* * *
Стучу в дверь с надписью "Алукард".
"Старые привычки тяжело отмирают, да, полицейская? Заходи, за дверью есть комната".
Очень остроумно. Вхожу, свет выключен, впрочем, это не мешает мне отлично видеть все вокруг. В комнате никого нет, компьютеры работают в спящем режиме, даже экран на стене отключен. И что это значит?
"А я смотрю, проблемы с пониманием нарастают, полицейская?" Невидимый Алукард хмыкает. "Да, рано тебе еще в вампирский спецназ".
Обращаю внимание на прямоугольник в стене справа, чуть отличающийся по цвету. Потайная дверь? А! Черт! Не комната за дверью, а за дверью - комната!
"За дверью комната", вздыхает Алукард в моей голове. "Ты удивительно быстро уловила суть вопроса".
О Господи, теперь еще и комплименты, чудесам нет конца. А за дверью, кстати, обнаружилась не только комната, но и целые апартаменты, квадратов в пятьдесят, с отдельной кухней, санузлом и гардеробом. Сам же могущественнейший вампир современности валялся на диване в гостиной и смотрел по телевизору какой-то черно-белый фильм.
- Я давно не знакомился с современной культурой, пора восполнять пробелы, - кивает Алукард на экран, где приятный мужчина с печальными глазами рассказывал что-то не менее приятной тургеневской девушке.
- Да этому фильму же лет шестьдесят, как минимум, - хихикаю я, но потом прикидываю возраст визави и замолкаю. Да, в его понимании это наверняка как вышедший сегодня утром блокбастер.
- Присаживайся, - хлопает по дивану Алукард, с сожалением посмотрев на экран, глушит звук и поднимается.
- Из напитков могу предложить кофе, - сообщает он из кухни. - Или чай, или воду в бутылках. Еще есть кое-что съестное в холодильнике, если интересует, конечно.
- Пока не интересует, - отказываюсь я. - Чай - это отлично.
Через пять минут мы оба прихлебываем горячий черный чай.
- Утром я заметил, - нарушает молчание Алукард, - что прибытие отца Андерсона произвело на тебя необычно сильное впечатление. Почему?
- Эммм… - убедительно отвечаю я. Такой у меня выработался прием, работает безотказно. - Ну, мне просто показалось, что католики не очень хорошо должны к нам относиться… а также к леди Хеллсинг, конечно.
- Интегра, естественно, исповедует англиканство, - подтверждает Алукард. - Иначе она не могла бы работать под началом Ее Величества. Но католицизм вообще довольно терпимо относится к тем, кто помогает миру избавляться от всякой мерзости. Существует даже специальный декрет Ватиканского собора про членов неканоничных, по их мнению, религиозных конфессий. Не знакома?
- Откуда? - демонстрирую невежество.
- А я вот пролистал… Точную формулировку не приведу сейчас, конечно, но смысл такой, что все, кто веруют в Христа, с точки зрения католиков и лично Папы - это нормальные христиане, и к ним нужно относиться как к обычным братьям по вере. Не таким правильным, само собой, как католики, но тем не менее - братьям. Очень правильное решение, я считаю. И полезное.
Алукард в свободное время знакомится с религиозными догмами. Все страньше и страньше.
- Ну ладно, - переключаюсь на новую тему, - а о чем ты там договорился с Андерсоном, если не секрет, конечно?
Алукард бросает загадочный взгляд.
- Как раз для тебя и не секрет. Видишь ли, у католической церкви есть, конечно, масса серьезнейших недостатков, которые мне сейчас лень перечислять, но есть и существенные достоинства. Я, например, вижу два - это во-первых влияние на разнообразных людей и организации, которое у нее осталось по сей день. И во-вторых, воля, помогающая использовать это влияние там, где это сейчас необходимо.
- Вы про это утром беседовали, да? - невинно интересуюсь. Алукард фыркает.
- Острячка… Я тебе излагаю предпосылки, чтобы потом не было вопросов: "а это как?", "а это почему?". А говорили мы о том, что террористы - а это именно они, информация подтвердилась - с очевидностью стремятся нагнетать своими атаками панику, сделать так, чтобы мирные жители потеряли голову от информации про ужасных вампиров и зомби, чтобы превратились в тупое, нерассуждающее стадо. Которым легко управлять с помощью страха и чудовищной лжи. Но только мы им этого не позволим, потому что нанесем контрудар. С помощью чудовищной правды.
- Их уже нашли? - радуюсь я. Что-то рано, вроде бы… - Террористов, в смысле?
- Пока нет, - пожимает плечами Алукард. - Контрудар будет информационный. Мы выведем вас из подполья.
- Что?
- Мы представим изумленной публике спецотряд по борьбе с ужасными террористами, чтобы люди знали, что на страже их покоя стоят непобедимые бойцы - подразделение "Невинность". Ну, и еще будем показывать вас время от времени по телевизору, чтобы не забывали. Церковь нажмет нужные кнопки и поговорит с правильными людьми - хорошее медиа-освещение мы вам обеспечим. А там уже и до толп фанатов, приглашений на телевидение и прочего шоу-бизнеса недалеко.
Я молчу. Потому что ничего не понимаю в этих вопросах, и еще потому что в очередной раз офигеваю от, мягко сказать, неполноты оригинального источника.
- А рассказал я тебе об этом потому, что тебя назначили пресс-секретарем вашего маленького, но сплоченного отряда, - светским тоном добавляет Алукард.
- Что? - Я в последнее время несколько однообразна в репликах, а?
- Придется поработать, - безжалостно подтверждает вампир. - Им нужно свежее, симпатичное лицо на экранах, а нам нужно туда пробраться, чтобы транслировать свою точку зрения, пока инициативу не перехватили террористы. Ничего страшного, ребенок справится.
Уффф. Как-то все это неожиданно. Ответственность. Стресс. И как результат - долгожданное компульсивное переедание.
- Извини, сам виноват, теперь я хочу есть, - соскакиваю я с дивана и мчусь на кухню. - И ты меня не остановишь!
- Даже и не собирался, я тоже буду, - сообщает Алукард из гостиной.
Я окидываю хозяйским взглядом холодильник. С едой у него полный порядок.
- Есть яичная лапша, сливочно-грибной соус и тушеное мясо! - бодро рапортую. - Откуда у тебя столько? Я тебя в столовой ни разу не видела!
- Уолтер, добрая душа, приносит периодически. Люблю я человеческую пищу, ничего не поделаешь, так что тащи все, - командует Алукард. - Или нет, разложи там, и тащи уже тарелки.
- Тебе мяса сколько? - интересуюсь я, накладывая порции.
- Два маленьких куска.
- Тут нет маленьких, - огорчаюсь я, пройдясь по подливе вилкой как минным тралом.
- Тогда один большой.
- А я нашла маленькие, - радуюсь я.
Вскоре мы уже уплетаем аппетитную лапшу под вкуснейшим нежным соусом.
- Хорошо! - сыто отваливаюсь я от тарелки через пять минут.
- Согласен. Хотя чревоугодие, кстати сказать - смертный грех, - указывает на меня вилкой Алукард. Я застываю с полным ртом еды. - Что такое?
- Это ты сейчас пошутил так? - Алукард глядит непонимающе.
- Да нет, правда грех. В Библии написано.
Я очень осторожно и аккуратно дожевываю последний гриб и промакиваю губы салфеткой. Так, ну, чтение ватиканских декретов… дружба со священником… но это?!
- Ты сейчас мне хочешь сказать, что верующий?!
- Конечно, - Алукард абсолютно спокоен. - Тебя это, я смотрю, удивляет.
- Удивляет?! Бессмертный высший вампир, само имя которого до сих пор внушает ужас и отвращение половине мира - христианин?!
- Ага, - он принимается вылавливать из тарелки последние остатки. - Кстати, думаю, именно поэтому я и не свихнулся за последние пятьсот лет, как многие мои… коллеги.
- Поясни.
- Охотно. Видишь ли, полицейская, в Сигишоаре, где я жил в детстве, было вообще очень строго с верой. Естественно, я был крещен - в православие, замечу, и естественно посещал все праздники и таинства. И когда я воевал против турок, - он проговорил про себя какое-то короткое слово, - естественно, я защищал не только свою землю, Семиградье, но и свою веру. И позже, когда со мной случились… прискорбные события, они не оказали на мои убеждения ни малейшего влияния.
- С этого момента подробнее, - прошу я. Алукард пожимает плечами.
- Ну, давай представим, что я, православный христианин, попал в аварию, и мне отрезало обе ноги. Перестану ли я после этого верить в бога? Если моя вера слаба - перестану. Но скорее всего - нет. Это испытание, которое Всевышний назначил мне, и кто же я буду, если сломлюсь и отступлю? Маловерный, вот кто. То же и здесь.
- Не согласна, - отказываюсь я. - Ты не потерял человеческих возможностей, а приобрел сверхчеловеческие. Твое существование вообще не признается церковью, разве что в контексте темных сил, одержимости и прочего мракобесия.
- Ну давай расширим аналогию, - хмыкает Алукард. - Мне отрезало ноги, а вместо них пришили кибермеханические протезы, и теперь я умею бегать быстрее и прыгать дальше, чем любой олимпийский чемпион. Что там церковь говорит про воцерковленность киборгов? Думаю, что ничего. Как это мешает киборгу верить в Христа, спасение и все прочее? Да никак. То же самое и здесь - я подхватил смертельную болезнь, долго боролся, но выжил и даже взял патоген под собственный контроль. Мне это говорит ровно об одном - я выдержал божественное испытание.
На кухне свистит закипающий чайник. Я выбегаю из комнаты, разливаю заварку по чашкам, подхватываю подмышку пакет с печеньем и возвращаюсь.
- И скольких еще верующих вампиров ты знаешь?
- Насколько мне известно, я один, - сообщает Алукард. - Остальные… понимаешь, Виктория, если ты живешь долго, не стареешь, умеешь быстро бегать, превращаться и бог знает что еще, то в голову тебе рано или поздно приходят разные ненужные мысли. Искушения, так скажем. И ты… становишься другим. Начинаешь считать себя лучше всех окружающих. Более правильным, более достойным. И тогда происходит - что?
- Ну… очередной смертный грех - гордыня? - соображаю я. - Я непобедим и бессмертен, так чем я не бог? А раз я бог, то мне все можно.
- Именно, - серьезно соглашается Алукард. - Происходит так называемое падение. Если по-простому, то у тебя съезжает крыша. Ты убиваешь направо и налево, ты берешь все, что тебе хочется и делаешь все, что тебе хочется, каким бы отвратительным по человеческим меркам оно ни было. Просто потому, что можешь, и понимаешь, что тебе за это ничего не будет. И вот тогда - именно тогда, ничуть не раньше - ты перестаешь быть человеком.
- Но ты-то все равно не человек, - хихикаю я.
- Я человек, - спокойно говорит Алукард. Обыденно даже. Чай застревает у меня в горле.
- Ты вампир, - поправляю я. Он качает головой.
- Человечность - это не количество красных кровяных телец в твоем организме. Ты перестаешь быть человеком только когда прекращаешь считать окружающих тебя - людьми. И начинаешь рассматривать их как винтики или, того хуже, тупую массу, ресурс. Зомби. Мне пока удалось этого избежать. В основном, как я уже сказал, благодаря вере.
К себе от Алукарда я возвращаюсь в полном тумане и круговороте эмоций. Новое слово науки и техники - православные вампиры в союзе с католическими маркетологами решили раскрутить нас, как торговую марку. Обычное дело, казалось бы - а я вот все равно удивляюсь. Хотя казалось бы - я уже поняла, что здесь все не так, и пора бы и начинать постепенно выходить из шока! Но жизнь - хитрая штука, она раз за разом подбрасывает мне все новые и новые поводы.
Глава 7
Массовая информация
Я спала. И мне снился сон. Очень странный сон, если вдуматься. Помните, как Доминик Кобб говорил: "Ты никогда не можешь вспомнить начало своего сна, он всегда начинается откуда-то с середины, не так ли?" Так вот, я точно помнила, откуда начался мой сон. Я лежала у себя на кровати - это вранье, будто вампиры спят в гробах, они же тесные! - и читала книжку Эда Зитрона про пиар и маркетинг. А я вообще разносторонняя личность, чтобы вы знали. Хотите - буду из винтовки стрелять, хотите - рекламировать отряд вампиров-спецназовцев. Все могу!
К моменту, когда я дошла до второй главы под названием "Первый год работы - это полный отстой", было уже сильно за полночь, и голова буквально опухла от избытка впечатлений и новой информации. Это, кстати, очередной бред, что вампиры днем спят, а ночью выходят на охоту. Просто солнечный свет нас и в самом деле слепит - примерно как обычных людей слепит снег под ярким солнцем - поэтому чисто технически нам удобнее действовать в пасмурную погоду, по вечерам или при искусственном освещении.
А вообще мы можем несколько дней подряд не спать, и ничего нам не сделается.
Я отложила книгу в сторону и, наверное, именно тогда заснула - другого момента просто быть не могло. Во сне я тоже лежала у себя в комнате - только уже без книжки, и хотя свет был уже выключен, я все равно видела все вокруг. Ну знаете, как бывает, когда закрываешь глаза в знакомой обстановке, и все равно чувствуешь, где что находится. Вот примерно то же самое было и здесь.
А еще мне очень хотелось есть. Словно и не было сытного ужина под чаек у Алукарда. Да и не хотелось мне больше ни лапши, ни грибов. Хотелось чего-то совершенно другого.
Я села на кровати и опустила ноги на пол. Забавно, но я не прилагала для этого абсолютно никаких усилий, тело, такое впечатление, само знало, что ему делать. Повернув ручку двери, я вышла в темный, но вполне видимый для меня коридор. Шла я почему-то медленно, мимо проплывали двери, боковые коридоры, но подниматься на первый этаж, где была столовая, я, видимо, не собиралась. Да и зачем мне эта смешная человеческая еда? Я точно знала, что мне нужно в этот раз.
Занятно, какие мысли порой приходят в голову во сне, не так ли?
На этаже было тихо и пусто, только время от времени оживал лифт, провозя кого-то мимо этажа. Нужен ли мне лифт? Нет, не нужен, то место, куда я иду, находится уже недалеко. Примерно там, где на двери имеется надпись "Лаборатория" и слышатся приглушенные голоса. Странно, и зачем нужно было располагать абсолютно беззащитных людей, ученых рядом с вампирами? Не нарушение ли это техники безопасности?
С другой стороны, это не имеет никакого значения. Там находится еда. А я умираю с голоду.
В какой-то момент идти прямо оказалось слишком сложно, я опустилась на четвереньки, и в самом деле, так вышло гораздо быстрее и удобнее. Двери лаборатории приближались. Подбородок почему-то оказался мокрым - видимо, у меня текла слюна.
Самое интересное, что я никак не контролировала происходящее, а скорее с вялым любопытством следила сама за собой. Это было как эпизод в какой-нибудь компьютерной игре, где твой персонаж выполняет заскриптованные, прописанные в программе действия, с которыми ты ничего не можешь поделать. В общем-то, такая ситуация меня вполне устраивала.
Ну вот, наконец, и все - лаборатория прямо передо мной. Коротко зарычав, я привстала, чтобы открыть ее… и тут на меня кто-то набросился сзади. Проделано все было, надо признать, мастерски - руки мне мгновенно заломили назад и взяли в захват, а голову, без лишних сантиментов ухватив за волосы, задрали вверх. Обезоружили, если уж совсем откровенно.
Но оставались еще ноги. Ими я пружинисто оттолкнулась от пола и завалилась на противника. Тот, правда, не растерялся до конца и всего лишь упал на одно колено. Зато голова моя получила некоторую свободу, которой я немедленно воспользовалась, полоснув зубами по чужой руке. Кажется, при этом я громко шипела, и это были единственные звуки, сопровождающие нашу схватку.
Кровь у меня во рту была сладкой.
Неизвестный враг оказался не слишком умен, он даже не убрал руку из пределов моей досягаемости и не стал сопротивляться, когда я припала к ране губами. Это, наверное, те самые вампирские силы внушения, о которых говорил Алукард… наверняка они. Чужая кровь действовала как сладкий сироп… или как снотворное. Мы уже не боролись - я и тот, другой, я жадно слизывала черную живительную влагу, сочащуюся из пореза и с каждой секундой, казалось, все больше расслаблялась. Неведомый противник тоже не предпринимал никаких действий, только дышал в затылок, не ослабляя, правда, своего захвата.
А потом я снова уснула. Во сне, в объятиях своего врага - бывает же такое! И в этот, второй, раз мне уже ничего не снилось.
* * *
Утром меня разбудил Алукард. Не в романтическом смысле, конечно - скорее наоборот.
- Вставай, полицейская, - тон его голоса у меня в голове был мрачным.
Я открыла глаза. А что это он делает у меня в комнате?
- Что ты делала вчера после нашего ужина? - продолжил он уже вслух. Я пару раз моргнула. Комната по какой-то причине вращалась у меня перед глазами и отбрасывала блестки, такое впечатление, прямо на поверхность мозга. Все было ярко, светло… невыносимо!
- Соберись, - Алукард не повысил голоса, но приказ ударил как мокрая тряпка по голому телу. Не больно, но неприятно, и очень унизительно. - Что ты делала вчера после ужина?
- Пришла к себе, - ответила я хриплым после сна шепотом. Тьфу, до чего же отвратительный вкус во рту! - Почитала, потом легла спать.
- Потом? - Да чего он от меня добивается? Что делает человек после того, как засыпает?
- Видела сны, - терпеливо объяснила я. Ну, если ему так хочется слушать всякую ерунду, пускай.
- Сны, значит… - Алукард повернулся к двери. - Зайди-ка.
Вошел Уолтер. Как обычно, бледный, невозмутимый. И с забинтованной рукой.
Что?
Что?!
- Да, мисс Виктория, - сказал Уолтер тихо и вежливо. - Да.
Я машинально вытерла рот рукой. На ладони осталось красное, липкое.
Нет!!!