- Не может быть! - не поверил Мейер. - Мы только оттуда…
- Зря мы Ланге в карцер не поселили, - недовольно произнес Роберт. - Все-таки отличился, сволочь! Курсанты, слушать мою команду! - гаркнул старший мастер-наставник. - Вооружаемся ведрами, лопатами, совками, топорами и ломами! Командирам взводов - обеспечить курсантов всем необходимым! Быстро! Дорога каждая минута!
* * *
Пожар на складе удалось погасить только к утру. Среди дымящихся развалин бродил комендант Мейер, поминутно охая и хватаясь за голову: оценив нанесенный огнем ущерб, прижимистый немец пришел в ужас.
- Как же так? - бормотал он себе под нос. - Я же все проверял… Сколько добра пропало: полушубков овчинных новых - пять десятков, обмундирования - на пару взводов, плащей кожаных десятка три… Все пропало! Все… Все, что нажито, выбито, выменяно… Пропало…
На покрытым сажей снегу возле обугленного долговязого тела, накрытого прожженным одеялом, топтались мастера-наставники.
- Я вот одного не пойму, Михаэль… - задумчиво произнес Франц, разминая пальцами сигарету.
- Да, Роберт?
- Ты печь в клетушке Мейера видел? - спросил он Сандлера.
- Видел.
- Ничего странного не заметил?
- Что ты имеешь в виду? Там от печки-то фактически ничего не осталось - так, горстка кирпичных обломков…
- Вот именно! - воскликнул Роберт. - Не могла она вот так взять и развалиться от пожара.
- Ну и какие выводы?
- Знаешь, мне показалось, что в ней что-то взорвалось…
- Взорвалось? - фыркнул Сандлер. - Да что там могло взорваться?
- Ну… Например - граната.
- Граната? Откуда ей взяться в печке? Уж не Мейер ли её туда подкинул?
- Да нет, Максимилиан божится, что все было нормально… Да и ему-то зачем? Если только Ланге хотел приголубить?
- Они вроде и не цапались, - пожал плечами Сандлер. - Разве что из-за Эрмы пару раз разборки устраивали… Если кто и хотел кого приголубить, так это Ланге Мейера, а не наоборот - кухарка-то на нашего коменданта запала.
- Ну не сам же Ланге себя подорвал? Хотя… Нет, - отмел Франц безумную, с его точки зрения, версию, - он хоть и псих, но отнюдь не сумасшедший.
- Тогда кто? - спросил Михаэль.
- Диверсия… Партизаны…
- Диверсия? Да брось, Роберт, какие у нас партизаны? Уже и местные-то унтерменши забыли как они выглядят!
- Если только твои щенки не подкинули чего в топку.
- Про это я спрашивал. Майер говорит - никто из псов к печке не приближался. Это случайность, Роберт.
- Что-то здесь не так! - не мог успокоиться старший мастер-наставник. - Я это печенкой чую! Ладно, пойдем - занятия никто не отменял. А сопляков надо все-таки допросить с пристрастием…
Глава 12
03.05.1949
Рейхскомиссариат "Украина".
"Псарня" - первый детский военизированный интернат для неполноценных.
Год пролетел незаметно, только мелькали перед глазами курсантов похожие друг на друга, словно близнецы-братья, дни, недели и месяцы. Подъем, зарядка, развод, завтрак, занятия в классах, кроссы, стрельба, полоса препятствий… Однако со временем нагрузки и сложность упражнений возрастали. Многокилометровые марш-броски уже мог выдержать далеко не всякий подросток, а уж спарринг-бои со взрослыми наставниками-воспитателями и подавно. Уже через полгода состав кадетов первого набора сократился на треть, разделив судьбу несчастного Федькина, а к концу учебного года - вполовину. Остались самые стойкие, крепкие и выносливые. От мальчишек, так и не оправдавших высокое доверие отцов-командиров, быстро избавлялись. Куда отправляли бывших курсантов "Псарни", кадеты не знали. Со слов Сандлера выходило, что их раскидывали по близлежащим интернатам для унтерменшей.
- Быдло должно работать, - заявлял мастер-наставник, - они вам не ровня!
Ходившие же по спецшколе слухи, что отчисленных курсантов расстреливают и зарывают на стихийном кладбище возле оврага, где, кстати, закопали и случайно подорвавшегося кантиненляйтера Ланге (об этом случае Путилов не поведал ни одной живой душе, даже Петьке), Вовка опроверг лично, еще в прошлом году. Но жуткие слухи и домыслы все равно ходили, несмотря ни на какие доводы.
Вовка и Петька, или кадеты-псы Вольф и Петер, как обзывал их Франц, на дух не переносивший славянские имена, не утратившие со временем в среде курсантов своего лидирующего положения, до сей поры считались на "Псарне" лучшими. Вовка уже давно перестал дерзить воспитателям, убедившись в бесплодности таких попыток. Да и увеличивающиеся нагрузки не оставляли времени на дерзости - сил в конце насыщенного тренировками дня едва хватало, чтобы доползти до кровати. А с утра все начиналось по новой: подъем, зарядка, развод, завтрак…
* * *
- Итак, господа офицеры, - традиционной фразой начал еженедельную планерку оберстлёйтнант Нойман, - мы приближаемся к знаменательной дате - годовщине нашей спецшколы. Ожидается прибытие гостей очень высокого ранга… Очень высокого… - задумчиво повторил он.
- Неужели сам фюрер? - не удержался от удивленного возгласа мастер-наставник Дротт.
- Нет, Карл, - по-отечески улыбнулся Бургарт, - думаю, что у фюрера и без нас проблем достаточно. Но вот от приезда рейхсляйтера Брауна нам, думаю, не открутиться. Этот "фазан" более высокого полета, чем Отто Розенбург, - человек из ближнего круга Самого! В общем, понимаете… Есть у кого идеи и предложения, как произвести впечатление на берлинскую комиссию?
- Есть одна идея, герр Нойман, - оживился старший мастер-наставник.
- Серьезно, Роберт? - обрадовался директор. - А то я уже всю голову сломал! Почему раньше не доложил?
- Только сейчас идея оформилась, герр оберстлёйтнант, - ответил Франц. - Да и сам до конца не знаю - слишком уж…
- Излагай, - распорядился Нойман, - а потом мы все вместе подумаем, если, конечно, идея стоящая, как довести её до ума.
- Есть, герр директор! - произнес Роберт. - Как вы знаете, был я недавно командирован в киевский рейхскомиссариат…
- Да-да, - припомнил Бургарт, - по вопросам нового набора "псов"…
- Так точно! - кивнул Франц. - Случайно встретил в коридоре моего однокашника по офицерскому училищу. Он сейчас занимается поставками в Рейх рабочей силы… На данный момент в Киев прибыло несколько эшелонов с Дальнего Востока с китайскими военнопленными…
- Что-то я не пойму, куда ты клонишь, Роберт? - напрямую спросил Нойман, так и не ухвативший суть задумки старшего мастера-наставника.
- Я вот о чем, герр оберстлёйтнант, - пояснил Франц, - может, хватит уже пацанам стрелять по картонным мишеням и устраивать показательные бои друг с другом? Пора натаскивать псов на настоящую "дичь"! Я могу договориться о поставке для нужд спецшколы достаточного количества "желтого мяса"… Устроим показательные бои! Такого шишки из рейхсканцелярии уж точно от нас не ожидают! - воодушевленно произнес он.
В кабинете директора воцарилась гробовая тишина. Никто, даже неугомонный Сандлер, не смел произнести даже слова, ожидая реакции оберстлёйтнанта. Слишком уж безумной была идея старшего мастера-наставника.
- Такого даже я не ожидал, - признался через некоторое время Нойман, переварив предложение заместителя. - Не рановато еще?
- У нас есть немного времени для проверки - почти месяц, - произнес Франц. - Если не ошибаюсь, официальная годовщина назначена на первое июня?
- Верно, - подтвердил Нойман, - первого числа.
- Ну вот за месяц мы точно выясним, смогут ли наши псы стрелять не по грудным деревянным мишеням, а по живому мясу, - продолжал убеждать директора Роберт. - Зато представьте себе реакцию комиссии, которая от нас такого тоже не ожидает! Но! В отдаленной перспективе, я думаю, от нас будут требовать нечто подобное… Разве не так? Основная задача "Псарни" - вырастить беспрекословных и безжалостных убийц, преданных Рейху…
- Солдат, Роберт, - поправил командира Сандлер, - солдат…
- А хороший солдат, Михаэль, ты это и сам прекрасно знаешь, должен без колебаний убивать наших врагов! - продолжал напирать старший мастер-наставник. - Рано или поздно, но им придется убивать…
- Если вас интересует мое мнение, герр оберстлёйтнант, - официально сухим тоном заявил Сандлер, - я считаю, что им еще рано…
- Кто еще так считает? - Нойман пробежался глазами по бесстрастным лицам мастеров-наставников, собравшимся на планерку в его кабинете.
Из двенадцати человек Сандлера поддержали лишь трое его коллег. Остальные командиры взводов, принявшие сторону Роберта Франца, считали, что стоит попробовать.
- Мы делаем большую ошибку, господа! - попытался еще раз образумить собравшихся офицеров Сандлер.
- Михаэль, - невзирая на протесты подчиненного, дружелюбно произнес Франц, - это уже не те сопляки, которых год назад свезли к нам со всего бывшего Союза. Надо признать, что мы хорошо потрудились… Да, все мы, господа, приложили максимум усилий, чтобы из этого малолетнего сброда вылепить некое подобие настоящих солдат! - высокопарно произнес он. - Вы только вспомните, как они блевали и ссались, когда нужно было попросту отрубить голову курице! Зато теперь каждый из них, не моргнув глазом, заколет штык-ножом матерого кабанчика! А желтокожие обезьянки не так уж далеко ушли от свиней…
- Хорошо, Роберт, давайте попробуем, - нехотя разрешил Нойман. - Я согласен с тобой, что это будет отличным сюрпризом для высокой комиссии.
- Спасибо за доверие, герр оберстлёйтнант! - поблагодарил директора Франц. - Если все пройдет успешно, у меня есть еще одно небольшое предложение…
- Еще? Ты меня не перестаешь удивлять, Роберт! - воскликнул Нойман. - Давай уж, выкладывай, что там у тебя еще…
- Есть предложение провести военно-спортивную игру, максимально приближенную к настоящему бою. В качестве противников используем все тех же китайцев! Вооружим обе стороны…
- Герр Франц! - не выдержав, воскликнул Сандлер. - Это уже совсем через край! Как ты себе это представляешь? Взрослые мужики против кучки малолеток? Бред! Полный бред!
- А что? - неожиданно заинтересовался Нойман. - Уравновесим стороны вооружением либо количеством…
- Дадим китайцам холостые патроны? - ухмыльнулся Франц. - Отличная идея, герр оберстлёйтнант! Куда как эффектнее это будет выглядеть со стороны, чем банальный расстрел желтожопых обезьянок перед комиссией! Полная имитация военных действий…
- Честно сказать, я не это имел в виду, Роберт… - скрепя сердце, признался Нойман. - Но твой вариант… Мы все-таки солдаты, а не мясники… Боюсь, что…
- Герр оберстлёйтнант, давайте начистоту, - неожиданно жестко произнес старший мастер-наставник, - здесь все свои… И делаем мы одну и ту же грязную работу.
- Согласен, - кивнул директор, понимая, куда клонит старший мастер-наставник.
- Нам нужен результат, не так ли? Причем такой, чтобы ни один "золоченый фазан" из министерства даже не заикнулся, что мы тут впустую тратим казенные средства и отъедаем в тепле задницы, тогда как на фронте каждый день гибнут настоящие немцы…
- Я знаю это не хуже тебя! - вскипел Бургарт, приподнявшись со своего кресла.
- Тогда засунем в… куда подальше наши… Война - это сплошное дерьмо, кровь и… Вы это знаете лучше меня, герр Нойман! Так давайте докажем всем, что мы выполняем свой долг здесь, в тылу, так же хорошо, как это делают на передовой!
- Ты прав, - согласился Нойман, взяв себя в руки, - оставим сантименты до конца войны. Это всего лишь унтерменши. Итак, господа офицеры, к завтрашнему дню разработать план военно-спортивной игры. Проработать его на местности… В общем, учесть все особенности. Прикинуть примерное количество личного состава участников со стороны "Псарни" и количество "мяса". Старший мастер-наставник Франц направляется в командировку… Может, нам еще и не дадут этих… китайцев.
- Я постараюсь выбить нужное количество, герр оберстлёйтнант.
- Хорошо. Возьми для начала немного… Для пробы… Если все пройдет…
- Я понял, герр Нойман. Все пройдет отлично!
- Дай-то Бог! - шумно выдохнул Нойман. - Господа офицеры, все свободны! Жду вас завтра с наброском игры… Если понадобится моя помощь - вы знаете, где меня найти. Зиг хайль!
05.05.1949
Рейхскомиссариат "Украина".
"Псарня" - первый детский военизированный интернат для неполноценных.
Утром через центральные ворота усадьбы на территорию "Псарни" въехали два грузовых автомобиля. Один из грузовиков был набит под завязку изможденными китайскими военнопленными. Кузов другой машины занимала вооруженная охрана сопровождения. Едва машины остановились, автоматчики согнали выгрузившихся из машины узников в старый сарай.
- Ну что ж, - довольно произнес Франц, дождавшийся окончания разгрузки "живых мишеней", - пора трубить общий сбор!
С первыми сигналами сбора из казарменных бараков выбежали мальчишки. Быстро, почти без суеты, малолетние унтерменши занимали свои места в строю. Вскоре псы уже стояли ровными рядами, выпятив грудь и втянув животы.
Дождавшись появления Ноймана, старший мастер-наставник привычно рявкнул:
- Школа! Равняйсь! Смирно!
Мальчишки застыли, затаив дыхание.
- Герр оберстлёйтнант, - доложил старший мастер-наставник, - личный состав "Псарни" на репетицию празднования годовщины школы выстроен!
- Продолжайте репетицию, - произнес Нойман, отходя в сторону. - А я погляжу…
- Яволь, герр оберстлёйтнант! - щелкнул каблуками Роберт. Курсанты, - торжественно произнес Франц, стоя перед строем подтянутых кадетов, ничем не напоминающих прошлогоднюю толпу малолетних оборванцев, - сегодня мы репетируем празднование годовщины вашей службы на благо Рейху! Вы все доказали, что являетесь настоящими мужчинами! От лица командования благодарю вас за службу!
- Зиг хайль! Зиг хайль! Зиг хайль! - троекратно прокричали ломающимися голосами подростки, выбросив вперед руку в едином заученном жесте.
- Но учеба наша еще не закончена! Каждый солдат Рейха должен быть готов в любой момент отдать свою жизнь… - Франц сделал театральную паузу, а затем продолжил свою речь с маниакальным блеском в глазах: - Но самый лучший солдат вместо того, чтобы сдохнуть - отнимет жизнь у врага Рейха! Сегодня… Сегодня вас ждет первое боевое крещение, - огорошил кадетов старший мастер-наставник, - которое и покажет, имеете ли вы право называться "псами"!
По его сигналу на плац перед строем охранники выгнали троих измученных китайцев из сарая.
- Эти желтые обезьяны недостойны дышать с нами одним воздухом! - во всеуслышание заявил немец. - Они должны быть уничтожены! Кадет Путилофф!
- Я, герр старший мастер-наставник!
- Шаг вперед!
- Яволь! - Вовка, терзаясь смутными догадками, вышел из строя.
- Держи, кадет! - старший мастер-наставник расстегнул кобуру и протянул тяжелый табельный "вальтер" мальчишке, предварительно сняв пистолет с предохранителя. - Убей эту макаку! - ощерившись, приказал он воспитаннику.
Вовка зажал рифленую рукоять пистолета во вспотевших ладонях так, что побелели костяшки пальцев. Над плацем повисла гнетущая тишина. Вовка поднял руку, прицелился, закрыв один глаз. Пистолет ходил ходуном в вытянутой руке паренька. Лоб покрылся испариной. Тяжелые капли пота сбегали по кончику носа и капали на серый пыльный асфальт. Охранники-немцы, прибывшие вместе с китайцами, с интересом ждали дальнейшего развития событий. Ждал Нойман, ждали учителя и наставники, затаив дыхание, ждали курсанты. Казалось, что замерло само время…
- Смелее, курсант! - негромко произнес Франц сквозь сжатые зубы. - Это же тупая скотина, умеющая только жрать и плодиться со скоростью саранчи! Стреляй!
- Не… могу… - выдохнул мальчишка, обессиленно опуская пистолет.
- Вот, значит, как? - удивленно приподнял одну бровь старший мастер-наставник. - Дай сюда оружие! - жестко потребовал он. - Тебе надоело жить?
- Нет, - опустив голову, бормотал Вовка, изо всех сил стараясь не расплакаться.
- Тогда в чем дело?
- Я… не могу… человека…
- А ведь эта образина тебя не пожалеет! Слышь, ты, китаеза, - обратился Франц к военнопленному, - по-русски или по-немецки понимаешь?
- По-русски мала понимаю, - затряс головой китаец.
- Жить хочешь?
- Оченя хочица! - Раскосые глазки азиата злобно сверкнули.
- Если убьешь сопляка - будешь жить! - громко, чтобы его слышали все, объявил Франц. - Дайте ему оружие!
Один из охранников сунул в грязные руки китайца пистолет. Азиат нервно облизнул узкие губы и, быстро вскинув руку, выстрелил. Два выстрела слились в один - никто не заметил, как успел нажать на курок Роберт Франц. Зато все хорошо заметили, когда во лбу китайца появилась аккуратное красное отверстие. Азиат мешком рухнул на землю. Подскочивший охранник выдернул из сведенных судорогой пальцев оружие. Но выстрел китайца также достиг цели - Вовка, стоя на коленях, зажимал рукой окровавленный бок.
- Почему… вы… не сдержали слова? - шипя от боли, спросил Путилов.
- Давать слово обезьяне - людей смешить, - просто ответил старший мастер-наставник. - Встать, Пес!
Вовка с трудом поднялся с колен. Старший мастер-наставник вновь протягивал ему рифленую рукоять пистолета. Место убитого китайца занял другой его соотечественник. Больше Вольф не раздумывал над тем, хорошо или плохо он поступает… Есть приказ - и он должен быть выполнен любой ценой! Мальчишка сосредоточился, отстранился от жгучей боли, терзавшей простреленный бок. Сухо треснул выстрел в тягучей тишине… Китаец жалобно всхлипнул, хватаясь за грудь… Его тонкие грязные пальцы окрасились кровью, а наполненные болью и слезами раскосые глаза заглянули, казалось, в самую душу. Но Вольф не отвел взгляд, задавив силой воли чувство жалости и сострадания, - перед ним враг! А враг должен быть уничтожен! Иначе уничтожат тебя! Это истина, не требующая больше никаких доказательств!
Наконец глаза китайца потухли, и он кулем осел на землю.
- Курсант… Путилофф… задание… выполнил! - превозмогая боль, доложил пересохшими губами Вольф.
- Отлично, Пес! - похвалил воспитанника Франц. - Благодарю за службу!
- Служу Рейху! - отчеканил Вовка.
- Становись в строй!
- Яволь! - произнес мальчишка, разворачиваясь на каблуках.
Но на свое место в строю Путилов встать не успел: в глазах потемнело, а ноги отказались слушаться. Он свалился на сокурсников, потеряв сознание.
- Незнанский, Чернюк! Тащите своего обергефрайтера в лазарет! - распорядился Франц. - Да побыстрее, а то кровью истечет!