Бодхани некоторое время с удовольствием понаблюдал за разрывами на позициях обороняющихся. Что, Шахсиджан, не нравится? Это еще не всё. Вот пробьем бреши в стенах, бросим вперед БТР-ы. Не один-два, как в предыдущих попытках. Много. В ближайшие пару дней Матча поменяет хозяина. Ты даже представить себе не можешь, какие удовольствия ждут тебя перед смертью. И дело совсем не в Рафике…
Самара, проспект Ленина
"Тигр" крутил по Самаре, пробираясь обратно к дому.
- Вань, давай направо, - вдруг словно очнулся Боря,
- Чего там? - спросил Андрей.
- Магазин папин. Были там хорошие вещи. Может, и уцелело что…
- Что там могло уцелеть за столько лет? Да с наводнением…
- Это район высокий, на холме стоит, не должно залить… Да тут рядом…
- Ну, давай, бешеному сержанту семь верст не крюк.
Ехать оказалось, действительно, недалеко. Боря тормознул напротив середины длинного дома. "Китайская стена" - мелькнуло в голове у Урусова. Магазин, к его удивлению, работал. Баннеры, закрывающие окна, явно не менялись все десять лет, и понять, что на них было изображено не смог бы даже тот, кто это знал заранее, а вот вывеску над входом еще можно было разобрать.
Боря с трудом протиснулся между косяком двери и здоровенным бритоголовым амбалом на входе. Андрей протискиваться не стал, а просто отодвинул амбала в сторону и прошел следом. Бугай проводил его тяжелым взглядом, но смолчал. АКС за плечом не всегда способствует развитию беседы.
Ефрейтор прошелся между рядами вешалок, потрогал некоторые вещи, посмотрел ценники…
- Что господа желают? - раздался вкрадчивый голос.
- Вы хозяин? - спросил Борис.
- Я, - говоривший был невысок, лыс и очень толст. "Как мешок с жиром, - вспомнилось сравнение, - и голос противный… да бог с ним"…
- И давно Вы здесь?
- Этот магазин принадлежал моей семье еще до ядерной войны! - поспешно уточнил нынешний владелец.
Борю начала захлестывать волна ярости. "Чего это я, ну врет, ерунда же!". Но остановить себя он не мог.
- Не знал, что мы с Вами родственники, - холодно произнес ефрейтор, - не напомните, кем Вам приходился Виктор Юринов?
- Какой такой Виктор… - заголосил толстяк,
- Настоящий хозяин этого магазина! Мой отец!
- Слушай, я не знаю, - в голосе лысого неожиданно прорезался кавказский акцент. - Я пустой помещение нашел! Сразу как война кончилась! Совсем пустой был! Ничего не было! Сам все привез, поставил! Нет у тебя прав!..
- Пустой? А "Сиверу" тебе кто поставляет?
- Какую-такую "Сиверу"?
- Вот это у тебя какой фирмы куртка?
- Наши ребята шьют, в Курумоче!
- Значит, в Курумоче… И лейблы рязанские цепляют в Курумоче? - Боря что-то оторвал от картонки, висящей на куртке, и ткнул под нос торговцу, - и ценники с папиной печатью тоже клеят в Курумоче? Хоть бы прочитал!!! Рублей нет давно!!!!
Он сам не понимал, что вдруг нашло. Собирался ведь только спросить, не появлялся ли кто из старых знакомых. Бред, конечно, но вдруг… Может, купить что-то из старых вещей на память…Откуда вдруг ненависть к торговцу, откуда такая ярость? Почему так хочется врезать по этой противной роже? Наверное, истерика… Но сдержать себя Борис не мог.
Толстяк неожиданно проворно отскочил назад.
- Вопросов задаешь много, солдатик! - по-змеиному прошипел он, и завопил. - Реваз! Тревога!
Из глубины магазина вылетели два парня, оба под стать охраннику. Боря метнулся навстречу. Первый из нападавших скрючился на полу, держась за пах, второй улетел в угол, снеся по пути стойки. Приклад Бориного автомата, сломав ему ребра, описал короткую дугу по восходящей и врезался в лицо толстяка.
За это время Урусов успел только сдернуть ствол с плеча. Но стрелять было не в кого. Охранник у входа стоял, подняв вверх обе руки и всем своим видом демонстрируя непричастность к происходящим событиям. От машины к входу бежал Ванька, услышав шум. Борис с белым, как мел, лицом, вперив взгляд сузившихся глаз в разбитое лицо толстяка, прошипел сквозь зубы:
- Тут ничего твоего нет, падла! Тут всё моего отца! Понял? И ты будешь беречь это, как зеницу ока, ублюдок. И моли своего бога, чтобы в следующий раз пришел опять я, а не Олег! Понял?
- Фонял… - прошепелявил торговец…
- Пошли! - махнул Борис остальным.
- Э, нет, - сказал капитан, - ни фига! Коли здесь всё твоё, так давай ребят оденем по-людски. А то бушлаты наши на рыбьем меху, а где зимовать придется - хрен его знает. Я, конечно, сволочь, но ни разу не альтруист!
Следующие три часа прошли в серьезном созидательном труде. Вызвали остальных. Боря старательно отбирал товар, который подкатившая группа Соловьева грузила в "шишигу". Через час к магазину подъехали на двух джипах уголовного вида личности, но на рожон не полезли. Перекинулись парой слов с уфимцами и уехали, забрав торговца с охраной. И битой, и целой. "Сибиряки" даже не отвлекались от загрузки…
Всё, что осталось в магазине после этого, уфимцы забили в свой КАМАЗ, не забыв, впрочем, спросить у Бори разрешения.
- Нам тоже зимовать, - прокомментировал свои действия Салават, - и не один раз. Зачем хорошие вещи пропадать будут. Да и с чего всяким чуркам наживаться, да?
* * *
А в это время наконец сумевший отвлечься от боли в паху Реваз упер взгляд в уцелевшего товарища по дежурству и выдавил:
- Это кто был?
- Кто? - не понял его тот.
- Мелкий, который нас… Ты ж его узнал, зуб даю!
- Младший Юринов. Шахматист. Мы в одной школе учились.
- Хера ж себе шахматист!
- Скажи спасибо, что старшего не было! Этот хоть драться не умеет…
Таджикистан, Фанские горы, ущелье Пасруд
Нет, он не испугается. Мало ли что рассказывают про это ущелье. Шамси не верит ни в дэвов, ни в ифритов. Шамси даже в Аллаха не верит. Он атеист, как отец, дед и прадед. А еще Шамси - лучший охотник кишлака. Бесстрашный и удачливый. Он может выследить любого зверя, подкрасться к нему и добыть одним выстрелом. Причем, необязательно из ружья. Шамси больше любит лук. Бесшумное оружие не распугивает другую добычу.
Собственно, он не собирался в проклятое место. Но шайтан дернул баранов за курдюк, и они ушли сюда. Одного архара Шамси уже взял. Тот лежит, заваленный камнями и засыпанный снегом, в дне пути отсюда. Наверное, проще будет потом сходить за ним из дома. А сейчас добыть парочку архаров и вернуться напрямую.
На самом деле, Шамси знал про себя правду. Никакой он не лучший. Невозможно быть лучшим в шестнадцать лет. Вот отец, дед, а особенно прадед… Те - да, ими заслуженно гордится вся семья. Но отец и дед сгинули без следа в России, когда американские шайтаны сломали мир. А прадед слишком стар и уже не может ходить по горам за зверем. Он и до арыка на окраине кишлака доходит с трудом. Научил правнука стрелять и читать следы - и за то спасибо. И оружие передал: старое, никуда не годное ружьё и лук. Фамильный лук, очень хороший. Подарок какого-то хана далекому предку Шамси. Что был за хан, как его звали, сейчас никто не вспомнит. Зато вся семья знает, как звали награжденного. Так же, как и далекого потомка (и всех первенцев во всех поколениях Абазаровых): Шамси! И лук остался, служит верой и правдой. Не сказать, что совсем без ремонта и ухода, такое оружие берегут как зеницу ока. Прадед сам ухаживает за ним, никому не доверяет. И стрелы режет сам, благо глаза старика еще не подводят, а руки его тверды, как в молодости…
Но никто не даст скидки на возраст, когда нечего есть. Своего стада у Абазаровых нет. И земли мало. А мать и сестренок надо кормить. И прадеда тоже. Конечно, женщины что-то выращивают, и продают прадедовы поделки. Но без охоты очень плохо. Еще года три назад прадед мог понемногу охотиться. Сейчас ноги совсем отказали. И надежда только на него, Шамси.
И вторая правда, что он боится. Очень боится. Да, он не верит ни в Аллаха, ни в шайтана. Прадед говорит, что мулла врет, значит, так и есть. В отличие от муллы, прадед не врет никогда. И в злых духов Шамси тоже не верит. Но всё равно страшно. Только это не повод для мужчины отказываться от добычи.
Охотник осторожно выглянул из-за скалы. Баран стоял метрах в пятидесяти. Отличная мишень: очертания четко видны на фоне закатного неба. И второй немного ближе и ниже по склону. Кого бить? Но руки не спрашивали голову. Две стрелы взвились одна за другой. И обе нашли свои цели. Всё-таки, он очень хороший лучник. Очень…
Может, духи этого ущелья и злые, но к Шамси они сегодня добры. Архары не сорвались на дно ущелья, а лежат на скалах, там, где паслись. Прекрасно. Сейчас он разделает туши, а завтра уйдет из этих мест и не будет больше гневить злых духов. И добрых тоже. Охотник вытащил нож и принялся за работу…
Самара, ул. Осипенко
- Вот теперь, Борька, я тебе скажу, что ты точно не задрот, - философствовал Герман на подъезде к бабушкиному дому. - Пришел. В морду дал. Все в шоколаде и новом прикиде…
Красный, как вареный рак Боря сидел сзади, уставившись в пол, и упрямо молчал.
- Ванек, завали, а? - рыкнул Урусов, - Борис, ты чего мордой кривишь?
- Да как-то странно получилось. Вышло, что мы пришли и ограбили. Он ведь брошенное подобрал, сейчас все так делают…
- А ты бы так подобрал?
- Ну, не знаю, нет, наверное.
- А если бы подобрал, а потом настоящий хозяин вернулся, ты бы что сделал?
- Отдал бы!
- Вот и он отдал. И не переживай на эту тему. Ты отцовское имущество отбил. Семейное, так сказать, достояние. Лучше скажи, что ты в драке творил…
- А что?
- Что? Троих уложил, пока я автомат с плеча сдергивал, и спрашивает, что! Как ты умудрился с такой скоростью грабками шерудить?
- Не знаю… - ефрейтор надолго задумался. Потом проговорил. - Олег рассказывал, у него такое в драках было. А папа говорил, что это у нас семейное. Бледнеем и убыстряемся. На инстинктивном уровне.
- Ну, ты и сказал, - хмыкнул Ванька, - я и словесов таких не знаю.
- Тебе и не надо, - ответил Урусов, - твое дело баранку крутить. Много думать будешь - все столбы наши!
И впервые подумал, что Борька, наверное, дойдет куда хочет. Если будет бледнеть при каждом опасном случае…
- Ребята, возьмите с собой! - вдруг произнес всю дорогу молчавший Юрка.
- С хера? - поинтересовался Урусов, - нам только еще одного ханурика не хватает. Своих алкашей достаточно.
- Возьмите, я пить брошу! Я ж не всегда алкашом был! Водила я! На дальнобое работал, "Манн" гонял! У меня все категории открыты! Вожу всё, от мотоцикла до танка!
- И как кардан-многостаночник дошел до жизни такой?
- Как-как! А так! - Юрка замолчал. Потом с дикой тоской в голосе произнес. - Вон, Борька семью свою ищет… Надеется… А мне искать некого… Из рейса вернулся пятнадцатого августа, а вместо дома - воронка… У "Прогресса" мы жили!.. В июле новую квартиру купили… Галка так радовалась… Две дочки были… Пять лет и три… Пришел, ни жены, ни дочек, ничего!.. Воронка… Я сначала по всем пунктам сбора бегал, по приемникам детским… А потом бросил… Сидел в квартире и пил. Как напьюсь, всё нереальным кажется… Сижу, с фотографиями разговариваю… Я в эту квартиру двадцатого пришел, как вода схлынула… Бабушку похоронил… По-человечески… Думаю, может, вернется кто, так хоть могилка будет… Мне-то и могил не досталось… - он посмотрел на Борю, - я ж тебя по фотографии узнал… Я имена ваши все знал, а как напивался, так без имен называл. Шахматист там, Лыжник, Маленькая… Думал, погибли все… Вы же мне, как родные, я же за вас, как за своих, пил… Чтобы чудо свершилось… Чтобы хоть кто-то выжил… А теперь ты и фото заберешь… Заберешь, не спорь… И правильно… Только совсем тошно будет…
Юрка сглотнул и продолжил:
- Возьмите, парни… Я водить не разучился, опыт, он не пропивается. Брошу пить - не подведу.
- А бросишь?
- Уже. Со вчерашнего вечера не пью. На утро не осталось, а ты, капитан, так и не опохмелил. - Горько усмехнулся Юрий. - И не надо. Лучше с собой возьми.
- Андрей… - произнес Боря.
- Что Андрей? - окрысился Урусов, - нет, ну вот почему я такой добрый! Ладно, всё равно за фотками едем, заодно и твои шмотки заберем, доходяга! Только имей в виду, у нас не детский сад. Могут и грохнуть.
- Да по хрен! В хорошей компании и сдохнуть не страшно…
Таджикистан, ущелье Зеравшана, укрепления кишлака Сангистан
Ночь. Тишина, прерываемая только шумом дождя. Да часовые перекликаются на постах. Боевые действия приостановлены, чтобы продолжиться утром. Можно было и в темноте закончить бой, если бы не налетевший шквал. Но завтра, невзирая на погоду, джигиты войдут в Сангистан. И ничто не сможет их остановить. Укреплений, подобных разбитым, у матчинцев больше нет. И воинов у них практически нет. А пока лагерь спит. Даже победителям нужен отдых перед новым боем…
Часовой дошел до большого камня. Здесь граница его участка. Сквозь водяную пелену разглядел товарища с соседнего участка и двинулся обратно. Дежурить, конечно, лень, лучше бы прикорнуть, да хоть у этой же скалы, что столь удачно прикроет от дождя, да часок покемарить… Но в последнее время, баши всерьез занялся дисциплиной. Поймают - мало не покажется. Лучше уж доходить свою смену, а потом отоспаться. Боец зевнул…
Легкая, неуловимая взглядам тень метнулась к нему, вынырнув из стены падающей воды. Чужая рука зажала рот, лезвие ножа вошло под ребра, и бездыханное тело, придерживаемое убийцей, аккуратно легло на землю.
- Третий готов. - шепнула тень и скользнула в направлении машин…
Только что встретившийся с товарищем постовой остановился в удивлении. В полутора метрах, как из-под земли, возникла крупная собака. Большая собака. ОГРОМНАЯ СОБАКА. Часовой даже не мог представить, что в мире могут существовать такие чудовища. Шерсть топорщилась, словно и не поливает ее сильнейший ливень, который с трудом пробивает свет фонаря. Угольно-черный зверь молча оскалил пасть, издевательски улыбаясь джигиту.
- Карашайтан! - прошептал человек, и руки сами потянулись к автомату, но долей мгновения раньше пес прыгнул, и клыки сомкнулись на горле человека, не успевшего даже вскрикнуть. А зверь растворился в темноте…
Вид лагеря не изменился. Только разом, словно по команде, умолкла перекличка часовых. Разводящий, сидевший у небольшого костерка под навесом, поднял голову, прислушиваясь, но поднять тревогу не успел. Из темноты прилетела смерть…
А у оставленных на обочине дороги машин, на позициях пушек и у входов в наиболее крупные шатры мелькали почти незаметные тени… Еще более незаметные из-за непогоды.
Через десять минут лагерь вновь опустел…
Бодхани проснулся. Что-то изменилось. Он не сразу понял, что именно не так… Что?.. Заныла культя левой руки… В чем дело? Баши посмотрел на часы. Почти полночь. Время Иблиса… И тут до него дошло: часовые должны перекликаться. Обязаны. Но молчат…
Рот успел открыться, но не выкрикнуть сигнал тревоги. Часовая и минутная стрелка хронометра баши совместились на цифре "12", и лагерь взорвался…
Самара - Саратов - Волгоград
С "жигулевскими" "перетерли" быстро. Ребята были совсем не похожи на остальные местные "бригады". Даже манера общения, как ни старались, очень отличалась. Так что не "терли" с ними, а разговаривали. Очень даже культурно и благопристойно.
Договорились, что за проезд по Луке разведка подбросит некий местный груз до Валов, деревни на бывшей трассе М5. Собственно, груз (какие-то мешки, похоже, с удобрениями) ехал на том же пароме, там его и перегрузили с машин хозяев на "газоны" сибиряков. И прямо из порта в Рождествено, колонна ушла на "трассу".
А через час, выгрузив несколько мешков в Шелехмети, поняли, что дороги "диких земель" - не самые худшие в мире. И в России тоже. Единственное, что радовало, что впереди было всего тридцать километров "полосы препятствий".
Вот тут и выяснились причины вчерашней доброты Урусова. Капитан заразился от своего подчиненного интуицией. Юра-Алкоголик оказался находкой местного значения. Действительно ли он водил всё, что водится - осталось секретом, но и с "шишигой", и с "УАЗиком" управлялся на раз. Стоило ему сесть за руль, и перегруженный грузовик только что бессильно ревевший движком, пробуксовывая на очередном подъеме заболоченного проселка, начинал потихонечку, а потом и немного быстрее, ползти вверх, метр за метром преодолевая препятствие. Кроме того, Юрка неплохо знал эти места, и гроссмейстерская интуиция больше не требовалась. Тем более, что, в отличие от нее, новый "кардан" заранее учитывал состояние дорог и в крыльях для переправ не нуждался.
К вечеру добрались до Сызрани. Город, получивший ядерный заряд по заводу "Тяжмаш", обычный по нефтеперерабатывающему с сопутствующим пожаром, а в придачу еще и огненное наводнение (горящая нефть, плывущая по течению…), так и не оправился. Собственно, возрождать его было некому и незачем.
Ни Сундуков, ни Урусов тоже не нашли оснований для остановки и заночевали километрах в семидесяти дальше города, благо заблудиться в родной области "проводник" не мог даже специально. Рано утром пошли дальше. На Саратов.
Дорога не баловала разнообразием. Все населенные пункты встречали приезжих массивными заборами, обнесенными колючей проволокой или мощными блокпостами, ощетинившимися оружием. Агрессивности, впрочем, не проявляли. Едете мимо? Езжайте, скатертью дорога, только нас не трогайте. В переговоры местные не вступали. Сам Саратов отличался от мелких деревенек, ранее встретившихся по дороге, разве что отсутствием сплошных заборов по-над трассой. Но полоса дзотов, выстроенных поперек пути в пределах прямой видимости друг от друга, впечатляла. Сама трасса контролировалась блокпостами, на которых хмурые мужики молча тыкали пальцем в сторону объезда и провожали недобрыми взглядами. На любую просьбу реагировали односложно:
- Запрещено!
Собственно, всё, что хотели сибиряки - это заправиться. Из-за "попутного груза" пришлось уменьшить запас горючки, и он таял с каждым километром. Впрочем, до Волгограда должно было хватить. А вот до Астрахани - непонятно…
- Охренели они все, что ли?! - возмущался Урусов на очередном перекуре, - что за проблема в нефтеносном районе бензина продать?! А бригада пойдет, как выкручиваться будем?
- Бригаду заправят, - философски заметил Сундуков.
- Почему?