- Продолжайте заниматься согласно распорядку! - переждав восторженный клич, закончил речь Бургарт. - Разойдись.
- Как думаешь, Вовка, - взбудораженно произнес Петька, когда выдалась свободная минутка, - попадем мы в этот список?
- На увольнение?
- Угу, - кивнул Незнанский, - страсть как на фильму сходить охота! Да и в шапито я ни разу не был!
- А я мороженое ни разу не пробовал, - признался другу Вовка. - Вот шоколада, наверное, целый воз слопал, а мороженое… Мне говорили, вкусное… Блин, Петька, - Путилов звонко хлопнул себя ладонью по лбу, - мы же с тобой здесь совсем оскотинились: о подачках фрицевских размечтались! А наши там Читу сдали!
- Пацаны, вы о чем треплетесь? - К друзьям, стоящим в сторонке, подскочил Сашка Чернюк - гефрайтер четвертого отделения. - О завтрашней увольнительной небось?
- Да вот, прикидываем: сумеем в список попасть или не светит? - Вовка решил умолчать о Чите.
- Ага, я угадал! - обрадовался Сашка. - Но это было легко - вся "Псарня" только об этом и болтает. Сами как думаете: прорветесь?
- Мне, думаю, не светит, - произнес Вовка. - Слишком часто я в лазарет попадал, - напомнил он приятелям о стычке с Сандлером и схватке с Ланге.
- Да, наверное… - согласился Сашка. - А у меня с немецким не ладится! - грустно сообщил он приятелям. - Только Петька как-то умудряется без залетов…
- Вот он-то за всех нас и погуляет! - рассмеялся Вовка.
- У-у-у, зараза! - с завистью произнес Чернюк. - Кабы знать заранее - так я б навалился… Шпрехал бы ща не хуже Франца!
- Успеешь еще, Сашка! - фыркнул Путилов. - Нойман же ясно сказал - не последний раз…
- Эх, не везет, так не везет! - расстроился Чернюк. - Столько интересного, а мы тут в казарме пухнуть будем. Слушайте, пацаны, а из вас кто-нибудь фильму видел?
Перед ужином Вовку отозвал в сторону Сандлер:
- Вот что, Вольф, я тут подумываю, кого в увольнительную отправить можно… Поможешь мне список составить?
- Так вы ж лучше меня знаете, кто по всем предметам успевает.
- Прилежание в дисциплинах - это, конечно, похвально, - не стал спорить Михаэль. - Но можно включить в список еще несколько человек… Так сказать, авансом.
- Чем? - не понял Вовка.
- Ну поощрить с прицелом на будущее, - разъяснил Сандлер. - Оказать доверие: парни тогда горы своротят, стараться не в пример лучше будут. Есть такие на примете?
- Есть! - выпалил Путилов, памятуя недавний разговор с Сашкой. - Чернюк, например. У него вся заковыка с немецким языком. Но он подналяжет. Могу за него поручиться.
- Согласен, Чернюка включить можно. Еще кого посоветуешь?
- Незнанский…
- Незнанский и без твоей протекции проходит, как Федотов и Пономарь. Гефрайтеров ты отобрал дельных. В общем, у тебя есть еще полчаса, подумай: двоих я могу включить в список без особых проблем. Да, тебя я тоже включил…
- Но я же… это…
- Надеюсь, что никаких сюрпризов ты больше не устроишь?
- Никак нет, герр Сандлер!
- Подать-то списки я подам, но там уж все на усмотрение Ноймана. Подпишет твою увольнительную - развлекайся на здоровье. Но если отклонит, не обессудь - сам виноват.
- Я понял, герр мастер-наставник.
- Свободен. Жду тебя после ужина.
* * *
- Путилофф? - прочитав список курсантов, заслуживших, по мнению Сандлера, увольнительную в город, не поверил своим глазам Нойман. - И это после всего, что этот ублюдок натворил?
- Герр оберстлёйтнант, - вкрадчиво произнес Михаэль, - мы ведь уже с вами обсуждали этот вопрос. Вы вынесли решение: не наказывать Путилоффа за стычку с Ланге.
- Я помню, - кивнул начальник школы. - Но не наказывать - это одно, а поощрять - совсем другое дело!
- Но, герр Нойман, - продолжать гнуть свою линию мастер-наставник, - я могу заявить без ложной скромности: на данный момент Путилофф - лучший курсант школы! Отличная успеваемость - преподаватели его хвалят: все ловит на лету! А после того как Рагимов разрешил ему физические нагрузки, никто не может догнать его на полосе препятствий!
- Да знаю я! - сварливо проворчал Бургарт. - Не слишком ли ты с ним нянчишься, Михаэль?
- Герр оберстлёйтнант, - продолжал напирать Михаэль, - сделайте для него исключение…
- Для него уже и так слишком много исключений!
- Неужели это так принципиально? Окажите доверие, и он из кожи лезть будет, чтобы его оправдать! Я ручаюсь!
- Ох, Михаэль, черт с тобой! - Бургарт размашисто подписал увольнительную. - Но помни, ты за него в ответе! Я не потерплю еще одного залета!
- Так точно, герр оберстлёйтнант! - обрадованно произнес Михаэль.
* * *
Утром старенький "Опель Блитц" с кузовом, крытым пятнистым тентом, въехал в расположение "Псарни". Рявкнув разболтанным движком, видавшее виды чудо техники выпустило клуб вонючего сизого дыма и замерло в центре залитого бетоном плаца. Из кабины выбрался пожилой угрюмый водитель в замасленном танковом комбинезоне и деловито принялся пинать ботинком колесные скаты.
"Машина пришла!" - эта новость распространилась по интернату подобно лесному пожару.
- Все, кто в увольнение, - выходи на плац строиться! - скомандовал Сандлер.
Мальчишки наперегонки бросились к выходу из казармы. Их лица сияли. Те же, кого обошла фортуна, провожали счастливчиков завистливыми взглядами. Как же они хотели оказаться на их месте!
- Старайтесь, дурьи головы! - произнес Михаэль, обращаясь к лишенным увеселительной прогулки мальчишкам. - Приложите усилия - и воздастся вам!
- В шеренгу становись! - скомандовал на улице Вовка. - Герр старший мастер-наставник, курсанты, следующие в увольнение, по вашему приказанию построены! - доложил он.
- В общем, так, бойцы, - прошелся вдоль строя Сандлер, - чтобы у меня там без фокусов! Думайте, прежде чем куда-нибудь вляпаться! Вечерний инструктаж все помнят?
- Яволь, герр старший мастер-наставник!
- Сейчас подходим ко мне за денежным довольствием… по одному!!! - рявкнул Михаэль, когда мальчишки дружно ломанулись из строя. - Путилофф! Ко мне!
Вовка подошел к Сандлеру.
- Держи, - мастер-наставник протянул Вовке сложенную вдвое увольнительную, внутри которой лежало несколько разноцветных бумажек. - Увольнительную беречь! - предостерег мальчишку Михаэль. - Следующий.
Мальчишки подходили к наставнику, получали увольнительные и деньги и становились в строй. Вовка, спрятав бумагу с подписью начальника школы в нагрудный карман, принялся с интересом рассматривать купюры.
- Смотри, Вовка, какой у меня веселый пацан на деньге намалеван, - помахивая сиреневой купюрой, похвалился Петька, - на Сашку Чернюка похож! Цвай карбованец, - по слогам прочитал он надпись на немецком. - Два карбованца, значит… А это сколько: много или мало? - озадачился он.
- А сколько всего? - спросил Незнанского Вовка, подсчитывая степень обогащения.
- Чичас подсчитаю. - Петька послюнявил палец и зашуршал бумажками: - Значит, есть три мальца по цвай и четыре единички… Это сколько же будет?
- Десять, - подсказал Вовка.
- Ага, точно! Две дивчины по фюнф, - он заломил коричнево-фиолетовые бумажки, - еще десять в кармане! Одна тетка по десятке, - Петькин палец прижал красноватую купюру, - и какой-то садовод в шляпе по цванцих, то бишь - двадцать.
- Значит, - подытожил Вовка, - десять, десять, десять и мужик по двадцать?
- Ага.
- Пятьдесят карбованцев получается! - сообщил другу Вовка.
- А у меня почему-то сорок, - пожаловался Путилову один из курсантов. - А у тебя, Вовка, сколько?
- Сейчас гляну…
- Поясняю по суммам, - закончив выдавать деньги и документы, произнес мастер-наставник, - они у всех разные: у обычных курсантов - сорок карбованцев, у гефрайтеров - пятьдесят, у обергефрайтеров - семьдесят!
- Ого, Вовка, так ты у нас самый зажиточный! - расплылся в улыбке Петька, потешно наморщив конопатый нос.
- Ага, прям купец-миллионщик! - отшутился Путилов, чувствовавший себя немного не в своей тарелке.
- Разговорчики! - одернул курсантов Сандлер. - Еще вопросы есть? Если нет - тогда по машинам!
Деревянные лавки, установленные в просторном кузове грузовика, с трудом вместили шумную мальчишескую ораву.
- Готовы? - Сандлер, запрыгнувший на колесо, заглянул в кузов.
- Яволь, герр Сандлер! - отрапортовал Вовка, которого в сборной солянке разных взводов безоговорочно и не сговариваясь считали за главного. - А из наставников с нами кто-нибудь поедет?
- Я поеду, - ответил Михаэль. - Совсем без присмотра вас оставлять боязно… Держитесь крепче - если по дороге кто вылетит - подбирать не будем! - шутливо пригрозил он. - Sind gefahren, Rudi! - Сандлер спрыгнул с колеса и хлопнул водителя по плечу.
- Klettere in die Kabine, - ответил шофер, вооружаясь кривой металлической ручкой-стартером. Приладив рукоятку, водитель с силой крутанул её, пытаясь завести поизносившийся двигатель. Железка описала полукруг и, вырвавшись из рук, больно съездила водителю по пальцам.
- Donnerwetter! - злобно прошипел немец, взмахнув ушибленной рукой.
Машина завелась только с третьей попытки: затряслась и зафыркала.
- Alte dreck! - чертыхнулся водила, выдергивая "шморгалку" из гнезда.
Через минуту, отчаянно тарахтя, "опель" выехал за периметр "Псарни". В кузове грузовичка царила возбужденная суматоха и безудержное веселье: мальчишки до сих пор не могли поверить в происходящее.
- Кто куда, а я сразу на фильму! - перекрикивая рокот движка и гомон пацанов, вслух мечтал Сашка.
- А я конфет куль куплю…
- Мороженое…
- Цирку…
Настроение у всех зашкаливало: мальчишки толкались, пихались, дергали друг друга за рукава отутюженных парадных гимнастерок с причудливыми нашивками и галунами, выданных перед отъездом комендантом Мейером. Больше заняться в машине было нечем: толстый камуфляжный тент напрочь загораживал обзор. Местами мальчишек ощутимо подбрасывало на ямах и ухабах, водитель пер по раздолбанной дороге, словно на танке. Но малолетних псов это только веселило: после очередного "прыжка" из кузова раздавалась веселая ржачка. Однако к концу поездки задницы мальчишек начали ощутимо побаливать, а кое-кто обзавелся шишками и ссадинами. Те из мальчишек, кто сидел ближе к борту, время от времени поглядывали в щели, докладывая о смене "декораций":
- Лес… Луг… Деревня какая-то… О! О! В городок какой-то заехали…
Машина резко остановилась, мальчишки повалились с лавок, образовав кучу-малу. Сандлер, откинув в сторону клапан тента, заглянул в кузов:
- Выходи строиться!
- Приехали, пацаны! - воскликнул Сашка Чернюк, первым спрыгивая на землю.
Наконец слегка помятые курсанты покинули кузов грузовичка и выстроились перед мастером-наставником.
- Привести себя в порядок! - распорядился Михаэль, неодобрительно качая головой. - Вы не какие-нибудь шаромыжники, а имперские Псы на службе фатерлянда! Поэтому и выглядеть должны соответственно! Отряхнулись, подтянули ремни… Головин, тебя это касается в первую очередь: мамон подбери! Рябой и Пучеглазов - пуговицы застегнуть! Чернюк, рукав отряхни! Ну вот, теперь другое дело! Значит, так: далеко от ярмарки и базара не разбредаться! Вести себя примерно! Сбор на этом месте в семнадцать ноль-ноль!
- Герр Сандлер, так у нас часов нет, - пожаловался Незнанский.
- Спросите, чай языки имеются, - отбрил Петьку Михаэль. - Опоздавшие на следующую поездку могут не рассчитывать! Всем понятно?
- Яволь, герр мастер-наставник! - Курсанты в нетерпении "били копытами".
- Свободны! - скомандовал Михаэль, и ровный строй курсантов тут же рассыпался.
- Ну что, - плотоядно разглядывая вход на рыночную площадь, произнес Петька, - куда рванем?
- Давай осмотримся, - предложил Вовка, - спешить некуда.
- Ну да, - согласился Незнанский, - времени вагон.
Они, не спеша, вошли на рынок и пошли вдоль торговых палаток. Полугодовое безвылазное сидение за периметром не прошло для мальчишек бесследно. Поначалу они вели себя диковато: шарахались от прилипчивых торговцев, старавшихся навязать им что-нибудь из товара, сторонились полицаев, обходили по широкой дуге нищих. Многоголосый гомон ярмарки оглушал, суетливая базарная сутолока сбивала с толку, цветастые шали и платки, яркие юбки, малиновые атласные рубахи резали глаза. Лишь Вовка не растерялся. Глядя на него, успокоились и мальчишки. Путилов остановился возле беззубой старухи, восседавшей на низенькой колченогой табуреточке. Перед бабкой возвышался солидных размеров куль с отборными семечками, из-за которого старушку почти не было видно. Вовка деловито зачерпнул из мешка щепотку и бросил несколько семечек в рот.
- Хорошие у тебя подсолнушки, бабуль, - оценив вкус продукта, неторопливо произнес он.
- Так лушшие на рынке, внушек! - Бабка резво подскочила с табуреточки. - У кого хошь шпроши, - с чувством произнесла она, щуря подслеповатые глаза, - всякий скажет: добрее шемешек, шем у штарой Макарихи, нетути!
- А я и спрашивать не буду. Почем товар торгуешь? - подбоченился мальчишка, запуская руку в карман, где лежали деньги.
- Кулек - шетверташок! - бойко прошепелявила старушка.
- А если три кулька враз возьму, подвинешься в цене? - решил поторговаться Вовка.
- А шо не подвинуться, когда такой бравый хлопец прошит? Подвинушя, канешно, - легко согласилась Макариха. - За шишьдисят копеек все отдам.
- Копеек? - озадачился мальчишка. - У меня копеек нет, - он виновато развел руками, - у меня только эти… как их?.. Карбованцы. - Вовка показал старухе оливково-коричневый фантик номиналом в один карбованец.
- Якая же разница милок? - прошамкала бабулька. - Шо карбованец, шо рубль - вше едино! Вот если бы ты решмарку показал…
- Рейхсмарку? - переспросил Вовка.
- Во-во, её, милок! - закивала Макариха. - Так шо давай свой карбованец шюды, - протянула бабка костлявую морщинистую руку.
Карбованец старушка завязала в уголок черного платка, повязанного под подбородком, а из кармана на переднике выудила несколько медных монеток.
- Дерши шдачу, милок, - Макариха ссыпала мелочь в подставленную Вовкину ладошку.
- Это чего, советские, что ли? - не поверил своим глазам Вовка, рассматривая четыре монетки с гербом СССР на одной из сторон.
- Они, милок, они! - вновь закивала старушка. - А другой разменной монеты нет. Немцы ить бумашки напешатали, вошь хошь карбованцы твои. А меди, как не було, так и нет. Да ты не пужайшя, вонь Кольке моему надышь ушю шарплату рублями дали… И нишо, шо на полтишке Владимир Ильиш - за милу душу и в управе принимают.
- Спасибо, бабуль, за науку, - Вовка ссыпал монетки в карман.
- Не шаш то, не шаш то! - Макариха ловко свернула три бумажных кулька из старой газеты. Затем аккуратно заполнила их отборными зернами, зачерпывая семечки из мешка шершавой глиняной кружкой с отбитой ручкой. Вручив мальчишкам газетные свертки, она, не утерпев, поинтересовалась:
- А вы, хлопчики, шо ша люди? По выговору - наши, а шпиншаки, як фришевы…
- Псы мы, бабуль, - произнес Путилов, лузгая семечки.
- Як? Пшы? - озадачилась бабка. - Не поняла…
- А чого тут розумити, Макариха, - вмешался в разговор лысый потный толстячок в рубашке с вышитым воротом, торгующий в соседней палатке парной свининой, - хлопци з Горобьячой пади.
- С Воробьиной, шо ль, Мыкола?
- Вирно, - отдуваясь, произнес мужик, вынимая из кармана кисет с махоркой.
- Это с ушадьбы Подольшкого?
- Во-во, нимци там вийськову школу влаштували, зигнали хлопьят, у форму нарядили и муштрують…
Толстячок свернул козью ногу, прикурил. Самокрутка затрещала, газетная бумага вспыхнула. Мыкола поспешно сдул пламя и глубоко затянулся. Вдоль рядов поплыл терпкий аромат самосада.
- А ви, хлопци, в звильненни, або як? - добродушно полюбопытствовал толстяк.
- В увольнении, дяденька, - кивнул Петька.
- Добре, а гроши е?
- Есть мальца, - ответил Вовка.
- Так, може, сала у мене солененького возьмете? - предложил мужик. - З хлибом дюже вкусно!
- Спасибо, дядька Мыкола, - покачал головой Вовка, - но мы позавтракали плотно. Может, попозже…
- Ну як хочете, - отозвался мужик, враз потеряв интерес к мальчишкам.
- Пошли, что ли, дальше? А то до фильмы так и не доберемся, - заныл Сашка.
- Пошли, - ответил Вовка.
Троица мальчишек снялась с места и, лузгая семечки, продолжила свое шествие вдоль торговых рядов.
Глава 8
Возле лоточницы с мороженым мальчишки остановились.
- Вот оно, мороженое! - благоговейно произнес Сашка, прочитав надпись на тележке.
- Что, хлопчики, мороженого захотелось? - осведомилась дородная тетка в белом переднике, заметив интерес мальчишек.
- Ага, - глупо улыбаясь, ответил Сашка.
- Ну так берите! Или денег нема? - Тетка прищурилась, как будто оценивая платежеспособность малолетних клиентов. - Если нема, то проваливайте - задарма угощать - ищите других дураков!
- Как это нема?! - возмутился Сашка. - Ну-ка, подержи, - он сунул Петьке бумажный кулек и залез в карман. - Вот, видела? - продемонстрировал лоточнице смятые бумажки Чернюк.
- Вижу-вижу - настоящий богатей! - заливисто рассмеялась толстуха. - Какого мороженого хотите, барин?
- Самого вкусного! - напыжившись от ощущения собственной значимости, произнес сдавленным голосом Сашка. - А оно что, разное бывает?
- Есть молочное, сливочное и пломбир, - ответила продавщица. - Есть фруктовое, шоколадное, эскимо на палочке…
- Ого, сколько, - стушевался Сашка, не зная, что выбрать.
- Тетенька, а вы посоветуйте, - бросился на помощь другу Вовка.
- Да, посоветуйте! - как за спасительную соломинку ухватился Сашка.
- Ну тогда эскимо на палочке попробуйте, - предложила тетка.
- Дайте… два! - Сашка протянул деньги продавщице, сгорая от нетерпения.
Тетка взяла мелкую купюру, быстро отсчитала сдачу медью.
- А вам тоже по два? - спросила она Петьку с Вовкой.
- Не, мне одну, - произнес Путилов.
- Мне тоже, - кивнул Незнанский.
Продавщица рассчитала мальчишек, затем откинула толстую крышку тележки и вытащила из термоса четыре упакованные в фольгу порции:
- Угощайтесь, хлопчики!
- Спасибо, тетенька, - поблагодарил её за всех Вовка.
- Смотрите, смотрите, а оно еще и в шоколаде! - восторгался Сашка, сдернув золотинку с мороженого. - У-у-у! Вкушнота! - прошепелявил он, откусив сразу половину порции. - У-у-у! Жубы, жубы-то как ломит!
- А ты не спеши, хлопчик, - рассмеялась тетка-лоточница. - Потихоньку удовольствие растягивай - холодное оно!
- Угу! - кивнул Чернюк, катая во рту замерзший комок. - Ше же шразу не шкажали?
- Так я ж не думала, что ты вот так набросишься! - развела руками продавщица. - Ну ничего, теперича знать будешь!