- Нет, это не захватчики, - уверенно заявил Берзалов, будто знал истину. - Потому что реальной силы за ними нет.
- А кто тогда?! - спросили хором у него и уставились требовательно, словно от слов Берзалова зависело их существование.
- Я думаю, - сказал Берзалов, - просто какие‑нибудь паразиты, пришедшие следом за инвазивными захватчиками.
- Какие ещё паразиты?! - страшно удивились все.
- Могут быть у них паразиты? - спросил Берзалов.
- Могут! - согласились все.
- Но какие? - им хотелось точности в суждениях, чтобы опереться на них и не мучиться раздумьями.
- Обычные, гаплогруппа из космоса, со схожими намерениями. Место освободилось, вот они и явились, кто откуда. Некоторые - из какого‑нибудь сумеречного мира.
- Выходит, они каким‑то образом узнали, что человечество вымирает? - спросил Сундуков и сам же изумился своим умным речам.
- Мы так бабахнули, что видно и слышно было по всей галактике, - сказал Берзалов. - Потом разберёмся. Зайдём сюда днём с мощными прожекторами и всю нечисть выжжем. А кого не выжжем, того допросим и поймём, что это за звери.
- Кровопийцы! - высказался Гуча. - Космические гопники!
- Точно, - обрадовался Бур и впервые открыто улыбнулся.
Берзалов улыбнулся ему в ответ, потому что получалось, что Бур как бы герой, а героев не ругают, наоборот награждают. И не такой уж он плохой парень, подумал Берзалов. Если выживет, напишу на него наградной лист. Не зря же он в глубокую разведку подался.
- Не зайдём, - уверенно сказал Русаков.
- Почему?
- Потому что этот город только один раз показывается.
- Ну да… - вспомнили все, - ну да…
- Мне кажется, что он вообще в другом измерении.
- Жаль… - со вздохом сказал Гуча, который не участвовал в схватке и поэтому чувствовал себя ущемленным. - Жаль! Кому расскажешь, не поверят.
- А самое главное, что командованию доложить? - чуть наивно спросил капитан Русаков и посмотрел на Берзалова, мол, мое дело маленькое, я как бы ни за что не отвечаю, пусть Берзалов сам тянется перед начальством.
- Скажем, как есть, - авторитетно ответил Берзалов, - пусть верят или не верят, нам какая разница.
И все согласились с ним, потому что почувствовали в себе моральную силу людей, победивших зло. А ещё они почувствовали, что стали сплоченным экипажем, которому всё по плечу.
Глава 9.Комолодун
Оказалось, что чёрные - чёрные тучи, уходящие в поднебесье, висят совсем рядом, как раз над Харьковом, и что молнии беззвучно сверкают именно над ним, и нигде более.
Между тем, солнце поднялось, как и положено с востока, и на взгляд Берзалова это была хорошая примета - значит, ничего фундаментального в мире не изменилось, ну, разве что кроме луны - черепа, которая поблекла, но по - прежнему являла свой страшный лик.
Филатов уверенно вёл бронетранспортёр через пустой город. А потом, когда уже поднадоело разглядывать окрестности и экипаж стал задремывать, Берзалов бросил взгляд в триплекс и присвистнул:
- Да ведь здесь же шёл бой! Стой!
Все всполошились. Русаков бросил оттирать свою физиономию перед зеркалом и тоже захотел взглянуть на происходящее за бортом.
Высыпали на броню. Площадь была немаленькой - перекрёсток с шестью трассами, с кругом посередине и мачтой в центре, ну и, разумеется, с брошенными легковыми машинами по краю. А ещё с одноэтажными домами и перелесками выбегающими из низины, куда, собственно, и вела основная трасса.
- Гильзы! - азартно крикнул Архипов, спрыгнул на асфальт и принёс одну.
- Наши… - сказал Берзалов, разглядывая маркировку, - от стомиллиметрового снаряда.
Гильзы были "старые", ещё советских времён, нижнетагильского завода. Такими снарядами были забиты склады. А стомиллиметровый, это тебе не "тридцатка", которая не способна пробить даже кладку из одного кирпича. Стомиллиметровый - серьезное дело, им запросто можно танк срубить. Куда только лупили?
- А куда стреляли, товарищ старший лейтенант? - спросил Архипов.
- Как куда?.. - повертел головой Берзалов. - Туда, наверное?.. - он показал в сторону главной трассы, убегающей в холмы и поля.
Русаков с кислым выражением на лице посмотрел в ту сторону, куда показывал Берзалов. Даже взял бинокль, обозрел окрестности и иронично произнёс:
- А чего туда стрелять‑то?.. Как в белый свет…
- Да я вот тоже думаю, чего туда стрелять? - сказал Берзалов, покидая борт.
Ему стало интересно. Он вдруг почувствовал азарт. Куда мог стрелять Гаврилов на пустом месте? Только во врага. Но даже после этих светлых мыслей, Берзалову больше ничего умного в голову не пришло. Между тем, судя по количеству гильз, Гаврилов расстрелял почти весь боезапас. А это не шутка. Этот дело серьёзное. Почти что знак в том его смысле, что "туда не ходи, там опасно", "кирдык" и тому подобное.
- Архипов! - крикнул Берзалов.
- Я здесь! - Архипов возник рядом, как приведение. Было у него такое свойство, двигаться быстро и бесшумно. - Возьми… - Берзалов на мгновение задумался, кем пожертвовать. - Возьми Бура и прочешите метров пятьсот по трассе.
- Есть прочесать метров пятьсот по трассе, - козырнул Архипов и произнёс в микрофон: - Бур, ко мне!
Бур, как всегда, бухнулся с бронетранспортёра, как мешок с гнилой картошкой. Не мог он по - другому. Не умел. Хотя, разумеется, его натаскивали наравне со всеми. Берзалов отвернулся, чтобы лишний раз не раздражаться, и подумал, что горбатого могила исправит.
- Я здесь, - доложил Бур, подбегая. - Ага…
Берзалов хотел его одернуть за неуставной лексикон, но как только взглянул на его физиономию, которая излучала тупую преданность, желание ругаться тут же испарилось, словно иней под ярким утренним солнышком.
- Вот что… - Архипов принялся ставить перед Буром задачу: куда идти, и как: перебежками или рысцой.
Разумеется, рысцой, потому что противника не наблюдалось. Кто какую сторону дороги "держит". Разумеется, первый - левую, а второй - правую. Проверил, как снаряжены у Бура рожки, подтянул ему на боках нагрудную сумку, которая сидела на Буре, как седло на корове, и заглянул в каждый из чехлов. Берзалов понял, что Архипов более - менее доволен.
- Отставить, - неожиданно даже для самого себя сказал он. - Возвращайся на борт, будешь нас прикрывать.
- Есть вернуться и прикрывать, - ответил Архипов, не моргнув глазом.
- Если с нами что‑то… то старший - капитан, введёшь его в курс дела. Ну, а если капитан откажется… но, я думаю, он не откажется.
- Так - к-к… - смущенно начал возражать Архипов, всем своим видом демонстрируя, что он за старшего лейтенанта кому хочешь глотку перегрызёт своей тяжёлой, как тиски, челюстью.
- Выполняй! - прервал его Берзалов.
Лицо у Архипов и без того серьёзное, стало ещё серьезнее: испугался он за старшего лейтенанта. Может, лейтенант задумал что‑то страшное?
- Товарищ старший лейтенант… давайте всё‑таки мы с Буром?.. А?..
- Старший сержант, выполняй приказ!
- Есть выполнять, - неохотно произнёс Архипов и побежал к бронетранспортёру, экипаж на котором уже рассредоточился по кустам, а пушка воинственно уставилась на главную трассу.
Молодцы, подумал Берзалов. Недаром я их гонял до седьмого пота. Выйдет из Архипова толк. Поберечь его надо. А то я один остался, а мне товарищи нужны. Мысли его на мгновение унеслись в будущее, которое он себе плохо представлял. Показалось ему, что сидят они за столом и пью водку, и эта водка, во - первых, была с капитанскими звездочками, а, во - вторых, до чёртиков горькая.
- За мной! - с этими словами он опустил забрало и побежал вдоль трассы.
Что надо искать, Берзалов не знал. Что‑нибудь, что отличается о обычных вещей или от обычного течения времени. Последнее вообще ему казалось невозможным. В голове крутились фраза, почерпнутая из какой‑то фантастической книжки: микролептонное поле, тот же самый временной континуум и ещё парочка понятий из общей теории относительности. Больше Берзалов как ни напрягался, припомнить ничего не мог. Ну да, думал он, я же больше кулаками привык махать и воевать, а здесь философия и физика в чистом виде, не каждый профессор разберётся.
Он оглянулся на Бура, может, он и народный предсказатель, но пока молчит в тряпочку и сосредоточен исключительно на беге, а лицо ничего не выражает: ни светлых мыслей, ни одухотворенности. Может, это и к лучшему, может нам ничего не грозит? И слава богу! Но куда тогда стрелял Гаврилов? Он внимательно огляделся вокруг: обычные канавы, обычные придорожные кусты и обычные же клены, на которых только - только распустились листья, и поэтому смолистый запах был особенно приятен. Ну и, конечно, трасса, на которой чётко отпечатались протекторы бронетранспортёра.
Берзалову хотелось узнать, зачем Скрипей ловит мальчиков?
- Он и девочек тоже ловит, - механически, как суфлер, ответил Бур, словно прочитав мысли Берзалова.
Берзалов сделал вид, что это в порядке вещей и спросил:
- А зачем?
- Не знаю, - пожал своими бабскими плечами Бур.
- Должно быть, просто так? - предположил Берзалов.
Но Бура интересовало совсем другое, и, вообще, похоже, он "считал" информацию и тут же забыл о ней.
- Товарищ старший лейтенант, - спросил Бур, - а что надо найти?
Обмундирование на Буре всё равно висело вкривь и вкось. Шлем налезал на глаза, ботинки смотрелись, как на клоуне. Собственно, так оно и было: кто‑то подсказал Буру, что ботинки, чтобы не натирали ноги, должны быть на два размера больше, вот он и расстарался.
- Хоть что‑нибудь, - буркнул Берзалов в сторону.
- А - а-а… - произнёс Бур, словно что‑то понял.
- Куда‑то ж старший прапорщик стрелял, - кисло пояснил Берзалов.
- Конечно, стрелял, - охотно согласился Бур и посмотрел на равнину, как будто что‑то там увидел.
Берзалов даже перестал дышать, ожидая хоть какого‑нибудь знака от Бура. Но похоже, зря, Бур только любовался на весёлую, зелёную травку и деревья.
- А что если он стрелял по беспилотному летающему объекту? - выдал он.
- Окстись, Ефрем. Какой БЛА? - с возмущением спросил Берзалов и тут же прикусил язык, боясь испугать Бура.
Тогда Бур посмотрел на белесое небо, на котором бледнела луна - череп, словно, надеясь там увидеть БЛА, и согласился:
- Да, БЛА не было.
- Я тебе о чём талдычу. Сам что думаешь? - спросил Берзалов с тайной надеждой выудить из Бура хоть какую‑нибудь, хоть микролептонную информации. Вспомнил он, что по теории все объекты на земле обладали невидимой аурой в виде этого микролептонных полей. Чем чёрт не шутит? Вдруг Бур чувствует эту самую микролептонику? Тогда понятно, что он может заглядывать, как в будущее, так и в прошлое, потому что в теории всё и вся оставляет за собой следы. Правда, он сам не очень‑то верил в это, но другого ясного и понятного объяснения не имел.
- Ничего не думаю, - беспечно ответил Бур, и таким образом одним махом не оправдал все возложенные на него надежды. - Я, товарищ старший лейтенант, после того жуткого вокзала с теневыми людьми, слово себе дал, больше не предсказывать.
- Почему? - спросил Берзалов упавшим голосом.
- Потому что, что скажу, то и происходит. Я уже боюсь, - признался он.
- А ты не бойся, - посоветовал Берзалов.
Бур прислушался к своим ощущениям и ответил:
- Всё равно боюсь.
Тогда Берзалов решил пойти на азиатскую хитрость:
- Ну а что ты сейчас можешь сказать, глядя на окружающим мир?
- Сейчас?.. - наивно переспросил Бур и огляделся.
Они стояли возле остановки общественного транспорта. Остановка эта, облепленная мусором, "фонила", как дезактивированный ядерный реактор - понятно, отчего: осенью и зимой поток воды смывал изотопы со всего города и уносил сюда - в низину, вот радиация и "зацепилась" в этом месте.
- Я думаю, что временной континуум где‑то здесь, - возьми да брякни Бур.
Берзалов испугался и закрыл глаза. Мурашки побежали по телу, холодный пот выступил на лбу. А когда открыл глаза - ничего не произошло.
- Фу - у-у… - сказал он, вытирая лоб. - Мастак ты пугать. Ладно… пора возвращаться, - добавил он, - нет здесь ни чёрта: ни Скрипеев, ни кванторов, одна маета. Может, действительно, Гаврилов стрелял по воздушным объектам? - заключил он и уже повернулся, чтобы двинуть назад, как вдруг краем глаза заметил, что с Буром творится неладное.
Согнулся он в три погибели и схватился за живот:
- Ой, не могу… - простонал он, - и шага сделать.
- Что с тобой? - встревожился Берзалов.
- Плохо мне. Живот подвело. Ой, не могу… Ой…
"Довёл парня, - констатировал Спас. - У него непроизвольный выброс энергии". "Какой энергии?!" - хотел воскликнуть Берзалов, но было поздно.
- Ты чего ел? - с подозрением спросил Берзалов и беспомощно оглянулся на бронетранспортёр, там уже наверняка заметили, что с Буром что‑то случилось. А в следующий момент Берзалов увидел Гаврилова. Конечно, не самого прапорщика, а его БТР, который палил из пушки. - Федор Дмитриевич! - вырывалось у Берзалова и он побежал к БТРу.
И тут его, конечно же, переклинило и он замер, как соляной столб - аж ногам больно стало. Находился он не на дороге из города теневых людей, а на Центральной улице в самого что ни на есть настоящего Смоленска, потому что справа, чуть ниже, виднелось монументальное крыльцо Троицкого собора, которое Берзалову было очень даже знакомо, потому что крестился он, уже будучи взрослым, именно в этом соборе. Так вот, БТР Гаврилова палил туда, дальше вниз, где виднелись сады пригорода и железнодорожный вокзал и где летал этот самый БЛА. Часть Берзалова под именем Спаса чётко и ясно произнесла: "Не ходи. Это и есть временной континуум". Вторая часть удивлённо спросила: "Как же так?.. Пару шагов, и я решу все проблемы, которые меня мучают". "Не решишь, - пообещал Спас. - Не получится. Только задание сорвешь". "А они?.. Как же они?.." "А их ты никогда больше не увидишь". И такая тоска охватила Берзалова, словно он спал и во сне навсегда потерял половину самого себя, и не было у него сил пошевелиться, поэтому он застыл, как столб, и смотрел, как Бур с криком: "Наши!!!", забыв о животе, бросился к БТРу Гаврилова. Хотел Берзалов его остановить, да не было душевных сил. Хотел он крикнуть: "Стой, дурак!", да язык не шевелился. И по всему выходило, что пропал Бур бесповоротно и окончательно в этом самом континууме. А у Берзалова был ещё шанс. Оглянулся он, ища подтверждение словам Спаса, и увидел, что пространство вокруг тихонько, но верно блекнет и затягивается странным туманом, и в этот туман уже погружены верхняя и нижняя часть улицы. Странный был туман. Похожий на петлю, которая затягивалась на глазах прятала один дом за другим, и только позади - там, где должен было находиться проулок, как яркие обои на стене, виднелась та самая злополучная остановка общественного транспорта и край дороги, на котором сквозь прошлогоднюю листву пробивалась весёлая, беспечная трава. Попятился Берзалов. Сообразил он, что что‑то здесь не так, что не настоящее всё это, может быть, даже ловушка Комолодуна, а никакая не микролептоника со всеми её сверхлегкими частицами. Бур же добежал до БТРа и стал карабкаться на него. Один раз сорвался и упал, как обычно, выронив из подсумка всю свою амуницию. А БТР все стрелял и стрелял, а потом вдруг замолк, командирский люк открылся и показался Гаврилов. Вот когда Берзалов едва не поддался искушению последовать вслед за Буром. Гаврилов радостно воскликнул: "Дурилка я картонная! Давай руку!" И одним движением втащил Бура на броню. Что‑то ему Бур сказал, потому что Гаврилов посмотрел в сторону Берзалова и обрадованно крикнул: "Роман Георгиевич, вы с нами?" Берзалов попятился. Он спиной ощущал, как сжимается кольцо тумана и как просвет у него за спиной тоже становится всё уже и уже. "Роман Георгиевич! - крикнул Гаврилов. - Ну что же вы?! Иди сюда! Мы вас давным - давно дожидаемся".
Это был не Гаврилов. В смысле, не живой Гаврилов, а другой Гаврилов, потому что настоящий Гаврилов никогда не вёл себя так - а куда скромнее и почтительнее, что ли, хотя бы в отношении устава. Да и вообще, не тот тон, слишком вольный на фоне происходящего. "Ребята! - крикнул в люк мнимый Гаврилов. - Товарищ старший лейтенант объявился! То‑то радость!" И тут же на броню высыпали все они: и Юпитин, и Померанцев, и Вовка Жуков, похожий на Есенина. Последним возник, как чёрт из табакерки, Петр Морозов и обнажил в радостной улыбке свои гнилые зубы. "Гы - гы - гы!!!" - ржали пропитыми голосами. Не было только Чванова, но он, должно быть, возился с Зуевым. Дрогнуло сердце у Берзалов. Измочалились без меня, понял он. Извелись. Забыли крепкую руку. Ну, я вас сейчас… Захотелось подойти, обнять всех, хлебнуть водки, расспросить, где они пропадали, может даже, пострелять в ту сторону, куда они стреляли, в этот несчастный БЛА. В общем, расслабиться, забыть всю тяжесть ответственности, которая лежала на нём, и желание вернуться домой, в бригаду: от Смоленска - сутки хода. А между тем, старший прапорщик Гаврилов спрыгнул с брони, распростёр свои могучие объятья и пошёл к Берзалову, как моряк на суше. Настоящий Гаврилов так не ходил. Он ходил упругой и лёгкой походкой горца.
В следующее мгновение Берзалов обнаружил, что трусливо отступает к остановке общественного транспорта. "Куда же вы, товарищ старший лейтенант?!" - вопрошал мнимый Гаврилов и всё приближался и приближался. Силы вмиг изменили Берзалову. Не было у него возможности сопротивляться дружескому голосу и вкрадчивому тембру. Вот так, казалось бы, и подошёл и обнялся бы. Он даже сделал шаг навстречу Гаврилову.