Сотник тяжело вздохнул и откинулся в кресле. Подоспевший помощник развернул перед ним пергамент с тонко вычерченной картой побережья Аргоса и Зингары. Там были отмечены все поселения, укрепления, цитадели. Тонкая алая линия отчеркивала области, захваченные пиктами. Насколько могла судить Соня, сведения были совсем свежими. Взор ее невольно задержался на том месте, где еще совсем недавно был городок Навиратога.
Несколько мгновений все они молча созерцали карту, думая каждый о своем. Островок, на котором они находились сейчас, лежал практически на полпути между Ос-Льерро и побережьем.
- Что там, на берегу? - поинтересовалась Соня.
- По счастью, никаких поселений. Весь этот полуостров…- желтый ноготь военачальника отчертил участок суши к северу от них,- пал жертвой черной горячки с полвека назад. Вам известно, должно быть, как долго сидит в земле эта зараза, даже когда никого не остается в живых. Сейчас там, должно быть, уже безопасно, но люди по-прежнему избегают селиться в тех краях. Старые поселения разрушились, заросли поглотили их. Дикие места…
Прозвучал гонг, двустворчатые двери распахнулись, пропуская слуг с подносами в руках. Те принялись расставлять блюда, и кто-то из десятников поспешно убрал карту. На время военный совет прервался. Тио звучно рыгнул, извинился и с наслаждением принюхался к аппетитному аромату жаркого. Соня кивнула слуге, который налил ей вина, потом бросила взгляд на Десмоса. Тот покосился на воительницу и поспешно отвел глаза.
Хубартис посмотрел на свечу с нанесенными на воск метками, горевшую перед ним на особой подставке.
- Пора приступать к трапезе,- заметил он.- Времени у нас совсем немного. После ужина - отплытие.
Десмос не засиделся за столом. Сославшись на отсутствие аппетита, он ушел первым. Когда ужин закончился, Тио извинился и в сопровождении нескольких воинов спустился в подготовленную к отплытию галею. Моряк до мозга костей, он хотел сначала проверить снасти и обязательно плюнуть на палубу, прежде чем отчалить от берега.
Хубартис и его люди отдавали последние распоряжения остающимся в крепости - что и как надлежит делать в отсутствие командира. С голубиной почтой ими было послано несколько срочных сообщений в ближайшие цитадели. Соня не сомневалась, что сотник - достаточно опытный воин, чтобы предусмотреть любые неожиданности.
Самой ей до отплытия было нечем заняться, поскольку Хубартис решительно, хотя и мягко, отказался от ее помощи. Соня готова была вспылить - но сдержалась, памятуя, что не стоит портить отношения с тем, с кем еще предстоит сражаться бок о бок. И все же обида давала себя знать. Ну почему, почему мужчины никак не могли заставить себя принимать всерьез женщину - лишь потому что она женщина?! Ведь он ничего не знал о Соне! За все годы, проведенные в скитаниях, она так и не смогла к этому привыкнуть.
Чтобы развеять злость и тревогу перед предстоящим походом, она решила немного пройтись. И, сделав всего лишь сотню шагов вдоль крепостной стены, в тени ее увидела сидящего на камнях Десмоса. Едва Соня приблизилась, он торопливо поднялся на ноги и извинился. Но девушка не дала ему уйти.
- Сегодня за ужином ты был на диво молчалив,- мягко произнесла она,- это совсем на тебя не похоже…
Он смотрел в сторону, на море, мерно катившее зеленовато-серые волны до самого горизонта.
- И что бы ты хотела от меня услышать?
- Ничего особенного. Но порой бывает, что разговор по душам способен смягчить любую боль…
- Как можно смягчить боль, предмет которой я сам?! Я, Десмос! Как я могу быть снисходителен к себе, искать утешения, если прекрасно знаю, каков я есть в действительности? То, что случилось сегодня… Я всегда страшился этого… видел в ночных кошмарах. А теперь это сбылось наяву!
- То, что ты не смог взять в руки меч?
- Как я могу после этого считать себя мужчиной?! - воскликнул он со страданием в голосе.
- Сядь, Десмос.- Девушка опустилась на нагретые солнцем камни и сделала приглашающий жест.- Давай обсудим это. Продолжай…
Придворный остался стоять, лишь неловко оперся спиной о крепостную стену.
- Тебе нечего стыдиться этого разговора,- сказала Соня как можно мягче. Она и сама не знала, что побуждает ее вызывать мужчину на откровенность. Жалость, вообще-то, была почти несвойственна ей. Однако сейчас воительница испытывала именно это чувство.- Там, на корабле, ты был такой испуганный, точно мальчуган, неспособный защищаться… Но я помню, ты говорил, что когда-то служил в гвардии, сносно владел мечом.. Что же случилось затем?
Десмос покачал головой.
- Сам не знаю. Не могу выразить этого словами. Похоже, я терял способность сражаться постепенно, по мере того как занятия мои уводили меня все дальше от реальной жизни. Сначала я не испугался этого. Когда я одного за другим приговаривал преступников к ссылке на Остров, то подкреплял себя убеждением, что сам - лучше других, лучше этих людей, преступивших закон, ибо, живя в тех же условиях, закона не преступал. И я решил посвятить себя непостижимому предмету, то есть правосудию. Да, наверное, я менялся постепенно. Полагаю, на меня воздействовало окружение, люди, в среде которых я вращался, все эти изнеженные щеголи, для которых вид кровоточащего носа - жуткое зрелище. Как-то раз на утреннем заседании суда я вынес приговор одному негодяю - его надлежало заковать в кандалы и отправить на Ос-Льерро. Я поглядел на него и, встретившись глазами, внутренне оцепенел, сжался в комок. Его взгляд был непроницаем, как сталь, и полон ненависти. Он был молод, физически развит и крепок. И мне показалось, он смеется надо мной. Он точно посылал мне вызов - приглашал встретиться с ним в настоящем поединке, без всего этого судебного пустословия. Там, на поле брани, он рассек бы меня на мелкие кусочки… И все разговоры о правосудии вдруг сделались пустым звуком… После этой встречи я стал другим человеком. Начал пить. Стал мрачным, угрюмым, и третья жена в конце концов оставила меня. Я же лишь еще глубже погрузился в работу. О, я всеми силами старался поднять собственную ценность в своих глазах. Но искра пропала. Сердце ни к чему не лежало… Я жалел и презирал себя одновременно - но долго так не могло продолжаться. Я сошел бы с ума… Вот с тех пор я окончательно превратился в придворного щеголя. Светскому обществу нравились мои шуточки, мои изысканные манеры, но сам-то я презирал себя за это. Если бы я только мог, то взмахнул бы мечом и хорошенько ударил, а не…
Вельможа смолк на полуслове; Соня глядела на него, не говоря ни слова. Издалека слышались звуки сборов: воины готовились к предстоящему походу. Где-то в темноте две собаки подняли лай из-за куска мяса. Ясно и звонко запела труба, ее голос походил на луч дневного света, прорезающего мрак.
- Владение мечом - это далеко не все,- после недолгого молчания промолвила Соня. Взволнованная речь Десмоса заставила ее глубоко задуматься над вещами, размышлять о которых она обычно считала непозволительной для себя роскошью.- Это правда, в том мире, где живу я, человек без оружия - никто. Но это лишь один мир из многих. В иных же клинок не стоит и той стали, из которой изготовлен. Так, философы прежде всего ценят разум, поэты - свой дар, моряки - умение поймать ветер. Иногда эти несхожие миры сталкиваются. В моей жизни бывали моменты, когда я слышала стихи хорошего поэта или сладкие звуки прекрасной музыки, и тогда мне казалось, будто мое умение драться совершенно бесполезно и никому не нужно… Зачастую эти миры сталкиваются - и тогда невозможно понять, чьи ценности более истинны. Я сама преступала закон, тебе известно это. Я убивала людей. При этом в моей вселенной правда на моей стороне, но другие могут взглянуть на дело иначе. Точно так же не должен терзаться человек, который, наоборот, неспособен лишить жизни другого…- Соня вдруг засмеялась.- Боги, я и не знала, что у меня такой дар произносить речи. Вернемся в Аргос, пойду в вашу придворную Школу Мудрости - то-то седобородые порадуются! - И, посерьезнев, закончила: - Так что не бери в голову, Десмос. Дело того не стоит. Ты придаешь этому слишком много значения. Но мир не кончается на острие клинка!
Однако вельможа словно и не слышал ее, погруженный в свои горестные размышления.
- Нынче утром ты чуть не рассталась с жизнью. Я не смог помочь. Даже если бы тебе к сердцу приставили кинжал, у меня не хватило бы решимости поднять меч, чтобы защитить тебя…
Рыжая Соня пожала плечами. Что тут скажешь?!
- Я верю в судьбу,- промолвила она наконец.- Моя божественная покровительница Огненная Рысь порой приоткрывает для меня завесу Истины… Я пережила сегодняшний день и осталась жива, ты - тоже. Сегодняшний день - песчинка, он пройдет и канет в вечность. Но когда придет День Испытания, ты поймешь это. Тогда тебе придется принять решение, понять, чего ты стоишь на самом деле. И либо возвысишься сам над собой, либо возненавидишь себя. Это будет. Я тебе обещаю. А пока - жди, ищи мира в своей душе. Ты плывешь вместе с нами?
- Да, придется.- Его тон изменился.- Там, на "Ниросе", мой брат.
- Это точно? Ты его видел? - пораженно спросила Соня.
- Во время сражения я видел человека, похожего на него. Он был весь в крови… тогда я не поверил собственным глазам. Но сегодня вечером, перед ужином, я немного вздремнул и в полусне снова увидел его, Бетоса. Он изменился. Стал безжалостным и жестоким. Он хотел убить меня. Я видел, как он наблюдает за мной. Знаю, для него куда более сладкая месть видеть меня беспомощным и раздавленным, чем даже мертвым.- Десмос нервно стиснул руки.- На судне он или нет, видел я его или только вообразил, но я должен плыть с вами и проверить, что к чему.
Соня молча кивнула.
- Я попросил дать мне меч,- продолжал Десмос.- Они обещали. Никто не рассказал Хубартису, каким трусом я показал себя на корабле. Не странно ли это?
- Возможно.- Девушка встала.
- Если я не смогу поразить мечом врага, то по крайней мере сумею убить себя,- проговорил придворный.
Соня покачала головой.
- Всему свое время, Десмос. Для раздумий и для действия. Сейчас ты размышляешь. Подожди, пока не настанет время действовать. Оно само заявит о себе!
- Мне нужно было действовать сегодня.
- Нет. Ты все еще размышляешь. И даже начни ты сегодня действовать, ничего бы не изменилось. Ибо время еще не пришло. Вслушайся в себя - ты поймешь это.
Снова протрубили сигнал - на этот раз общий сбор.
* * *
Алейла трижды постучала в дверь капитанской каюты, но так и не услышала ответа. Подождав, она постучала еще раз. Тишина. Из-под дубовой двери до нее донесся странный запах - не то чего-то горелого, не то курящихся благовоний. Очень осторожно, то и дело оглядываясь, женщина приоткрыла дверь. Сначала она заглянула в щель, затем расширила ее, скользнула внутрь и остановилась на пороге.
- Чего ты хочешь?
Его голос был ровным и спокойным. Масляная лампа горела едва-едва, и Алейле потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к полутьме. Тогда она увидела колдуна, который, поджав ноги, сидел на подстилке в центре каюты. Перед ним на треноге стоял глиняный горшок, над которым поднимался дымок. "Ароматическое курение",- решила Алейла. Но запах был отнюдь не из приятных.
Женщина с опаской приблизилась к шемиту, ее босые ноги тихо прошуршали по полу. Она остановилась, немного подождала, потом села лицом к Атхари, тоже скрестив ноги.
- Подумала, может быть, ты уже лег спать,- шепотом сказала она.
- Нет, я не собираюсь спать.
- Я почувствовала запах дыма, решила, что упала свеча.
- Я погружен в раздумья. Зачем ты пришла?
Алейла почувствовала, что колдун пристально глядит на нее. Глаза его тускло светились в полумраке.
- Я… я хотела поговорить с тобой.
- Говори, раз пришла.
Алейла преодолела неловкость.
- Мне пришлось рискнуть, чтобы прийти к тебе, понимаешь, это было не. просто. Если Урдус узнает, он запросто может перерезать мне горло. И тебе тоже.
- Думаешь, я боюсь Урдуса?
- Нет, но…
- Зачем ты сюда пришла?
У Алейлы перехватило дыхание - возможно, из-за дыма курильницы.
- Я просто хотела увидеться с тобой, Атхари. Ты… ты не похож на других. Меня к тебе тянет.
- Там, на Острове, ты не испытывала ко мне влечения, не так ли? Когда твои дружки ради развлечения ломали мне пальцы, прожигали грудь раскаленными головнями… до того, как я сбежал на болота…
Алейла пожала плечами.
- Все это было давно. Тогда ты был пленником. Теперь - господин. Если бы не твое колдовство, нам бы не удалось вырваться на свободу.
- Так оно и есть. Может быть, поэтому ты и прониклась ко мне нежными чувствами?
Алейла мурлыкающе рассмеялась и тонкими пальцами принялась перебирать бахрому на юбке. В полумраке каюты глаза ее стали глубокими черными озерами, а пухлые губы призывно приоткрылись. Женщина подалась к шемиту - так, что лицо ее осветилось таинственным отблеском тлеющих в курильнице углей.
- Я была осуждена за колдовство,- сказала она.
- Лжешь. Тогда тебя бы сожгли.
- Да. На самом деле меня взяли за убийство. Я была ведьмой, но дознавателям никто не сказал об этом.
- Вот как.
- Я знаю некоторые заговоры, рецепты мазей, могу навести сглаз,- пустилась деловито перечислять Алейла.- Хотя, честно говоря, если что-то и получалось, то больше благодаря моим женским хитростям.
- Ты сказала, что хотела поговорить со мной, но пока что не сказала ничего важного. Тебя привлекает моя магия? Хочешь как-то использовать ее?
Красавица снова засмеялась.
- Ты читаешь мои мысли, Атхари. Теперь, когда мы сбежали с Острова, кто знает, что ждет нас впереди. Я страшусь того, что может произойти в ближайшем будущем, боюсь Урдуса. Похоже, он уверен, что я останусь с ним и мы будем вместе жить в Аргосе. Но мне он больше не нужен. Я не хочу грабить купеческие караваны, бесчинствовать на большой дороге - а это все, к чему он стремится. В конце концов его поймают - и тогда уже не пощадят. Как и всех, кто будет с ним.
- На Острове он был тебе нужен,- возразил Атхари.
- Верно. На Острове. Но не на берегу.
- Так, значит, теперь ты решила использовать вместо Урдуса меня?
- Мне нужна твоя защита, Атхари. Я могла бы в благодарность…
- Одарить меня своими женскими хитростями?
- Я буду тебе полезна. Даже шемитским колдунам временами бывает нужна женщина. Разве ты не желал меня там, на Острове? Знаю, желал. Я видела это в твоих глазах, даже когда наши ублюдки издевались над тобой, ты смотрел на меня… И, боюсь, Урдус тоже видел это. Так что нам непременно нужно отделаться от него. Я буду сообщать тебе о каждом его шаге, обо всем, что он замышляет. Кроме того…
- А в обмен ты хочешь, чтобы я стал твоим покровителем?
- Да. И возможно, дал мне пару уроков магии.
- Нет. Никаких уроков. Колдовские способности я получил от сил потустороннего мира. Этим я не могу поделиться.
Алейла опять заметила особое свечение глаз колдуна.
- В любом случае,- сказала она,- я могу довериться тебе?
- Ровно настолько, насколько я могу доверять тебе или ты - самой себе.
Женщина усмехнулась и встала.
- Пожалуй, мне лучше поскорее уйти. Скоро рассвет, а Урдус спит очень чутко.
- Тогда иди.
- И последнее, Атхари. Зачем тебе кровь мертвецов? Что ты делаешь с ней?
Колдун покачал головой.
- А что в этой шкатулке?..
Шемит поднял глаза.
- Не слишком ли рано ты начала задавать вопросы? Пока чтоб я ничего не получил взамен, а ты уже докучаешь мне.
- Я очень любопытна.
- Мы все любопытны,- ответил Атхари.- Все люди заражены любопытством. Возможно, именно это и сгубило нас.
* * *
Урдус проснулся при первых лучах солнца: он позволял себе лишь несколько часов сна. Гигант удивился, не увидев рядом Алейлы. Недовольно ворча, он встал с койки, быстро проглотил полчаши вина, чтобы немного взбодриться, оделся и пристегнул к поясу меч.
В коридоре он увидел одного из своих самых верных помощников - тот бдительно охранял каюту вожака.
- Они все еще играют в кости.
- Демоны их дери! - Урдус стал подниматься по трапу.
Выйдя на корму, он увидел компанию разбойников, которые устроились у борта. Рулевой заметил гиганта первым. Над водой медленно поднималось оранжевое солнце - первые лучи осветили спокойные воды.
- Что теперь скажете? - зло спросил Урдус, подойдя к приятелям и уперев кулаки в бока.
Большинство быстро вскочили на ноги, но один остался сидеть. В руке он держал чашу с вином, в другой - игральные кости. Человек был худощав и не слишком высок, однако в его облике чувствовалась сила.
- Мы обсуждали наши дела,- сказал он, не поднимая глаз.
- Обсуждали? - прорычал Урдус.- Чтоб тебе провалиться, Отос, так я тебе и поверил! Разве мы не решили все еще вчера?
- Клянусь Митрой! - Отос гневно взглянул на вожака.- Не затыкай мне глотку! Мы - вольные люди, и каждый вправе говорить, что считает нужным! А сейчас мы разделились надвое. Одни хотят держаться этого курса, другие - повернуть к Шему. Там безопаснее. Никто не станет нас искать. К чему нам плыть в Аргос?
Урдус поглядел на рулевого.
- Ты остался на прежнем курсе? - спросил он.
За него ответил Отос:
- Он не отклонился ни на шаг от твоих указаний, Урдус, но сомневаюсь, что мы прошли хотя бы лигу. Проклятый ветер не дает нам двигаться вперед!
- Значит, теперь ты струсил и хочешь плыть на восток, Отос? На борту есть шлюпки, так что - милости просим!
- Шлюпки! - возмутился тот.- Ты бы нам еще вплавь предложил отправиться! Ведь мы такие же хозяева этого судна, как и ты, Урдус. Мы все захватили его, не ты один! И если мы решим плыть в Шем - ты отправишься с нами!
Гигант шагнул к Отосу - остальные невольно отступили. Однако Отос не отвел глаз от разъяренного взгляда вожака.
- Я вел вас вперед,- холодно проговорил Урдус.- Я все продумал и захватил судно. Если не желаешь подчиняться, сказал бы раньше, до того, как мы поднялись на борт. Пока при мне меч, командую здесь я. Ты понял?
Отос не успел ничего ответить, ибо в этот миг послышался крик впередсмотрящего:
- Галера с севера!
Урдус откинул со лба прядь темно-рыжих волос.
- Что за галера, можешь разглядеть?
- Аргосская галея, военная!
- Демоны пучины! - выругался Отос.- Я так и знал! Нельзя было отпускать тех, кто остался в живых! Вот теперь они и вернулись с подмогой!
Урдус повернулся к нему и схватил за грудки.
- Ты будешь драться с ними! - проревел он.- Все вы, псы, будете драться! - Он опустил взгляд на игральные кости и злобно отшвырнул их ногой.- Вот перебьем их, тогда и поиграем!
Отос бросил на Урдуса гневный взгляд, но смолчал.
- А теперь убирайтесь отсюда! Все по местам! Живо!
Они ушли: одни неохотно, другие - бегом. Едва разбойники удалились, подошла Алейла.
- Где ты была?
- Гуляла, дышала свежим воздухом, что-то не спалось.
Урдус усмехнулся; потом, больше не обращая на женщину внимания, поднял взгляд к "вороньему гнезду".
- Куда плывет галея?
- Идет на сближение! Эти ублюдки могут запросто менять курс, когда захотят!
Урдус оттолкнул Алейлу и стал спускаться на среднюю палубу, но остановился и поглядел на человека, который сидел на бочке и вырезал затейливый узор на рукоятке ножа: поединок двух грифонов.