– Это твой, – довольный Петр постучал по хромированной рукоятке, – я все это время хранил его, надеясь однажды передать в руки законного владельца. Ну вот, этот момент настал. Времена сейчас, сам знаешь, какие. Всегда лучше иметь при себе какое-нибудь оружие. Кстати, обрати внимание на счетчик, лучемет полон зарядов.
– Спасибо, Петя, – Быков с благодарностью пожал ему руку, – и впрямь чудесный подарок. А что касается времен, то здесь я с тобой полностью согласен. Да и когда они были спокойными, с тех пор как мы покинули стены университета? В любом случае, такое оружие не помешает. Еще раз спасибо и до встречи. Увидимся, когда я вернусь, где-нибудь в конце августа.
6
На следующий день Быков уже летел в нужном ему направлении на борту военно-транспортного самолета. Ему удалось договориться с руководством сохранившихся до сего времени, но сильно поредевших военно-воздушных сил страны. Почетное звание героя Сопротивления открывало ему двери любых ведомств, вплоть до правительства и службы безопасности. Самолет должен был совершить посадку в пункте, от которого было рукой подать до нужного города.
После удачного трехчасового полета Быков пересел в грузовик с фургоном, совершавший междугородные рейсы. В город, где проживала его мать, он прибыл поздно ночью.
Руслан наугад шагал по пустынным темным улицам. Города словно вымер, жители спрятались по своим домам в относительной безопасности стен и дверных запоров. Зловещая тень преступности давала о себе знать повсюду, будь то центр или окраины страны.
Сориентировавшись на месте, но решил сократить путь и нырнул в темный переулок. Пройдя через него, можно было выйти на главную магистраль, а оттуда уже по прямой к кварталу, где проживала его матушка.
Руслан уже почти миновал безлюдный проулок, как внезапное чувство опасности заставило его резко уйти в сторону и присесть. Просвистевшая над головой цепь с шипастым шаром на конце едва не задела макушку головы. Быков в полуприсяде крутанулся словно волчок и впечатал тяжелую рифленую подошву в голень нападавшего. Враг взвыл от боли и рухнул на колени. Удар локтем в переносицу свалил его на землю, окончательно вырубив. Руслан мгновенно выпрямился и тут же отпрыгнул. Мимо просвистел нож с длинным клинком. Противники принялись кружиться друг против друга. Затем бандит сделал резкий выпад, Быков едва успел отшатнуться – лезвие прошло буквально в сантиметре от живота. Он сделал обманный выпад, резко перехватил руку с ножом, провел болевой прием. Оружие выпало из ослабевшей руки врага. Быков отшвырнул его в сторону и добил ударом ноги в голову.
Неожиданно молодого человека ослепил яркий свет автомобильных фар, и он инстинктивно прикрыл глаза рукой, не упуская из виду поверженных гопников.
Оказалось, это полицейский патруль. Разобравшись, старший наряда вызвал воронок. Головорезов упаковали и увезли. Рассмотрев удостоверение личности Быкова, стражи правопорядка почтительно вернули ему ксиву и предложили подвезти. Тот назвал нужный адрес и через пару минут был доставлен на полицейском джипе прямо к подъезду. Поблагодарив офицеров полиции и пообещав подойти наутро в участок, Руслан поднялся на восьмой этаж и с затаенным дыханием надавил кнопку звонка. Ждать пришлось недолго. Дверь отворилась, и в освещенном проеме он увидел такой родной и дорогой ему силуэт.
– Мама! – хрипло произнес он.
Переступил порог и заключил ее в свои объятия, чувствуя, как по его лицу струятся слезы облегчения и радости.
– Мама, – повторил он после минутной паузы, – почему ты отворила дверь, даже не спросив, кто там?
– Я знала, что это ты, сынок. Весь день пребывала в сильном волнении, все тебя мечтала увидеть. Материнское сердце все чувствует, его не обманешь.
– Да, наверное, это так, – вглядываясь в ее мокрое от слез лицо, произнес он, почувствовав, как впервые с того времени, когда он очнулся в больнице, на душе у него стало легко и спокойно.
В гостях у матери он провел полмесяца, после чего, почувствовав какое-то смутное, неосознанное беспокойство, решил возвратиться обратно. Перед отъездом он добился согласия матери на ее переезд в новую столицу, где теперь обосновался сам. Договорились о том, что до конца года он вернется за ней и увезет к себе.
После этого отдохнувший и счастливый от встречи с матерью Руслан отбыл обратно, используя попутный транспорт. На этот раз на дорогу ушло почти полторы недели, но все равно он возвратился домой намного раньше, чем предполагал перед отъездом из столицы.
Во время своего возвращения он неожиданно для себя вспомнил о Ларисе, о том, каким взглядом она смотрела на него там, в больнице, как бросилась к нему, заливаясь от счастья слезами радости, как с нетерпением ждала его ответной реакции. В пути он все время думал о ней, с удивлением замечая, что ее образ становится для него все более притягательным. Странно, но теперь она вновь стала для него желанной. И как только он не смог заметить это тогда, в больничной палате? Если он безумно любил ее раньше, так почему же охладел к ней потом? Неужели все дело в этой проклятой амнезии?!
Уже подъезжая к столице, он решил, во что бы то ни стало отыскать ее и… И на коленях вымолить у нее прощение и любовь. Каково было ей, доверившей ему себя, свою жизнь и судьбу, выслушать через Петра горькие слова отказа? Ему вспомнилось, как он раньше мучился и страдал от неразделенной любви. В сознании его прозвучали стихотворные строки, которые он сам сочинил в тот период своей жизни, когда впервые познал горечь отвергнутого сердца. Неужели две частицы бессмертного Духа, с таким трудом нашедшие друг друга, не смогут обрести себя вновь и опять будут скитаться, разделенные пространством и временем?
Неожиданно на память пришли строки из "Лезвия бритвы" Ефремова: "Рядом с великой любовью всегда тянется черная бездна. Это немилосердная несправедливость жизни в нашем мире. Человек озаряется светом и теплом большой любви, но одновременно появляется чувство бездны потери".
"Нет! – решительно воскликнул про себя взволнованный до глубины души Быков, – не бывать этому! Никаких потерь больше не будет! И никаких ошибок тоже!"
В свой город он попал в самый разгар дня. Ярко светило теплое августовское солнце, заливая все вокруг своими веселыми лучами и ослепляя прыгающими зайчиками спешащего к себе в офис Быкова. На одном дыхании он взлетел по лестнице на седьмой этаж и с удивлением обнаружил, что двери их кабинетов заперты. Некоторое время он стоял в недоумении, пытаясь сообразить, в чем причина отсутствия его друзей, когда его вывел из состояния задумчивости голос уборщицы. Пожилая женщина сообщила, что их организация переехала в новое здание. Поблагодарив, Быков, не мешкая, отправился по указанному адресу.
Вскоре он очутился возле двухэтажного кирпичного особняка, окруженного густо заросшим палисадником. По всему фасаду дома громоздились строительные леса, подъездная дорожка была запачкана пятнами краски, просыпавшейся штукатуркой и мелом. Очевидно, ремонт здания шел полным ходом.
Аккуратно перешагивая через ведра, мешки с песком и цементом, он приблизился к распахнутой настежь входной двери. Поднялся по безлюдной лестнице на второй этаж и двинулся по полутемному коридору. В помещении пахло краской и сырой побелкой. Быков прислушался. Откуда-то снаружи послышались голоса, в которых он уловил знакомые нотки. Выглянув из раскрытого окна наружу, он увидел внизу Эмиля и Максима, разговаривающих со строителями.
– Эй, – улыбаясь, он помахал им рукой.
Заметив Быкова, друзья радостно приветствовали его. Решив не терять времени на возвращение обратно по лестнице, он перелез через подоконник и принялся спускаться вниз по строительным лесам.
– Осторожно! – предостерегающе крикнул ему встревоженный Кареев, но было уже поздно. Под тяжестью тела Быкова доски подломились, он потерял опору и полетел вниз. Быков ударился о землю, в то же мгновение почувствовал острую боль в левой лодыжке, а потом внезапно голова его закружилась и он потерял сознание…
…Какое-то неприятное болевое ощущение в ладони заставило его очнуться от обморока. Он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что валяется возле большой кучи мусора в самом конце глухого грязного переулка. По обеим сторонам узкой проезжей части высились заброшенные дома – место, ему совершенно незнакомое. Его левая ладонь опиралась о разбитое стекло, из пореза сочилась кровь. "Настоящие трущобы, – подумал он, – но как я сюда попал? Я же был в том доме, потом увидел Эмиля и упал вниз. Ничего не понимаю!"
Неожиданно его внимание привлек какой-то шум. Он повернул голову и увидел, как двое вооруженных молодчиков в полицейской униформе волокут за собой в переулок сопротивляющуюся девушку. Она билась в их руках, кричала, умоляла оставить ее, но в ответ ее мучители лишь злобно похохатывали.
– Вот здесь мы с тобой и побалуемся, – похабно ухмыляясь, воскликнул один из них, – не приходилось ни разу ублажать двоих одновременно?
Оба громко заржали, вожделенно скалясь на свою жертву.
Внезапно они заметили лежащего на тротуаре Быкова.
– А это что за бомжара?
– Неважно. Пристрели его и дело с концом, – небрежно бросил второй.
Его товарищ уже поднимал автомат, направив его на Быкова, когда тот мгновенно вскочил и что есть силы отпрыгнул в сторону. Прозвучал выстрел, но пуля лишь чиркнула по асфальту в том месте, где за секунду до этого находился Быков. "Легавый" немедленно выстрелил еще раз, но проворный парень успел метнуться в зияющей в стене здания пролом!
– Прикончи его поскорее, – недовольно приказал старший.
Второй с оружием наготове осторожно приблизился к отверстию и протиснулся внутрь. Сердце Быкова лихорадочно заколотилось в груди. Он нащупал рукой заостренный осколок оконного стекла, быстро обмотал широкий конец тряпкой, приготовился. Неожиданно где-то внизу, в подвале, куда вели ступеньки, раздался шум, как будто что-то сорвалось. Полицейский дал короткую очередь из автомата. В тот же миг Быков ударом ноги сбил его с ног и, недолго думая, вонзил в шею кусок стекла.
– Эй, приятель, у тебя там все в порядке? Ты прикончил его? – донеслось со стороны улицы.
– Да, – измененным голосом отрывисто бросил Быков и, выскочив наружу, выстрелил "легавому" в голову.
Не издав ни единого звука, тот замертво рухнул на землю. Девушка в ужасе закрыла лицо руками. Быков подскочил к ней, протянул руку:
– Вставай, нужно подальше убраться отсюда.
И, подумав, добавил:
– Я не местный, поэтому плохо ориентируюсь. Отведи меня куда-нибудь в безопасное место.
Девушка повернула к нему свое лицо, испытующе посмотрела в упор.
В глазах у Быкова потемнело. Это была Лариса!!!
– Лариса! – взволнованно воскликнул он.
– Руслан?! – она была удивлена не меньше его.
В замешательстве они уставились друг на друга. Затем, опомнившись, Быков произнес:
– Не верю своим глазам! Но должно быть это судьба, раз я оказался здесь в нужную минуту.
– Я так благодарна тебе, что спас меня от лап этих уродов.
– Почему они привязались к тебе?
Она удивленно взглянула ему прямо в глаза:
– Странный вопрос! Ты же все видел своими глазами. Они хотели изнасиловать меня. Но тут, слава Богу, оказался ты. Еще раз, огромное тебе спасибо!
Она с благодарностью посмотрела на него:
– Пойдем, я знаю, как можно уйти отсюда незамеченными. Но вначале нужно спрятать второй труп.
Быков согласно кивнул головой и без лишних слов оттащил мертвое тело в подвал, прихватив второй автомат.
Девушка повела его какими-то глухими закоулками, извилистыми проходами между развалинами домов и кучами мусора. Один раз им пришлось пробираться по подземному стоку. Наконец, они очутились в более цивилизованном квартале.
– Это мой дом, – она указала на серую пятиэтажку напротив, – спрячь оружие, а то кто-нибудь заметит нас и сообщит в полицию.
Двумя ударами об угол дома Быков отколол приклады, спрятав укороченное оружие под куртку. Его спутница с изумлением посмотрела на него, но ничего не сказала. Они поднялись по грязной лестнице на четвертый этаж, где девушка отперла обитую черным кожзаменителем дверь.
Внутри царили идеальный порядок и чистота.
"Она всегда отличалась аккуратностью", – почему-то уверенно отметил про себя Быков, хотя не мог этого знать, так как ничего не помнил из их с Ларисой отношений.
– Проходи в гостиную. Располагайся.
Быков кивнул и, сняв куртку, направился в комнату. Расположившись в кресле и положив рядом с собой оружие, он принялся ждать. Через несколько минут появилась хозяйка, уже успевшая умыться, привести в порядок прическу и переодеться.
– Ну, а теперь, – обратилась она к гостю, – давай выкладывай, откуда ты взялся, вдруг, ни с того ни с сего?!
– Искал тебя, – ответил он первое, что пришло в голову.
Ее красиво изогнутые брови удивленно приподнялись:
– Искал меня? А ты такой же шутник, каким был раньше.
Быков смутился:
– Знаешь, все последнее время я постоянно думал о тебе.
Перестав улыбаться, он приподнялся и, подойдя к ней, взволнованно воскликнул:
– Лариса, то, что произошло тогда в больнице, было недоразумением, моей ошибкой! Эта проклятая амнезия, которая, кстати сказать, до сих пор мучает меня, она перевернула все мое сознание, поставила там все с ног на голову! Я прошу у тебя прощения за свое глупое и жестокое решение, и я хочу сказать тебе, что… люблю тебя как прежде!
Быков с замиранием сердца ожидал услышать в ответ такие же наполненные страстью и нежностью слова своей возлюбленной, но она лишь безразлично пожала плечами.
– За это время, Руслан, я успела многое понять и простить. Но, увы, нельзя вступить дважды в одну и ту же реку.
Быков словно с размаху налетел на невидимую, но вполне реальную стену. Он ничего не понимал, вернее, все прекрасно понял, но не мог принять это сердцем.
Прервав воцарившуюся неловкую паузу, она очаровательно улыбнулась и обратилась к поникшему Быкову:
– Не бери в голову. Прошлое действительно уже не вернешь, но кое-что можно исправить.
Он резко вскинул голову, с надеждой глядя в ее голубые восхитительные глаза. Некоторое время он смотрел так на нее, чувствуя, как застрявшая в горле горечь обиды уходит куда-то прочь. Он знал, что должен сейчас использовать все свое умение убеждать и все свое красноречие, но сначала нужно было выяснить один мучающий его вопрос.
– Послушай, – вымолвил он, наконец, – дело в том, что со мной опять приключилась амнезия, потеря памяти, и я ничего не помню, начиная с… – и он назвал дату. – А сейчас какой год?
Она назвала год. Быков удивленно присвистнул:
– Ничего себе расклад! А что же произошло с тех пор?
– Ну как же, во всем мире к власти пришла военно-полицейская верхушка. Почти то же самое, как во время Дивова у нас в стране, только, пожалуй, похуже.
"Так, – подумал Быков, – значит, опять фашистско-антихристовое общество".
– И что же? – произнес он вслух.
– Ничего, – она вновь пожала плечами, – кто может, тот еще сопротивляется. Большинство населения сломлено, но есть и такие, кто готов с оружием в руках бороться с этими гадами, как боролись вы в свое время против "черной" власти.
– А ты?
– Я их ненавижу и хочу попасть к подпольщикам, чтобы вместе с ними включиться в настоящую борьбу.
– А как же твои родители?
– Их нет, – на мгновение она нахмурилась, – во время одной из облав они погибли.
– Извини, – мягко произнес Быков, – я не хотел тебя огорчать.
– Да нет, ничего.
Он посмотрел на ее освещенное лучами заходящего солнца нежное лицо, обрамленное светлой копной пышных волос, и сладостное чувство наполнило все его существо, заставив трепетать каждый нерв.
– Лариса, – поспешно обратился он к девушке, пытаясь скрыть охватившее его волнение, – нам нужно обязательно попасть к подпольщикам. Кое-какой опыт партизанской войны у меня имеется, к тому же у повстанцев мы будем в большей безопасности, чем здесь. Да и вообще, я не привык сидеть в бездействии, сложа руки. Ты пошла бы со мной?
Она утвердительно кивнула головой и как-то странно посмотрела на него:
– Наверное, я всегда была готова пойти за тобой, куда бы ты меня ни позвал.
– Лариса, – хрипло промолвил он, – я не знаю, что сказать тебе, но…
Он смолк, почувствовав, что не в состоянии далее говорить, горло у него перехватило. Происходящее с ним не укладывалось у него в голове. Все это было, словно во сне – то, как он очутился здесь, перенесясь во времени на несколько лет вперед, встреча с Ларисой, расправа с полицейскими, неудачное признание в своих чувствах. И все это за какой-то час его жизни. Невероятно! Но это был факт.
Но даже не это волновало его сейчас. Он понял, что теперь Лариса стала ему еще дороже и ближе, и что он без ума от этого нежного, но в то же время обладающего сильным характером создания. Он уже хотел броситься перед ней на колени, только бы она поняла и простила его, как вдруг, сильный стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть от неожиданности. Быков напряженно посмотрел на вскочившую Ларису.
– Я не знаю, кто это, – прошептала она, – я никого из своих знакомых сегодня не ждала.
Быков приложил к губам палец в знак молчания и неслышно прокрался в прихожую. Требовательный стук в дверь повторился. Казалось, что дубасили чем-то тяжелым и твердым. Быков глянул в глазок и тут же отпрянул назад. Перед входной дверью на лестничной площадке стояли вооруженные полицейские. Стараясь не шуметь, он возвратился в гостиную.
– Там "легавые", – прошептал он.
– Так, значит, какая-то сволочь увидела все-таки нас и настучала, – Лариса поджала губы, – что же делать? По-моему, выхода у нас нет.
Быков посмотрел на нее и впервые по-настоящему осознал, что значат слова – отдать жизнь за любимого человека. В этот момент он не испытывал страха за себя, желая лишь одного – чтобы его любимая жила.
"Я спасу ее любой ценой", – с яростью решил он.
– В общем так, как только я их прикончу, ты беги наверх, постарайся уйти через чердак. Раз они ломятся так открыто, значит, не ожидают отпора и не продумали оцепить все вокруг.
Он осторожно выглянул в окно.
– На улице тоже никого. Только перед твоим подъездом стоят двое "легавых".
Она с тревогой посмотрела на него:
– Почему я одна, мы вместе уйдем через чердак.
– Хорошо, хорошо. Нужно торопиться. Просто беги наверх, а я пока задержу их здесь, на этаже.
Они подошли к входу. Быков вскинул автомат и принялся поливать очередями прямо по закрытой двери. Когда обойма опустела, он откинул в сторону бесполезное оружие и, взяв на изготовку второй автомат, сильным ударом ноги вышиб остатки изрешеченной пулями двери.
На площадке валялись, истекая кровью, четверо полицейских. Но снизу доносился топот бегущих на подмогу. И было их не двое, а намного больше.
– Беги наверх, – заорал Быков, – я задержу их!
Выждав, пока Лариса скрылась из виду, он выпустил очередь в лестничный пролет, разбежался и с ходу вышиб дверь в соседнюю квартиру. К счастью, она пустовала.