3
Бьянка ушла, а я лежал и думал над ее последними словами. В них что-то было. Я действительно притягивал к себе неприятности. Взять хотя бы тот случай, который произошел месяц назад, когда я, по дороге из школы, зашел в мексиканский ресторанчик. Обожаю острые приправы. С четырнадцати лет - с тех пор, как у меня появился собственный банковский счет, на котором каждый месяц образуется небольшая, но достаточная для самостоятельного проживания сумма денег - предпочитаю обедать и ужинать в ресторанчиках и забегаловках, а не в школьной столовой. Не сказал бы, что в последней нас плохо кормят, но я предпочитаю сам выбирать, что есть. К тому же, у нас никогда не подадут такого количества острых специй, каковое могло бы меня удовлетворить. В школе мясо тщательно прожаривают, а я люблю с кровью.
Так вот, я мирно сидел в ресторанчике, когда почувствовал… м-м-м… довольно сложно описать это словами, но попробую. Возникло ощущение, как будто бы я нахожусь не на своем месте. Как будто бы Вселенная неудачно сдвинулась, ее суставы сместились, и теперь причиняют старушке невыносимую боль. И вот в этой, пораженной зоне, я и нахожусь. Чувство было резким и сильным. Ах да, забыл добавить - все это сопровождалось ощущением чужого внимания. Словно кто-то враждебно пялится на тебя в упор.
При этом не могу сказать, что впервые испытал подобное… Схожее ощущение возникало, в частности, на уроках по развитию интуитивного внимания, когда Рихарт завязывал ученику глаза, брал в руки палку и начинал наносить удары… а ученик, не видя противника, должен был уворачиваться. Тогда было тоже самое - чужое внимание, совмещенное с чувством "неправильности" - хотя и во много раз слабее. Откуда надвигалось ощущение "неправильности", оттуда и прилетал удар. Позже я заметил, что чем выше угроза, тем острее ее восприятие: палкой Рихтер мог задеть меня, заточенным мечом - никогда. В мексиканском ресторанчике ощущение угрозы почти сразу сделалось непереносимым. Я не стал анализировать это чувство или размышлять над тем, насколько глупым будет выглядеть мое поведение в глазах других посетителей - я просто упал на бок и прижался к полу, ощущая, как "вывихнутый сустав" мироздания встает на место. На меня удивленно посмотрели, а я, подняв голову, осторожно поглядел в ту сторону, откуда несколько секунд назад пришло ощущение угрозы и чувство "неправильности"… Ничего. Несколько столиков, за ними - прозрачная стена, состоящая из вертикальных стеклянных секций, а за стеной - улица.
Потом в зале начался шум, я обернулся и увидел раненого мужчину в белом костюме. Часть посетителей рванула к выходу, другие попрятались за столиками, третьи пытались оказать помощь мужчине. Телохранитель раненого размахивал пистолетом, пытаясь понять, откуда был произведен выстрел. Тут, наконец, до меня начало доходить, что произошло, и я посмотрел в сторону витрины еще раз, более внимательно. Так и есть. В центре одной из верхних секций красовалась маленькая дырочка, вокруг которой змеились белые трещины. Я не стал дожидаться приезда полиции и скорой, смешался с теми, кто хотел немедленно покинуть это место, и вышел из здания. С учетом траектории полета пули, стрелять должны были из окна здания, расположенного на противоположной стороне улицы.
Как я узнал позже (отчасти - из газет, отчасти - со слов герра Рихтера, который не только являлся директором частной школы для специфических детишек, но еще и занимал пост в ВЕСБ - Восточно-Европейской Службе Безопасности), мужчина в белом костюме был нечистым на руку предпринимателем, связавшимся с криминалом и не расплатившимся вовремя по своим долгам, а мне "повезло" оказаться на линии огня между ним и киллером.
…Мои размышления были прерваны новым визитером. Как всегда, подтянутый и бодрый, герр Рихтер излучал в окружающее пространство волны уверенности и оптимизма. Он располагал большой внутренней силой - большей, чем кто-либо из тех, с кем мне доводилось встречаться. Он легко и естественно организовывал окружающий мир под себя. Людям в его присутствии хотелось вытянуться и сделать хоть что-нибудь, чтобы заслужить его одобрение. Прирожденный лидер и первоклассный учитель.
Он улыбнулся, приветственно кивнул мне и сел на стул рядом с кроватью.
- Привет, Дильгерт. Сегодня ты выглядишь намного лучше, чем вчера.
Что было вчера, вспоминалось с трудом. Взрыв поезда, падение… А потом… потом начался настоящий кошмар.
Меня доставили в больницу вечером и терзали всю ночь. По какой-то неведомой мне причине врачи решили обойтись без обезболивающих средств. Пара открытых переломов, несколько глубоких порезов - все это вправляли и зашивали "по живому". Хорошо еще, что я временами терял сознание. Но потом боль опять возвращала меня к действительности. Я приходил в себя на операционном столе и начинал орать.
Когда живодеры в халатах оставили меня в покое, наступило, наконец, милосердное забвение. Я несколько раз выныривал на "поверхность". Помню, мне в рот вливали какую-то жидкую гадость. Герр Рихтер задавал простые вопросы, и с третьего раза я даже сумел на них ответить. Кажется, были и другие посетители, но в целом вчерашний день больше походил на тяжелый нездоровый сон…
- Спасибо. - Сказал я. - Вы тоже ничего.
Герр Рихтер улыбнулся. Морщинки собрались вокруг глаз и краешков губ в запутанную сеть…
На вид моему учителю - лет сорок-сорок пять (я не знаю точной даты его рождения, но, кажется, реальный его возраст превышает видимый на десять или пятнадцать лет), он предпочитает одеваться в однотонно черный цвет (сейчас поверх обычной одежды на его плечах красуется белый больничный халат), не имеет дурных привычек вроде тяги к табаку или алкоголю, поддерживает хорошую спортивную форму, управляет небольшой закрытой школой в пригороде Эленгарда (впрочем, об этом я, кажется, уже говорил), и, не смотря на то, что совершенно неизвестен публике, является, быть может, самой влиятельной фигурой в ВЕК - Восточно-Европейской Конфедерации, объединяющей все страны Восточной Европы вплоть до границ Московского ханства.
- Что произошло? - Спросил я. - Удалось выяснить?
- Я думал, ты уже сам все выяснил, - герр Рихтер подмигнул мне и, чуть повернувшись, показал глазами на телевизор.
Ага… выходит, ему сообщили, что я уже настолько оклемался, чтобы следить за новостями.
- Ну… мне было интересно.
- Медперсоналу тоже стало очень интересно, каким образом ты смог включить телевизор, если у тебя нет пульта и ты не можешь ходить.
Герр Рихтер встал и подошел к зомбоящику, разглядывая его так, как будто в самом предмете техники было заключено что-то необычное.
- Научился управлять электричеством? - Спросил он, потому что я молчал, не зная, какого ответа он от меня хочет. - Раньше у тебя были с этим проблемы.
- Они и сейчас есть, - неохотно признался я. - Могу вызвать электрическую бурю, но она только портит технику, и все.
- Как же тогда?..
Я показал ему. Кнопка "Power" пришла в движение. Щелчок, появились изображение и звук. Программы стали меняться одна за другой, следуя за кнопкой ручного переключения каналов. Потом "Power" опять утонула и вернулась на место, и телевизор погас.
- Понятно, - герр Рихтер вернулся на место. Моя способность двигать вещи на расстоянии его не удивила - когда-то он сам помогал мне оттачивать телекинетический талант. Он знал, что я могу делать это намного лучше остальных учеников… лучше, чем мог он сам.
- Вижу, ты продолжаешь совершенствоваться в телекинезе, - похвалил меня наставник. - Я имею в виду точность воздействия. Ровно такое усилие, какое необходимо, чтобы нажать кнопку, не больше и не меньше. Раньше с этим у тебя были проблемы.
- Много практиковался в последнее время.
- Да?
- Ну… иногда вечером дома пульт валялся неизвестно где, мне было лень вставать, чтобы искать его или переключать вручную…
Герр Рихтер засмеялся.
- Понятно. Навык развился в естественных условиях…
- Угу, вроде того, - я тоже улыбнулся. Потом усилием воли прогнал улыбку. Мне нужны были ответы.
- И все-таки, что произошло? - Повторил я свой вопрос. - Да, я видел новости. Но то, что они там говорили, я и так знаю. Взорвался один из вагонов, состав сошел с пути и рухнул со стометровой высоты вниз. Много людей погибло. Кто-то выжил. Некоторые получили тяжелые увечья. Но почему? Вагоны сами по себе не взрываются.
- Сработало взрывное устройство, находившееся в пятом вагоне, - ответил герр Рихтер. - По всей видимости, его принес с собой один из пассажиров.
- Теракт? Но кому это надо?.. Здесь, в Норриге?..
- Неизвестно. Ни одна террористическая организация пока не взяла на себя ответственность за случившееся. Постарайся вспомнить… когда ты ехал в поезде, ты не заметил чего-нибудь подозрительного?
Я рефлекторно покачал головой, опять забыв о том, что некоторыми частями тела мне лучше не шевелить. Корсет не позволил мне свернуть себе шею, но от одного только напряжения мышц шея взорвалась болью. Перед глазами все поплыло.
- Нет… ничего.
- Помнишь, в каком вагоне ты ехал?
- Да. Как раз в пятом.
- Но в момент взрыва тебя там не было. - Герр Рихтер полувопросительно-полуутвердительно посмотрел на меня.
- Не было. Мне повезло.
- Где ты был?
Я рассказал ему про пожилого мужика и горгону.
- Хм, - мой учитель задумчиво поскреб скулу. - Я полагал, горгоны предпочитают безлюдные места.
- После того, как она накачала его пивом, могла бы уединиться с ним, например, в туалете.
- Как-то слишком изобретательно для обычного чудовища, тебе не кажется?
Я хотел было пожать плечами, но на этот раз вовремя вспомнил о том, что совершать лишних телодвижений не стоит.
- Мир меняется. Они вынуждены приспосабливаться к нам.
Герр Рихтер едва заметно кивнул головой, соглашаясь.
- Вы ведь уже проверили список пассажиров, верно? Если это не теракт, наверное, в вагоне ехал кто-то, кого хотели убить таким образом? Мафиози какой-нибудь… чиновник… бизнесмен…
- Все версии проверяются, - успокоил меня герр Рихтер. - Есть пара возможных кандидатур. Но пока рано говорить о чем-либо определенном.
- Идиоты, - я ощутил злость. - Если им нужно убрать человека, неужели нельзя было сделать это как-нибудь… культурно? Послать убийц к нему домой или нанять снайпера… зачем взрывать поезд?
Герр Рихтер помолчал, что-то обдумывая, а затем сказал:
- Если бы люди всегда действовали обдуманно и рационально, мир… он был бы совсем другим, Дильгерт.
- Да. Пожалуй, вы правы.
После короткого молчания мой учитель произнес:
- Вернемся ко времени твоего пребывания в поезде. Криминалисты, которые изучали остатки пятого вагона, утверждают, что взрывное устройство располагалось в районе двадцать пятого - двадцать восьмого места. Это середина вагона, правая сторона. Характер повреждений указывает на то, что эпицентр взрыва находился в верхней части вагона, под самым потолком. Итак, верхняя полка для багажа над двадцать пятыми - двадцать восьмыми местами… Помнишь, кто там сидел?
- Нет.
- Вспомни, не ленись.
Я закрыл глаза и вызвал в памяти события того злосчастного вечера, начиная с момента, когда показал проводнику билеты и сел в аэропоезд. Словно погрузился в прошлое - вот я медленно продвигаюсь по центральному проходу, высматриваю свои места, терпеливо жду, когда ползущая впереди старушка достигнет цели и уберет, наконец, с пути свою громоздкую тележку, давлю раздражение, когда прущий навстречу здоровяк толкает меня в плечо (видите, каким я стал мягким и покладистым за последние годы? если бы он встретился со мной раньше, до того, как меня зачислили в ШАД, его бы увез не поезд, а белая машина с мигалками, и не в Эленгард, а в реанимацию), добираюсь до своего места, кладу рюкзак на сиденье кресла и еще раз оглядываюсь по сторонам…
- Пожилая пара, - сказал я, открыв глаза. - И парень лет двадцати пяти… может, старше. У него был здоровенный рыжий чемодан, который он закинул наверх. Кто занял последнее место, я не знаю.
Из внутреннего кармана черной куртки без рукавов герр Рихтер извлек электронный планшет. Включил, пробежался пальцами по экрану.
- Личности тех, кто ехал с тобой в пятом вагоне, установлены. Сможешь узнать этого парня?
- Давайте.
Перед моими глазами замелькали фотографии. Разные национальности, разный возраст, но формат фото для всех один и тот же. Было ясно, что фотки вытащили из государственной базы данных, что сделать было совсем нетрудно с учетом того, что при покупке билета на аэропоезд в обязательном порядке нужна была гражданская карта. Несовершеннолетнему, вроде меня, билет мог приобрести родитель, опекун, учитель - да, в принципе, любой взрослый, способный нести хоть малейшую формальную ответственность за означенного несовершеннолетнего.
- Стоп. - Сказал я, и герр Рихтер остановил прокрутку. - Вот этот.
Парень на фотографии мало походил на террориста. Скорее, на неудачника. Неопрятная одежда, кое-как приглаженные волосы, тусклый взгляд…
Герр Рихарт снова едва заметно кивнул - как будто бы я подтвердил то, что он уже и так знал. Впрочем, если они установили эпицентр взрыва и проверили по базе, кто брал билеты на соответствующие места, этот парень в качестве подозреваемого должен был идти под номером один.
- Ну что ж, у меня пока все, - герр Рихтер убрал планшет. - Будем разбираться.
- Держите меня в курсе, ладно?
Мой наставник ободряюще улыбнулся.
- У тебя есть какие-нибудь пожелания? - Спросил он, обводя глазами палату. - Может быть, что-нибудь нужно?
- У меня есть вопрос. Мучает уже вторые сутки.
- Слушаю.
- Какого черта меня оперировали без наркоза? Я чуть с ума от боли не сошел.
Мой наставник глубоко вздохнул.
- Наркоз был.
- Что-то я не заметил, - я позволил себе криво ухмыльнуться.
- Тебе вкололи столько обезболивающих, что можно было усыпить и лошадь. А возможно, и не одну. Но ты все равно оставался в сознании… Неужели не помнишь, как тебя кололи?
Уколы? Да, было дело. Но в памяти застряли не они, а то, как меня резали, зашивали, выправляли кости… Значит, меня все-таки пытались усыпить. Но не вышло. Интересно, почему?
- И маску с сонным газом тоже не помнишь? - Спросил герр Рихтер, пристально меня разглядывая.
- Маску?.. - Я задумался. - Да, пытались что-то такое на лицо нацепить, из-за чего было трудно дышать…
- И поэтому ты ее скинул. И испортил аппарат. Собственно говоря, ты вывел из строя вообще всю технику в операционной.
- Знаете ли, стало немного сложно себя контролировать, когда они начали меня резать, - мне не понравилось, как это прозвучало. Это прозвучало так, как будто бы я пытался в чем-то оправдаться. - Подождали бы, что ли, пока газ подействует…
- Врачи и так ждали столько, сколько могли. Но ты находился в критическом состоянии, нужно было срочно что-то делать. Когда газ не помог - сделали несколько инъекций. Но и они результата не дали. В итоге пришлось оперировать так, даже с учетом того, что ты мог умереть от анафилактического шока. Вариантов-то не было.
Я нахмурился. Похоже, на самом деле "врачи-садисты" сделали все, чтобы меня спасти. Покажется странным, но мне эта мысль не понравилась. Не люблю менять свое мнение о людях.
- Вообще, можно лишь удивиться их мужеству и профессионализму, - продолжал мой наставник. - Конечно, люди тут ко всему привычные, но когда во время операции начинают летать по воздуху вещи, падать шкафы и один за другим сгорать электроприборы… это уже немного слишком.
- Я старался ничего такого не делать, честно.
- Я понимаю, - герр Рихтер успокаивающе похлопал меня по здоровой руке. - Но напугал ты их здорово. Хорошо, что эти люди свое дело знают и даже в такой… нервной обстановке… сделали все, что могли. Хотя некоторым из них после этого пришлось прямиком отправляться на больничные койки. Ты там ломал не только вещи.
- Надеюсь, все живы?
- К счастью.
Я помолчал, а потом спросил:
- А где мы вообще находимся?
- То есть?
- Ну, вы сказали "люди тут ко всему привычные"… Я думал, это городская больница. Но, похоже, нет.
- Это закрытая клиника. - Известил меня герр Рихтер. - Обслуживает учеников нашей школы… и не только. Совмещена с лабораторией по изучению… - Он запнулся и как-то скомкано добавил. - Разных странных людей. Вы вот, в школе - нормальные здоровые дети, но нередко бывает так, что необычные способности вроде ваших оказываются связанными с разными физиологическими отклонениями…
- Понятно. Скажите уж прямо - лаборатория по изучению уродов.
Герр Рихтер хотел что-то сказать, но потом, видимо, решил, что не стоит. Через некоторое время примирительно произнес:
- Бывают и такие.
- Тут лечили Клайва?
Герр Рихтер прищурился. Его взгляд перестал быть расслабленным и доброжелательным.
- Сюда его привезли.
- Может быть, стоило везти в обычную больницу? Пока тут изучали, там могли помочь.
- Клайв умер по пути в клинику.
- Вообще-то он умер у меня в комнате, - возразил я. - Но Бьянка вернула его к жизни.
- Ненадолго. Когда его доставили сюда, он был уже мертв… И поверь, ты напрасно сомневаешься в компетентности здешних врачей. Тут работают лучшие. - Голос герра Рихтера прозвучал холодно и отчужденно.