь водится.
Он не успел закончить фразу, как занавесь из лиан дрогнула. Отодвинулась в сторону, пропуская… Существо было чем-то средним между козой и ланью. Маленькая, пятнистая, тонконогая козочка с глупой мордочкой и большущими чёрными глазищами. Существо постояло, посмотрело на пришельцев. Вильнуло беленьким хвостиком-метёлкой и принялось щипать траву.
- Мясо… - захлёбываясь слюной, прошептал Гундарин. Обернулся к спутникам, и во взгляде его была мольба.
- Оно не боится, - произнёс Шур. - Значит, на него никто не охотится.
- Макс, стреляй! - зашипела Огница. - Это же дичь! Стреляй, пока не убежала!
Максим повертел в руке станнер, нерешительно взглянул на сфинкса. Тот опустил веки, соглашаясь с девушкой:
- Стреляй, Макс. Нам нужна пища.
Максим навёл оружие на козочку. Ту это нисколько не обеспокоило, продолжала неторопливо пастись. Лучше бы она почуяла опасность, попыталась сбежать! Она выглядела такой беззащитной, что палец не хотел подчиняться. Да, в Отстойнике ему приходилось охотиться. Но то был совсем другой мир, и твари там жили другие. А здесь они словно попали в добрую красивую сказку. И он не мог эту сказку разрушить.
- Чего ты ждёшь? - Огница взмахнула кулачками. Подскочила к нему, протянула руку: - Дай я!
Он безропотно отдал оружие. Сухо хрустнул разряд, козочка удивлённо вскинула голову, посмотрела на обидчиков глупыми чёрными глазами. И повалилась на траву.
- И всех делов! - княжна вернула станнер, достала из чехла охотничий нож. Посмотрела на Гуню, на Шура. Спросила: - Кто мне поможет тушу освежевать и разделать?
Гундарин вызвался сразу же, но толку от него оказалось чуть, только в крови весь перемазался. Шур отогнал его и сам взялся за дело. А Максим предпочитал вообще не видеть, что там происходит. Уселся, опершись спиной о ствол дерева, и смотрел в противоположную сторону. На озерце, на водопад, на пробивающиеся сквозь его струи пурпурные и лазоревые сполохи, на кромку обрыва, покрытую высокой травой. Обернулся, лишь когда Огница позвала:
- Эй, "сказочник"! Хватит отлынивать, дрова для костра собирай.
Жаркое из козлятины получилось сочным и ароматным. Сготовила его Огница сама, без помощи "всяких там". Гундарин хрюкал от удовольствия, поглощая кусок за куском. Он даже снизошёл до того, что признал: "Гля, не думал, что от рыжей польза будет. Жаль, специй нету". Шур благодарил много и витиевато, но его неожиданное красноречие пропало втуне, - Максим не смог подобрать соответствующих слов на добрийском. И в который раз пожалел, что у Огницы в голове нет понимателя.
А ещё он чувствовал себя виноватым. Сидит, жрёт мясо, как ни в чём не бывало, и вегетарианцем становиться не собирается. А когда надо это мясо добыть, тем более разделать, то на попятный. Получается, что он слабак? Слабее девчонки?
Конечно, можно было придумать кучу оправданий. Вспомнить, что девчонка с детства к охоте приучена, он же, горожанин до мозга костей, даже курицу у бабушки зарубать не мог. Но здесь оправдания никого не интересовали.
Шур будто почувствовал, о чём он думает. Подсел ближе, улыбнулся:
- Не переживай. В твоём возрасте и я не смог бы убить беззащитное существо. В этом нет ничего зазорного. Это не слабость, скорее наоборот.
- В моём возрасте? А сейчас тебе сколько?
Шур задумался. Неожиданно надолго для такого простого вопроса. Но всё же ответил:
- Можешь считать, что мне тридцать пять. Но количество прожитых лет - это не показатель биологического возраста. Я думаю, что продолжительность жизни у наших с тобой рас не одинаковая.
Почему он сказал "можешь считать", Максим не задумался. Поспешил уточнить другое:
- А по-вашему, тридцать пять - это много?
Шур снова оскалил зубы в улыбке.
- Я уже не юноша, но ещё очень молод. Я был самым молодым в… - он осёкся. И добавил другим голосом: - Среди тех, кого похитили криссы.
Максим помолчал, не зная, как утешить друга. Неуверенно предположил:
- Ты их ещё встретишь…
- Они все умерли, - холодно отрезал сфинкс. - Иначе они бы нашли меня. Не будем больше говорить об этом.
После вкусного сытного обеда всех разморило. Да и мягкая трава, тенистые деревья, настоянный ароматом неведомых цветов воздух, мелодичные птичьи трели способствовали. И путешественники решили не торопиться, отдохнуть, отоспаться, как следует. Наконец-то на их пути встретился дружелюбный, приветливый мир.
Остатки мяса нарезали тонкими ломтиками, повесили коптиться над костерком. Огница и шкуру "козы" собиралась вычистить и просушить - в хозяйстве пригодится! На этот раз Гундарин в помощники не набивался. Он даже не дождался, пока с работой будет покончено: набил брюхо и завалился дрыхнуть. А когда Максим вызвался караулить первым, и Шур лёг спать. Лишь девушка не спешила укладываться. Всё возилась и возилась у костра, нарочито медленно и неторопливо. В конце концов Максиму начало казаться, что она специально тянет время.
И он не ошибся. Убедившись, что сфинкс и коротышка заснули, княжна заговорщицки предложила:
- Макс, я хочу искупаться. А то я вся грязная, прокопчённая. Пойдёшь со мной? Как в Добрии, помнишь? Здесь вода не холодная, не то, что у волосатых.
Максим не ожидал такого предложения. Поплавать как в Добрии? Это значит голыми? От одной мысли внутри стало жарко и волнительно. Он прекрасно помнил те ощущения. Купаться вдвоём с девушкой было одновременно неловко, но испытать это вновь хотелось ужасно!
- Я же караулю, - он развёл руками. - Мало ли что в этом мире водится.
- Карауль, кто тебе мешает? Озеро вон оно, в двадцати шагах. Успеешь предупредить, если что-то случится.
Максим прикинул, что с одной стороны она права. С другой - лучше было бы подождать, когда Шур его сменит… Не лучше! При посторонних Огница не полезет купаться голой. А он с ней вдвоём - и подавно.
Он кивнул, соглашаясь.
Вода в озере была отменной, как и всё здесь. В меру тёплая, в меру прохладная, как раз чтобы освежиться в жаркий летний день. В самом глубоком месте - под водопадом - она едва доходила до груди, а большей частью так и вовсе было по пояс. Не поныряешь, не поплаваешь, разве что бултыхаться, как малышня. Да и то сильно не порезвишься - Шур спит чутко. Но всё равно было здорово. Максим краснел, смущался, а голова сама собой поворачивалась в сторону обнажённой девичьей груди. Казалось бы, ничего особенного в ней нет, сколько раз видел и крупнее, и округлее - в кино и на картинках! А вот подишь ты, тянет, словно магнитом, не удержаться. И оставалось притворяться, что случайно взглянул. И ещё раз случайно. И ещё. Огница прикрываться от его взглядов не пыталась, только хихикала каждый раз, когда их перехватывала.
А потом Максим заметил, что не он один разглядывает девушку - из листвы простёршейся над озером ветви таращились два круглых выпуклых глаза. Он остолбенел на мгновение. И бросился к берегу, к одежде и лежащему поверх неё станнеру.
Он не успел. Сверху упала лиана с висевшим на ней существом, смахивающим на безволосую, бесхвостую обезьяну. Одной рукой-лапой оно цеплялось за лиану, другой придерживало у рта длинную узкую трубку. В том, что это оружие, Максим не усомнился ни на секунду.
- Шур! - заорал он.
Сфинкс проснулся и вскочил почти мгновенно. Но так же быстро сверху свесились ещё трое с трубками.
- Лупоглазы… - неожиданно хихикнул тоже проснувшийся от крика коротышка. - Да ить это лупоглазы! Чего вы всполошились? Они драться не умеют. Вы чё, забыли?
Только тут Максим сообразил, что, и правда, существа, окружившие их - сородичи той парочки - как их там? тиолейнелей! - с которой они познакомились в Отстойнике. Не признал он их сразу из-за одежды: те кутались в длинные иссиня-чёрные плащи, а на этих были короткие ярко-зелёные туники. Что ж, те двое из Отстойника в самом деле производили впечатление существ мирных. Но оружие в руках у этих заставляло усомниться в их безобидности.
Гундарин на трубки внимания не обратил. Вскочил на ноги, бросился к костру, выговаривая:
- Вы бы лучше за мясом следили, чем в воде голяком скакать. Ладно у рыжей мозгов нету, но ты ж, Макс, вроде умным считаешься!
Он бежал прямо на одного из лупоглазов. Максим отчётливо представил, как из трубки вылетит игла и вонзится коротышке прямо в лоб. Ничуть не бывало! Лупоглаз лишь подтянулся, пропуская Гуню у себя под задницей.
- Не надо беспокоиться! - вдруг заговорил тот, что сидел на ветке над озером. - Мы не причиним вреда уважаемым путникам.
Он проворно перебежал к стволу, спустился на землю. И учтиво поклонился. По очереди: Гундарину, Шуру, в завершении - Максиму и Огнице. Или последний поклон предназначался исключительно Максиму?
- Но мы не хотим, чтобы случилось недоразумение, - продолжал лупоглаз- тиолейнель. - Потому настоятельно просим, чтобы вы не брали в руки оружие.