- Наши мужчины тоже обречены терпеть их общество из гостеприимства, - вздохнула Забияка.
- Оэ, что за упрямство и боевой азарт! - воскликнула Госпожа Ит-Ор. - Мы еле заманили сюда этих робких южан, они с трудом преодолели страх, а теперь, завидев Забияку с её тесаком, непременно сбегут в ужасе - и пропали годы дипломатической работы!
На сей раз рассмеялась даже Вдова Нэр. Мгновения смеха позволили всем расслабиться и принять непринуждённый вид. Дамы, сопровождаемые Смотрительницей Покоев, шелестя шелками и распространяя запах лилий, розовой акации и хмеля, прошли Зимний Сад, отделяющий жилой флигель от официальных помещений, прошли Галерею Предков и Малый Храм - и оказались в зале для аудиенций. Гвардейцы отсалютовали обнажёнными клинками; Юноши и Мужчины, стоящие вдоль стен зала живописными группами, оживились - прибыли дамы, украсив встречу собой.
Вэ-Н, Государь и Супруг, улыбнулся Ра - можно было подойти и, чуточку нарушая этикет, прилюдно прикоснуться к его руке. В конце концов, чужих ещё только ждали - а свои скрыли улыбки и подумали: "Любовь в Чете Государевой - десять урожайных лет". Предвесеннее солнце сияло сквозь диковинные свинцовые стёкла в огромных окнах, прозрачные, как чистая вода - в солнечных лучах сияли оружие и украшения, сияло золотое шитьё… Ра, присев на ступеньку Престола Государева, покрытого алым шёлком со священным охранными знаками, опираясь спиной на колено Вэ-На, успела встретиться взглядами со всеми, кто был ей дорог - с Отцом, со Старшим Братом, с Маленьким Фениксом, с Господином О-Лэ и с неизменным Ником, который никак не мог пропустить такой важный момент, не включив его в свою книгу - перед тем, как Господин Церемониймейстер объявил:
- Послы Лянчина в Кши-На - Львёнок Льва Эткуру ад Сонна и Львёнок Львёнка Анну ад Джарата со своими советником и наставником!
Послы вошли, грохоча сапогами, как плебеи - Ра невольно вспомнила деревенскую шуточку о том, что дальше всего слышно необрезанного осла. Они даже не взглянули на аристократов, пришедших встретить гостей - остановились непосредственно перед Престолом Государевым и уставились на Государя и саму Ра, как деревенский мужик - на балаганную невидаль.
Только ледяная светская выдержка северян спасла послов от недобрых смешков в их адрес - южане выглядели вызывающе неприлично. Одетые в чёрное и серое, как на похороны, покрытые железными бляшками, как упряжные лошади, вооружённые до зубов, словно собирались прямо здесь драться с неприятелем, остриженные под гребёнку - они добили аристократов Кши-На коваными львиными мордами из закалённого железа, заменяющими им гульфики. Увидев эти морды, Ра принялась считать про себя от тридцати трёх задом наперёд, чтобы не прыснуть.
Советник и наставник оказались вполне под стать послам. Толстяк в мешке из грубой чёрной шерсти от шеи до пола, с широченными рукавами, с толстой витой золотой цепью на груди и тяжеленной бляхой - львиной мордой в солнечном диске, висящей на цепи - изображал из себя бурдюк со спесью; тщедушный старик в таком же балахоне, едва справляясь с тяжестью бляхи, сгибающей его тощую шею, зыркал по сторонам умно, злобно и остро, как маленький хищник. Вся эта компания сильно пахла лошадьми, козьей шерстью, потом и ещё чем-то удушливым.
Сейчас Сестричке станет худо, и она выскочит из зала, подумала Ра - и тут Вэ-Н нарушил молчание, грозящее стать опасным.
- Я и все мои родственники и подданные - мы рады вас видеть в этих стенах, - сказал он. - Мы рады, что лянчинцы - наши гости. Мы ждали этого много лет.
- Мы не гости, - хмуро отрезал младший Львёнок, тот, что был выше рангом, высокий, плотный, с торчащими ушами и светлым боевым рубцом на тёмной щеке. - И тебе, Снежный Барс, не годится делать вид, что мы прибыли по доброй воле. Это вы, язычники, заманили нас презренными хитростями - но мы уйдём, едва закончим дела. Ваша радость - она преждевременна, Снежный Барс.
Речь Львёнка, почти правильная, тем не менее, строилась по плебейским образцам, а его гортанный акцент делал вызывающие слова просто оскорбительными. Северяне собрались и приготовились ко всему, продолжая светски улыбаться - но Вэ-Н сказал совершенно безмятежно:
- Я знаю и о ваших делах, и о вашем отношении ко мне, Уважаемые Господа. Мне жаль, что мой Отец покинул земную юдоль до беседы с вами - он был настоящим Снежным Барсом - но, надеюсь, и мы поладим. Дела решатся к общей выгоде - а вам лучше чувствовать себя гостями: вас охраняет от любого зла этот статус.
- Где наш брат? - спросил младший Львёнок, не снижая тона.
- Я послал за ним, - ответил Вэ-Н по-прежнему безмятежно. - Вы увидите, что он жив, здоров - насколько возможно для пленного - и цел. Пока. Вы сможете побеседовать с ним - а потом мы поговорим с вами. О будущем наших приграничных земель.
Ноздри младшего Львёнка раздулись, а его тёмное лицо потемнело ещё больше.
- Вы должны вернуть человека львиной крови! - почти выкрикнул он. - Все остальные разговоры - после этого!
- Он - ваш родственник? - спросил Вэ-Н. - Я сожалею. Он - мой враг. Если он вам дорог, вы должны предоставить очень веские аргументы в его пользу. И свою дружбу. И дружбу Льва Лянчина - иначе ничего не получится.
Младший Львёнок шагнул вперёд, и старший попытался остановить его, схватив за рукав. Младший раздражённо отмахнулся и продолжал, глядя на Вэ-На с ненавистью:
- Дружбы не будет! Какая дружба между правоверными и язычниками, Снежный Барс?
- Понятно, - сказал Вэ-Н покладисто. - Тогда вашего родственника доставят сюда, вы посмотрите, как мои подданные будут играть с ним, проводите свою несчастную сестрицу в тот притон, который её купит, и вернётесь на войну. Вы приехали ради этого?
- За его честь твои безбожные подданные заплатят жизнями, - бросил младший Львёнок сквозь зубы.
- Своими жизнями и жизнями других ваших братьев? Разве это разумно? Разве разумно, войдя в чужой дом, начинать речи с угроз? Я ведь готов выслушать любое здравое слово - к общей пользе.
Младший Львёнок остановился, сжав кулаки и тяжело дыша. Его советники неслышно перешёптывались за его спиной. Старший Львёнок негромко сказал:
- Это подло - так делать политику, Снежный Барс. Ты бесчестен, как язычник, и воюешь, как язычник. Хочешь долгих гарантий за жизнь одного человека? Может, ещё и земель - за жизнь одного человека? И надеешься, что глаза гуо-твари заставят нас принять твои условия?
Вэ-Н тихо рассмеялся.
- Да, Уважаемый Господин Анну, я, с вашей точки зрения - язычник, а значит, живу и воюю, как язычник. Но жизнь вашего брата - это лишь предлог для разговора о других жизнях. Человеческая жизнь - парадоксальная вещь, не имеющая постоянной цены: грош она стоит под копытами вашего боевого коня - и всех сокровищ мира - в сердце любящего. Вот о чём я хотел говорить. А кто - гуо, демон, околдовывающий взглядом? Я этого не знаю.
- Она вот! - бросил младший Львёнок, ткнув в сторону Ра так, будто в его руке был метательный нож. - Трофей с глазами победителя, не человек. Хочешь говорить - и между нами гуо?! Всё - ложь!
Ра так удивилась, что оглянулась - и Вэ-Н улыбнулся ей.
- Я не лгу, - сказал он южанам. - Моя жена, подруга и возлюбленная - не демон, моя честь тому порукой. Я изменил её; из ран на её теле течёт кровь, она чувствует радость и боль, как любой из смертных. У неё природа живого.
- Трофеи не смотрят на мужчин так! - возразил младший Львёнок. - Половина ваших женщин одержима злыми силами. Эти ваши языческие чары - они мешают, они развращают праведных. Вы не знаете истины. Истинная вера - она несёт всем свободу. И вам - тебе и твоим подданным она несёт свободу, Снежный Барс.
- Мы говорим не о вере. Мы говорим о вашем брате. О его будущем - и, в какой-то мере, о будущем наших народов.
- Мой брат сражался за истину. А истина спасёт и твою душу, Снежный Барс. Мы сражаемся за истину. Ты не должен торговаться и думать, как бы унизить его и нас.
- Он сражался за истину и за мою душу, забирая имущество моих подданных? - улыбнулся Вэ-Н. - Хорошо. Мы ещё побеседуем об этом, пока вашего брата везут в Столицу. Мы будем говорить о границах и о вере, пока не придём к выводу, приятному всем. Вы готовы считать себя нашими гостями, если будет так?
Львята переглянулись. Тощий старик что-то чуть слышно шепнул.
- Если перестанете грозить страшными оскорблениями Прайду Льва, - сказал младший.
- Мне незачем грозить гостям, - сказал Вэ-Н. - Я приберегу угрозы для врагов.
Львята снова переглянулись, и младший склонил голову.
- Пусть будет так. Мы гости - и ведём себя, как гости, так. Но ты сказал, Снежный Барс - никакого злого колдовства! Никакой порчи. Ты сказал - надо разговаривать, так и будем разговаривать, как творения Бога.
- Конечно, - в голосе Вэ-На послышалось облегчение. - Ни колдовства, ни порчи. Я зову вас обедать, Уважаемые Господа - и выпью вина из ваших чаш. Вы увидите - мы не хотим причинить зла гостям.
Кажется, советники лянчинцев были не вполне довольны - но Львят заверения Государя вполне устроили. Во всяком случае, когда северные аристократы направились в трапезную, Львята тоже туда пошли - не слишком удаляясь от Вэ-На, косясь на дам то ли опасливо, то ли гадливо, и чересчур пристально рассматривая юношей.
Наблюдая за южанами, Ра подумала, что можно заставить человека ощутить себя мишенью, не обнажая клинка…
* * *
Запись N134-08; Нги-Унг-Лян, Кши-На, Тай-Е, Дворец Государев.
Ри-Ё влюблён в нашу Государыню, как почти любой юнец, которому удалось её увидеть.
После аудиенции он сам не свой. В ответ на какой-то простой вопрос, цитирует балладу о Букашке и Звезде - и логично сообщает, что умрёт за Государыню с радостью.
- Как всякий добропорядочный подданный, - смеюсь я.
- Не только… в смысле - не просто, - начинает он, запинается и смущается.
- Лучше подумай не о Государыне, а о чём-нибудь попрактичнее, - говорю я.
Он смущается окончательно, краснеет и бормочет: "Да, Учитель, я что-то растерялся". Думает, что я им недоволен - но, по-моему, он совершенно естественно себя ведёт. Всё правильно: Букашка может смотреть с правильным уважением на Звезду "условно-мужского" пола или пожилого возраста, но почти шестнадцатилетняя Ра во всём королевском блеске - это чересчур для такого парня, как Ри-Ё. Она недавно стала "выходить в свет", окончательно оправившись от метаморфозы - и даже у меня расплывается физиономия, когда Государыня улыбается. Потрясающая девочка, тоненькая, сильная и гибкая, и её золотые косы, уложенные в высокую причёску, выглядят ярче всякой короны. Не девочка, а оружие массового поражения. На Земле из-за таких начинались войны.
Я смотрю на Ра и думаю, что, вероятно, Ар-Нель видел эту девочку, вернее - её возможность, её тень - внутри нагловатого пацанёнка. И Государь её тоже моментально разглядел, стоило ему впервые увидеть Ра - поэтому у него и не поднялась рука убить или серьёзно ранить. Вот смысл задумчивых взглядов аборигенов на мальчишек Времени Любви - они прикидывают, какова будет девчонка, если повезёт в поединке…
Если это так, то сам милый-дорогой Ча должен бы, в случае случившегося случая, стать очень интересной барышней… Цепляющей, опасной, разумной барышней… леди-вамп… Но это я отвлёкся.
Какого труда мне стоит вытянуть из Ри-Ё его печальную историю - ух! Легче вычистить свинарник. Он молчит, как партизан; мне приходится долго объяснять, что посвятить меня - в его интересах. Но и после объяснений этот скрытник только мнётся, кусает губы и пытается объясняться совершенно непонятными мне эвфемизмами.
Он и в суде молчал. Некоторые вещи просто не идут у аборигенов с языка. Разумеется, его попытки оправдаться без аргументов никто всерьёз не принял. "Обвиняемый украл у потерпевшего шесть золотых и яшмовую тушечницу, потому что считает последнего подлецом и сумасшедшим". Поди докажи, что тебя подставили, если не можешь ввести следствие в суть дела!
- Я просто не верю Всегда-Господам, - говорит Ри-Ё и тут же спохватывается. - Кроме вас, Учитель. Но вы - святой, вы Государыне служите…
Ну что ты будешь делать…
После долгой кропотливой работы я вытягиваю у Ри-Ё какой-то намёк на случившееся. У него вышел конфликт с Господином Сборщиком Налогов. Ясно. Дальше? Упомянутый вельможа - Всегда-Господин, да ещё и наследственный. Сначала-то никакого конфликта не было, потому что налоги, положенные ремесленникам, не слишком велики, а Семья Най не бедствовала, платили аккуратно: отец Ри-Ё считался мастером очень высокого класса, мать - попроще, а у него самого оказался своеобразный художественный талант. Видал я цветущую веточку розовой акации на сложенном письме - пресс-папье из цветного стекла, удивительной элегантности вещь. Ри-Ё её создавал для своего Официального Партнёра - но вещица с правильным намёком, в которую вложили много живого чувства, осталась не подаренной; её купил Смотритель Столицы, для своей любимой рабыни, дёшево…
Цветное стекло - вообще традиционное ремесло в Тай-Е и, пожалуй, традиционное искусство. Технологии изготовления - на диво, а разновидностей масса: от стаканов с толстыми стенками и тяжёлым дном, в которых подают чай по придорожным трактирам и на которые идёт полупрозрачное стекло с вкраплениями и пузырьками, до великолепных сияющих ваз из "свинцового стекла", напоминающего земной хрусталь. Витражи для окон, конечно - в городских зданиях оконные стёкла почти заменили традиционный разрисованный пергамент. Посуда, статуэтки божеств и всякая забавная мелочь, вроде детских игрушек из какого-то особого сорта стекла, почти небьющегося, матового - самый ходовой товар, вдобавок здесь умеют делать линзы для разжигания огня и очень приличную оптику вроде подзорных труб. Я видал даже очки - этакий аналог земного пенсне - такой товар создаётся индивидуально и стоит немалых денег. Стеклодувы - в цене и в чести, цех в фаворе и у чиновников, и у населения. Откуда проблемы?
- Он, - в разговоре Ри-Ё упорно не называет своего врага ни по имени, ни титулом, - он заказал мне несколько флаконов для ароматического масла… в виде лилий, в виде снежных колокольчиков… Сказал, что тонкие вещицы у меня выходят даже лучше, чем у покойного Отца… Я сделал… он заплатил больше, чем Мать просила, а потом приходил много раз…
- Ему хотелось вызвать тебя на поединок, а статус запрещал, - смеюсь я. - Он здорово старше?
- Да, - бросает зло. - Он старше моего Отца. И даже не думал о поединке. Им - Господам-Ржавый-Клинок - в голову такое не приходит…
- Не заводись, успокойся - это ведь в прошлом, он больше не сможет сделать ничего дурного…
- Конечно, не сможет! Уже сделал всё, что мог!.. простите, Учитель. Он как-то пришёл, когда мы играли с И-Цу… ну, играли в бой, на тростнике.
- С твоим Официальным?
- Да. А он… в общем… приказал мне зайти к нему домой и ушёл. Кинул приказ сквозь зубы, как рабу. Я не хотел идти… Мама велела, сказала, что не годится ссориться с Важной Особой, которая ещё и платит… лучше бы я не ходил.
- Плохо встретили?
- Хорошо! Простите, Учитель, я знаю, не стоит кричать… он налил жасминового настоя, сказал, что может мою жизнь устроить…
- В наложницы позвал?
Краснеет - пятнами. Сжимает кулаки, отворачивается, говорит в стену:
- Хуже. Я подумал, что в наложницы. Ещё сказал, вежливо, мол, это лестно, но у меня Официальный Партнёр, поединок назначен… Тогда он сказал… Учитель, можно не повторять? Что он не собирается меня резать, а… нет, я не могу, простите.
У меня в голове появляются некоторые проблески. Я улыбаюсь.
- Понятно. Он предложил тебе кое-какие грязные вещи, а ты съездил ему по физиономии - я догадался? Ты подумал обо мне то же самое, там, в Доме Порока - поэтому заодно решил врезать и мне? На всякий случай?
Усмехается, невесело.
- Да… Он говорил такое… и так… я не знаю, как так можно… делается мерзко от одной мысли… Ну да, я его ударил. А он позвал слуг, меня заперли. И донесли… в общем, донесли, что меня остановил его привратник и отобрал какое-то его барахло и деньги. А дальше вы знаете.
- Наверное, не стоило сразу его лупить?
- Я больше не мог быть вежливым. Я… я удивился. И разозлился. И… не мог, в общем. Ну да, у меня не было шансов. И вообще… я написал отцу И-Цу, а он прислал несвёрнутый лист с оборванным краем. С одной строчкой: "В моей Семье воров не будет". А сам И-Цу вообще не написал ни слова… я думал, сдохну… Мама продала дело и уехала в Э-Чир, к дальним родственникам - не захотела, чтобы Братишкам всю жизнь тыкали в лицо этим…
- Разбил жизнь тебе и твоей Семье - ровно ничем не рискуя…
Ри-Ё заглядывает мне в лицо снизу вверх:
- А вы скажите о нём… Государю, а не Государыне, а, Учитель? Государыне нельзя говорить таких грязных вещей, а Государь не позволит ему… не велит сделать так ещё раз…
- Ох, Ри-Ё… ну конечно, Государю - никак не ниже: это же государственное дело! Малыш, скажи, зачем нам рассказывать таким важным особам? Как ты думаешь, что станется с детьми старого дурака, если он отправится на каторгу, а его имение конфискуют?
Ри-Ё моментально понимает, вздыхает, чуть пожимает плечами:
- Вообще-то, я не думал, что его дети… что с ними… может случиться то же самое. Они-то при чём?
- Ну так вот мы и накажем только того, кто виноват, - говорю я, и Ри-Ё улыбается.
Поэтому мы нашей Государыне ничего не рассказываем. Только выражаем уверение в совершеннейшем почтении и преданности, а ещё просим милости к тому, кто был осуждён безвинно: "Ну вы же знаете меня, Государыня - это совершенно точные сведения". И Ра так улыбается, подписывая бумагу о реабилитации, что Ри-Ё шатает, когда мы выходим.
А возвращаясь с аудиенции у нашей августейшей дамы, мы заглядываем в приёмную Уважаемого Господина Канцлера. К нему частенько захаживают сановные бюрократы с докладами; я рассчитываю тут кое-кого повидать - и попадаю в точку. Господин Сборщик Налогов, немолодой холёный вельможа, безделушек на котором больше, чем на Ар-Неле, замечает меня, довольно-таки жеманно улыбается и кланяется.
Ри-Ё стискивает зубы и дёргается вперёд. И Уважаемый Господин его узнаёт - в шёлковом тряпье пажа важной особы, в чеканных браслетах и с очень приличным мечом: могу я сделать пару подарков парню, которого лишили всего?
И мы с Ри-Ё наблюдаем потрясающую игру красок на физиономии Уважаемого Господина. Он на наших глазах стареет лет на пятьдесят.
- Ри-Ё, - говорю я, - это, кажется, тот самый тип, о котором ты мне рассказывал?
Если бы взгляд разил, как меч, Сборщик Налогов рухнул бы трупом, но эмоции Ри-Ё не имеют убийственной силы, поэтому его недруг только отступает на шаг и пытается скрыть, как его трясёт.
- Как ты думаешь, Ри-Ё, - говорю я, - наверное, тяжело чистить нужники в таком возрасте?
Мой юный друг бессердечно хохочет. Его враг очень хочет что-то сказать, но не может придумать слов. Я улыбаюсь.
- Знаешь, что? - говорю своему пажу. - Надо будет поговорить с Шефом Гвардии. Или лучше - с Господином Куратором Департамента Добронравия?