С этими словами он отошёл от стойки, прихватив стаканы и банку, а Гарин ещё с минуту простоял на месте, не замечая ничего вокруг себя и беззвучно матерясь.
Самого низкорослого из посетителей бара Михаил высмотрел сразу. Коротышка был к тому же единственным, кто не стоял, облокотившись локтями о столик, а сидел на поставленном на попа деревянном ящике. Стоя он попросту не дотянулся бы до столешницы. "Ростом чуть повыше бюрера, - определил Столяров. - А башка почти как у контролёра. Ну и урод!"
Натянув на лицо приветливую улыбку, он приблизился к столику низкорослого и поздоровался:
- Привет. Ты - Карлик?
Лицо недомерка, и без того некрасивое, перекосилось от ненависти. Он зашипел, забрызгал слюной и наконец смог выдавить из себя:
- Пааш-ш-ш-ш-шёл ты!
Продолжая по инерции улыбаться, Михаил обернулся к бармену. Тот смотрел на него с невозмутимым видом, а если и содрогался от беззвучного хохота, то лишь в душе.
- Ну, спасибо… - покачал головой Столяров. - Ну, юморист…
Кто-то тронул его за плечо.
- Ты Карлика ищешь? - спросил незнакомый сталкер. - Так вон он сидит.
Михаил посмотрел туда, куда указывал сталкер, и пробормотал:
- Благодарю.
Перекупщик, рекомендованный Столярову Шустром, получил своё прозвище по тому же принципу, по которому иногда худого, как палка, человека могут окрестить Пухлым, а лысого, как бильярдный шар, - Пушистиком. Иными словами, по принципу "от противного". Карлик был, пожалуй, самым высоким из всех, кто собрался этим днём в баре. Может быть, даже выше излома, убитого несколько часов назад. Направляясь к его столику, Михаил приблизился к импровизированной сцене, с которой бутафорский Пушкин сеял разумное, доброе, странное.
Вечор ты помнишь - Зона злилась,
Химера по двору носилась
За тем, кто в бункер не успел.
Понадкусала - да и съела.
То выброс был. Такое дело.
А нынче - погляди в прицел -
Понаплодилось аномалий
В них "вспышки", "капли", "слизь", и "грави",
И прочий артефакт лежит
Как прежде Ржавый лес рыжеет,
Мутант в Болоте зеленеет,
Да снайпер из кустов блестит.
Столяров дождался, пока отгремят хохот и аплодисменты, и сгрузил на стол перед Карликом водку и стаканы. Взгляд барыги заметно оживился.
- Привет, - сказал Михаил. - Мне Шустр посоветовал с тобой связаться.
Не отрывая взгляда от стаканов, Карлик подвигал бровями. Столяров разлил водку, мысленно перекрестился и поднял стакан. Барыга опрокинул свой, не чокаясь. Михаил последовал его примеру, поморщился и по привычке тут же разлил по второй.
Буря мглою Зону кроет,
Аномалии крутя;
То, как снорк, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То в туннеле обветшалом
Полтергейстом зашумит,
То, как сталкер запоздалый,
К нам в окошко застучит.
Под одобрительные крики толпы к столику подошёл Гарин. Его план был незамысловат и прямолинеен: прикинуться простачком, дурачком - да кем угодно! - лишь бы получить заветные сто граммов. Хотя бы пятьдесят. Старые дрожжи просили свежей закваски. Да что там просили - они молили о ней!
- О! Уже пьёте? - наигранно удивился Олег. - Ничего, если я поучаствую? - Он взял один из наполненных стаканов, поднёс к лицу и снисходительно посмотрел на Столярова поверх граненого ободка.
- Не забывай, зачем мы здесь, - тихо сказал Михаил. Он смотрел на Гарина без злости и без одобрения, спокойно и выжидающе.
- Я помню, помню, - успокоил его Олег и понюхал содержимое стакана. Плевать на цвет и на осадок, водка пахла вкусно. Пусть это верный признак алкоголизма, но водка пахла просто фантастически вкусно.
"Зачем мы здесь? - глядя в глаза Столярова, со злостью подумал он. - Наверняка затем, чтобы убить сотню-другую мутантов и подставить под пули пару десятков людей, считавших нас своими союзниками, а то и друзьями. Затем, чтобы подполковник получил свою третью звезду. Зачем ещё? Ради мира во всём мире? Чтобы самолёты больше не падали, а людей не перевозили, как боеприпасы, в одинаковых цинковых гробах? Чтобы голос мертвеца из чёрного ящика не называл меня щенком? Зачем ещё? Чтобы отомстить? Отомстить за Марину?
Солнышко, какой же я слабый без тебя, - думал он, опустив глаза. - Миша прав, один глоток - и уже не остановиться. Только пить, жалеть и вспоминать. Смотреть файлы из папки "Фоточки" в твоём ноутбуке, листать записную книжку твоего старого телефона, где я записан не по фамилии и не по имени, а просто как "Любимый", нюхать твой шарф и футболки, засыпать в обнимку с твоей подушкой, просыпаться… и пить, пить, пить".
Удивительно, но та, из-за которой он сорок дней подряд напивался в стельку, в этот раз помогла ему удержаться. Гарин не заметил, кто забрал стакан из его руки, и пропустил мимо ушей весь разговор Столярова с Карликом. Он пришёл в себя лишь после одной особо бурной овации и с выражением лица человека, который только что проснулся в совершенно незнакомом месте, обернулся к источнику звука.
Когда "Свобода" догорит,
Когда откинет "Долг" копыта,
Мы на обломках "Монолита"
Напишем: "Пушкин, сукин сын".
Дочитав короткий стишок, паренёк в цилиндре спрыгнул с возвышения и затерялся в толпе слушателей.
Олег обвёл помещение бара бездумным взглядом и медленно двинулся в сторону туалета, надеясь, что хотя бы его оставили на прежнем месте. Туалет был на месте: три расколотых писсуара, две кабинки, две раковины. На стене над раковинами сохранилось даже треснувшее в двух местах зеркало с частично облетевшей амальгамой. Поворачивая ручку ржавого крана, Гарин ни на что особо не надеялся, но водопровод, к его удивлению, ещё функционировал. Работающее, несмотря на отключение всех станций, электричество удивляло его меньше. Всё-таки электрический полтергейст, аномалия "электра", да и вообще вся Зона пронизана энергиями разного рода, надо только грамотно расставить накопители. А вот водяных здесь, кажется, до сих пор не водилось.
Дождавшись, когда вода из коричневой станет светло-жёлтой, Олег намочил ладони и протёр лоб и щёки. Когда он снова взглянул в зеркало, рядом с его усталой мокрой физиономией отразилось улыбающееся смуглое лицо с бакенбардами. От неожиданности Гарин открыл рот и сказал первое, что пришло на ум:
- Привет. Тебя Пушкин зовут?
- Зачем Пушкин? - Паренёк улыбнулся ещё шире. - Жига меня зовут. А тебя?
- Меня? - Олег вспомнил предостережение Шустра, касающееся их с Михаилом реальных имен, и, вздохнув, представился: - Студент.
- Студент? Не слышал. Послушай, Студент, у тебя, может, картон есть?
- Какой картон?
- Любой картон. Краски есть, я раскрашу. Нужен только картон. Смотри. - Он крутанул в пальцах свой чёрный цилиндр. - Видишь? Совсем затрёпанный. Или как сказать? Потрёпанный, да? Скоро выступать будет нельзя.
- Нет, картона нету. То есть я не знаю…
Гарин окончательно растерялся. Вообще-то в том рюкзаке, что навьючил на него Столяров, могло оказаться всё что угодно: и рулон картона, и Большая Советская Энциклопедия в тридцати томах.
- Мне метра хватит, - по-своему истолковал его замешательство молодой цыган.
Глядя на своё отражение, Жига резким движением сорвал бакенбарды, зашипел и потёр запястьями щёки.
- Охххх… Жжётся! - пожаловался он. - Клей жжётся. - И снова улыбнулся.
Без фальшивой растительности на лице цыганёнок стал выглядеть ещё моложе. Теперь Олег не дал бы ему больше четырнадцати лет. Кроме того, паренёк вдруг остро напомнил Гарину Беса, младшего члена тройки Коршуна, этого серого кардинала при дворе Пси-Мастера. Бес погиб с белым флагом в руках, когда в одиночку бросился на группу вооружённых наёмников, повинуясь ментальному приказу Олега. Он был кавказцем, а не цыганом, но почему-то именно о нём вспомнил Гарин, глядя на смуглое лицо и густые чёрные брови Жиги.
- Ты, значит, тут выступаешь? - спросил он.
- Да, иногда, - кивнул цыганёнок. - Почему нет? Мне не тяжело, а людям нравится. Смеются, едой делятся. Я раньше в театре выступал.
- В цыганском?
- Нет, в детском.
- А вообще чем занимаешься?
- Хожу здесь и там. С людьми разговариваю. Много знаю. Всё, что хочешь, достать могу.
- И картон? - улыбнулся Олег. Общаясь с Жигой, вообще было трудно сдержать улыбку.
Цыганёнок заливисто рассмеялся и фыркнул.
- Фу! Облился весь. И картон могу. Только время надо.
- А "венец" достать можешь?
Гарин не сумел бы ответить, что заставило его заговорить о "венце" с практически незнакомым человеком. Возможно, непосредственность Жиги была столь же заразительна, как и его смех. А ещё с ним было очень легко общаться. Даже Олегу, который обычно трудно шёл на контакт с новыми людьми. Да и с хорошо знакомыми, положа руку на сердце, тоже.
- Венец? - Цыганёнок потёр переносицу. - Венец, венец, делу конец… А! Это вот такая штука?
Он сложил руки перед лицом, так чтобы кончики пальцев касались друг друга, затем, не размыкая рук, вывернул ладони в разные стороны и приложил ко лбу. Гарин обмер, не веря своей нечаянной удаче. При всём желании он не смог бы изобразить "венец" лучше, чем это сделал Жига. Сил у Олега хватило на кивок.
- Достать, не достать, - погладил щёку цыганёнок, - но я знаю, у кого есть такая штука. Она тебе нужна?
- Подожди, - внезапно севшим голосом сказал Гарин. Он обвёл взглядом невзрачное помещение туалета и даже заглянул в одну из кабинок, как будто опасался, что их разговор может подслушать притаившийся в унитазе дерьмодемон. - Лучше поговори об этом с моим… старшим.
- Хорошо, - согласился Жига. - А твоего старшего как зовут?
Олег чувствовал себя слишком возбуждённым для сочинения удачных экспромтов, поэтому брякнул первое, что пришло на ум:
- Плотник.
За время, которое он провёл в туалете, Карлик куда-то подевался, и Столяров остался за столиком один. Глядя на исцарапанную крышку ящика из-под патронов, Михаил грел в руке стакан, до середины наполненный мутной водкой, и, судя по унылому выражению лица, в данный момент был уверен, что стакан наполовину пуст, а не наполовину полон. Гарин, который, напротив, пребывал в состоянии, близком к эйфории, поторопил цыганёнка:
- Пойдём, пойдём. Вот он.
Они подошли к столику как раз в тот момент, когда Столяров, заранее морщась, выплеснул в рот остатки водки.
- Привет, Плотник! - громко поздоровался Жига.
Михаил от удивления выпучил глаза и надул щёки, но водку внутри удержал. Наградив Олега выразительным взглядом, он сделал глоток и просипел на вдохе:
- Привет.
- Это Жига, - объявил Гарин, которого буквально распирало от полученной информации. - Он знает, где взять "венец".
- Тихо! - шикнул Столяров и ударил ладонью по столу.
Несколько секунд он молчал, только желваки ходили под кожей, потом внимательно посмотрел на цыганёнка.
- Прежде всего кто такой Жига?
- Это я, - обезоруживающе улыбнулся тот.
Однако Михаил и не подумал разоружаться. Он устало посмотрел на Олега и спросил:
- Где ты его нашёл?
- В туалете.
- Это заметно. Он сам к тебе подошёл?
- Ну… в общем, да, - пожал плечами Гарин.
- Ясно. И он заговорил с тобой о "венце". - Столяров скорее утверждал, чем спрашивал.
- Нет, не так, - возразил Олег. - О "венце" заговорил я.
- Ты?!
Под испепеляющим взглядом Михаила он опустил глаза и забормотал:
- Ну… так получилось. К слову пришлось.
- Заткнись, - бросил Столяров и снова посмотрел на Жигу. - Ты знаешь, что такое "венец"?
- Знаю.
- Что это?
- Такая штука. - Цыганёнок снова изобразил фигуру из сплетённых рук, которую Гарин видел в туалете. - Наденешь её на голову, и тебя никто не тронет.
- Кто не тронет? - не понял Михаил.
- Никто!
- Понятно. И у тебя есть такая штука?
- Нет. Но я знаю, у кого есть.
- У кого?
Жига замялся.
- Сколько ты хочешь за эту информацию? - напрямик спросил Столяров.
- Не знаю, - развёл руками паренёк. - А сколько дашь?
- Договоримся, - пообещал Михаил. - Так у кого ты видел "венец"?
- У Якута, - выпалил Жига.
- Кто это?
- Сталкер.
- Он живёт на Янове?
- Раньше жил, потом ушёл. Я его на цементном заводе видел. Он по нужде на двор вышел, а я…
- Давно?
Цыганёнок закатил глаза, и Гарин обратил внимание, что даже радужки у Жиги такие же, какие были у Беса, тёмно-карие, почти чёрные.
- На допрошлой… Как сказать? Позапрошлой неделе.
- Хорошо, - голос Столярова смягчился. - Иными словами, две недели назад ты видел у Якута "венец"?
- Нет, - помотал головой паренёк. - Две недели назад я видел Якута. А "венец" я видел раньше, ещё когда Якут вместе со всеми жил. Он всегда в шапке ходил. Днём и ночью в шапке. Все смеялись над ним. А один раз ночью я пошёл в туалет, дёрнул ручку - а там Якут. Сидит, иконку перед собой держит и крестится. А на голове вместо шапки - эта штука. - И цыганёнок в третий раз повторил свою пантомиму.
- Якут тебя заметил?
- Заметил. Ничего не сказал. А утром его койка уже пустая была.
- Откуда же ты знаешь, что "венец" по-прежнему у Якута?
- А как же иначе! - округлил глаза Жига. - Я говорю - он живёт на цементном заводе. На цементном заводе! - медленно, будто малым детям, повторил он. - Там же полно зомби. И они его не трогают. Я видел. Якут ходит между ними, а зомби его не трогают.
Михаил и Олег обменялись взглядами. У Гарина вдоль позвоночника пробежали мурашки. "Это оно, - подумал он. - Мы почти у цели!" Но на всякий случай спросил:
- Так, может, он сам давно стал зомби?
- Кто? - удивился цыганёнок.
- Ну, твой Якут.
- Ты дурак? - весело спросил Жига. - Где ты видел, чтобы зомби в кустах отливал?
- Ладно. Ещё что-нибудь сказать про "венец" можешь? - спросил Столяров, а когда цыганёнок, подумав, помотал головой, добавил: - И не говори. Никому, понял? Вот и молодец. Ну, тогда гуляй, Жига. Спасибо тебе.
Михаил, не глядя, достал из кармана несколько купюр и бросил в картонный цилиндр, который паренёк ещё в начале разговора положил на край стола.
- И вам спасибо. Увидимся! - улыбнулся Жига и пошёл по своим делам.
С минуту за столиком царило молчание. Потом Столяров заговорил:
- Странная какая-то история. Ты идешь в туалет и встречаешь там парня, который совершенно случайно знает про "венец". При том что даже местный перекупщик ничего про "венец" не знает.
- Так Карлик сказал? - спросил Олег.
- Да. Он повторил то же, что и Шустр. Мол, сто лет здесь никаких "венцов" не видел. Зря я только на него эту отраву перевёл. - Михаил со вздохом взболтал осадок на дне банки. - И то, что этот Жига про Якута рассказал, тоже странно звучит. Особенно эпизод в туалете. Место встречи, как говорится, изменить нельзя. С чего бы якуту на икону креститься? Ты вообще много видел крещёных якутов?
- Я и некрещёных видел не много, - признался Гарин.
- Странная история, - задумчиво повторил Столяров. - Мутная.
- Это водка у тебя мутная, - не сдержался Олег. - Не понимаю, что тебя напрягает. Нам необходим "венец", так? Без "венца" нам не найти Пси-Мастера.
- Ты же сам говорил, что Пси-Мастер мёртв, - напомнил Михаил.
- Тогда - брата-близнеца Пси-Мастера. Любимую собаку Пси-Мастера. Разумный цветок, который вырос на могиле Пси-Мастера и научился разговаривать с пилотами самолётов. Я не знаю кого! - Заметив, что почти кричит, Гарин сумел взять себя в руки и закончил намного спокойнее: - Но без "венца" мы оба - никто. И когда появляется парень, который знает, где можно достать "венец", ты вдруг начинаешь крутить носом. Почему? Не доверяешь Жиге? Твое право. Проверь его слова. Поговори о Якуте с тем, кому доверяешь.
- И поговорю.
- И поговори!
- Если он не спит, - пробормотал Столяров и ещё раз взболтал жидкость на дне банки. - Как думаешь, получится нацедить из этого ещё хоть полстакана?
- Это всё, что тебя интересует?
- Нет, не всё. Ещё мне интересно, почему Плотник?
- А?
- Почему ты сказал цыгану, что меня зовут Плотник?
- А как мне было тебя назвать? - парировал Олег. - Столяром?!
Шустр не спал. Он ворочался на провисшей до пола панцирной койке, пытаясь поудобнее устроить ногу, на которую кто-то успел наложить самодельную шину.
- Как нога? - спросил Михаил.
- А-а… - Старик махнул рукой. - Через неделю будет как новенькая.
- Это хорошо. На вот тебе, для поправки здоровья.
Столяров передал сталкеру стакан с водкой и присел на краешек его кровати. Олег занял место в изножье соседней койки, на которой, судя по отсутствию матраса, никто не спал.
- Благодарствую, - расцвёл Шустр и отхлебнул маленький глоток, словно в стакане была не водка, а горячий чай. - Рассказывайте, зачем пришли.
- Вопрос к тебе есть, - сказал Михаил. - Ты Якута знаешь?
Старик подумал пару секунд и кивнул:
- Знал. Я его ещё тогда знал, когда он Монахом звался. Потому как набожный был очень.
- Отчего же он имя поменял? - заинтересовался Столяров. - Вроде среди сталкеров такое не принято.
- Не принято, - подтвердил Шустр и сделал ещё один глоточек. - Однако ж поменял. Это уже после того было, как он чудить начал.
- В каком смысле?
- А в таком! Разговаривать стал во сне, плакать иногда и цельными днями в шапке своей ходить. Один раз сел обедать со всеми, а кашевар ему и говорит, мол, шапку-то сними, или ты якут? Вот мужики и подхватили. Был Монах, стал Якут.
- Так он, получается, не по национальности якут?
- Да нет. По жизни.
- Понятно. И что с ним дальше было?
- Да ничего. Почудачил он, почудачил, а потом вещички подхватил и ушёл.
- Куда?
- Вот этого не знаю. Он ночью ушёл, когда спали все. Блаженный человек, чего с него взять.
Сталкер состроил скорбную мину и снова отхлебнул водки, будто за упокой души.
- А про цементный завод что скажешь? - задал следующий вопрос Михаил.
- Да я вам вроде уж говорил, - пожал плечами Шустр. - Гиблое место. Раньше ещё ничего было, а теперь там зомби со всей округи собрались. Сам-то я давно туда не суюсь.
- А чего ж не выбьете их?
- А на кой? Кому они нужны, эти развалины? А зомби пусть себе кучкуются. Нам же спокойней, когда они все в одном месте.
- А давно… - подал голос Гарин, но когда Столяров и Шустр вопросительно уставились на него, неожиданно смутился. - Давно зомбированных потянуло на завод?
- Не знаю, - растерялся старик.
- Ну, это началось до того, как ушёл Якут, или после?
На этот раз Шустр задумался надолго, потом вдруг хлопнул себя ладонью по колену здоровой ноги и озадаченно кивнул.