- Гудит, - согласился генерал-майор. - Вертолёт, чтоб мне генерал-лейтенантских погон никогда не носить… Что же касается суеты. Мужики выносят из барака и относят к вертолётной площадке разномастную пластиковую тару: вёдра, поддоны, лотки, короба. Всё, по моему мнению, достаточно тяжёлое. Килограмм - визуально - по тридцать-сорок. Если не по сорок пять… Что заложено в тару? А Бог его знает. Всё крышками закрыто. Будем прояснять. Для этого, собственно, мы и прибыли сюда… Ага, к противоположному торцу складского строения (это - без всяких сомнений - склад), подъехал грузовик, оснащённый брезентовым тентом. Импортный, возможно японский, то бишь, никак не армейский. Ворота распахнулись. Автомобиль проехал внутрь. Переносящих пластиковую тару стало наполовину меньше. Понятное дело, часть мужиков переключилась на разгрузку грузовичка. Ну-ну, деятели мутные… Ага, тёмно-зелёненький (значит, военный), вертолёт приземляется. Конечно же, МИ-8, самый распространённый вертолёт в этом Мире. Куда же без него? Иллюминаторов, кстати, меньше, чем обычно. Следовательно, мы имеем дело с модификацией, предназначенной, в основном, для транспортировки различных грузов… Успешно приземлился. Винты перестали крутиться. Дверка открылась. Лесенка выдвинулась. По лесенке спустился офицер в полевой форме… Ну-ка, ну-ка. Кажется, капитан… О чём-то разговаривает со штатскими личностями. Руками начальственно размахивает. Видимо, раздаёт ценные приказы-указания… Началась погрузка. Мужики торопливо заносят в вертолёт пластиковые ёмкости, капитан стоит рядом с лесенкой и что-то старательно записывает в блокнот. Учёт груза ведёт, надо понимать… Грузят, грузят… Всё, закончили. Сколько загрузили? Тонны, наверное, две с половиной, по моему авторитетному мнению. И это абсолютно нормально, так как грузоподъёмность данной модификации МИ "восьмого" составляет порядка четырёх тонн… Капитан забрался в вертолёт… Обратно выбрался. Спустился по лесенке на землю. Отошёл в сторону, машет рукой. Видимо, отдал пилоту свой блокнот, а сам решил остаться здесь по служебной надобности. Даёт команду на взлёт… Вертолёт взлетает и уходит в юго-восточном направлении. То бишь, к океану. Интересный такой расклад, ничего не скажешь… Капитан зашёл в барак. То ли совещание намечается. То ли плановая инспекция совместно с расширенным инструктажем…
- Наши дальнейшие действия? - поинтересовался Тим.
- Языка будем брать.
- Э-э-э… Зачем?
- Чтобы допросить, ясен пень.
- По жёсткой схеме допросить?
- Не угадал, племяш, - насмешливо усмехнулся Артём Петрович. - По современной, инновационной и насквозь ускоренной схеме… Ага, наш капитан вышел из барака и бодро зашагал куда-то по просёлку. Следуем, не теряя времени, на перехват. Только карабин, ради пущего спокойствия, поставь на предохранитель и забрось за спину… Готов? За мной…
Они притаились за высокими базальтовыми валунами, почти вплотную подступившими к дорожному полотну.
- Я беру фигуранта на себя, - азартно прошипел генерал-майор. - И вообще, ничего без моей команды не предпринимай.
- Понял, не дурак. Точка.
Вскоре камчатская призрачная тишина была беспардонно нарушена - хриплый мужской голос, приближаясь, негромко, но самозабвенно напевал:
Лишь искорки - в глазах.
Да ночи - аромат.
Её прекрасней нет,
Кого ты не спроси.
И я тону в словах,
Любви презренный раб.
А танго танцевать
Она идёт с другим…
И вот, уже звучит
Тот колдовской мотив.
Поёт моя печаль,
Пока ещё - светла.
Она танцует с ним,
Глаза чуть-чуть прикрыв.
И на его плече
Дрожит её рука…
Его рука скользит
По трепетной спине.
Моя Душа хрипит
И корчится от боли.
И вот, уже стилет,
Что спрятан в рукаве,
Проснулся
И - незримо - жаждет крови…
А музыка звучит.
Прекрасна и нежна.
Она меня несёт,
Баюкает и дразнит.
Летает серпантин,
Мерцают зеркала.
В разгаре этот
Новогодний праздник.
Летает серпантин,
Мерцают зеркала.
В разгаре этот
Новогодний праздник…
И не было её
Прекрасней на Земле.
Что серпантин?
Обычная бумага.
Тот мёртвый господин,
На низенькой скамье,
Он так любил
Нездешний танец - танго…
Тим осторожно выглянул из-за камня и увидел широкую спину, облачённую в тёмно-зелёную гимнастёрку.
В этот момент Артём Петрович прыгнул.
Звук короткого удара, болезненный всхлип…
- Племяш, - позвал генерал-майор. - Ты что там, уснул? Срочно вылезай на дорогу… Теперь хватай задержанного меломана под мышки и волоки его, родимого, в правую сторону от просёлка, в густой лесок. Мне, видишь ли, строгие ведомственные доктора запрещают - после последнего ранения - иметь дело с тяжестями. А в этом упитанном субчике килограмм девяносто пять будет. Если не больше… Как долго волочь? Считаю, что ста пятидесяти-семидесяти метров будет вполне достаточно… Вот, кстати, неплохое местечко, возле поваленной берёзы. Пристраивай капитанское тело на мягкой моховой кочке… Нет, не так. Лицом вниз. Незачем фигуранту видеть наши лица.
- Он и так ничего не видит, - проворчал Тим. - Потому как находится без сознания. Лицо - белое-белое…
- Да, ты, племяш, зануда.
- А бить послабее нельзя было?
- Сейчас пленный придёт в себя, - достав из наплечного планшета два коротких шприца в пластиковых упаковках, пообещал Артём Петрович. - Первым делом, вколем пациенту "Всплеск-1", он действенно и однозначно бодрит. Ну, а вторым - воспользуемся "Сывороткой правды". Весьма эффективная штуковина.
- Небось, "грушная" разработка шестого поколения?
- Она самая. Угадал на этот раз. Молодец, догадливый… А теперь, племяш, навались-ка допрашиваемому индивидууму на плечи и держи крепко-крепко. Иногда "Всплеск" бодрит избыточно. Надо подстраховаться. Так что, не зевай… Держишь? Ну, тогда я колю…
Секунд через семь-восемь Тим почувствовал, как плечи в тёмно-зелёной гимнастёрке - под его ладонями - чуть заметно вздрогнули, а после этого резко напряглись.
- Что происходит? - пытаясь вертеть головой, запаниковал "язык". - Кто там меня держит? Отпусти, сволочь!
- Молчать, гнида, - прикрикнул в полголоса генерал-майор. - Лежать тихо и не дёргаться. Иначе пулю в голову получишь. Поверь, я не шучу… Вот, совсем другое дело. Молодец, послушный. Колю сыворотку…
Тело капитана перестало напрягаться, выгибаться и вырываться.
"Тело?", - мысленно хмыкнул Тим. - "Безвольное и бесформенное желе, не более того. Складывается устойчивое впечатление, что все мышцы и жилы пропали-испарились. Хитрая "грушная" химия, мать её…".
- Слезай, племяш, - велел генерал-майор. - Теперь он никуда не убежит. В том смысле, что в ближайшие десять-двенадцать часов… Эй, капитан, слышишь меня?
- Так… точ…, слыш…, - ответил глухой неразборчивый голос.
- Поверни-ка ему голову набок. И мох вынь изо рта, чтобы не подавился невзначай. А я пока диктофон включу… Итак, капитан, слышишь меня?
- Так точно. Слышу, - в голосе отвечавшего легко читались равнодушные механические нотки.
- Представься полностью.
- Капитан Евгений Николаевич Зайченко. Войсковая часть номер 32106.
- Авиационная комендатура?
- Так точно.
- Что это за штатские личности трутся возле складского барака? Что они там делают? Отвечать чётко и развёрнуто.
- Жители посёлка Ключи. Наняты для ловли лососей. Уже первая горбуша пошла на нерест. Сейчас заготовляют только икру. Солить и коптить рыбу будут позже. С сентября переключатся на кету. Она более выгодна.
- Кем - наняты? Почему и зачем? Отвечать чётко и развёрнуто.
- Полковником Нефёдовым, комендантом полигона "Кура". На территорию полигона представители рыбинспекции и других контролирующих органов не допускаются. Можно вести промысел в спокойных условиях.
- Незаконный промысел?
- Так точно.
- Каковы твои, капитан Зайченко, конкретные цели и задачи? Отвечать чётко и развёрнуто.
- Надзирать за рыбаками, чтобы не жульничали. Есть договорённость о долях - пятьдесят на пятьдесят. Но два года назад ушлые рыбаки, когда за ними не было должного пригляда, схитрили. Здесь приземлился гражданский вертолёт и вывез большую партию икры в Палану. Может, это происходило и на регулярной основе. Факт всплыл случайно. Теперь усердно надзираем и тщательно контролируем.
- Куда улетел вертолёт? Отвечать чётко и развёрнуто.
- Южнее Усть-Камчатска расположена маленькая бухта с молом, приписанная к нашему полигону. Охраняемая и закрытая, естественно. Туда подойдёт судно покупателя. Планируем сделать - как минимум - три вертолётных рейса…
- Достаточно, капитан, не продолжай, - печально усмехнулся Артём Петрович. - Я всё понял… Значится так, сынок. В ближайшие часы ты не сможешь пошевелить ни рукой, ни ногой. Так что, не напрягайся понапрасну. А ещё лучше - постарайся уснуть. Ближе к рассвету обязательно придёшь в норму. Обещаю. Дождик перестал. Ласковое и тёплое солнышко лукаво проглядывает сквозь рваные облака. Так что, Бог даст, даже не простудишься… Да и не вспомнишь о том, что было. Мол, шёл по просёлочной дороге, красивую песенку напевал. А потом - чернота и провал. Пришёл в себя только в лесу, на излёте июльской камчатской ночи… Всё понял?
- Так точно.
- Ну, тогда - всех благ…
К озеру, где их поджидала верная "Ласточка", дядя и племянник подошли уже на пурпурном закате.
- А почему это, господин кадровый "грушник", ты выглядишь таким довольным? - поинтересовался Тим. - Мол, удалось лишний раз тряхнуть стариной? То бишь, провести эффектную диверсионную операцию?
- Дело совсем и не в этом, - Артём Петрович устало присел на старый берёзовый пенёк. - Тяжёлый камень, понимаешь, упал с моей Души генеральской. Я уже чёрт знает что подумал - об этих штатских. И шпионы американские мерещились, и представители некой секретной отечественной спецслужбы, которая мне не известна… Оказалось - пошлые браконьеры. Уф, уже легче… Так что, племяш, к исчезнувшей старой дороге обитатели "Куры" не имеют никакого отношения. Ни малейшего. Им лишний шум ни к чему. Браконьерство, как известно, оно тишину обожает…
Глава пятнадцатая Паланское Капище
На следующее утро он позволил себе поспать до восьми утра.
Почему? Притомился что-то за последние деньки, вот, дав лёгкую слабину, и позволил…
Тим проснулся, оделся и вышел в горницу-столовую. На обеденном столе лежала записка: - "Привет, племяш! Занят делами Конторы. Увидимся через несколько суток. Пугач возится на огороде. Собаки накормлены. Убежали куда-то. Не скучай и не вешай носа. Артём Белов".
- Ещё один компаньон покинул меня, - наполняя электрический чайник водой, резюмировал Тим. - Сперва Илзе с Мэри уплыли на кораблике по речке. Влюблённый Клык в последнее время где-то вечно пропадает. Теперь, вот, и любимый дядюшка соскочил в неизвестном направлении. Да, дела-делишки… Пойду, пожалуй, умоюсь. Типа - чисто для успешного начала трудового дня…
Он, старательно растираясь вафельным полотенцем, уже завершал утренние туалетные процедуры, когда приветливо затренькал мобильник.
- Милый, это я, - сообщил сонный голос Лиз. - Добрый день.
- Добрый, - подтвердил Тим. - И погода хорошая. Небо голубое. Солнышко вовсю наяривает.
- Это у вас в Ключах - солнышко. А у нас, на реке, сплошной и непроглядный туман. Молочно-белый такой, густой и вязкий. Словно железобетон. Очень красиво и загадочно клубится. И серые облака заволокли полнеба.
- Как это - на реке? Вы же с Мэри собирались с самого утра летать на вертолёте над здешними знаменитыми вулканами.
- Я же говорю - туман. Пережидаем почти всю ночь. То есть, тупо отстаиваемся в какой-то крохотной бухточке и потихоньку, от нечего делать, дремлем. Почему - потихоньку? Так лес-то совсем рядом, и оттуда регулярно доносятся всякие и разные звуки: рёв, рычанье, визг, характерное чавканье. Даже немного страшновато… Впрочем, капитан железобетонно уверяет, что через пару-тройку часов туман рассеется, и часам к пяти-шести вечера мы, всё же, пришвартуемся в Ключах.
- Вас встретить?
- Наверное, не надо, - помолчав, решила Илзе. - Мэри, она же очень упрямая и редко, когда отступается от намеченных планов. Наверняка, потащит меня в аэропорт. Мол, вертолёт-то оплачен, значит, надо непременно лететь. Пусть и в темноте. Не хочется, но придётся. Спорить с упёртой мисс Толедо - себе дороже.
- Не расстраивайся, зато, наверное, это очень красиво, - попытался успокоить девушку Тим. - Я имею в виду, красиво - летать поздним вечером рядом с извергающимися вулканами. Фотки обалденные получатся… Значит, встретимся уже ночью?
- Ага, ночью… Как вы вчера слетали с генералом? Есть новости? И чем ты намерен заняться сегодня?
- Сегодня? Ещё не знаю. Не решил. Надо подумать. Что же касается вчерашнего полёта над полигоном… Тут дело непростое. В двух-трёх словах не расскажешь…
- И не надо. Не продолжай, милый. Потом всё объяснишь. А сейчас думай, не отвлекайся. Всё, до встречи.
- До встречи. Целую. Точка.
- И я тебя…
Тим, мечтательно улыбнувшись, отключил телефон, вернулся в дом и по-быстрому позавтракал - бутербродами с сыром, колбасой и красной икрой, запив их чёрным крепким кофе. А после этого закурил и, пуская в потолок сизые табачные кольца, принялся рассуждать про себя: - "Чем же, действительно, заняться? Какой из подозрительных объектов выпал из зоны моего пристального внимания? Прииск "Безымянный" я уже посетил. Хоть и мельком. Вблизи логова Скрытного Ворона побывал. Пусть и не очень удачно. Над ракетным полигоном "Кура", не без успеха, полетал. А, вот, до древнего паланского Капища так и не добрался. Непорядок, однако. Надо срочно исправлять ситуацию…".
Он набрал на мобильнике нужный номер.
- Безымянный геологический трест, - известил знакомый мужской голос. - Главный инженер у аппарата.
- Привет, Саныч! - поздоровался Тим. - Как там жизнь геологическая, полная неожиданных трудностей и трудных неожиданностей?
- О, Брут! - обрадовался Дунаев. - Долго жить будешь, головушка забубённая.
- Никак, вспоминали? Надеюсь, добрыми словами?
- Нормальными. В том плане, что остался ты, братец, без работы.
- Дорожное строительство приостановлено? - предположил Тим. - Из-за недавних сейсмических катаклизмов?
- Конечно же, из-за них, так его и растак. Иначе было нельзя. Вот, ты сам посуди. Часть старой армейской дороги "провалилась" под землю и восстановлению не подлежит. Что делать дальше? Наверное, тянуть дорогу от Безымянного месторождения - напрямик через дикие горы - к Тихому океану. Ну, не просматривается, столичным гадом буду, других дельных вариантов… Но это же порядка девяноста пяти дополнительных километров. И удорожание намечается приличное. И проект надо делать новый - с полномасштабными изыскательскими работами. Геодезия там, бурение скважин большого диаметра, отбор проб, расчёты оптимального дорожного полотна, мосты через реки, трубы и арки для речушек и ручьёв, всяческие природоохранные мероприятия… Хлопотное это дело - долгое, трудозатратное и жутко-занудное. Больше года - после открытия финансирования - уйдёт. Плюсом разные согласования и прохождения бумаг через Государственную экспертизу. Дай Бог, если года через два возобновим строительство. Если, конечно, не через три… Впрочем, не моего ума это дело. Московское начальство в известность поставлено. Вот, пусть и думает. То бишь, расширенные совещания проводит, дополнительные финансы изыскивает и ответственные решения принимает. Ну а мы, естественно, будем потом все эти принятые решения с усердием претворять в жизнь. Только так и никак иначе. Потом… А пока народ приисковый занят общехозяйственными работами. Технику, проводя внеплановые ТО, приводят в порядок. Рыбу, мясо и банные веники заготовляют впрок. Ну, и прочее - чисто по мелочам… Логичное развитие событий, не так ли?
- Железная и стройная логика. Без вопросов… Саныч, у меня к тебе просьба будет.
- Излагай, старший инспектор. Весь во внимании.
- Отпусти на сегодня со мной Михася. Хочу, чтобы он мне паланское Капище показал.
- Отпущу, конечно. Забирай, не жалко… Ты же на Пугачёвском гидромотодельтаплане подлетишь?
- На нём, родимом. Часа, наверное, через четыре с половиной. Раньше не получится. Ведь "Ласточку" надо ещё и до водной взлётной площадки дотащить. То, да сё… А приводнюсь я на ближайшем к вашему посёлку разливе реки Озёрной. Чуть выше по течению от приметной чёрной скалы, слегка похожей на медвежью голову. Знаешь такую? Вот, пусть Михась там меня и дожидается.
- Всё Мине объясню, - пообещал Дунаев. - Не переживай.
- Выходит, Саныч, что у вас не получилось - построить дорогу к вулканам? Теперь будете прокладывать её к Тихому океану?
- Получается, что так. Ничего не попишешь… Значит, собрался на паланское Капище?
- Собрался, - подтвердил Тим. - С полноценной обзорной экскурсией… А что?
- Ничего такого. Не бери в голову… Просто всякое болтают про это призрачное место. Сплошные навороченные легенды и досужие слухи… И вообще, не уверен, что это Капище существует на самом деле. По крайней мере, я не знаю ни одного человека (кроме, понятное дело, нескольких паланцев), кто бы там побывал лично. Так, только трёп сплошной и дешёвый. Поэтому и сомневаюсь… Что-то ещё, Брут?
- Нет, у меня всё. Конец связи.
- Пока, старший инспектор…
Тим помыл грязную посуду, переоделся в походную одежду-обувь, собрал рюкзак, поместив туда и подарочный "грушный" саквояж, так как был нешуточно впечатлён вчерашними дядюшкиными "подвигами". Мол: - "Действительно, в этом чемоданчике хранятся всякие полезные и весьма эффективные штуковины. Глядишь, и пригодятся…". После этого он отправился на поиски Пугачёва.
Сергей - с респиратором на бородатой физиономии - обнаружился на картофельном поле, которое занимало порядка десяти соток: медленно шагал между рядами-грядками и методично опрыскивал (из специального цилиндра-распылителя), зацветающие кусты картофеля.
- Привет трудягам! - поздоровался Тим.
- Взаимно, - прервав рабочий процесс и стащив с лица респиратор, откликнулся Пугач.
- От колорадского жука избавляешься?
- Просто страхуюсь - в плане профилактики. Чтобы от ленивых соседей не переползли… Небось, в очередной полёт собрался? Хочешь, чтобы я "Ласточку" к реке отвёз?
- Ну, в общем, да, - слегка замялся Тим. - Если, конечно, ты не очень занят.
- Минут через пятнадцать-двадцать закончу с опрыскиванием и отвезу. Устроит?
- Вполне. Только это, блин горелый…
- Что?
- Да я про деньги. Считаю, что просто-напросто обязан - заплатить за твои услуги. И за прошлые, и за будущие.
- Ха-ха-ха, - развеселился Серёга. - Опоздал ты, мил-человек, со своим благородным порывом. Всё уже давно оплачено.
- Кем же?
- Господином генерал-майором. Он, как приехал, так тут же мне и заплатил. Мол, из специального "грушного" фонда, который для этого, как раз, и предназначен. То бишь, для оплаты всяческих вспомогательных работ-услуг… Короче говоря, Артём Петрович мне тогда целую кучу российских денежных знаков отвалил - за содействие, помощь и лояльность. Даже говорить неудобно - сколько.
- Так и не говори. Всё равно, я в ваших российских рублях ничего не понимаю.