Глава восьмая Реликтовая роща-спасительница
Ранним утром - Тим только-только приступил к выполнению стандартного комплекса физических упражнений - в окошко уверенно и длинно постучали.
Тим, выйдя в крохотный тамбур, слегка приоткрыл дверь и поинтересовался:
- Ну, и кому же там не спится?
- Я это, Михась Угрюмов, на, - известил хриплый прокуренный голос. - Здорово, инспектор! Не раздумал ещё, на, к роще берёзовой прогуляться? Погода хорошая. Дождевые тучи, на, ещё ночью откочевали к океану. Если чего, выходи. Жду, на.
- Ага, привет. Не раздумал. Буду через пять минут. Точка.
- Накомарник обязательно, на, захвати…
Тим вернулся в комнату и принялся одеваться.
- Гав, гав, - предложил Клык, мол: - "Первым делом, надо обезоружить этого подозрительного типа. Я выглядывал в окно - у него на плече двуствольное ружьё висит. И охотничий нож надо обязательно отобрать… Молчишь? Мол, так будет не по-брутальному? Предрассудки глупые. Обычная предосторожность и не более того… Упрямимся? Ну-ну. Ладно, возьму вопрос на себя…".
- Возьми-возьми, разговорчивый ты мой… А где же накомарник? Вроде, запихивал в рюкзак… Ага, нашёл. Всё, попрошу на выход.
Выйдя из домика и заперев входную дверь, Тим отправил ключ в карман штормовки и поинтересовался:
- Миня, а на фига накомарник-то сдался? Мы с Клыком вчера весь световой день шастали по округе, и ничего. Есть, конечно, и комарики с мошкарой, и слепни с оводами. Но так, в разумных количествах. Прыскаешься каждые полтора часа антикомариным спреем, и все дела.
- Скоро сам всё поймёшь, инспектор, на, - улыбнувшись щербатым жёлто-чёрным ртом, пообещал Михась. - Как захочешь надеть, на, так и надевай… Ходу! - коротко махнул рукой.
- Мы, что же, пешком пойдём?
- Пешком, на. Чай, не переломимся. Да и воздух, на, чище будет.
- Я вчера карту изучал. Реликтовая роща, если идти напрямки, она вон там находится. Градусов на пятнадцать западнее.
- Болото, на, будем обходить. Чтобы не потонуть в трясине. Ходу, на…
Светло-жёлтое солнышко легкомысленно играло в прятки - то показывалось на минуту другую, то вновь пряталось в белых кучевых облаках, неторопливо плывущих на юго-восток. Показывалось и пряталось. Утренний ветерок был тих и нежен. Температура окружающего воздуха находилась на уровне плюс двадцати двух-трёх градусов. Нормальная походная погода, короче говоря. Практически идеальная…
Путники шли по чёрной базальтовой россыпи, причём, Клык пристроился рядом с Михасем - чуть правее и сзади.
- Что за дела, на? - занервничал водитель вездехода. - Что тебе, пёс, на, надо от меня? Плетёшься, как приклеенный…
- Тяф, - якобы засмущался хаски, - мол: - "Ничего, дяденька, не надо. Честное и благородное слово. Я так просто, без всякой задней мысли. Типа - гуляю и свежим воздухом дышу…".
- Ага, ничего не надо, на. Как же… Я, что же, на, в собаках совсем ничего не понимаю? В чём-то меня подозреваешь, хвостатый? За татя и проходимца, на, держишь? Обидно, на… Брут, скажи ему.
- Что сказать-то?
- То, что с гадкими выводами, на, никогда торопиться не надо. И хозяина своего позорить не гоже, на, таким приставучим поведением, на…
- Клык, всё понял? Проникся?
- Гав-в, - неохотно отбегая в сторону, заявил пёс, мол: - "Ну, вас всех. Охламоны. Сами разбирайтесь, не маленькие. Не очень-то и хотелось…".
Несколько минут они шагали молча. Тим благоразумно выжидал, а Михась обиженно дулся. Но потом он постепенно оттаял и, будучи от природы записным болтуном, принялся активно рассуждать на самые различные темы.
Пара наводящих вопросов, и монолог паланца (пусть и "половинчатого"), тут же развернулся в нужную сторону. То бишь, Михаил Михайлович Угрюмов подробно - за пять-шесть минут - изложил свою нехитрую автобиографию.
Родился он в маленьком паланском посёлке, расположенном недалеко от русской деревни Лесная. Мать - чистокровная паланка. Папаша - русский, родом из Ключей, трудился разнорабочим в геологической партии. Вспыхнула любовь, в результате которой и родился Михась. После этого родители, как и полагается, скрепили свои отношения законным браком, но жить вместе у них не получилось. Ну, никак. Не задалось и не срослось. Разные люди. Матушка, прожив в Ключах две недели, ужасно затосковала и попросилась домой. Да и отец в паланском поселении чувствовал себя чужим. Так и жили - по разные стороны камчатского Срединного хребта, встречаясь не чаще двух раз за год, что, впрочем, не помешало им завести ещё двух дочек - Катьку и Машеньку… До шестнадцати лет Михась жил с матерью, среди паланцев. А потом, получив паспорт, переселился в Ключи, к отцу. Закончил восемь классов, выучился на шофёра, отслужил в армии, вернулся, женился на "половинчатой" чукчанке, детишками обзавёлся, прибился к геологам…
- Нормальная такая история, - одобрил Тим. - Правильная и настоящая. Точка… Слушай, Миня, а ты, наверное, и на паланском Капище бывал? Ну, на том, что расположено рядом с истоками реки Озёрной?
- Бывал, конечно. Раз пять-шесть, на.
- Говорят, что по нынешней весне его кто-то разорил?
- Как это - разорил? - непонимающе заморгал короткими ресницами Михась. - Кого и чего, на, разорил?
- Капище ваше паланское, древнее. Мол, спилил Главного идола, привязал его к снегоходу, да и утащил в неизвестном направлении.
- Кто, на, говорит? Кто спилил, на?
- Говорят… э-э-э, всякие журналисты в Петропавловске. А кто спилил - до сих пор точно неизвестно.
- Фу-у-у! Отлегло… Журналисты, говоришь, на? Значит, слухи. А я уже, на, чуть не расстроился… Хотя…
- Продолжай, продолжай, - подбодрил Тим. - Сомневаешься?
- Как тебе сказать, на.… Но лучше бы, на, лично убедиться, что всё в порядке. Чтобы кошки бездомные не скреблись на Душе, на.
- А это сложно? Ну, в смысле, убедиться?
- Километров восемьдесят пять отсюда, на. Но всё, на, по горам и скалам. Без вездехода, на. На своих двоих. Трое суток туда. Столько же обратно, на. Если погода, на, конечно, не подгадит… Не, Саныч-начальник, на, столько отгулов мне не даст. Горячая пора нынче. Дорогу надо строить, на. Срочно. Пока дождливая осень, на, не наступила.
- А на один рабочий день отпустит?
- На один, на, отпустит, - подтвердил Угрюмов. - А зачем, на?
- Затем. Я подлечу, заранее известив по мобильнику, на мотогидроплане. Приводнюсь на плёсе Озёрной. Или же Безымянной. Тебя подхвачу. Слетаем по-быстрому к Срединному хребту. Взглянем на ваше Капище… Договорились?
- Замётано, на…
Они вышли на ближайший водораздел, за которым простиралась тёмно-бежевая каменистая равнина, упиравшаяся в плотную и высокую сочно-зелёную стену.
- Заливной камчатский луг? - со знанием дела предположил Тим.
- Это точно, на, луг. Пойма реки Белочки, на, притока Безымянной. А за ней - топкое болото, которое мы, на, и обходили. Только краешком луг зацепим. Не переживай, инспектор, на… Что такое?
- Подожди, спреем попрыскаюсь.
- Ну-ну, прыскайся, на… Готов? Шагаем, на, дальше?
- Подожди. А что это за чёрные и бурые пятна слегка подрагивают возле травяной стены?
- Мишки косолапые, на, понятное дело. Всякие сладкие корни выкапывают из земли и хавают, на.
- Ры-ы-ы, - подтвердил Клык, мол: - "Они, морды клыкастые. Восемь штук. В ряд выстроились, словно трудолюбивые вьетнамские крестьяне, старательно пропалывающие рисовые грядки от сорняков. По телеку наблюдал недавно, третьего дня… Не нравится мне, честно говоря, такое экзотическое соседство. Ну, ни капельки…".
- И мне не нравится… Ты, Миня, ружьишко-то снял бы с плеча.
- Зачем? - удивился Михась. - Медведи, на, они ребята шибко умные, современные и продвинутые. Даже про раздельное питание знают, на.
- Серьёзно?
- Гав?
- А то. Коренной зуб, на, даю. Когда мишки коренья жрут, то ничего другое их, на, не интересует. Потом начнётся нерест лососевых, на. Объявят рыбный месячник. Поздняя осень - перед залеганием в берлоги, на: ягоды, падаль и грибы.
- А сугубо "мясной" период бывает? - заинтересовался Тим.
- Не-а, на. Только ежели у шатунов зимних.… Айда! Шагаем, народы, на. Шагаем. В обход, на, понятное дело…
Они осторожно спускались по крутому склону, оставляя чёрно-бурые пятна в стороне, примерно в трёхстах пятидесяти метрах.
- У мишек-то трава, на, очень высокая. Выше трёх метров, - пояснил Михась. - А мы краешком луга, на, ломанёмся. Там оно всё гораздо пониже будет, на…
Создавалось устойчивое впечатление, что комаров, мошкары, оводов, слепней и гнуса - с каждым пройденным шагом - становилось всё больше и больше. Нет, антикомариный спрей работал исправно, и насекомые практически не кусались: тыкались в физиономию и отлетали. Тыкались и отлетали. Многими-многими сотнями - почти одновременно - тыкались и отлетали…
- Достали уже, гниды штопаные! - не выдержал Тим. - Так и лезут, сволочи, в глаза и в нос. А теперь, тьфу-тьфу, и в рот… Всё, надеваю накомарник. Точка.
- И это правильно, на. Я тоже, пожалуй, напялю.… Вообще-то, у коряков, на, не принято - пользоваться накомарниками. Типа - национальная гордость не позволяет, на, уподобляться белокожим неженкам. Но я же только наполовину, на, паланец. Типа - метис. Надену, на…
Они добрались до луга.
- Пересекаем, на, - глухо, сквозь сетку накомарника, известил Михась. - За мной.
"Здесь трава гораздо пониже?", - шагая вслед за паланцем, мысленно усмехнулся Тим. - "Ну, да. Процентов, наверное, на тридцать-сорок. То бишь, густое полевое разнотравье на уровне двух метров. Ни хрена не видно, что там впереди. Мать его… И как, интересно, Угрюмов здесь ориентируется? Абориген хренов… Какие-то мелкие крикливые пичуги назойливо кружат над головой… Какие? Э-э-э… Синехвостки, овсянки и охотские сверчки. Стайка малых мухоловок перепорхнула… Ага, земля под ногами заходила меленькими волнами. Болотце, не иначе…"
- Чав-чав, чав-чав, - безостановочно чавкало под ногами.
- Пи-и-и-и-и, - никак не могли успокоиться за сеткой накомарника бесчисленные камчатские насекомые. - Вж-ж-ж-ж…
Было очень жарко, душно и темно. Солоноватый пот застилал глаза и, стекая по щекам, попадал на запёкшиеся губы.
- Чав-чав. Пи-и-и-и. Вж-ж-ж-ж. Чав-чав-чав…
Наконец, всё закончилось.
Путники, успешно перебравшись через край камчатского заливного луга, выбрались на каменистое базальтовое плато.
Через некоторое время Михась, с удовольствием сдёрнув с головы накомарник, объявил:
- Останавливаемся, инспектор. Отдыхаем и перекуриваем.
Тим, освободившись от накомарника и смахнув ладонью пот с лица, поинтересовался:
- А куда подевались все комары-мошки и оводы-слепни? И где же твоё традиционное - "на"?
- Не знаю, Брут, - смущённо улыбнулся Угрюмов. - Роща, наверное, влияет, - махнул рукой налево. - Накладывает, как любят говорить в толстых романах, свой незримый отпечаток…
- Гав-в, - подтвердил Клык, мол: - "Действительно, накладывает. В том смысле, что некая аура чётко ощущается… Что ещё за аура? Ну, незримая такая… Светлая? Тёмная? Светло-серенькая, на мой взгляд. То бишь, неоднозначная…"
"Вот, значит, какая она, реликтовая роща", - посмотрев в указанном направлении, подумал Тим. - "Метров сто пятьдесят до неё. Расположена на низеньком, чуть заметном холме. Зелень сплошная: яркая и одновременно спокойная. А воздух здесь очень чистый, влажный, свежий и…, и вкусный. Словно бы море где-то совсем рядом. Да, интересное местечко…"
Они, перекурив, двинулись к роще.
Не дойдя до крайней берёзы метров пятнадцать, Михась неожиданно остановился и известил:
- Дальше идите без меня.
- Почему?
- Так надо.
- А всё же? - настаивал Тим.
- Гав? - подключился Клык.
- Мне туда, - указал рукой водитель вездехода. - Видите, кубический иссиня-чёрный кусок базальта? Это такое место специальное, молельное. Надо забраться на этот камень, встать на колени, сосредоточиться и почтительно попросить у рощи-спасительницы о покровительстве и помощи. Так издревле у паланцев заведено.
- У спасительницы?
- Так точно. Потом расскажу. На обратной дороге…
Вскоре они оказались под сенью деревьев.
- Больше всего это напоминает гигантские кусты, - осторожно проводя ладонью по берёзовой коре, сообщил Тим. - Главный ствол, от которого отходят по четыре-пять второстепенных. Только очень высокие кусты - на уровне двадцати пяти, а то и тридцати метров. Листья очень крупные, ярко-зелёные, без червоточин… И кора интересная. То бишь, по идее, раз этим деревьям более полутора тысячи лет, она должна быть очень морщинистой и поросшей всякими там мхами-лишайниками. А что мы видим? Гладенькая такая кора, бело-розовая с редкими чёрными вкраплениями. Словно бы молоденькая-молоденькая… Ну, побродим здесь слегка, пока господин Угрюмов предаётся молитвам паланским?
- Гав, - мол: - "Побродим, не вопрос…"
Они, переходя от дерева к дереву, двинулись - плавными зигзагами - вперёд. Под ногами тихонько шелестела невысокая трава, перемешанная со скромными полевыми цветами и овальными островками пышного бело-жёлтого мха.
- Действительно, местечко… м-м-м, реликтовое, - негромко пробормотал Тим. - Грибы, грибы, грибы. И, в основном, белые. Вернее, настоящие боровики. Крепкие такие - плотные, на толстых-толстых ножках, с тёмно-бурыми бархатистыми шляпками. И большие, и средние, и совсем крохотные. Практически со швейный напёрсток. А ещё я почему-то уверен, что все грибы хорошие. В том смысле, что совсем без червяков… Набрать, что ли, грибков отборных? Тем более что и полиэтиленовый пакет имеется с собой? Нет, не буду, пожалуй. Реликтовые, как-никак. Пусть растут. Точка… И живности всякой здесь в избытке. Белки-летяги азартно перепрыгивают с ветки на ветку. Бело-серый зайчишка проскакал. Тёмно-зелёная ящерка, завидев нас, спряталась в дупле. Ежиха с тремя ежатами торопится куда-то… А ты, друг хвостатый, почему так мирно ведёшь себя? Не лаешь, не бросаешься, не гоняешься… Почему?
- Гав-в-в…
- Понятное дело. Мол, аура здесь очень мирная и спокойная? Поддерживаю. Действительно, ощущается нечто похожее… Птички всякие беззаботно перепархивают. Синички, кедровки, сибирские жупаны… Причём, тихо-тихо перепархивают, лишь слегка чирикая-посвистывая. Словно бы стесняясь нарушать местную чудесную тишину. Вон, чёрно-белая сорока сидит на ветке. Сидит, задумчиво глядит на нас и даже не думает возмущённо стрекотать…
Минут за сорок пять они обошли реликтовую рощу вдоль и поперёк. Но ничего интересного не обнаружили - ни странных следов, ни туземных идолов, ни загадочных пещер, ведущих неизвестно куда. А после этого выбрались из рощи и подошли к чёрному кубическому камню, на котором расположился Михась. Его двуствольное ружьё было пристроено на пышной моховой кочке, метрах в пятидесяти-шестидесяти от базальтового обломка.
- Гав-гав, - тихонько и уважительно прокомментировал хаски, мол: - "Похоже, впал в серьёзный религиозный транс. Стоит на коленях, прогнув спину дугой и задрав голову вверх. Глаза, естественно, крепко зажмурены, а губы беззвучно шевелятся. То ли молитву читает, то ли просит о чём-то… Побеспокоим?"
- Зачем?
- Гав-в, - мол: - "Ну, как же. Нам до Ключей - пилить и пилить. А если раньше выедешь, то и на место назначения прибудешь раньше. И лучше, честного говоря, добраться до посёлка до наступления темноты. Чисто для порядка. Так как большинство неприятных и каверзных сюрпризов происходит именно в темноте…"
- Пренебрежём, - отмахнулся Тим. - Зачем излишне осторожничать? Пусть себе медитирует. От нас не убудет. Давай-ка, проявив природную деликатность, отойдём в сторонку.
Они устроились возле крошечного родничка, расположившегося на полдороги между реликтовой рощей и двухметровой луговой стеной.
- Гав, - предложил сознательный и воспитанный Клык, мол: - "Пей, братец, первым. А я уже потом, после тебя…"
- Хороша водица, - напившись, одобрил Тим. - В меру холодная. С лёгкой приятной сладостью. Совсем чуть-чуть газированная. Лакай смело, приятель, утоляй жажду… Смотри-ка ты, - обернулся в сторону луга, - гнус и прочие комары-мошки вьются в двадцати метрах от нас. Вьются-вьются, а сюда, словно бы упираясь в невидимую преграду, пробиться не могут… Облезлый песец выбрался из кустиков голубики. Сделал пару шажков вперёд, остановился, неуверенно подёргал чёрным носом, после чего, испуганно взвизгнув, развернулся на сто восемьдесят градусов и затрусил прочь… Получается, что вокруг реликтовой рощи выставлены какие-то хитрые защитные поля, не пропускающие сюда всяких кровососущих насекомых? А, быть может, и откровенных хищников? Интересное кино…
Примерно через полчаса к роднику подошёл Михась - помолодевший и просветлённый, улыбающийся робкой, практически детской улыбкой.
- Гав, - отметил наблюдательный Клык, мол: - "У него даже зубы изменились. Раньше были жёлто-чёрными, а теперь стали просто жёлтыми. Пропала куда-то вся чернота противная. Словно бы испарилась…"
- Пропала, - согласился Тим и попросил: - Миня, расскажи-ка нам про реликтовую рощу. Почему ты её называешь - спасительницей? Что это за место такое?