Это был третий день после вторжения. Первому Танитскому определили квартиры в объединённых цехах консервного завода во вторичном куполе. Сотни деревянных брикетов были уложены в ряды для коек и распределительные команды Муниторума выдали пару тонких одеял на каждую. Большинство Призраков пополнили скудное постельное бельё своими камуфляжными плащами, принадлежностями из скаток и набитыми сменной формой вещмешками.
Шум в помещении стоял невыносимый. Помимо Майло здесь было девятьсот человек, гомон их голосов и деятельности наполнял воздух и эхом отражался от высокой крыши. Люди отдыхали, чистили снаряжение, разбирали оружие, курили, играли в кости, армрестлинг, говорили, мерялись трофеями, ранами, подвигами…
Дорден, Кёрт и другие медики продвигались через расположения, комната за комнатой, проводя рутинную проверку состояния здоровья после боя.
- Поразительно, сколь многие бойцы прячут свои раны, - говорил Дорден, пока собирал свой набор. – Я видел уже пять поверхностных ранений, которыми люди не хотели меня беспокоить.
- Шрамы чести, - сказал Майло. – Метки отваги. Лесп отличный татуировщик и они боятся, что у них не будет отметок, которые можно показать и похвастаться.
- Ну и дураки они, Брин, - сказал Дорден. – У Ноура был лазерный ожог, который загноился.
- Видите ли, - ответил Майло. – Вервунцы в основном хотят шрамы, чтобы сравняться с нашими танитскими татуировками.
Дорден сделал кислое лицо, то лицо, которое он всегда делал, когда сталкивался с незадачливыми солдатскими штучками. Он вручил Майло две пилюли разного цвета и бумажный свёрток с порошком.
- Возьми. Основные витамины и минералы, плюс мощный антибиотик. Новый воздух, новая популяция микробов, и запечатанная, рециркулированная среда, что хуже всего. Мы не хотим, чтобы вы все слегли с каким-нибудь местным гриппом, против которого у вас нет иммунитета. И мы не знаем, что за дрянь они притащили с собой.
- Порошок?
- Просыпь свои вещи и обувь. У Кровавого Пакта были вши, и раз они ушли, вошь ищет новое жильё. Несчастные фэнтинцы обнаружили, что их жилища в третичном просто кишат ими.
Майло выпил таблетки, сделав жадный глоток из кружки, и затем приступил к послушному посыпанию своего снаряжения порошком. Он наполовину разобрал свой лазган, когда док дошёл до его койки по очереди, и собирался вернуться к разборке. Бойцов выдёргивали каждые несколько часов на подмогу майору Роуну в окончательной зачистке первичного купола. Майло был уверен, что его скоро вызовут.
Дорден кивнул Майло и перешёл к Эзлану на следующей койке.
Майло всмотрелся в оживлённую активность рядов коек. Двумя рядами дальше, хирург Кёрт осматривала рану на голове бойца. Майло кашлянул. Ему очень нравился док Дорден, но он хотел, чтобы Кёрт достигла его ряда первой. Он хотел бы насладиться её осмотром.
Он оттолкнул свой полуразобранный лазган в сторону и вновь улёгся на койку, сложив руки за головой, и уставился в потолок, пытаясь абстрагироваться от шума. Последние несколько месяцев он не мог перестать думать об эшоли Саниан, юной студентке, которая провела их к Святилищу на Хагии, их последнему полю боя. Она ему очень нравилась. И Майло не сомневался, что это чувство было взаимным. Тот факт, что он никогда больше не встретит её, не казался значимым для Майло. Она не покинет его разум и определённо не покинет его мечты.
Он не говорил об этом никому. Большинство танитцев потеряли жён или возлюбленных вместе с родным миром, и большинство вервунцев оставили любимых и прежнюю жизнь позади. Теперь в полку имелись женщины, и даже самая распоследняя из них была объектом внимания хотя бы одного солдата. Случались и романы. У его друга Каффрана был лучший. Его первая любовь Лария погибла вместе с Танитом, и он долгое время пребывал в отчаянии. Затем в Вервуне, прямо посреди войны в улье, он встретил Тону Крийд. Тона Крийд… бандитка, девчонка из плохого района, задира, мать двоих маленьких детей. Ни Каффран, ни Крийд, которых Майло теперь считал своими ближайшими друзьями, не называли это любовью с первого взгляда. Но Майло видел, как они смотрели друг на друга.
Когда был провозглашён Акт об Утешении, Крийд присоединилась к Призракам как обычный пехотинец. Её дети отправились с ней, находясь в период боёв под присмотром многочисленного сопровождения Призраков: поваров, оружейников, интендантов, парикмахеров, сапожников, музыкантов, торговцев, проституток и детей других бойцов. У каждого полка в Гвардии были сопровождающие из гражданских, и у Призраков они теперь исчислялись более чем тремя сотнями. Полки обрастали гражданскими прихлебателями, как конский навоз мухами.
Теперь Кафф и Крийд были вместе. Это была единственная счастливая история любви Призраков. Бойцы могли подшучивать над парой, но они уважали союз. Никто не решался встать между ними.
Майло грустно вздохнул про себя. Он хотел, чтобы Саниан могла пройти с ним этим путём.
На миг он задумался о том, чтобы спуститься на ангарную палубу, где располагался сопровождающий лагерь. Он мог поесть горячей еды, и, может, навестить одну из кричаще накрашенных женщин, что следовали за полком и удовлетворяли потребности мужчин.
Он отверг идею. Он никогда так не делал, и это никогда по-настоящему не привлекало его, кроме как на самом базовом уровне.
В любом случае, они – не Саниан. И дело вовсе не в сексе. Саниан была внутри его головы, будто само собой разумелось, что она должна быть там. Он не хотел делать ничего, что омрачило бы воспоминания о ней.
И за весь срок службы он не мог объяснить себе, почему память о ней отказывалась исчезать. Разве что… пророчество. То, что произнёс один из старых жрецов айятани на Хагии. Что Майло обретёт некий путь, некое предназначение в грядущие годы.
Майло надеялся, что это как-то связано с Саниан. Он надеялся, что этот путь – причина, по которой она оставалась столь яркой в его мыслях. Быть может, каким-то образом она и была его путём.
А, может, и нет. Но ему было лучше думать об этом именно так.
- Теперь это выглядит как проблема, - услышал он дока Дордена от следующей по очереди койки.
Майло присел и глянул. Далеко у входа в казарменное помещение он мог видеть капитана Даура, серьёзно разговаривавшего с двумя имперскими комиссарами, которых Майло никогда раньше не видел. Комиссаров сопровождали восемь вооружённых фэнтинских солдат.
- По чьему распоряжению? – огрызнулся Даур.
- Комиссариата Имперских Сил, капитан, комиссара Дель Мара. Это вопрос внутренней безопасности.
- Комиссар-полковник Гаунт знает об этом?
Двое комиссаров переглянулись.
- Не знает, не так ли? – улыбнулся Даур. – Что насчёт комиссара Харка?
- Вы задерживаете нас, капитан, - сказал тот из двух комиссаров, что был ниже ростом. Он представился Дауру как Фултинго и был приписан к штабу адмирала Орноффа. Другой был повыше, носил нашивки кадет-комиссара и недавно пришитый знак урдешцев на плаще.
- Да, задерживаю. Я хочу знать, с чем это связано, - сказал Даур. – Вы не можете просто пройти и начать расспрашивать моих бойцов.
- Вообще-то, сэр, мы можем, - сказал Фултинго.
- Это полк Гаунта, эти люди – Гаунта… - мирно сказал Даур. – Ибрам Гаунт – единственный известный мне комиссар, занимающий командирскую должность. Не думали ли вы соблюсти элементарную вежливость, получив санкцию через него?
- У Комиссариата, возвышенного Богом-Императором, мало времени для вежливости, капитан.
Даур повернулся и увидел Харка, прогуливающегося за ним.
– Увы. Как бы то ни было, как приписанный к Первому Танитскому комиссар, я намерен удостовериться, что эта вежливость будет соблюдаться.
- Они собираются обыскать расположение, - сказал Даур.
- Обыскать? Почему? – спросил Харк.
- Вопрос внутренней безопасности, – скороговоркой выпалил бывший с Фултинго кадет.
Харк поднял брови.
- Действительно? В чем дело?
- Комиссар Харк, вы отказываетесь сотрудничать? – спросил Фултинго.
Харк повернулся. Он снял фуражку и сунул её подмышку. Он уставился на Фултинго ядовитым пронизывающим взглядом.
- Вы знаете меня?
- У нас был брифинг.
- До сих пор я не знаю ни вас, ни вашего… младшего, - Харк указал фуражкой на кадета.
- Я – комиссар Фултинго из штаба адмирала. Это – кадет Гоосен, служивший под началом урдешского комиссара Фрэнта.
- И Фрэнт не стал утруждать себя этим?
- Комиссар Фрэнт был убит в ходе штурма, - нервно сказал Гоосен, поправляя воротник.
- О, это шанс получить повышение, а, кадет? – улыбнулся Харк.
- Не так, как я хотел бы, - сказал Гоосен.
Даур подумал, что это очень смелый ответ от младшего офицера. Харк был в процессе проявления его полной, угрожающей личности.
- Итак… Фултинго… по какому поводу это всё? - мягко спросил Харк.
- Что-то случилось с этим ребёнком, я полагаю, - сказала Кёрт.
Она подошла к ним от рядов коек, её брови были сведены вместе. Она протолкалась через офицеров и их сопровождение и присела перед маленьким, чумазым мальчиком, который держался за край плаща крайнего солдата и старался не заплакать.
- Меня зовут Ана. Как тебя зовут? – прошептала она.
- Бэгги… - сказал он.
- Вы знали это? - язвительно спросила она Фултинго.
Фултинго сверился со своим планшетом.
- Да. Бэгги Флайт. Старший сын Онти Флайт, жены рабочего Сиренхольмской фабрики.
Теперь мальчик содрогался от рыданий.
- Он серьезно травмирован! – яростно сказала Кёрт, держа ребёнка. – Почему вы считаете допустимым таскать его по всем расположениям и ...
- Он серьёзно травмирован, мэм, - сказал Фултинго, - потому что его мать мертва. Убита. Одним из Призраков. Итак… мы можем продолжить?
Лагерь сопровождения был бурным, закопчённым местом, занимавшим половину грузового ангара. Повара жарили домашнюю птицу и тушили мясо на химических горелках и их помощники шинковали овощи и зелень на разделочных досках неподалёку. Играла музыка, трубы, мандолины и тамбурины без тарелок, а за всем этим слышался равномерный звон инструментов оружейников из их рабочих тентов. Призраки толпились кругом, ели, пили, натачивали оружие, танцевали и смеялись, заговорщически болтали с размалёванными женщинами.
Коли прошёл через давку. Пожиратель огня изрыгнул пламя в воздух и люди зааплодировали. Звуки напомнили Голу огнемёты в бою.
Кто-то предложил ему копчёного цыплёнка за кредит, но он отмахнулся. Другой, одетый в яркие одежды и поигрывающий аугметическими пальцами, пытался заинтересовать его предложением "найти леди". "Нет, спасибо", - сказал Гол Коли, проталкиваясь вперёд. Кузнец затачивал кинжалы на точильном камне с ножным приводом. Взмывали искры. Коли увидел рядового Ункина, ждущего в очереди за рядовым Куу, чтобы заточить свой серебряный кинжал. Клинок Куу уже был натёрт маслом и установлен в точильщик, искря. Он прошёл дальше. Спекулянты предлагали ему магазины третьего размера.
- Где вас гак носил? – рыкнул он, отшивая их лёгким толчком.
У остальных были леденцы, планшеты с порно, экзотическое оружие, пойло.
- Настоящая сакра! Настоящая, Призрачек! Попробуй!
- Терпеть не могу помои, - рыкнул Коли, проталкиваясь.
Одноногий уличный торговец бахвалился талисманами Императора, танитскими кокардами и аквилами. Другой, с перешитым лицом, предлагал хронометры, ночные прицелы и контрабандные гарнитуры.
В то же время другой, безногий и передвигавшийся благодаря паукообразному шасси, выставлял лхо-палочки, сигары и некоторые наркотики посильнее.
Фокусник проделал трюк. Артистка пантомимы, с жёлтым и окоченевшим лицом, изображала смерть Солана благодарной толпе. Маленький мальчик пробежал сквозь ряд зевак, гоня палкой обруч. Две маленькие девочки, обе не старше пяти лет, играли в классики.
- Нам по пути, красавчик?
Коли замер. Его Ливи всегда звала его "красавчик". Он оглянулся – это не Ливи.
Девушка из лагеря была и вправду хорошенькой, несмотря на то, что сильно накрасилась. Её обрамлённые тёмными ресницами глаза были яркими и живыми. На припудренной щеке красовалась мушка. Девушка улыбнулась Коли, её длинная юбка смялась на бедре в затянутой в шнурованную перчатку руке, когда она приняла кокетливую позу. Её большие, округлые груди вот-вот могли вырваться на свободу из непрочной атласной ленты, что сдерживала их.
- Нам по пути?
Она опьяняюще сильно надушилась.
- Нет, - сказал Коли. – Прости.
- Гак без яиц, - прошипела она ему вслед.
Он пытался игнорировать её. Он пытался игнорировать всё.
Алекса ждала его в своём шёлковом тенте.
- Гол, - улыбнулась она.
Алекса была крупной женщиной, быстро приближающейся к концу своей трудовой жизни. Никакое количество пудры, косметики или духов не могли сделать ее пухлое лицо привлекательней. Её юбки были старыми и изношенными, кружева и громадное платье выгорели. Она покачивала хрустальный бокал с амасеком напротив своих огромных, выставленных напоказ грудей морщинистой рукой в кольцах.
- Алекса, - сказал он, закрывая полы её тента за собой.
Она ёрзала на шёлковых подушках.
- Как обычно? – спросила она.
Гол Коли кивнул. Он взял монеты из страховочного ремня, пересчитал их и передал ей.
- На тумбочку, пожалуйста. Не хочу испачкать перчатки.
Коли свалил монеты кучей на боковой стол.
- Теперь порядок… давай, - сказала она.
Он вскарабкался на груду подушек, и пробрался мимо Алексы. Она улеглась, наблюдая за ним.
Коли достиг стены тента и раздвинул шёлк вокруг разреза, который Алекса подготовила для него.
- Где они?
- Прямо тут, Гол.
Он наклонил голову. Снаружи, по ту сторону перехода, двое детей играли в какую-то игру в мутном водосточном желобе. Маленький мальчик и только начинающий ходить карапуз смеялись вместе.
- Они будут в порядке?
- Они будут в порядке, Гол, - сказала Алекса. – Ты платишь мне за то, чтобы я присматривала за ними, чем я и занимаюсь. У Йонси был кашель на прошлой неделе, но он прошёл.
- Далин… он так быстро растёт.
- Он дерзкий малый, несомненно. Требует особого присмотра.
Коли улыбнулся.
– Как и я.
Он снова уселся на подушки. Она наклонилась вперёд и стала растирать руками его плечи.
- Мы должны покончить с этим, Гол. Ты должен что-то сказать. Ты вправду должен. Это неправильно.
- Кафф и Тона… они правильно обращаются с ними?
- Да, да! Поверь мне, они…
- Я собирался сказать, что они – лучшие родители из тех, что эти дети могли получить… но ты знаешь, что я имел в виду.
- Ага. Ох, Гол, хорош.
Он глянул на неё.
- Они мои, Алекса.
Она ухмыльнулась.
- Да, твои. Так покажись и забери их.
- Нет. Не сейчас. Не желаю больше гакать их жизни. Их папочка мёртв. Пусть так и будет.
- Гол… не мне говорить об этом…
- Скажи.
Алекса поощряюще ухмыльнулась.
- Просто сделай это. Крийд поймёт. Каффран тоже.
- Нет!
- Крийд хорошая женщина. Я узнала её за то время, что она провела тут. Она поймёт. Она будет… о, не знаю. Признательна?
Коли бросил последний взгляд через щель. Далин сделал бумажный кораблик для Йонси, и они сплавляли его по мутной сточной канаве.
- Слишком поздно, - выдохнул Коли. – Для них, и для меня, слишком поздно.
Компания достигла конца последней казармы Призраков. Незанятые бойцы с интересом смотрели на них, когда они проходили мимо коек. Мальчик время от времени останавливался и пристально вглядывался в лица, покачивая головой.
- Ничего? – спросил Харк.
- Он никого не опознал, - сказал Фултинго.
- Довольны, дальше что? – огрызнулась Кёрт.
- Ничуть, - Фултинго понизил голос. – Мать этого мальчика была убита в ходе яростного нападения с кинжалом. Раны точно совпадают с размерами танитского боевого кинжала.
- Кинжалы могли быть украдены. Или потеряны в бою. Или подобраны с убитых. Некоторые Призраки могли потерять свои клинки… - уверенно сказал Харк.
Даур знал, что это была показуха. Боевой кинжал был самым оберегаемым сокровищем Призраков. Они не теряли их. И убеждались, что их покойники всегда отправляются в могилу со своими серебряными кинжалами.
Фултинго всё равно не отставал.
- Несколько свидетелей видели человека в форме Первого Танитского, покидавшего жилую зону. Спешившего человека.
- Большой? Маленький? Бородатый? Гладко выбритый? В цветах Танита или Вервуна? Особые приметы? Знаки различия? – затребовал Харк.
- Тощий, подтянутый. Гладко выбритый, - прочёл Гоосен из своих записей. – Никто хорошо не разглядел. Кроме мальчика. Он – лучший свидетель.
Харк глянул на Даура и Кёрт.
- Я осуждаю это преступление, комиссар, - сказал он Фултинго. – Но эта охота на ведьм зашла слишком далеко. Мальчик прошёл по казармам и никого не узнал. Случилась ошибка. Ваш убийца – не Призрак.
Харк вывел их в коридор, прочь от людей. В нём было холодно, и конденсат капал с труб отопления, проложенных вдоль стен.
- Полагаю, вы проверите другие полки и испробуете иные пути расследования.
Фултинго собирался ответить, но им пришлось посторониться, поскольку по коридору шагал утомлённый взвод Призраков, грязных и пропахших дымом. Команда зачистки возвращалась из схватки в первичном куполе. Некоторые были ранены или, как минимум, запятнаны кровью.
- Мы не видели всех людей, - сказал Фултинго, когда они протопали мимо. – Определённое количество всё ещё в зоне боевых действий, и…
- Что это? Бэгги? – внезапно сказала Кёрт, присев рядом с мальчиком. Он показывал. – Что ты видел?
Мальчик не говорил, но его указующий перст был неумолим как лонг-лаз.
- Подразделение, стой! – крикнул Харк, и возвращавшийся взвод встал, резко повернувшись в усталом замешательстве.
- Какие-то проблемы, комиссар, сэр? – спросил капрал Мэрин, возвращаясь из головы колонны.
- Это он, Бэгги? – осторожно спросила Кёрт.
- Это тот человек? – эхом отозвался Харк. – Это он, сынок?
Бэгги Флайт медленно кивнул.
- Рядовой! Иди сюда, - рявкнул Харк.
- Я? – спросил Каффран. – Почему?
Глава вторая
Огромные колокола Фэнтинской Базилики на городской площади в центре первичного купола огласили это утро громовым звоном, и этот звон встречали радостные возгласы общего собрания сиренхольмцев. Колокола были отлиты семнадцать веков назад для оригинальной Базилики, располагавшейся примерно пятью километрами ниже в то время, когда фэнтинская культура еще занимала поверхность планеты. С тех пор люди постепенно забрасывали города и перестраивали их всё выше и выше от поверхности, чтобы уйти от нарастающего покрова загрязненной атмосферы, и каждый раз колокола снимались и переносились во вновь освящённую церковь.
Сейчас они звонили по радостному поводу, возвещая окончание службы об избавлении, которая формально означала освобождение Сиренхольма. Ночью, накануне, последние бойцы Кровавого Пакта, окопавшиеся у северных границ первичного купола, были убиты или захвачены. Теперь Сиренхольм свободен.