Но когда вас заставят отвечать по долгам банка всем вашим имуществом, то у вас отберут всё, все ваши жалкие остатки, что до сих пор ещё сохранились. А что у вас есть? Ничего. Земли у вас нет - вся она, как оказывается, принадлежала и до сих пор ещё принадлежит городу. Заводы ваши, что стекольный, что чугунолитейным - слова доброго не стоят. Никто за них больше пары сотен золотых и не даст, только как за большие сараи под разборку и перевоз. Винокуренные заводы ваши? Так их у вас тоже уже нет, кроме одного единственного. Да и тот сгоревший стоит ещё со времён мятежа, и так до сих пор и не восстановлен. Только-только начались совсем недавно работы по восстановлению.
Лошади? Знаменитые ваши табуны? Так стоит только пронестись слуху, что они выставляются на продажу, как и так крайне низкая ныне в городе цена за лошадиную голову мгновенно упадёт ещё ниже.
Остаётся одна лишь ваша знаменитая коптильня? Так и она до сих пор так полностью и не восстановлена после последнего, очередного разгрома её со стороны Головы.
Да! - ёрнически рассмеялся Ведун. - Остаётся ваша знаменитая лесопилка. С великолепным многопильным станком и огромным прудом, обеспечивающим все её потребности по работе. Лесопилка, которая днём и ночью пилит доски?
Но плотина на пруду, как ты недоделал её перед отъездом, так без тебя никто её и доделывать не спешил. Держит определённый напор, которого нынешние владельцы считают достаточным, так им и довольно. А сама она, лесопилка твоя, давно уже пилит доски не для вас, а для городской Старшины, за долги наложивших лапу на всю продукцию вашего цеха и по дешёвке скупающая её прямо в цеху.
Не знал? - внимательно посмотрел он на мрачно посмотревшего на него Сидора. - Теперь, знаешь.
Может, скажешь, что у вас есть ещё питомник, на который все зарятся? Который один стоит миллионы?
Так и тут ты ошибаешься. Он ничего не стоит. По той простой причине, что на него слишком много желающих. Слишком много! И крайне мало тех, кто действительно готов за ваши, безусловно, ценные саженцы хоть что-то заплатить.
Проще сказать - таких нет. Совсем нет! Все хотят её иметь, но иметь бесплатно!
Даже земля питомника, оказывается, тоже до сих пор принадлежит городу, и её в любой момент у вас могут отобрать. А сами растения без земли не стоят ничего. Ну абсолютно ничего.
Единственно, почему на него до сих пор ещё никто свою лапу не наложил - все желающие хотят их иметь исключительно в своей единоличной собственности. И они никак между собой не договорятся.
Собственно, только поэтому окончательно вас никто и не будет преднамеренно банкротить. Боятся, что тогда вы сами уничтожите ценные растения. А вы уже достаточно серьёзно себя зарекомендовали, чтобы подобного развития событий серьёзно опасаться.
А вот если они договорятся, - зловеще ухмыльнулся он. - Точнее, КОГДА они договорятся. А договорятся они мгновенно, как только появится официальная возможность наложить свою лапу на остатки вашего имущества. Вот тогда я за ваши шкуры не дам и ломаного гроша. Вас мгновенно возьмут в серьёзный оборот и вы даже пикнуть не успеете.
И только это единственная причина, по которой вы ещё живы как компания, и хоть что-то из себя представляете.
Скажешь, что вроде бы как договорились с Городским Советом о безвозмездной передаче вам всей вашей земли возле города? За то что вы не стали предъявлять претензий по вашим бывшим пленным? И этой землёй можно расплатиться по долгам?
И опять же нет. Нет у вас этой земли. Ещё нет, - неприятно как-то улыбнулся Ведун. - Сколько времени прошло после принятия решения Городским Советом, а до сих пор требуемые бумаги так надлежащим образом и не оформлены. То одна причина мешает, то другая, то третья. Как говорится, то понос, то золотуха.
Есть только решение Совета. И что? Где ваше право на землю? Где документы?
- Вы ещё подеритесь, горячие лонгарские парни.
Хриплый со сна голос Димона разорвал тягостную, мрачную атмосферу, сгустившуюся в комнате.
- Вместо того чтобы выпить бутылочку кедрового рассола и песни попеть отмечая встречу старых друзей, вы заняты ерундой, - хрипло рассмеялся он. - Ищите виноватого.
Закашлявшись от смеха, Димон гулко постучал себя по грудине, буквально выколачивая из свитера, в который был одет, густое облако пыли. Прочихавшись, он резко провёл по лицу ладонью, стирая грязь и сонливость, и негромко заметил.
- Не ищите кто виноват. Надо найти способы сейчас выбраться из того дерьма куда попали. А мстя наша будем потом.
Ясно же, что сделанного не вернёшь и сожалеть о том, что не сделано, по самой своей сути бессмысленно.
- Согласен, - тихо проговорил Сидор. - Месть и поиски виновных, это всё подождёт. Ждали до того, подождём ещё немного. Месть, как умные люди говорят, блюдо холодное. И нам нельзя раскалываться, потому что мы и так слабые.
Да и не злимся мы на тебя по большому счёту. Честное слово. Чего злиться, если сами виноваты что так подставились. А ты не Чип и Дейл, и не пожарная команда, чтоб вытаскивать нас из того дерьма, куда мы сами, своими силами, добровольно влезли.
- Предлагаю распить бутылочку коньячку за встречу, - улыбнувшись, предложил Димон, сбрасывая ноги на холодный пол и шаря ими под лежаком в напрасной попытке достать закатившийся глубоко под кровать валенок, который сам же туда вечером и запулил.
Где-то у нас была припасена бутылочка орехового ликёра, - с задумчивым видом почесал он свою лохматую, давно не стриженную шевелюру. - Если только Сидор её втихаря с горя не выпил, - широко, душераздирающе зевнув, он почесал о голень теперь уже замёрзшую без валенка ступню, которой он до того безрезультатно шарил по полу.
А у него с собой было, - тут же прокомментировал он на автомате, видя Ведуна, без разговоров вытащившего из своей котомки и водрузившим на стол полулитровую бутылку с какой-то коричневой жидкостью.
Ещё раз, широко зевнув, так, что даже схватился за челюсть, опасаясь, что она у него сейчас вывихнется, Димон с живейшим участием на лице босиком прошлёпал к столу.
Мгновенно отморозив ступни на ледяном полу, он с приплясом проскочил к буржуйке, где на сложенной возле поддувала небольшой поленнице дров, который день уже сохла его вторая пара валенок, мокрых после купанья в подземной реке под горой.
Со сладостным кряхтеньем натянув на замёрзшие ноги тёплую, прогретую возле печки сухую обувку, он с довольным потягом плюхнулся на стоящий возле стола пенёк.
- Ну-с, - радостно потёр он руки, принимая из рук Ведуна налитую полную рюмку и высоко поднимая. - Выпьем за встречу!
- Выпьем, - согласно кивнул головой Ведун, чокаясь с ним и с Сидором.
Следующие несколько минут за столом было слышно только тихое чавканье, с которым насыщался проголодавшийся Ведун.
- Ты на колбаску, на колбаску налегай, - с невесёлой усмешкой кивнул ему Сидор.
Видя, как тот с видом хорошо проголодавшегося человека с удовольствием наворачивает колбасу, Сидор с тяжёлым, обречённым вздохом достал ещё одно большое кольцо домашней свиной колбасы из лежащего на подоконнике рюкзака, которым они с Димоном загораживали самую большую и плохо замазанную дырку в оконной раме.
- Лук, чеснок, - подсунул он ему головки, вынутые оттуда же. - Хлеб чёрный. Белого, извини, нет, не едим.
Приятно наблюдать, как ест хорошо проголодавшийся человек, - с грустной гримасой на лице кивнул он Димону на сидящего с набитым ртом Ведуна. - По крайней мере, молчит. Уже хорошо, - снова невесело усмехнулся он.
- Золота у нас нет, так хоть пожрать в достатке, - хмыкнул и Димон, глядя, как торопливо насыщается ранний гость. - А с визитом ты мог бы и не торопиться. Раз такое дело, раз мы все оказались в такой глубокой заднице, то напрасно ты спешил. Зря беспокоился. Нам здесь ещё минимум полгода, а то и весь год, до следующей весны сидеть. Мог бы и потом подойти. Как-нибудь, при случае.
Золота и серебра у нас больше нет, товаров на продажу у нас почти что нет. Зерно прошлого урожая практически всё продали. Если что и осталось, то самим надо.
А продукция стекольного заводика практически вся уходит на наши многочисленные местные стройки. Так что и идти снова в Приморье, и там торговать нам теперь не с чем. Вот у Бугуруслана была казна, он с ней и ушёл. Набрал новых людишек, вооружился до зубов, покрутился немного в крепости, тряся золотой мошной, и ушёл. А мы остались. У разбитого корыта. Как тот старик со старухою.
Я старик, - ткнул он пальцем себя в грудь. - А Сидор у нас старуха. Причитает больно много. Ноет и ноет кажен божий день, что плоды многолетних трудов прахом пошли, никак успокоиться не может. Всё планы мести составляет. Фантаст. Чукча-писатель.
Ладно, хрен с ним, - безразлично махнул он рукой на Сидора. - Лучше расскажи ты нам, чего в мире хорошего слышно? - обратился он к Ведуну. - Впрочем, как и плохого, тоже, - ухмыльнулся он. - Мы тут в нашем захолустье совсем ничего не знаем.
- Если ты про то, когда я смогу вам с банком помочь, хоть какую-то денежку подбросить, так ясность с этим будет не ранее конца лета, - невнятно прочавкал набитым ртом Ведун.
- Понятно, - насмешливо кивнул головой Димон, бросив на Сидора насмешливый, понимающий взгляд. - Поможешь, когда ничего никому уже будет не надо за неимением самих интересантов, - с едва заметной презрительной ухмылкой добавил он.
- Что понятно, что понятно? - взорвался Ведун. - Золота свободного не бывает. В принципе! Золото у людей есть, его до хрена! И его взять можно, но только под залог. Если бы у нас, хоть что-то было, хоть какой-нибудь залог? Хоть что-то, что можно было бы заложить в тех же западных банках или продать в графствах Торгового Союза. Тогда бы и с золотом проблем не было. А так…., - обречённо махнул он рукой с зажатым в ней куском копчёной колбасы. - Не стеклом же листовым там торговать. Там и без вас такого добра полно, не хуже. Если не лучше.
- Даже жемчуга и того, Маша говорила не осталось. Подчистую всё вымели.
Его последнее время, после этой истории с вашим разорением, в городе стало столь много в свободном обращении, что жемчуг в вашем городе уже стал нечто вроде вторых денег после серебра и золота.
Ведун, прекратив жевать, расстроено отвернулся к окну, за которым слышались чьи-то голоса, яростно о чём-то ругающиеся на улице.
- И прошлогодняя наша экспедиция на Правый берег ничего не дала, - глухо проговорил он. - А такие были надежды.
- Значит, - медленно и задумчиво проговорил Сидор. На Ведуна он смотрел теперь с искренним любопытством. - Ты за то, чтобы нам не разбегаться, а постараться совместно выбраться из того дерьма, куда нас во многом твоими же стараниями и загнало?
Я про Кидалова, твоего протеже, и про сам банк говорю, - жёстко осёк он вскинувшегося было Ведуна. - Если б ты не завёл о том речь, нам бы и в голову не пришла такая глупость как связываться с местными банками и банковской сферой. С тем, в чём мы в принципе не разбираемся. Тем не менее, послушав тебя, сунулись. Сунулись, надеясь на твою помощь и поддержку.
И естественно, огребли по полной.
Поэтому, моё предложение следующее.
Раз мы не можем сейчас разбежаться, без самых тяжёлых лично для нас последствий, про тебя не говорю, потому как не знаю всех твоих обстоятельств, то давай определимся в наших дальнейших взаимоотношениях.
Если ты хочешь чтобы мы и в дальнейшем дело с тобой имели, то ты возвращаешь нам те девять процентов уставного капитала банка, которые мы тебе дали при создании банка "Жемчужный".
Про весь процент твоего Территориального Совета не говорю. Понятно, что это даже сейчас нереально. Речь идёт о тех девяти или десяти процентах, что мы сами, по доброй воле тебе дали, как часть уставного капитала.
И повторю. Помощи от тебя мы никакой так и не получили.
Поэтому, процент влияния краевых властей в уставном капитале нашего банка пусть теперь ограничивается тем процентом, что изначально там и был. Уж не упомню, то ли двадцать два, то ли двадцать три, сейчас это не важно. Это можно уточнить и потом.
Сейчас же речь принципиально идёт о главном. Да - ты возвращаешь нам наши проценты, мы с тобой дальше работаем. Нет - мы с тобой здесь и сейчас разбегаемся в разные стороны. А со временем ликвидируем и сам банк "Жемчужный".
Поднакопим денежек, выплатим вам ваш уставной капитал в полном размере, а потом ликвидируем и сам банк.
А со своими долгами: с баронами Вехторами, жителями южного конца города Старый Ключ, ящерами, неящерами, подъящерами, полуящерами и со всеми остальными - мы уже разбираемся сами, без твоей помощи. Разбирались до того сами, разберёмся сами и сейчас. А как мы там с ними разберёмся - это уже не твоё дело. Будем считать, что это тебя больше не касается.
Прежде чем начинать какой-либо разговор, давай сразу определимся с этим.
Сразу скажу. Как ты это сделаешь, мне без разницы. Нам важен результат - наши, сдуру отданные тебе проценты должны вернуться обратно к нам.
Причём, понимая что реально живых денег у тебя нет. А, если будут, - Сидор скупо усмехнулся, - то будут не скоро, что нас совсем не устраивает, то мы согласны и на то что ты вернёшь нам наши проценты чисто номинально, в виде уставных документов и не более того. То есть реальных денег мы с тебя требовать не будем.
И это не моя фанаберия и не моя прихоть. Ты уже не раз и не два, занимаясь своими сверх неотложными делами, игнорировал наши проблемы и наши интересы. И когда ты нужен - тебя нет и не дождёшься. Ты приходишь только за деньгами и только когда надо что-то тебе.
Нахрена нам такой товарищ?
Если же ты, сейчас, здесь, дашь нам слово, что ты выполнишь данное требование и подобное впредь не повторится, то мы и дальше согласны вести с тобой дела. И даже не будем особо придираться к тому что ты думаешь только о себе, любимом, пренебрегая интересами других, твоих товарищей.
Нет? Если с такой постановкой вопроса ты не согласен? Даю тебе слово, что никогда, ни в чём, ни при каких условиях никаких претензий к тебе с нашей стороны предъявляться не будет. Ну, занимался ты своими делами и занимался. Ну, использовал ты нас в своих целях, ну и использовал. Бог с этим. Всё! Проехали! Никаких претензий. Ни в чём.
Но все дела с тобой мы будем сворачивать. Пусть не сразу, пусть постепенно, как с тем же банком, но свернём всё.
Ну? Так как?
Помолчав, играя желваками на скулах, Ведун тихо проговорил:
- Хорошо. Даю слово.
Этого достаточно? - обвёл он друзей внимательным, настороженным взглядом.
- Нам, да, - тихо проговорил Димон. Сидор в ответ на его взгляд только кивнул головой. - Достаточно ли тебе, в будущем видно будет.
А пока будем считать что всё в прошлом, - тихо проговорил Димон.
Теперь, заново возвращаемся к нашим баранам. Что ты там говорил по поводу того, что тебе надо что-то продать?
Помолчав, Ведун неохотно продолжил:
- Чтобы достать вам денег, более-менее серьёзную сумму, серьёзный залог нужен, ликвидный. Или что-то такое, что легко продаётся. Жемчуг тот же.
Я собственно, того к вам и заскочил, что думал, может вы передумаете? - глянул он вопросительно на обоих удивлённо глядящих на него друзей.
- Постой, - неверяще ткнул пальцем в его сторону Сидор. - Ты хочешь сказать, что и пришёл сюда лишь потому, что надеялся опять вытащить нас на Правобережье в поход за жемчугом? - неверяще уставился он в немом обалдении на Ведуна.
- Да, - кивнул тот головой. - Ведь ты же хочешь, чтобы я был с вами честен? - криво усмехнулся он. - Вот я и честен.
Я честно, как на духу вам говорю, что если бы в прошлом году мы с вами набрали в Озёрном краю те четыре фургона жемчуга, сегодня бы не было того банковского кризиса, что прокатился по всему Левобережью. Глядишь, и вы бы денежки свои сохранили.
И основная причина моего сегодняшнего здесь появления опять связана именно с этим. Мне нужен жемчуг, чтобы за него получить золото. И жемчуга мне надо много.
- Пи…ц! - выругался Димон. - А ты сразу нам тогда сказать не мог?
- А кто вы такие, чтобы Я, член территориального Совета Левобережья, раскрывал перед вами свои планы? Перед тем как предъявлять претензии, вы немного сравните, так сказать уровни, а потом возмущайтесь. Генерал и пара сержантов. А то, глядишь, и вообще - не сержантов, а ефрейторов.
- Хоть по честному, - хмыкнул Димон, пожав плечами. На Сидора он бросил косой взгляд. Поймав мимолётное движение ресниц, внешне совершенно флегматично возразил.
Ну, насчёт жемчуга ты не прав. Жемчуга на Правом берегу нет и тут уж ничего не попишешь. Да и ты сам в том убедился прошлым летом. Что называется лично.
- К вопросу о том кто с кем честен, - перебил его Ведун. - Вам привет передавали.
- Кто? - озадаченно уставились на него оба товарища.
- Ганс, - флегматично бросил Ведун.
- Какой Ганс? - тихим, недоверчивым шёпотом переспросил Димон.
- Тот самый, тот самый, - насмешливо, с большой долей ехидства уточнил Ведун. - Ганс - призрак из Озёрного края. Которого якобы никто не может услыхать и он ни с кем, якобы, не может разговаривать, кроме вас.
Как видите, в моём случае эта брехня не сработала.
Так вот он просил вам привет передавать и спрашивал когда же вы наконец-то приступите к выполнению взятых на себя обязательств. Ему-то мол всё равно. Он призрак и никуда не торопится. Ему что век, что два - без разницы. А вот если вы в течение своей жизни не выполните взятые на себя обязательства по отношению к нему, то ваш долг усилится и перейдёт к другим. К вашим потомкам, - тихо проговорил Ведун, глядя им обоим прямо в глаза.
Как это у Ведуна получалось, было совершенно непонятно. Но впечатление производило убийственное. Что Сидору, что Димону враз стало нехорошо. Они оба уже поняли куда тот клонит.
- Деньги от призрака получили? Тот самый жемчуг? Получили. - мотнул Ведун головой. - Вот теперь и отрабатывайте.
Мало? Согласен ещё вам подкинуть, сколько скажите. Согласен вообще на вас поработать какое-то время. Ему всё равно, ему скучно. Но если в течение своей жизни с ними не рассчитаетесь, со всеми, кто остался непогребённым в том краю, то ваш долг перейдёт на ваших детей. И более чем вероятно, что поменяет знак. То есть, если вам везло, буквально во всём и на пустом месте, то у детей ваших всё будет наоборот.
Сказал, что он очень рад, что у вас уже есть наследники. Теперь, мол и у него есть уверенность в завтрашнем дне.
Я предложил ему тут же на месте за вас рассчитаться. То есть провести положенный обряд экзорцизма. Ганс отказался. Сказал что это не моя епархия и нужен настоящий священник. А ведун - это ни с какого боку не священник, хоть кое что и соображает, и довольно сносно разбирается в процессе изгнания духов.
Тогда я предложил прислать знакомых мне священников. Из ваших, из землян. Хоть православных, хоть протестантских, на выбор. Опять отказался, сказав что нужен истинно верующий в Бога человек. А у меня все знакомые священники - неверующие чиновники. И даже фамилии назвал, и привёл кое-какие неизвестные мне факты.