– "Разберусь позже"… – передразнил подчиненного Лордкипанидзе. – Да, глиф был исправен. Только консоль с датчиком горизонта торчала, словно мишень. Разумеется, человек бы в нее не попал. Но медеанцы – другое дело.
Он помолчал, обдумывая что-то. Спросил:
– Медсестру по имени Алла ты, случайно, не встречал там? Молодая, черноволосая, загорелая, спортивного телосложения?
– Не помню, – честно признался Клавдий, удивившись, куда клонит шеф.
– И ты не знал, что сиделкой Ставриди была медеанка?
Вот теперь все стало на свои места. Антаресец напрягся.
– Бабушку Ставриди убили медеанцы? И профессора Балашова? Кто еще? Учитель…
– Силантьев? Он-то сюда каким боком?
"Он мог знать о дневнике!" – едва не выпалил Клавдий. И прикусил язык, пораженный столь странным аргументом.
– Ладно, отдыхай, восстанавливай силы. – Глава Кей-Кей поднялся из кресла. – И старайся вспомнить все подробности поездки в Крым.
"Почему ты не рассказал о дневнике?" – укоризненно спросил Октавиан, едва за Лордом закрылась дверь палаты.
"Какое это имеет значение? Просто заметки престарелой женщины, интересные только ей самой да любителям мемуаров".
"Это важно! Ты сам предложил не везти дневник с собой. Если бы ты погиб, дневник переслали бы шефу. Но ты жив, потому должен распорядиться им сам".
"И что там, в этом дневнике? Почему ты не хочешь сказать прямо? Окт? Окт, ты где?!"
Темнота, отныне и навеки поселившаяся в его сознании, молчала.
* * *
На следующий день Клавдию разрешили вставать с постели. Он вполне справлялся со всем, с чем надлежало справляться разумному существу: самостоятельно дышал, самостоятельно ел и самостоятельно справлял естественные надобности. Ах да, разумному существу надлежит еще самостоятельно думать! В этом Клавдий уверен не был.
Получив относительную свободу передвижения, он первым делом направился в ванную комнату, к зеркалу. И долго стоял перед ним, рассматривая Октавиана. Веки тяжело опущены, не шевельнутся, лицо бледное, застывшее. Чтобы голова не болталась со стороны в сторону, шею жестко зафиксировали белым глянцевым лубком. И от этого казалось, что на плечах покоится голова гипсовой статуи.
Клавдий поднял руку, нерешительно коснулся пальцами щеки брата. "Окт? Ты меня слышишь, Окт? Где ты?" Плоть под пальцами была чужой, неживой, он не чувствовал прикосновений.
Внезапно незнакомое ощущение обрушилось на антаресца, окатило ознобом, заставило задрожать колени. Одиночество! Он, последний си-гуманоид Галактики, никогда прежде не знал одиночества, не понимал до конца, что его земные друзья называли этим словом. Теперь понял. Одиночество ударило по нему стократной, тысячекратной силой! Так, что пелена легла на глаза, ноги сделались ватными, слабыми, а ванная комната будто бы начала сжиматься. Клавдий попытался удержаться, ухватиться за что-нибудь. Не смог, упал на колени, обрушив по пути туалетный шкапчик. Содержимое ящичков, как и сами ящички, с грохотом посыпались на керамопластиковые плитки пола, на голову и плечи. Пространства было все меньше и меньше, потолок превратился в гигантский пресс, готовый расплющить си-гуманоида – бывшего си-гуманоида! – в лепешку. Не в силах подняться, Клавдий на четвереньках выбрался в палату, оттуда – в коридор, завопил на всю клинику:
– Окт, Окт, помоги! Не бросай меня, Окт!
Таким, орущим, плачущим, пытающимся на четвереньках удрать из больничного корпуса, его и увидели главврач Джакович, медсестры. Лишь ударная доза успокоительного оборвала кошмар яви, одарив Клавдия спасительным сном.
Это был по-настоящему хороший сон. Потому что во сне они снова были вдвоем – Октавиан и Клавдий. Вернее, он был одно целое – Октавиан-Клавдий… Но даже самый прекрасный сон рано или поздно заканчивается.
Когда Клавдий открыл глаза, на стуле рядом с кушеткой вновь сидел посетитель. На этот раз ригелианин Са-ах.
– Доброе утро, брат! – твердая, словно камень, кисть ригелианина коснулась белесого лба.
– Утро… доброе… – последнее слово далось Клавдию с особым трудом. Захотелось немедленно закрыть глаза и вернуться в сон. Общаться с кем бы то ни было желания не возникало.
Они помолчали.
– Жаль, что ты не надел наш пояс в тот день, – наконец нарушил молчание визитер.
Фраза была отнюдь не бессмысленной. В чешуйках серебряного пояса прятались датчик биопараметрии, радиомаяк, трансивер и много других полезных вещей, позволявших братству не терять друг друга из виду и мгновенно приходить на помощь. Клавдий подумал, что если бы он тогда чуть-чуть умерил тщеславие и надел пояс, нашли бы его гораздо быстрее… и, возможно, Октавиана смогли бы спасти. Но теперь сожалеть поздно. Все кончено.
– Все кончено, – это он произнес вслух.
Глаза-плошки ригелианина смотрели на него в упор.
– Тебе плохо, – констатировал Са-ах. – Я понимаю. Твоя утрата слишком велика, чтобы ее пережить. Так бывает. Мы с тобой выбрали путь воина, защитника. Такие, как мы, не всегда умирают от старости. Но честь выше жизни. Когда продолжить жизнь не получается, закончить ее надо тоже достойно. Нельзя уходить из этого мира должником.
"Я никому ничего не должен!" – хотел возразить антаресец. Вовремя стиснул зубы, промолчал. Он не умер страшной смертью, подобно всем своим сородичам, он двадцать лет прожил на прекраснейшей из планет, был счастлив, дружил с замечательнейшими людьми, занимался интересным и важным делом. Разве это не сказочный подарок от его новой семьи? Нет, свой долг он пока не выплатил, Са-ах прав.
Клавдий вдохнул побольше воздуха. Выдохнул. Еще раз. Заговорил, стараясь, чтобы голос звучал твердо:
– Брат, мне нужна твоя помощь. В Партенитском отделении Кей-Кей я оставил одну вещь, дневник. Пометка – "Тема "Конкиста"…
* * *
Спустя три часа дневник Ставриди был в распоряжении Клавдия. Он читал его весь день. А потом – всю ночь, к неудовольствию доктора Джаковича. Некоторые места перечитывал дважды и трижды, возвращался, сравнивал описания одних и тех же людей. Вернее, нелюдей. А утром позвонил главе Карантинного Комитета и потребовал, чтобы тот немедленно прибыл в госпиталь. Именно потребовал. Шеф был шокирован и даже возмущен таким вопиющим нарушением субординации. Но фраза: "Тема "Конкиста", раскрылись чрезвычайные обстоятельства!" – все поставила на свои места. Через полчаса Сандро Лордкипанидзе сел на скамейку в маленькой беседке, затерянной среди вековых елей больничного парка.
– И что ты такое нарыл, чрезвычайное? – строго спросил он у подчиненного, едва медсестра, проводившая его сюда, скрылась с глаз.
– Нарыл. Это в самом деле Конкиста, только наоборот. "Индейцы" завоевывают Землю "колонизаторов". Уже почти завоевали. Потому что они совсем не то, что мы привыкли в них видеть. Думаю, они даже не гуманоиды. Вот смотрите…
Читать дневник от корки до корки главе Кей-Кей не пришлось, Клавдий предусмотрительно сделал закладки и открывал перед шефом самые важные страницы. Чтобы уловить суть, Лорду хватило часа. И к концу этого часа лицо его сделалось белым как мел, а пальцы мелко дрожали. Впрочем, со странным недомоганием он справился быстро.
Первым делом он позвонил на пост дальней космической связи Карантинного Комитета. Не заморачиваясь с шифрованием, продиктовал квантограмму: "Корунду. Срочно. Тема "Конкиста". Операцию внедрения прекратить. Объект по возможности изолировать. Ждать меня. Пард". Затем связался с Управлением межзвездного транспорта, затребовал нибелунгер для чартерного рейса на Медею. На том конце принялись упираться, ссылаясь на нехватку кораблей, загруженность регулярных линий, плановые ремонты, и пятое, и десятое. Кажется, Карантинный Комитет был не той организацией, что пользовалась у гиперсветовиков безусловным авторитетом. Голос Лорда из холодного стал ледяным. В конце концов он пообещал натравить на собеседника весь Совет Земной Федерации во главе с Верховным Сумматором. Но решило спор другое: вдобавок к требованию чартера Лорд посоветовал держать под рукой еще три нибелунгера – на случай срочной эвакуации колонии. "Срочная эвакуация" подействовала, спорщик скис.
Закончив разговор, Лордкипанидзе аккуратно спрятал дневник в бездонный внутренний карман пиджака, поднялся со скамейки, намереваясь немедленно следовать к ТЛП-кабине. И обнаружил, что выход из беседки ему перегораживает верзила антаресец.
– Шеф, я лечу с вами на Медею.
– Нет, дружок, ты остаешься здесь и восстанавливаешь здоровье. Ты и так сделал немало.
– Шеф, вы не поняли. Я не восстанавливаю здоровье, я умираю. А солдату лучше умирать в бою, а не в постели. Поэтому я лечу на Медею.
С минуту они стояли, сверля друг друга взглядами – крепко сбитый, подтянутый не по годам землянин и молодой си-гуманоид, правая голова которого превратилась в мертвый никчемный придаток. Лордкипанидзе сдался.
– Иди, собирай вещи. Я жду тебя в кабинете главврача.
Джакович сопротивлялся как мог, но устоять под напором главы Карантинного Комитета у него не получилось, потому процедура выписки не заняла много времени. А так как все личные вещи Клавдия уместились в рюкзаке, то из кабинета они пошли прямиком к кабинке телепорта.
Не дошли метров десять, когда вновь ожил видеокомм Лорда. Ответная квантограмма гласила: "Парду. Тема "Конкиста". Корунд в сопровождении объекта уже отбыл в Логово. Связь с ним установить не удалось. Привратник".
Лорд длинно и зло выругался, – Клавдию прежде не приходилось слышать подобных оборотов с его уст, а некоторых слов он и вовсе не знал, – принялся вновь набирать номер.
– Са-ах, ты мне нужен. Ты и твои ребята. Нет, не на Земле, на Медее. Да. Да и еще хуже. Отбываем завтра утром из Кольцово-4.
* * *
Нибелунгер "Арес" оправдывал свое название. Вот только грузились на его борт не бравые ребята из СОБКО – Службы обеспечения безопасности контактерских операций, – а два десятка оперативников Кей-Кей. Са-ах стоял у створа телескопического переходника, провожал отбывающих.
Последними на борт "Ареса" поднимались – вернее сказать, спускались? – антаресец и Лорд.
– Прости, друг, – ригелианин был непривычно сконфужен. – Я не могу нарушить прямой приказ Сумматора. Ты не предоставил ему веских обоснований для проведения спецоперации.
– Веские обоснования? – Лордкипанидзе криво усмехнулся. – Да, скоро они у меня появятся. Только времени убеждать перестраховщиков не будет! Ладно, обойдемся своими силами. Чай, и в Кей-Кей работники не пальцем деланные.
– Я могу чем-то помочь на Земле?
Лорд пожал плечами:
– Будь начеку, – и отвернулся, пошел к переходнику.
Клавдий, прежде чем последовать за ним, быстро шагнул к ригелианину, шепнул:
– Мне нужна будет твоя помощь на Земле, брат…
* * *
"Арес" шел сквозь гиперпространство в первом форсированном режиме, без промежуточных всплытий и коррекций маршрута, но дорога все равно заняла пять суток. Большую часть этого времени Клавдий проспал, благо доктор Джакович снабдил его месячной дозой снотворного, а экономить смысла не было. Сон куда лучше яви. Во сне он становился Октавианом-Клавдием…
На космодроме Медеи-Главной их встречали. Однако не глава местной администрации, как принято в колониях Пограничья, – вокруг посадочной площадки стояло оцепление с тяжелым вооружением. И направлены стволы бластеров были отнюдь не вовне. Раньше, чем унялась дрожь "плевры", ожил экран внешней связи на капитанском мостике. Незнакомец с тонкими губами и пухлыми щечками-булочками затребовал для переговоров главу Карантинного Комитета Александра Лордкипанидзе. Клавдий, только-только выкарабкавшийся из затяжного сна, поспешил вслед за шефом.
– Что это за спектакль?! – гаркнул Лорд вместо приветствия. – Кто вы такой?
– Это не спектакль! – обиделся незнакомец. – Я начальник обеспечения безопасности колонии Милослав Оленин! У меня приказ – вам запрещено покидать корабль! Экипаж и остальные пассажиры при необходимости могут выйти, но без оружия!
Лорд хмыкнул, обернулся к Клавдию.
– Как думаешь, он человек или индеец?
– Человек, – уверенно подтвердил антаресец. – Он волнуется, даже щеки покраснели. А индейцы всегда спокойны и невозмутимы.
Лорд кивнул, вновь посмотрел на безопасника.
– И кто же подписал этот приказ, ограничивающий свободу передвижения главы Карантинного Комитета?
– Верховный Сумматор Земли!
Сандро если и удивился, то самую малость. После запрета собковцам участвовать в операции он ждал нечто подобное. А раз ему самому не запретили покинуть Землю, значит, Старик что-то задумал. Знать бы, что.
– Хорошо, пусть так. Мне необходимы два человека. Во-первых, Тимур Коршунов, он прилетел на Медею две недели назад. Во-вторых, Лючия Хилес. Доставьте их на борт, и я выполню ваши требования.
– Насколько мне известно, Коршунова нет ни в поселке, ни на научных станциях. Если вы можете как-то связаться с ним, то вызывайте его и забирайте с собой на Землю. Что касается Хилес, то она отстранена от руководства колонией. Я исполняю ее обязанности! Что вы хотели?
– Вон оно как… со Старейшинами теперь тоже вы разговариваете? – Сандро хитро прищурился.
Безопасник поджал губы.
– Контакты с аборигенами временно приостановлены.
– То есть индейцы тебя не признали. Тогда доставь ко мне Хилес!
– Это невозможно!
– Послушай, Олень, или как там тебя! Если Хилес не будет у меня на корабле в течение получаса, я выхожу и иду к ней сам. И если кто-то окажется на пути, пусть не обижается!
– Вы не посмеете, это нарушение приказа! Я не допущу…
– И как ты меня остановишь? Прикажешь своим людям стрелять в моих людей?
Губы Оленина мелко задрожали. Он пытался что-то ответить, но только безмолвно открывал рот, как рыба, выброшенная на берег.
– Я жду, – поторопил Лорд.
* * *
Ждать Хилес пришлось долго – почти три часа, не иначе "и.о. руководителя" пытался консультироваться с Землей. Что из этого вышло, неизвестно, но в конце концов вахтенный "Ареса" доложил, что к космодрому приближается на малой высоте малотоннажный планетарный транспорт. А через минуту над кольцом оцепления пролетел драккар, опустился рядом с громадой нибелунгера. Крепкая черноволосая женщина выпрыгнула на зеленый керамобетон, решительно направилась к трапу.
– Пригласите ее в мою каюту, – распорядился Лордкипанидзе.
– Может, лучше здесь поговорите, на мостике? – засомневался капитан. – Здесь связь, внешний обзор…
– Ко мне в каюту! – повторил Сандро. Повернулся к антаресцу, кивнул: – Пошли, будешь присутствовать в качестве эксперта по хамелеонам, так сказать. Не хочу, чтобы меня за нос водили.
Лючия Хилес была настоящей, это Клавдий понял, едва она вошла в каюту главы Кей-Кей. Он видел много ее фотографий и видеозаписей, но убедило его не это. Женщина постарела – сильно и быстро, в сравнении со своими изображениями месячной давности. Слишком быстро. Словно лег на ее плечи груз неожиданный и непосильный.
– Здравствуй, Сандро. Давно не виделись.
– Здравствуй, Лючия. – Лорд быстро взглянул на Клавдия и, когда тот кивнул, предложил: – Присаживайся. Разговор предстоит непростой и некороткий.
– О чем? Вряд ли я смогу тебе помочь. Как видишь, я теперь не у дел, – она опустилась в кресло по другую сторону столика, разделившего ее с собеседником. Клавдий сидел в углу каюты на краешке кушетки, стараясь быть незаметным. С его комплекцией затея эта была явно зряшной.
– Для начала объясни, что у вас тут творится.
На лице женщины появилось недоумение.
– Я думала, это с твоей подачи? Эвакуация. Ждем подхода эскадры нибелунгеров и сворачиваем поселок. Приказ демонтировать оборудование, вывезти все, что возможно. Остальное подлежит уничтожению. Видимо, мое "культуртрегерство" больше не требуется. Потому эвакуацией будет заниматься Оленин, а меня Старик отправил в вынужденный отпуск. Под домашним арестом.
– Полная эвакуация?
– Останется минимальная контакт-группа для взаимодействия с аборигенами. Дипломатическое представительство, так сказать.
– Кто полномочный представитель?
– Я. Пока Старейшины не согласятся на другую кандидатуру.
– Понятно. Ты знаешь, где сейчас может находиться Коршунов?
– Нет. Значит, я правильно догадалась, что это твой человек. Не волнуйся за него, не сегодня – завтра вернется. Насколько я поняла, он участвует в том же обряде, который недавно прошла твоя супруга под присмотром своего Спасителя.
Лордкипанидзе резко подался вперед, навалился грудью на стол, так что собеседница его невольно отодвинулась.
– Валевская сейчас в поселке?
– Нет, она отбыла на Землю сразу после обряда. Она уже должна быть там.
– Ты не заметила в ней никаких изменений?
– Мы виделись считаные минуты после ее прибытия и немногим больше перед отлетом. Откуда я знаю, ее изменила неделя жизни среди аборигенов или предыдущие сорок лет?
С минуту Лорд пристально смотрел на нее. Затем расслабился, вновь откинулся на спинку кресла. Объявил:
– Мне необходимо говорить с их вождем, Старейшиной или кто он там. Ты знаешь, о ком речь.
Губы Хилес тронула усмешка.
– Не слабое желание. Обычно Старейшина сам решает, когда и с кем разговаривать. И что же ты хочешь ему сказать?
– Я поставлю ультиматум. Медеанцы должны отказаться от попыток аннексии Земли. Иначе мы вынуждены будем нанести превентивный удар по их планете.
Улыбка на лице женщины застыла.
– Аннексия Земли? Сандро, ты шутишь?
– Хотелось бы и мне воспринимать это шуткой. Но – увы! – он достал из ящика стола дневник, выложил перед собеседницей. – Думаю, первым начал догадываться об истинном положении вещей Балашов. И "скоропостижно скончался". Затем Тамара Георгиевна заподозрила неладное. Ее тоже устранили. Прочти, Октавиан-Клавдий любезно выделил закладками самое важное.
Хилес чуть помедлила, затем придвинула дневник к себе, начала читать. Клавдию показалось, что суть проблемы она уловила еще быстрее, чем глава Кей-Кей – в конце концов, никто из людей не знал индейцев так хорошо и так близко, как Лючия Хилес! Но женщина не спешила. Снова и снова возвращалась назад, начинала перечитывать. Может быть, она тянула время? Не решалась перейти некий рубикон…
Затем она сдалась. Закрыла дневник, внимательно посмотрела на Лордкипанидзе.
– Да, Сандро, похоже, ты прав. Теперь многое становится на свои места. Не знаю, подействует ли на них ультиматум, но попытаться стоит.
Она быстро поднялась со стула… и снова села.
– Черт, нас не выпустят из поселка, ни меня, ни тебя! Оленин – хороший исполнитель, но пытаться ему что-то объяснять бесполезно. Попробуй связаться со Стариком и…
Она оборвала начатую с таким энтузиазмом фразу. Все трое, кто находился сейчас в каюте, прекрасно понимали: Верховный Сумматор идею с ультиматумом Старейшинам Медеи не одобрит. Во всяком случае, до завершения эвакуации. Если медеанцы поведут себя неадекватно, колонисты могут стать заложниками.
– Видимо, визит в стойбище придется отложить, – констатировала Хилес.
– На сколько? На неделю, на две, три? Сколько времени этому твоему "оленю" понадобится для демонтажа и эвакуации?
– А что нам остается?