– Ты… Ты… Ты чего там… свистишь? – речь возвращалась неспешно. Перед круглыми от страха глазами вспыхнула голограмма и показавшаяся на горизонте огромная темно-коричневая птица подсветилась красным.
– Риголетто.
– Чего-о?!
– Песенка герцога.
– Какая герцога! Пичиму… тфу на тебя… почему коричневая птичка красная?!
– У нее датчик уже есть. Не наш клиент. Держись! – ремни рванули в сторону. Скала сверкнула изломами. Проплыла такая крошечная губа, а дротик, кружась, набирал высоту.
– И что теперь?
Джойстик в руках скрипнул от натуги.
– Держись!
Глайдер тряхнуло. Тэра чуть собственной шкурой не почувствовала крышу конкурента. Тот нырнул вниз, обдав беззвучной руганью сквозь стекло кабины.
– Ты что творишь!
– Лови птичку!
Глайдер взвыл на форсаже. Рванул к облакам. К распростершей широкие крылья хвостатой твари. И Тэра изо всех сил вцепилась в джойстик. Пульсирующий маркер пушки заряженной датчиком прилип к подсвеченному синим контуру птицы.
– Наша?!
– Жми-и!
Тэра зажала кнопку и с тихим "ф-ф-ф" к тени ушла маленькая ракета.
Птица вильнула. Прижала крылья. Стрелой скользнула вниз на волосок разойдясь с ракетой.
– Уходим!
– Что? Куда?!
Дротик резко дёрнулся влево, и Тэра со всей силы вжалась в холодную сталь. С яростным "а-лла-и-и-и-и" огромная оперенная торпеда пронеслась вниз. Только коричневый пух застрял в креплениях.
– Теперь поняла, почему желающих мало?
Торопыжка был убийственно спокоен. Настолько спокоен, что к горлу дернулся холодный пульсирующий ком. Тэра медленно выдохнула. Всматриваясь в кружащие на разворот облака, даже не замечала как ей хорошо. Расслабилась, позволяя воздуху просто скользить. Наслаждалась переливами цвета внизу. Полированным блеском скалы… А-ллла-и-и-и… Тень скользнула мимо… Из её снов… Сюда… В свободный полёт…
– Стреля-а-ай!
Тэра очнулась. Уверенно поймала в прицел огромную тень. Тихое "ф-ф-ф" и ракета ушла. Дротик метнулся в сторону, а вокруг длинного хвоста птицы вспыхнул маленький фейерверк. В хвосте блеснуло серебром новое перо.
– Помечена.
– Торопыжка?
– Ммм?
– На кого максимальные ставки?
– Глянь вправо.
Дротик вильнул. Лег на параллельный курс с конкурентом. Зашел в хвост огромному дортлингу.
– Кто это?
– Мракобес.
– Который взглядом сверлил?
– Он. Он. Он помнит, как я его на птичку ссадил. Вот на такую же.
– Что?
Два глайдера, неслись к скале за птицей шумными взмахами набирающей скорость.
– Что творит эта пэ…птица?
– Там, скорее всего, гнездо. А этот добрый человек так достал, что я его однажды просто отцепил на спину птичке.
Ракеты одновременно сорвались с глайдеров. Дортлинг вильнул, набирая скорость.
– Птичка, она такая, с тобой не улетит, но спланирует вниз аккуратно.
– Со мной? – Тэра вцепилась глазами в шипастого гиганта впереди. – Не-не-не, ни за что!
– Расслабьсяяяяя!
Дортлинг резко распахнул крылья перед одиноким уступом. Хвост, изогнувшись, свистнул вперед. Дикое "алл-а-а-и-и-и-и" швырнуло испуганные глайдеры в стороны, а Тэра наудачу нажала кнопку. Дортлинг возмущенно взвыл. Нырнул за уступ.
– Молодец, Тэ.
На последнего – почти упали сверху. Щелчок по кнопке и глайдер с небольшой царапиной торопливо ушел на губу. Следя за разевающей рот пещерой, Тэра мелко дрожала от возбуждения, азарта, чувства скользнувшего рядом когтя… Чувства чего-то знакомого. А внутри довольно урчала Пантера.
Дротик опустился на постамент. Рядом вскрывались кабины соседей. Клотар вынырнул сам и помог выбраться.
– Видишь? – Он ткнул в пустой постамент. – Поэтому желающих мало.
Содрав шлем, Тэра вытянула шею. Взгляд устремился за край губы. Там в дали, в лесу, вилась тоненькая струйка дыма.
– А-а-а… Торопыжка. Они-и… живы?
– Пока не знаю.
Тэра задумчиво подняла медвежонка.
Дожидаясь результатов, команды ушли к букмекерам. Не обращая внимания на толпу, Клотар сцапал пару стаканчиков, плеснул воды и протянул один Тэре. Та ухватилась обеими руками. Вода волнами заплясала по кругу. Пальцы подрагивали, а на губу опускался судейский катер. Издалека было видно, как выскочил потрепанный пилот глайдера, помог прихрамывающему товарищу, и толпа радостно взвыла.
– Видишь, Тэ? – Торопыжка ткнул стаканчиком в беснующуюся толпу. – Они жаждут зрелища. Хотят быть этими смельчаками, гонять за дортлингами, но боятся. Исцарапать собственную шкурку на пути к мечте… это же так страшно. Так убого. Это же всего лишь мечта…
Тэра облокотилась о столик. Стакан в руках уже почти не прыгал, медвежонок смотрел ободряюще, а Торопыжка, как обычно, невозмутимым взглядом ощупывал толпу. Продолжал:
– Кому-то из них лень, кому-то страшно, кто-то боится проигрыша… Они всего лишь одаренные несчастьем люди, отхватившие кусочек адреналина… Сомневающиеся…
– Да уж. – перед глазами встал несущийся навстречу дортлинг.
– Болеть за кого-то, значит, в мечтах быть им… Но мы не они. Мы плюнули в лицо сомненьям и огребли адреналин по самые уши. Все ощущения наши.
Он жадно отхлебнул.
– Погоди, Клотар. Ведь причин много. Нельзя же всех вот так огульно…
– Огульно, Тэ? Я много лет вижу одно и тоже… Какие причины? Кто сказал нельзя? Брось, Тэ. Отнесем их мненье на свалку.
– Почему?
– Кто хочет – делает, остальные оправдываются… Смотри.
На огромном табло всплыли результаты.
– Мы третьи, Тэ. Неплохо порезвились?
– Почему ты ушел отсюда?
– Что?
– Ушел… С чего ты вдруг прилетел на Карстак? Здесь же так здорово.
– Знаешь, лапа, если долго-долго сидеть в комнате, благоухающей ароматами, то со временем они притупляются. Перестаешь их ценить. Ощущать… Жизнь становится кислой… А так…
Он вздохнул полной грудью.
– Я дома.
Толпа вопила, надрывно скандируя Мра-ко-бес-Мра-ко-бес. Чемпион содрал шлем и картинно облокотился о дротик. Напарник рядом махал.
– Идём. Они еще долго будут позировать. Следующий залёт через неделю.
По тому же туннелю они проплыли сквозь бурлящую фанатами реку, продрались сквозь вязкую тину воплей и вынырнули на небольшой площади. Торопыжка махал знакомым, кивал, а Тэра уставилась на небольшой ухоженный памятник в окружении алых фонтанов, бьющих из черного мрамора. Сам памятник: выточенная из ослепительно белого мрамора фигура мужчины казалась живой. Казалось, человек в форме военного просто приклонил колено. Просто смотрит на живые цветы. На своё отражение в полированном черном мраморе.
Кольнуло чем-то знакомым. Тэра пихнула Торопыжку в бок:
– Клотар, что это?
– Памятник. – с натянутым безразличием протянул он.
Дети носились вокруг. Толпа обтекала фонтаны, изливалась с площади в разбегающиеся проспекты, кафетерии, бары, а перед глазами стоял только мужчина из белого мрамора в окружении алых струй.
– Я не слепая, вижу что памятник. Кому?
– Пойдем. – Клотар двинулся, обходя алые потоки фонтанов. Тэра заметила пилотку в руке изваяния, а мужчина грустно смотрел сквозь цветы на свое отражение. – Пойдем селиться…
– Эй, алё?!
– Тэ, это памятник полковнику "третьего Отчаянного" корпуса. Собственно, "Отчаянными" они стали после смерти Бурка.
– Это он?
– Ага.
– Почему? – Тэра всё оборачивалась на странный памятник, а люди, не замечая, текли кто куда. – Почему?
– Что почему?… Тэ, какая уже разница…
Она стиснула медвежонка и, молча, в упор уставилась на Клотара.
– Тэ, зачем тебе… Пройдет время. Политики опять всё переврут, потому что всем наплевать. Вывернут… Оплюют ради сиюминутной выгоды. Не одни, так другие… Честное слово, уж лучше забыть. Не хочешь, чтоб историю марали – спрячь её.
– Нет. Нет, Клотар. Рассказывай.
Клотар глубоко вздохнул. Начал медленно, тихо, в такт шагам выдавливая слова:
– Никто не знает всей правды. Лет двадцать пять назад на южном склоне произошел прорыв.
– Прорыв, что это?
– Шахта обвалилась, Тэ. Так иногда бывает. И твари ввалились внутрь. Не дортлинги и не встречавшие нас птички… – Торопыжка осторожно подбирал слова. – Местная флора очень разнообразна, поэтому периметр охраняют боевые дроны… Понимаешь?
Тэра медленно кивнула.
– Нет, Тэ, не понимаешь…Что бы не говорили о современной технике, она не работает без людей… – Клотар стал мрачнее тучи. – Почти сотня человек оказалась запертой там. Один на одни с этими тварями… В один миг из счастливых рабочих они стали смертниками, Тэ… Теперь понимаешь?
– При чем тут Бурк?
– По правилам, такой провал блокируют, взрывают с тварями и всё. Спасать обычно уже некого… Но, получив сигнал бедствия, Бурк наплевал на правила. Поднял людей и десантировался в провал.
– И что дальше?
Торопыжка молчал. Шёл, неспешно оглядываясь по сторонам.
– Алё… Дальше что?… Да очнись уже!
Клотар зло пиннул камешек.
– Дальше?… Дальше была бойня. Когда-то каждый офицер, каждый сержант, каждый солдат давал клятву защищать. И в тот день все кто о ней помнил в третьем корпусе, прорывались сквозь кишащий тварями провал, пока политики в три горла собачились и обсуждали как поступить и кто прав.
– И?
– Не было никаких "и"… Тэ, они же профессиональные военные. Элита… Конечно, они прорвались… Они почти все полегли, Тэ… Бурк с остатками лично прикрывал отступление… Из всей сотни гражданских вывели шестнадцать человек. Шестнадцать! – Клотар огляделся, взял себя в руки и понизил голос. – Арьергард выдернули уже издыхающим… Тэ, те шестнадцать алых фонтанов – это шестнадцать спасенных жизней…
– А Бурк?
– Умер в операционной. Говорят, перед наркозом в полубреду он прохрипел: Родина и честь.
Сзади на Клотара плечом налетел рыжий малец. Обернулся. Плюнул под ноги:
– Врешь, скотина. – и так же быстро затерялся в толпе.
– Видишь, Тэ, хаять – каждый мудрец. Зачем копать правду, думать, сопоставлять, если можно развесить уши…
– А дальше?
– Дальше?… Тэ, как ты не понимаешь, нет никакого дальше. Вопрос поставили просто. Стоила ли жизнь этих шестнадцати жизней тех, кто полег?
– Но ведь их было почти сто, ты сам сказал.
– Какая разница, сколько их было, Тэ? На самом дне всей этой философской пурги лежит очень простой вопрос: стоит ли чужая жизнь того, чтобы я поставил за неё на кон свою?… Не кто-то, понимаешь, а "я". Я.
Клотар помолчал.
– Стоит ли выполнять клятву, если цена твоя жизнь? Стоит ли защищать?… Стоит ли оперировать, если пациент почти гарантированно издохнет на операционном столе? Это же портит показатели, рейтинг ни к чёрту. Тэ, всё извратили… Вопрос теперь звучит так: он герой, вырвавший у смерти шестнадцать жизней, или убийца, положивший в пять раз больше?… Политики потом грызлись, пиарились, но как водится, к единому мнению не пришли, только колонию от этого лихорадило. Назревал бунт.
– И что, был бунт?
– Нет, Тэ. Руководству Иствика, как сказано в прес-релизе, озвученном самолично директором, это всё до чертиков надоело. Политиков послали к дьяволу, весь их табун насильно вывезли к чертям собачим и поставили этот памятник. Выжившим и родственникам компания назначила пенсии. Бурка объявили героем… Всех их героями… Потом поставили под сомнение… Окутали молчанием… Забыли… Всем так проще. А памятник, вот он, Тэ. Жизнь и смерть… Ему наплевать на личные мнения, он – сама память. Сломай его, старики умрут и все всё забудут… Как я сказал, Тэ, никому до истории нет никакого дела, пока она лично не коснется плеча…
Замолчал, смотря под ноги.
– Клотар.
– Ммм?
– Ты откуда всё это знаешь?
Клотар шел, не торопливо перебирая ногами. Молча. По изгибающемуся проспекту. Мимо шумной толпы. И молчал…
– Клотар?
– Расспроси Гемму. Она – одна из тех шестнадцати. В молодости раскопками занималась. Там что-то выкопали в породе, ничего в этом не смыслю и вообще… слушай, ну не могу я. Тэ, давай сменим тему, а? – И умолк. Так и шли: молча, не торопливо. Просто куда-то. Тэра старалась не думать ни куда, ни зачем. Молча продрались сквозь вязкую какофонию проспектов, скрылись от шумной толпы. На эскалатор. Тэра настолько ушла в себя, что даже не заметила, как вокруг появился газон, клумбы, извитые лавочки в парке огромной пещеры. Ухоженные деревца потянули выстриженные в форме диковинных зверей ветви ввысь, туда, к разливающим теплый свет фонарям. Под матовый золотистый потолок, испещренный белыми прожилками, паутиной стекающими по стенам вниз. К массивным стеклянным дверям.
Клотар вдруг тряхнул белым ежиком так сильно, словно сбросил сугроб с головы, повел плечами. Улыбнулся. Уставился на спутницу спокойным вдумчивым взглядом, а Тэра замерла:
– Что?
В глазах не то промелькнула искра, не то чёртик махнул факелом – Торопыжка улыбнулся:
– Третий уровень, Тэ. Мы дома.
Он приглашающе махнул к двери, и ничего не оставалось, как шагнуть внутрь. Пискнул невидимый сканер. Стекло ушло в стену, а медвежонок нервно сжался в руках.
"Почему он сказал Мы, а не Я?"
– Ну же, Тэ. Смелей.
Тэра набрала побольше воздуха в грудь и шагнула внутрь. Замерла. Пальцы дико, до боли, вцепились в мишку. Воздух застрял в легких. За спиной замер Торопыжка.
Забыв выдохнуть, девушка хлопала огромными от удивления глазами.
– Смелей, Тэ. Смелей.
Она не могла поверить собственным огромным изумрудным глазам. Казалось, вот оно – прошлое. Далёкое прошлое, еще до рождения. Десятилетия, века назад. Тогда были портные, или нет, эти, как их, – портье… Чёрт, кто помнит как правильно?… ковровые дорожки, шпонированные стены. Да-да… Бра по стенам, тянущимся за повороты и сейчас она видела почти то же. При… Нет-нет, чёрт, как её… Прислуга, вот, в форменной одежде неторопливо шла по делам. Огромный холл украшен… Как же их называли… Декоратор, дизайнер… Тэра так и не вспомнила, как же правильно. Но, точно он тут поработал. Точно. Какой контраст с убогими, обшарпанными трущобами гетто, тремя слипшимися дверями крохотными каморками на всю семью. С исчерченной за десятилетия плиткой и старательно вычищенным ветхим ковриком. Перед глазами встала семья. Тэра дико покраснела. Сам факт того, что она стоит на восхитительно красивой дорожке, похоже, настоящем наборном паркете, в окружении непривычно приятных ароматов чего-то не выразимого… Сердце сжалось. Тэра втянула голову в плечи. Шумный выдох, трепеща, ушёл к люстрам, и девушка испуганно шагнула назад. Уперлась спиной в Торопыжку.
– Нет… Я… Я не могу… Тут какая-то ошибка…
– Смелей, Тэ. – Торопыжка чуть-чуть, грудью, подтолкнул вперед. – Ну же…
Навстречу подошла чуть полноватая девушка в форменном платье. Замерла, качнув каштановым подолом. Склонила голову, представляясь:
– Мэридит, к вашим услугам. – В приятном голосе не было ни подобострастия, ни торопливости. Тэра не уловила ни тени насмешки. Похоже было, что она искренне хотела помочь.
– Я… Можно я пойду? – Тэра попыталась развернуться, но Торопыжка с тихим "стоять" схватил за плечи. – Если это опять твоя шутка, то не смешно, Клотар.
– Я ваша горничная, госпожа Лешер. – Под убранным за полоску кружев пучком волнистых волос расцвела искренним теплом улыбка. – Ваши вещи уже доставили.
Её карие глаза с внимательной обходительностью смотрели на Тэру.
"У меня горничная? Придушите мои плоскогубцы, да они издеваются!"
Тэра с силой тряхнула волосами. Слова застряли в горле. Вот это – дом? Дом в котором живу я? Я?… Бред какой, за что!
Меридит шагнула в сторону и плавным движением кисти указала на отполированные до блеска расписанные цветочным орнаментом стальные двери у дальней стены.
Ноги приросли к полу.
– То… Тороп… Клотар…
– Идем, лапочка, смелей. – он осторожно погладил её по плечу. – Я же сказал. Мы дома.
– Нет… Клотар… подожди…
Торопыжка вздохнул, – ну вот что мне и хорошими делами подруге подгадить нельзя? – Обнял вросшую в пол девушку за талию и потянул. – Ну же. – и вдруг хитро засопел.
Мэридит скромно улыбалась. Казалось, задержка ее нисколько не беспокоит, а Торопыжка хмыкнул в ухо:
– Ладно… Видишь этих господ, бредущих по своим высоким делам. Им нет пока до нас никакого дела.
– Пока? – выдавила Тэра, всё еще не решив шагнуть назад или вперёд. Где-то в душе Пантера дернула ухом, горбатый гномик прищурился из темного уголка.
Клотар сзади склонился к самому уху. Колыхнул кудри. Шепнул:
– Ну, можем устроить шоу.
– Что?
Тэра взвизгнула. Что-то дернуло под коленки, уже такая милая дорожка ушла из-под ног. Пальцы мертвой хваткой вцепилась в сиреневый пиджак, а Торопыжка невозмутимо кивнул склонившей на бок голову Мэридит и, не обращая внимания на испуганные вопли, болтающиеся во все стороны нижние конечности в черном комбинезоне, пошел к лифту. Как конферансье на премьере сотряс воздух:
– Господа, встречайте! Тэра Лешер!
Визги сплелись с веселым мотивчиком. Поганец самозабвенно насвистывал песенку, пока окружающие глазели, посмеивались. Дородный джентльмен с сигарой в зубах захлопал в ладоши с присущей ленцой, решил что увидел новобрачных, а по холлу метались визги. Не зная что делать, Тэра изо всей силы вцепилась в шею Торопыжки.
Меридит нажала треугольную кнопку и с тихим "пум" испещренные цветами двери исчезли в стене. Торопыжка шагнул в лифт. Ссадил с рук Тэру и, потирая шею, сжался, спасаясь от охаживающего по плечам медвежонка.
– Ах.ты.паршивец.меня. удумал…
Лифт ехал. Медвежонок порхал по рукам, голове, белой шевелюре. Клотар замер как истукан-искуситель с ехидной улыбкой. Меридит скромно потупилась, наблюдая сцену через отражение в стене.
Лифт остановился.
– Выдохни. – Клотар чуть не хрюкал, давясь улыбкой. – Вдруг Гемму встретим.
"Час от часу не легче! Он издевается."
Всё еще красная, Тэра быстро одернула комбинезон. Черные кудри взметнулись за плечи и из лифта, уже благочинно, вышла пара в сопровождении горничной. Девушка в белом халате с папкой наперевес торопливо простучала каблуками по коридору, не удостоив их даже взгляда. Только в спину донеслось торопливое:
– Господин Ардлинфельд, господин Ардлинфельд, где Вы?
Торопыжка оживился:
– Мэридит, неужели старикан ещё жив?
– Ох, и не спрашивайте, господин Арчик. Всё в поисках.
"Клотар не представлялся. Они с Мэридит знакомы?" – Тэра с подозрением покосилась на Торопыжку.
– Кто это?
– Ммм?
– Ардлин… э-э-э… чего-то там. Это кто?
На встречу из-за поворота приближались хриплые смешки.
– Да так… Местный сумасшедший.
– Эй, алё?! – но Клотар промолчал.
В старческом эхо из-за угла злость подхихикивая коварным басом перекатывалась в хрипящую радость.
– Понятно всё с тобой. Мэридит, скажите, кто это?
Горничная, не оборачиваясь, ответила: