* * *
Спала Соня в ту ночь беспокойно. Смеющиеся богато одетые люди в кроваво-красных и белых плащах собрались в комнате, освещенной неверным светом масляных ламп.
Девушка стояла перед высоким, худощавым волшебником, который, ухмыляясь, смотрел на нее холодными глазами и дразнил Соню, предлагая проткнуть его мечом.
Но как она ни старалась, не могла поднять оружие. Меч внезапно стал невероятно тяжелым и выпал из руки.
"Бей! Бей!" - закричал маг и, рывком распахнув плащ, обнажил грудь для удара. Его сердце билось снаружи - пурпурно-черный комок, то вздувавшийся, то опадавший, и каждый его удар отзывался грохотом молота.
Но Соня была не в состоянии поднять меч, и усмехавшиеся рожи, жирные, потные, склонились к ней, заходясь от зловещего восторга.
Внезапно она проснулась - но не кошмар был тому причиной. Девушка села на кровати и прислушалась. Стук продолжался. А за окном…
- Проклятье!..
Не сводя глаз с окна, она опустила руку, нашарила на полу меч и сжала рукоять.
Снова послышался стук - будто камешки ударяли в ставни. Соня встала, взяв меч наизготовку и наконец разглядела, что происходит за окном.
Маленькая неуклюжая фигурка царапала по стеклу. По-кошачьи бесшумно Соня пересекла комнату, быстрым движением открыла задвижку и резко распахнула окно.
Послышался тонкий крик, и девушка увидела две руки, отчаянно цеплявшиеся за камень подоконника снаружи.
- Что за?..
- Соня!
- О боги! - Бросив меч, она высунулась из окна и схватила ослабевшие пальцы, вот-вот готовые разжаться.- Чост! С какой стати…
- Помоги мне влезть!
Соня втащила мальчишку в комнату. Дрожавшие ноги не слушались Чоста, но, оперевшись о подоконник, он устоял.
- Тысяча демонов… - пробормотал он.- Ты чуть дух из меня не вышибла!
- Что ты здесь забыл?
- Я же мог упасть!
- Что ты делал у меня за окном, Чост? - заорала Соня чуть ли не в полный голос, но тут же спохватилась: не стоило будить весь дом.
Она подобрала меч, положила его на кровать и села с краю, вопросительно глядя на мальчика. Он еще не отдышался, но взгляд его выражал вовсе не испуг, а, скорее, явный интерес.
- Что, никогда не видел голой женщины? - усмехнулась Соня.
- Да… Видел.
- Тогда перейдем к делу. Как ты здесь очутился? Я могла бы тебя прикончить.
- Я хотел предупредить тебя.
- Предупредить?
- Ты ведь мне помогла… Я был на улице и заметил, что несколько человек наблюдают за твоим окном.
- Что? - Она мгновенно подскочила к окну и выглянула наружу.
- Они уже ушли, Соня.
Девушка вернулась к кровати и села, пристально глядя на мальчика.
- Чост, откуда ты знаешь, как меня зовут?
- Один из наблюдавших назвал тебя Рыжей Соней. Он сказал, что заходил в дом и спрашивал хозяина, в какой комнате ты живешь. Я прятался в тени, недалеко от них. Они меня не заметили.
- А как ты нашел мое окно?
- Я… Я шел за тобой, после того как ты дала мне денег. И на следующий день приходил… И видел, как ты выглянула из этого окна.
Соня слегка расслабилась: она чувствовала, что мальчик не врет.
- Когда они ушли?
- Совсем недавно. Тогда я и забрался сюда. Но они пробыли там долго.
- Сколько их было?
- Четверо, по-моему. Трое в доспехах. А четвертый - высокий человек в черном плаще.
Соня нахмурилась. Стало быть, это Куршахас? Или, может быть, Хавлат?
- И что они делали?
- Ничего. Просто стояли. Они даже почти не разговаривали. Они что, угрожают тебе, Соня?
Соне вспомнился ее странный сон, и она подумала, не Куршахас ли его навел.
- Ты заметил, куда они ушли?
- На север. По улице Виноторговцев.
На север… Ко дворцу и домам вельмож.
- Что же, Чост, спасибо.
- Я просто хотел тебе отплатить за добро.
- Тебе пригодились те деньги?
- О, да. Но они уже кончились.
- Все? Там же была куча денег!
- Нас же все-таки четверо. И еще другие. У Скивы есть сестра, и еще…
- Ладно, ладно.
Взгляд Чоста, обегавший комнату, остановился на столе, на котором лежали два яблока, полбуханки хлеба, сыр и стояла бутылка вина.
- Ты голоден?
- Нет, нет, я недавно стащил немного хлеба с черного хода пекарни.
- Понятно. Тогда возьми хоть сыр и яблоки.
- Н-ну… - Он посмотрел на еду, на Соню, затем опять на еду - Может быть, яблоко… Я давно уже не ел яблок.
- Пожалуйста.
- И, может быть, немного сыра…
Соня быстро оделась, и сидя на кровати, с любопытством смотрела, как Чост подбирает со стола последние крошки.
- Стащил в пекарне, значит?
- Это ведь было немного раньше, еще утром. Или вчера вечером.
- Что ты собираешься делать, Чост?
Он сыто улыбнулся и ответил:
- Не знаю. Вернусь к друзьям, наверное.
- Если ты устал, можешь спать здесь.
У него загорелись глаза.
- На твоей кровати?
- На полу. Вон там лежит еще одно одеяло.
- А-а… - Он, казалось, был разочарован.- Это плохо.
- Плохо?
- Ты очень красивая.
- Спасибо.- Соня криво улыбнулась.- Я сегодня уже один раз отказалась от ласк. Почему бы тебе просто не поспать? Главное, чтобы хозяин тебя не увидел. Я скоро вернусь.- Она направилась к двери.
- Ты куда? Подожди!
- Я скоро вернусь.
- Я с тобой!
- Чост, тебе надо отдохнуть.
- Не-е-ет! Ты не должна никуда выходить одна.
- Я смогу сама о себе позаботиться. Мне надо узнать, кто они такие.
- Но я же их видел,- возразил Чост.- Я точно могу сказать, куда они пошли. Если мы их увидим, я тебе скажу.
Это было вполне разумно.
- Ладно, пошли…
Они тихо спустились по лестнице и через заднюю дверь вышли в проулок. В нос Соне ударил какой-то странный запах. Чост, который ничего не почувствовал, пояснил:
- Прямо здесь стоял этот длинный.
- Серьезно?
- Да. А потом они пошли туда. Их ждала карета.
- У-гу.
Соня направилась на север. Зачем - она и сама не знала. Конечно, она не надеялась, что Куршахас и трое гвардейцев Хавлата ждут ее неподалеку. Но она все равно не смогла бы заснуть.
Девушка прекрасно понимала, что погорячилась там, на пиру, и у кого-нибудь могло возникнуть желание отомстить ей. Быть может, Хавлату это и понравилось, как сказал Сэндас, но Куршахас… Он явно жесток и злопамятен. Он заставил людей поверить в то, что он просто искусный фокусник, а Соня при всех обвинила его в колдовстве.
Аренджунская знать восприняла ее как дикарку, нацепившую мужские доспехи, но все равно о ее выходке не скоро забудут. Поползут слухи, начнутся пересуды… Куршахас не простит ей этого и постарается заткнуть девушке рот.
Что он предпримет - угадать невозможно. От колдуна всегда надо ожидать неприятностей, а от колдуна, обуреваемого жаждой мести,- вдвойне.
Соня не любила прятаться, и не было случая, чтобы она не приняла вызов, но, боги свидетели, здесь, в Аренджуне, девушка хотела только найти работу или же просто провести несколько приятных деньков, а затем без сожаления покинуть город.
И угораздило же ее нарваться на могущественного вельможу и находящегося у него на службе волшебника! Или, может быть, наоборот? Кто из них кому служит, сам Сет не разберет.
Она тряхнула головой, и перед ее мысленным взором промелькнули события последних двух дней: казнь Эримиора, Сэндас и Алинор в таверне, Хавлат, а теперь еще Куршахас…
И, уже не впервые, Соня уныло подумала о том, что, очевидно, такова ее судьба - вечно ввязываться в запутанные истории.
- Соня! - донесся до нее шепот Чоста.
Они прошли так уже несколько кварталов.
Девушка так глубоко задумалась, что совсем не смотрела по сторонам, лишь краем глаза замечая редких припозднившихся прохожих, да время от времени улавливала шум отдаленных таверн и гонги, отмечавшие время в некоторых храмах. Теперь же, после тревожного возгласа Чоста, она мгновенно насторожилась.
- Вон там, Соня! Смотри!
Кварталы знати были уже совсем близко. Улицы здесь освещались гораздо лучше, и в свете вставленных в стенные скобы факелов в дальнем конце проулка Соня заметила молодую женщину, которая удалялась от них.
Соня присмотрелась:
- Она не опасна, Чост. Это просто служанка…
- За ней кто-то идет! - прошипел он.
- Держись подальше и не шуми,- сказала Соня.
За женщиной и в самом деле двигалась тень, большая и неуклюжая, которая неуклонно настигала незнакомку. Соня собиралась было крикнуть, чтобы предупредить женщину, но быстрая тень, мелькнув во тьме проулка, исчезла.
- Оно там! - будто прочитав ее мысли, шепнул Чост.
- Чост, я…
Тень снова появилась и напала так стремительно, что Соня не успела и глазом моргнуть.
Женщина коротко вскрикнула, но тень тут же окутала ее, и крик сменился придушенным хрипением. Незнакомка резко выгнулась назад, и ее полностью скрыла тьма.
Соня бросилась вперед, на бегу обнажая меч. Выскочив из ножен, острие клинка задело каменную стену - полетели искры. Тень вздрогнула, насторожившись.
- Отпусти ее! - крикнула Соня.- Проклятье! Оставь ее в покое!
Девушка уже пробежала половину проулка, но не успела она приблизиться к жертве и нападавшему, как тень отстранилась. Женщина, бледная и вялая, упала на землю, и голова ее громко стукнулась о плиты мостовой.
Соня взмахнула мечом и сделала выпад.
- Отведай стали, негодяй! - рявкнула она.
Но тень, высокая, черная, с двумя призрачными желтыми огнями вместо глаз, вдруг превратилась в облако, на миг зависла над землей и бесследно исчезла. Стальной клинок пронзил пустоту.
- О боги! - завопил Чост, оставшийся далеко позади.
- Чтоб тебя! - выругалась Соня.
Быстро пробежав до конца проулка, она посмотрела по сторонам. Никого.
Кипя от ярости, Соня вернулась к лежавшей на земле женщине. Чост уже опустился рядом с ней на колени, и в свете факела Соня разглядела, что бедняжка носила дешевое платье и деревянные башмаки. В ее лице не было ни кровинки, и каштановые волосы, обрамлявшие его, казались почти черными.
"Проклятье! - подумала Соня. - Он сломал ей шею!"
Но Чост, который низко склонился к женщине, ощупывая ее, внезапно взглянул на Соню расширенными от ужаса глазами:
- Соня…
- Она мертва, Чост.
- Посмотри, Соня…
Девушка пригляделась, На горле женщины зияли рваные раны, из которых медленно сочилась кровь. Такие следы могли оставить острые клыки не очень крупного хищника. Во всяком случае, подобного оружия Соне встречать не приходилось.
- Во имя Эрлика! - похолодев, выдохнула она.
Чост едва слышно поскуливал от страха.
- Она не первая! - Голос его звенел и срывался.- За последние несколько лун были и другие жертвы, кто умер такой же смертью. Люди почти не говорят об этом, но мы-то знаем, я и мои друзья, что это… - Он замолчал, быстро взглянул по сторонам, глубоко вздохнул, будто собирался нырнуть в холодную воду, и выпалил: - Илорку!
Илорку… Соня знала, что это слово пришло из стигийского языка, но теперь вряд ли найдется хоть один человек во всей Хайбории, который не знал бы его. Илорку. Кровопийца. Кровосос. Вампир.
Глава четвертая
Копаясь в дневниках отца, Алинор узнала не только каким приемам магии обучился ее отец, но и, что самое главное, кто был его наставником. В Аренджуне жила старая ведьма по имени Осуму.
Эримиор подробно описал, как она выглядит, назвал место, где находился ее дом, изложил на бумаге все, о чем она когда-либо рассказывала ему, и перечислил все предметы, с помощью которых старуха занималась своим ремеслом.
Значит, для того чтобы отомстить, Алинор нужно обратиться к Осуму, имя которой означало "неизвестность", "тьма".
Алинор чувствовала, что уже знает достаточно, чтобы совершать несложные магические действия.
Колдовству ведь вполне можно научиться. Главное - поставить цель.
А затем, если человек обладал достаточным упорством, не был от рождения глуп и умел справляться со своими страхами, он вполне мог добиться успеха и даже достичь определенных высот.
А бояться было чего, ведь колдуну зачастую приходилось общаться с существами, которые не принадлежали миру людей и порой оказывались гораздо сильнее человека.
Алинор вдруг сладко зевнула. С вечера ей было никак не уснуть, и она взялась за дневники отца и читала далеко за полночь.
Затем она все-таки улеглась, но сон не шел, и девушка опять встала, едва храмовые гонги известили о начале нового дня.
Кто-то тихо постучал. Алинор подошла к двери и открыла ее:
- Заходи, Лейра.
- Я приготовила ванну, госпожа.
- Хорошо.
Пока Лейра ходила по комнате и тушила масляные лампы, Алинор подобрала темные волосы, заколола их, сняла ночную рубашку, надела легкий, свободный халат и сандалии и направилась в купальню.
Теплая вода с целебными травами приняла ее в свои объятия, и девушке почудилось, что она снова вернулась в детство и добрые руки кормилицы ласково поглаживают ее, снимая усталость, баюкая и утешая. На время все тревоги и горести отступили…
Завтрак ждал ее в комнате, но Алинор лишь едва притронулась к еде. Лейра, пришедшая убрать подносы, сказала:
- Госпожа, ты ведь почти ничего не съела. Ты не больна?
- Я просто не голодна,- нахмурилась Алинор.- Я что, теперь должна объяснять рабам свои поступки?
- Нет, нет, госпожа, прошу прощения.- Лейра начала поспешно собирать посуду, уронив при этом серебряный кубок, и на пушистом ковре тут же образовалось безобразное винное пятно.
- Да что с тобой такое? - сердито воскликнула Алинор.- У тебя все из рук валится!
- Прости, госпожа…
- Что с тобой?
Девушка подобрала кубок и, чуть снова не уронив его, поставила на поднос.
- Я… Просто очень расстроена, госпожа. Сегодня ночью погибла еще одна женщина.
- Еще одна?
- Да. И опять эти раны…
- Ай-яй-яй. - Алинор на мгновение задумалась.
- Мне страшно, госпожа Алинор. Я так боюсь… Этих…
- Тебе нечего бояться, пока ты здесь. Ведь ты же не бродишь ночью по улицам?
- Нет, госпожа!
- Тогда успокойся. Теперь позови Тирса - пусть он вынесет этот ковер. И скажи Силуму, чтобы подготовил паланкин. Я собираюсь в город.
- Да, госпожа.- Звеня посудой на подносе, Лейра быстро вышла из комнаты.
* * *
Осуму жила в бедном квартале на южной окраине города. Алинор приказала слугам подождать ее у входа в полуразвалившийся доходный дом, в котором сдавали внаем комнаты.
Богато украшенный паланкин и хорошо одетые слуги привлекли к себе повышенное внимание жителей близлежащих улиц: бедняки, конечно, часто видели, как знать проезжает мимо, но сюда, в их квартал, вельможи и толстосумы почти никогда не заглядывали, предпочитая делать вид, что нищеты, голода и болезней не существует вовсе.
Обитатели жалких лачуг начали стекаться к паланкину, кто из любопытства, кто в надежде на подачку, и городским стражникам пришлось встать на защиту знатной дамы: не приведи Митра, еще обидит ее кто-нибудь, тогда неприятностей не оберешься.
Алинор быстро прошла в проулок и толкнула дверь, которая вела на ветхую и весьма грязную лестницу.
Девушка поднялась на второй этаж и, стараясь обойти кучи всевозможного мусора, стала искать дверь, на которой, как говорилось в записях ее отца, должен быть изображен ястреб. С трудом отыскав ее, Алинор громко постучала. Никто не ответил.
Она постучала снова, и еще раз. Может быть, старухи нет дома? Или она плохо слышит?
Наконец из-за двери послышалось:
- Кто там?
- Осуму, мне надо с тобой поговорить. Я знаю, кто ты такая.
- А ты кто? Отвечай!
- Я дочь Эримиора. Позволь мне войти.
Дверь чуть-чуть приоткрылась. В щель можно было разглядеть только часть морщинистого лица на уровне плеча Алинор и глаз желтого цвета с черным зрачком.
- Дочь Эримиора? - прошамкала старуха.
- Алинор. Разве он никогда не рассказывал обо мне?
- Нет. Но я слышала, что у него была дочь.
Алинор поднесла к щели правую руку - на указательном пальце было надето кольцо с печатью дома Эримиора, вырезанной в камне.
- Теперь ты мне веришь?
- Нет. Откуда мне знать, что ты не украла кольцо?
- Ах ты, старая ведьма! Кто же еще станет иметь с тобой дело после всего, что произошло?!
Дверь захлопнулась. Послышался лязг и скрежет, как будто металлическую цепь протаскивали сквозь железные кольца. Затем дверь открылась, и старуха отступила, впуская гостью. Алинор вошла, осторожно оглядываясь по сторонам.
- Пожалуйста, закрой дверь, дочь Эримиора.
Девушка выполнила просьбу старухи.
- Что тебе от меня надо? - с испугом спросила Осуму.
Алинор повернулась к ней:
- Я пришла не для того, чтобы вредить тебе. Мне надо знать, что погубило моего отца. Я подозреваю, что за всем этим стоит Хавлат. Это так?
Старуха промолчала.
- Я могу присесть?
Осуму пожала плечами и жестом указала Алинор на другой конец комнаты, а сама устроилась на плетеной циновке в углу за низким столиком. Девушка снова окинула взглядом старуху и ее комнату и уселась на другую циновку. Осуму оказалась тощей, как скелет, с коричнево-серой морщинистой кожей. Ее одежда состояла из беспорядочного набора старых тряпок и шкур животных, а украшения ей заменяло множество разных безделушек, камней и кусочков резной кости.
Комната была под стать своей хозяйке. В ней пахло благовониями и отбросами, вся она была заставлена деревянными сундуками и ящиками, завалена старыми свитками и толстыми книгами, повсюду стояли бронзовые и железные жаровни, черепа, резные каменные предметы, глиняные горшки, на полу и на стенах - ковры и гобелены с вышитыми на них странными изображениями.
Алинор, устроившись поудобнее за низким столиком напротив хозяйки, отставила в сторону кожаный мешок, который принесла с собой.
- А теперь,- начала девушка, решительно глядя в глаза ведьме,- я хочу узнать обо всем, что может иметь отношение к смерти моего отца. Мне известно, что он приходил к тебе и ты обучала его колдовству. Его послал Хавлат?
- Нет,- мгновенно отозвалась Осуму.
- А ты не лжешь?
- Эримиор приходил сюда по собственной воле. Он упоминал имя Хавлата, но Хавлат не догадывается о моем существовании. Я думаю, твой отец приходил ко мне из-за того, кто живет в доме Хавлата.
- Я тебя не понимаю.
- Я говорю о Куршахасе.- Ведьма цедила слова, едва заметно шепелявя.
- О Куршахасе?
- А разве ты не поэтому здесь? - Осуму улыбнулась.
- Я знаю, что Хавлат сделал все, чтобы отца осудили как можно быстрее. Видимо, он чего-то сильно боялся.
- Возможно. Но больше всего он хотел скрыть тайну Куршахаса. Для Хавлата Куршахас страшнее смерти.
- Почему?
- Потому что Куршахас - это само Зло. Разве отец ничего не говорил тебе о нем?
- Совсем немного.
Осуму пожала плечами: