Киммериец растянулся на ложе и тут же уснул. В любых условиях он старался не поддаваться панике и сохранять спокойствие. Обычно сон варвара был крепким, но теперь его мучили кошмары, он несколько раз просыпался в холодном поту, ловя воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. То ему снилось, будто он бежит по полю на четвереньках и с ужасом видит, что его ноги и руки оканчиваются раздвоенными копытами, как у коровы, а мерзкий Чойбалсар погоняет его хворостиной. Он хочет схватить колдуна и сдавить ему горло, но как это сделать такими руками? Тогда он пытается поддеть старикашку на рога, но те оказываются мягкими, как пуховые подушки, и гнусный старик только смеется, словно его щекочут. Или он видел себя в образе откормленного борова, валявшегося на загаженной соломе, около него мечутся десятки свиней и маленьких поросят с человеческими лицами и хихикают, хихикают, хихикают, пытаясь заставить его подняться с ложа, но он не может пошевелиться и только поводит рылом из стороны в сторону в ответ на слишком уж докучливые приставания.
Конан вновь пробудился и увидел перед собой только овал каменных стен да спокойный желтоватый свет, струившийся с потолка. Под утро до слуха варвара донесся звук шагов. Он мгновенно проснулся, повинуясь выработанной за долгие годы привычке слышать даже во сне каждый шорох. Когда в комнате появился один из молодцов, Конан уже сидел на подиуме, протирая глаза.
"Утро, - отметил он. - Хотя какое здесь может быть утро или вечер… В этом логове всегда одно и то же: ни дня, ни ночи, ни зимы, ни лета - все едино… Тьфу! На редкость поганое место!"
Однако принесенную пищу, он поглотил с завидным аппетитом, после чего, обхватив колени могучими руками, застыл на подиуме, соображая, что же предпринять, как найти выход из гнусного положения, в котором оказался.
Долго размышлять варвару не пришлось: в комнате возникли три уже знакомые женщины в белых хламидах и знаком приказали следовать за ними. Конан снова попытался заговорить с невольницами, но они, как и в прошлый раз, были безмолвны и только посматривали на него искоса блестящими черными глазами.
В зале, куда они вошли, пройдя галерею и еще пару помещений, на резном кресле, покрытом мягким ковром, восседал старикашка-колдун, а чуть поодаль, рядом с плоским возвышением стояли три тучных человека с гладко выбритыми головами, одетые в голубые балахоны.
- Надеюсь, тебе понравилось, как о тебе позаботились? Кхе, кхе, - обратился к нему Чойбалсар.
- Понравилось, а как же, - буркнул киммериец.
- Ну, вот и чудно! - радостно всплеснул руками колдун. - Сейчас и покажешь нам, на что способен.
Он кивнул толстякам, и те, семеня мелкими шажками, вышли друг за другом и тут же вернулись, таща за собой одну из плененных амазонок. Девушка извивалась, пытаясь вырваться, но безуспешно: все-таки бритоголовых толстяков было трое.
- Что тебе надо от меня, старый ублюдок? Пустите, жирные свиньи! - кричала пленница.
- Что, неплохую я тебе выбрал подружку для начала? Смотри, какая резвая! Тебе это должно понравиться, - хихикнул Чойбалсар, не обращая никакого внимания на вопли амазонки. - Приготовьте ее!
Пока двое держали девушку за локти, третий с расторопностью, неожиданной для такого тучного человека, сорвал с нее остатки одежды и шелковым платком туго завязал рот, пропустив его между губами наподобие уздечки. Теперь она могла только мычать, однако зеленые глаза амазонки по-прежнему метали молнии.
- Ну, вот, - кивнул колдун, - и потише стало, да и не цапнет никого. Мне тебя надо беречь: что случится, так похожего найдешь не скоро.
Он откровенно издевался над киммерийцем, который мог только скрипеть в гневе зубами, лихорадочно пытаясь найти выход из совершенно дурацкого положения. Тем временем толстяки бросили пленницу на подиум и, разведя в стороны ее руки и ноги, стали привязывать их к кольцам, вделанным в камень. Тело девушки напряглось, она из последних сил старалась вырваться из лап подручных колдуна, но они, скоро закончив свое дело, отошли в сторону, оставив ее распластанной на ложе.
- Теперь дело за тобой. - Чойбалсар указал Конану на амазонку. - Действуй!
- Нет! - Варвар в ярости повернулся к колдуну. - Не дождешься, старый козел!
Старик, не изменившись даже в лице, щелкнул пальцами, и киммериец закричал. Начиная от браслетов, по всему его телу прошла волна дикой, невыносимой боли, лишив возможности даже пошевелиться. Варвар как подкошенный рухнул на пол у ног старика.
- Соображай, дикарь, - поставив ему на лоб носок сафьянового сапога, процедил сквозь зубы колдун, - против кого выступаешь. Напиток! - бросил он, повернувшись к толстякам.
Один из них, держа в руках небольшой кувшинчик, просеменил к лежавшему неподвижно варвару и влил ему в рот несколько капель терпкой жидкости, от которой сразу же неприятно защекотало в носу. Боль прошла, и вместе с ней исчезло всякое желание сопротивляться и вообще что-то делать. Конан не ощущал себя человеком, способным на самостоятельные поступки, и, встав на ноги, тупо уставился на Чойбалсара.
- То-то, - наставительно сказал колдун. - Иди. - Он указал на каменное ложе, где лежала беспомощная амазонка, в глазах которой застыл ужас.
Киммериец повернулся и медленно пошел к ней, краем глаза заметив, что женщины в белых хламидах подталкивают друг друга локтями, видимо, предвкушая завлекательное зрелище. Конан взобрался на постамент и вдруг с ужасом понял, что совершенно не способен сделать то, что от него ждет колдун. Правда, тут же страх сменился радостью, что ему не придется против своей воли насиловать молодую женщину на потеху старикашке и его подручным.
- Что там такое? - недовольно спросил Чойбалсар. - Давай, чего стоишь!
Старик привстал с кресла, но, внимательно взглянув на варвара, все понял.
- Хм! - пожевал он сухими губами. - Пожалуй, я совершил ошибку.
Колдун плюхнулся обратно в кресло и на мгновение задумался.
- Ладно! - бросил он через некоторое время. - Отведите его пока обратно. Мне надо подумать!
Глава одиннадцатая
- Дубина! - ругал себя Тайрад. - Это моя вина. Я должен был, во-первых, не ставить лагерь так близко к лесу, а во-вторых, понять, что мы достаточно хорошо знаем степь, открытую местность, а в зарослях эти наглые девки сняли в два счета моих караульных".
Амазонки, усмехаясь, привели к лагерю гирканцев трех человек, которых Тайрад отправил в дозор. Связанные, с кляпами, они только бешено вращали глазами, косясь на своего предводителя и товарищей.
- Это тебе подарок от госпожи Паины, в знак ее расположения, - задорно глядя на Тайрада, выпалила одна из амазонок. - Завтра утром выходи на поляну между лагерями, она будет ждать тебя.
- Ладно, - хмуро бросил гирканец. - Развяжите их, - кивнул он своим воинам. - Они не виноваты.
Он вздохнул и, махнув рукой, направился в шатер, окончательно расстроившись. Все пока складывалось не так, как ему расписывал варвар, да и самого Конана нет целый день. Где его демоны носят?
На всякий случай Тайрад выставил вокруг стоянки дополнительные дозоры, все же опасаясь подвоха со стороны амазонок: мало ли что придет в голову этим воинственным и, мягко говоря, не особенно привечающим мужчин воительницам? Однако ночь прошла спокойно, и утром предводитель гирканцев, терзаемый любопытством - о чем собралась беседовать с ним эта суровая грубоватая женщина? - вышел из лагеря и направился к стоянке амазонок.
Паина уже ждала его, присев на большой камень, который, как остров, вырастал из густой травы примерно в двух сотнях шагов от лагеря гирканцев.
- Привет тебе, Тайрад, - бросила она.
- Привет, - хмуро отозвался гирканец. - Зачем звала?
- Твой друг не объявился?
- Пока нет, - ответил Тайрад. - Ума не приложу, что с ним приключилось.
- Пару дней можно подождать, - сказала Паина, - но, поскольку ты его друг, у меня есть к тебе предложение.
- Какое? - оживился гирканец.
- Понимаешь, - начала амазонка, - в нашей стране в очередной раз возник бунт. Мне с правительницей удалось скрыться. Она с верными людьми пока отбивается от мятежников, а меня послала за девушками, которые проходят испытание здесь, в лесу. Вместе с моим отрядом нас будет полторы сотни, а это уже сила. Я с утра отправила людей к месту встречи, через день-два все подойдут. Вот я и подумала… - Она пристально, взглянула на гирканца. Видно было, что Паина собирается сказать или предложить ему что-то важное.
- Говори, - подбодрил ее Тайрад.
- Вот я и подумала, - повторила Паина, - может быть, ты пока мог бы со своими людьми подучить моих женщин стрельбе из лука, раз уж считаешь, что вы самые умелые…
- Хм! - Гирканец задумался.
Предложение амазонки пришлось как нельзя кстати. Они с товарищами чуть не всю ночь ломали головы, как бы поближе сойтись с воительницами, но ничего путного так и не придумали. А тут добыча, можно сказать, сама плывет в руки. Только ни в коем случае нельзя показать своей радости. Тайрад наморщил лоб.
- Мы заплатим! - по-своему растолковав его сомнения, сказала Паина. - Золотом. Впрочем, если тебе это не по вкусу…
- Хорошо, я согласен, - с серьезным видом кивнул Тайрад.
- Тогда сейчас же и начнем, - приказала воительница. - Вон туда, на опушку, я пришлю десяток своих, а ты десять твоих лучников.
За право попасть в первый десяток наставников среди гирканцев чуть не завязалась драка, но Тайрад быстро утихомирил товарищей:
- Не торопитесь, иначе все испортите. Тут надо действовать тонко, - повторил он мысль, которую пытался втолковать ему варвар. - Кидайте жребий, и клянусь Вечным небом, шкуру спущу с того, кто попробует идти напролом. Они совсем дикие и от мужчин шарахаются - не приведи боги, спугнете.
Гирканец оказался прав. Сколько ни пытались гирканцы в силу своих возможностей и терпения подойти к женщинам по-дружески, они натыкались лишь на холодное презрение, и даже мастерство лучших стрелков из лука ни на пядь не приблизило их к желанной цели.
- Дохлое ты дело задумал, - с силой воткнув стрелу в землю, сплюнул Шахаб. - Ничего у нас не получится. Напасть на них и взять силой - вот и все дела. Тоже мне, ведем себя так, будто ума лишились. С ними надо поступать как с рабынями! Нечего тут павлиний хвост распускать! Столько девок под рукой, а мы разводим какие-то дурацкие церемонии…
- Не горячись, - придержал его за рукав Тайрад. - Я кое-что придумал…
* * *
Под вечер, когда занятия с амазонками уже закончились и Тайрад с Паиной беседовали у большого камня, обсуждая дела на завтрашний день, юноша вдруг охнул и схватился рукой за поясницу.
- Что с тобой, гирканец? - спросила амазонка.
За прошедший день воительницы слегка изменили отношение к степнякам, насколько этого можно было ожидать от женщин, которые с детства воспитывались в пренебрежении и неприязни к противоположному полу. В словах Паины, обращенных к Тайраду, даже сквозило нечто похожее на человеческое участие.
- Да вот что-то спину прихватило, не понимаю даже, отчего. - Гирканец вновь поморщился. - Может быть, у вас в отряде есть врачевательницы? Я слышал, амазонки лихо умеют вправлять кости и владеют массажем.
- Да, - самодовольно подтвердила Паина, - наши женщины - искусные мастерицы в этом деле. Я пришлю тебе самую лучшую. Но… - Она заколебалась.
- Не беспокойся, - заверил ее Тайрад, - ничего не случится, клянусь честью воина орды Черепахи!
- Тогда приходи после заката солнца, тебя вылечат, - бросила Паина и поднялась, давая понять, что разговор окончен.
Когда стемнело, гирканец подошел к охранному кольцу лагеря амазонок.
- Проведи меня к вашей врачевательнице, - обратился он к одной из дозорных. - Паина обещала, что мне помогут.
Тайрад понимал, что сильно рискует и, если ему не повезет, может испортить все дело и даже погибнуть. Правда, к амазонкам он отправился не с пустыми руками, а взял с собой флакон, который получил как-то от одного вендийского мудреца. Кудесник сбился во время песчаной бури с дороги в сухой полупустынной местности и непременно погиб бы, не повстречай он Тайрада. Гирканец дал путнику запас воды, коня и проводил до ближайшего селения. В благодарность вендиец подарил ему флакон с жидкостью, о которой сказал, что, если человек ее понюхает, он тотчас уснет, а десять капель, добавленные в питье, заставят его заснуть навеки. Зачем ему это хитрое снадобье, если ни усыплять, ни лишать жизни он пока никого не собирался, гирканец тогда не понял, но подарок взял из простого любопытства, а кроме того, не мог отказать гостю. Из-за этого-то флакона Тайрад чуть не погиб, когда, вспомнив о нем, вернулся в орду. Слава богам, поблизости оказался варвар. Теперь гирканец задумал испытать зелье на первой же амазонке. Опасно? Конечно, но задуманное того стоило. Важно начать, вспоминал он наставления киммерийца, а потом…
Его провели в длинную невысокую палатку. Довольно скоро полог отодвинулся, и вошла женщина, которая несла в руке кожаный мешочек. Гирканец искоса взглянул на нее: красивое, хоть и суровое, лицо, шапка каштановых кудрей, холодный взгляд карих глаз, великолепная, словно выточенная из крепкого отполированного дерева, фигура, едва прикрытая короткой, подпоясанной кожаным ремнем туникой. Тайрад тут же громко застонал, изображая сильное страдание.
- Какие вы, мужчины, изнеженные! - фыркнула женщина, развязывая мешочек. - Наша госпожа приказала помочь тебе. Снимай одежду и ложись на живот. - Она указала на ворох шкур, лежавших в углу.
Тайрад, зажав в руке флакон, повиновался, и женщина, смазав ладони пахучим составом из серебряного кувшинчика, который принесла с собой, принялась растирать спину гирканца. Ему было чрезвычайно трудно сохранять спокойствие, поскольку мягкие и в то же время сильные руки женщины будили в нем настоящий вулкан.
- Ну как? - массируя поясницу, спросила женщина. - Тебе лучше?
- Еще бы… - едва выдавил Тайрад, лихорадочно соображая, как осуществить задуманное.
Растерев ему спину, женщина прикрыла гирканца бараньей шкурой и присела рядом:
- Сейчас тебе полегчает.
Тайрад резко перевернулся на спину и выбросил правую руку, сунув флакон к носу амазонки. Она не успела даже отшатнуться и, вдохнув колдовского зелья, бессмысленным и затуманенным взглядом уставилась на мнимого больного. Прислушавшись к звукам снаружи и убедившись, что вокруг тихо, гирканец уложил женщину на ложе из шкур, затем, сорвав с нее одежду, лег рядом и притянул к себе обмякшее тело. Внезапно амазонка всхлипнула и сама прижалась к нему. Ласково поглаживая нежную кожу на ее груди и животе, Тайрад быстро разделся. Женщина обняла его еще крепче, и с ее губ сорвался полный истомы стон. Амазонка открыла глаза: они уже не казались сонными, как было несколькими мгновениями раньше. Со счастливой улыбкой она принимала ласки гирканца, который старался вовсю, чтобы подарить ей высшее наслаждение…
Потом они сидели, обнявшись, на ложе из мягких шкур, и женщина благодарно и ласково смотрела на Тайрада, поглаживая рукой его плечи и грудь.
- Как жаль, что такое бывает только раз или два в жизни…
- Кто мешает нам заниматься этим каждый день? - вкрадчиво поинтересовался Тайрад. - Как тебя зовут?
- Килара, - ответила женщина. - Я была один раз с мужчиной, но тогда все было иначе. Наши обычаи таковы, что… - начала она, но гирканец перебил ее:
- Знаю. И все это потому, что вы подобно упрямым ослицам не хотите их изменить.
- Ну, я была бы не против, - вздохнула женщина, затуманенным взглядом посмотрев на Тайрада, - но остальные…
- Что - остальные? - хитро прищурившись, спросил гирканец. - У тебя есть подруги, которые не выдадут нас вашей предводительнице?
- Паине? - вздрогнула женщина. - Если она узнает, меня ждет суровое наказание! Могут на всю жизнь сделать рабыней… Подруги у меня, конечно, есть. - Она лукаво поглядела на гирканца. - Ты что же, можешь…
- Угу! - кивнул головой юноша. - Если хочешь, зови их.
- Ладно, - кивнула Килара. - Но ты не будешь возражать, если потом мы с тобой…
- Ну, конечно, - чуть не рассмеялся Тайрад, никогда не чувствовавший себя так превосходно. - И, если захочешь, много-много раз…
Когда урожай поспел, следует немедленно собирать его! Гирканец поцеловал женщину, и она вышла. Через некоторое время Килара вернулась, ведя за руку подругу, смуглую, черноволосую девушку, застенчиво и несколько испуганно глядевшую на Тайрада…
Когда уже под утро гирканец, слегка пошатываясь от усталости, вышел из палатки, он увидел шестерых женщин, с которыми успел познакомиться ночью. Они оживленно делились впечатлениями: локоны разметались по щекам, груди трепетно вздымалась под легким полотном рубах.
- Спасибо за лечение, - обратился он к ним. - Спина совсем прошла. И, - гирканец, усмехнувшись, торжественно поднял палец, - обратите внимание и расскажите подругам, какие крепкие ребята разбили лагерь недалеко от вас.
Глава двенадцатая
Рабыни колдуна, на лицах которых было написано легкое разочарование, повели киммерийца обратно, подталкивая друг друга локтями и хихикая. Конан плелся со смешанным чувством униженности и облегчения. Как только его оставили в одиночестве, варвар упал на подиум, обхватив голову руками.
"Медлить больше нельзя, - думал он. - Надо действовать, иначе старикашка превратит меня в животное без воли, а может быть, и без разума. Но что я могу сделать?"
Неуемный киммериец не мог успокоиться, тем более, что положение его было не из приятных. Но сколько он, ни раздумывал над своей участью, как ни искал выхода, в голову не приходило ни одной хоть мало-мальски стоящей мысли. Конан уставился в ровно освещенный потолок - его гладкий желтоватый свод не помог найти ответа, повел глазами по стенам - везде плоская поверхность, как будто специально устроенная для того, чтобы взгляд человека не мог за что-нибудь зацепиться.
Киммериец заскрипел зубами от бессильной ярости. Вдруг послышались шаги, и в проеме расступившейся стены показался один из черноволосых гигантов с подносом в руках. Когда он наклонился поставить его на пол, киммериец, даже не успев подумать, что делает, сцепленными руками резко ударил слугу чародея по затылку. Бедняга свалился на пол и, дернувшись несколько раз, затих. Варвар, двигаясь, словно во сне, быстро перевернул его на спину и, выдернув кинжал из-за пояса неподвижного великана, начал лихорадочно ковырять острием замок своего браслета. Обучение воровскому ремеслу в Шадизаре не пропало даром: вскоре металл звякнул, и браслет упал на пол.
"Вдруг этот ублюдок, пользуясь магией, может меня видеть?" - мелькнула в голове мысль, но другого выхода все равно не было, и Конан принялся за вторую руку.
Покончив с "подарками" Чойбалсара, киммериец снял с руки черноволосого молодца браслет из синеватого металла и надел себе на запястье. Подняв правую руку перед стеной, он с удовлетворением убедился, что "ключик" работает: преграда расступилась, и он мог выйти в галерею. Варвар так и поступил. Он очутился в длинном коридоре, который уходил вперед, закругляясь влево. Осторожно, чутко прислушиваясь к каждому шороху, Конан пошел вперед, пытаясь найти входы в другие помещения, но ничего не обнаружил. Варвар шел достаточно долго и размышлял о том, как же колдун и вся его челядь попадают в нужные им комнаты. Стены с обеих сторон коридора были совершенно гладкими, и сколько киммериец ни всматривался в них, он не мог увидеть ничего похожего на двери.