- Значит, он считал, что больше тебе знать ни к чему. Куршахас - творение зла, а Хавлат - всего-навсего человеческое существо.
- Куршахас - колдун?
Разинув беззубый рот, Осуму разразилась визгливым смехом.
- Называй его как хочешь. Для созданий Тьмы имена не играют особой роли. Это люди считают, что смогут что-то понять, если дадут имя необъяснимому. Но зло - это просто зло, и все.
Алинор задумалась ненадолго, затем тряхнула головой и заговорила о другом:
- Ты обучала моего отца магии.
- Я научила его кое-чему.
- И ты продала или отдала ему какие-то магические предметы?
- Может быть.
- И несмотря на это или, наоборот, из-за этого мой отец погиб. Хавлат посоветовал ему воспользоваться магией против Kypшaxaca, но не собирался предоставлять возможность довести дело до конца. Это все был обман. Ты по-прежнему утверждаешь, что Хавлат о тебе не знает?
- В Аренджуне найдется множество мест, где можно изучать магию. Ты думаешь, Хавлат интересовался, кто наставлял твоего отца?
- Расскажи мне об этих местах.
- Дочь Эримиора, я дала твоему отцу магические предметы, с помощью которых он мог достичь своей цели. Это правда. Но в этом городе найдется не меньше сотни ведьм, которые могли сделать то же самое, и еще не меньше сотни мужчин, которые заявляют, что они колдуны. Здесь же ошивается уйма иноземных магов, жрецов-вероотступников и гадалок…
- Но большинство из них - шарлатаны. А ты? Ты обманула моего отца или на самом деле помогла ему?
- Пхе! - Осуму презрительно фыркнула.- Магией может заниматься всякий. Добыть благовония и свечи, выучить заклятья и заговоры нетрудно… - Старуха пожала плечами.- Если нет веры, ничего не получится, а если есть и вера, и искреннее желание, то магия срабатывает. Есть демоны и духи, которые ждут. Они пребывают в сновидениях и в вине. Их достаточно просто позвать. Зажги свечи, воскури травы - это облегчит дело. Но демоны приходят и так. Эти живут в твоем сердце, и в моем тоже. Не благовония заставляют демонов приходить, но, воскуривая их, мы вызываем демонов. Если тебе нужна магия, начни ею заниматься. Демоны и духи всегда готовы прийти. Ты молишься богам?
- Иногда.
- И боги отвечают тебе? Они к тебе приходят?
- Не знаю. Может быть… Иногда. Они такие загадочные…
- А демоны приходят быстрее. Боги далеко - демоны близко. Демоны всегда алчут, боги - нет.
Алинор недоверчиво взглянула на дряхлую колдунью: неужели все так просто?
- Но ты учила моего отца магии. Согласишься ли ты стать и моей наставницей?
Осуму молча смотрела на нее.
Алинор развязала кожаный мешок и начала доставать оттуда разные предметы.
- Ты давала эти вещи моему отцу. Или он купил их у тебя.
- Может быть.
Алинор разложила на столе два свитка, несколько свечей, талисман, каменный фиал с маслом.
- Это ведь твои вещи? - пристально взглянула она на старуху.
Осуму криво улыбнулась и, наклонившись вперед, взяла кувшин и две бронзовые чаши, стоявшие на столике:
- Давай выпьем вина.
Алинор вовсе не хотелось пить вино ведьмы.
- Отец хорошо заплатил тебе?
- Да. Хорошо. Пей.
- У меня есть деньги - все деньги моего отца. Я могу дать тебе гораздо больше, чем он.
- Деньги? - Осуму хихикнула.- Зачем мне деньги? Твой отец платил иначе.
- Чем же? - Алинор растерялась.
- Пей вино, девушка.
- Может быть, рабами? Или тебе нужно было что-то особенное для колдовства?
Осуму промолчала.
- Может быть, он продал тебе душу, старуха?
- Он давал мне… себя,- пробормотала ведьма.- Прошу тебя… пей.- Она взглянула на гостью и захохотала.- Он занимался со мной любовью! Ты изумлена? Ах-ха-ха! Да-да! Разве тебе самой неведомы желания тела, девушка? Неужели ты думаешь, что они пропадут, когда ты состаришься?
Алинор на самом деле испытала легкое потрясение. Но она умела скрывать свои чувства. Ответив на смех Осуму презрительной улыбкой, девушка вдруг поняла, что от этой отвратительной старухи ей ничего больше не нужно, и полезла в мешок за последним предметом.
- Пей вино, дочь Эримиора.
- Погоди. Сначала покончим со всеми делами. Тебе знакома эта вещь? - Она показала кинжал, который Эримиор собирался использовать во время ритуального жертвоприношения.
- Весьма возможно.
- Его ты тоже продала моему отцу?
Глаза Осуму сузились.
- Может быть. Но зачем ты…
- Я хочу, чтобы ты посмотрела на него, Осуму.
Алинор медленно наклонилась вперед. Позолота на рукояти блестела в тусклом свете ламп, острие было направлено прямо на старуху. Внезапно чего-то испугавшись, ведьма отодвинулась.
- Теперь смотри,- сказала девушка,- на печать, что на лезвии, рядом с рукоятью.
Затем она сделала быстрое движение - клинок, находившийся на расстоянии ладони от лица Осуму, словно ожил и прыгнул вперед. Книги и кубки полетели на пол. Тонкая кровавая линия четко обозначилась на серой, морщинистой коже.
- Ах ты, шлюха! - задохнулась Осуму.- Так ты поэтому?.. - Она осеклась.
Алинор поднялась и вытерла лезвие о циновку. Осуму упала назад, ударилась о стену и, съехав вниз, застыла в неловкой позе со скрещенными ногами.
Она не отрывала взгляда от Алинор, ее глаза горели яростью, в горле у ведьмы клокотало, но она не могла произнести ни слова.
- Немного сока растения динг,- небрежно бросила Алинор.- Ты умрешь, но сначала просто не сможешь ни двигаться, ни говорить.
Девушка быстро собрала в мешок принесенные вещи, затем потянулась к чаше с вином, из которой не вылилось ни капли. Поднося чашу к губам, она не сводила глаз с ведьмы.
- Не-е-ет,- покачала головой Алинор.- Я не стану вкушать твоего вина. Так что, Осуму? Я должна была это выпить? Ты хотела этого, старая ведьма? Ты ведь добавила сюда яд?
Глаза Осуму затуманились, но она все так же пристально смотрела на Алинор.
- А ведь я права, да, Осуму? Мне, пожалуй, лучше не пить это. Может, кто-нибудь попробует это вино за меня, а? - Алинор встала, обошла столик и склонилась над ведьмой, которая неотрывно следила за ней глазами.- Пей, ведьма!
Девушка поднесла чашу к приоткрытым губам колдуньи и наклонила ее. Большая часть вина пролилась, но немного все-таки попало в рот старухи.
Алинор задумчиво взглянула на нее.
- Медленно действует, да, Осуму? А сок дин-га убьет тебя только к вечеру. Будет больно. Но это хорошо, что тебе придется помучиться. В гибели моего отца есть и твоя доля вины. Но я не могу ждать, пока ты умрешь. А что если я плесну немного этого вина тебе в глаза?
Осуму хрипло выдохнула. Будь у старухи возможность кричать, от ее вопля поднялись бы мертвые.
- Да-да. Через глаза яд быстрее попадет в кровь. Нет, прямо в мозг - и будет шипеть на костях. Что скажешь, Осуму?
Ведьма снова выдохнула.
Алинор подняла чашу над головой колдуньи и наклонила ее. Вино закапало вниз, попадая в глаза Осуму, и в них отразился ужас.
Поставив чашу на столик, девушка удовлетворенно кивнула. Она не стала ждать, пока старуха умрет, а, быстро пройдя по комнате, набила кожаный мешок предметами, которые, по ее мнению, могли пригодиться для магических ритуалов. Большая часть вещей оказалась бесполезной: статуэтки, украшения, мелкие безделушки. Травы, благовония, свечи, ножи - это Алинор и сама легко могла найти и затем освятить должным образом. Из дневников и книг отца девушка узнала достаточно, чтобы разбираться, что надо брать те предметы, которые уже наделены темной силой.
Набрав почти полный мешок, Алинор вышла, плотно прикрыла дверь и быстро направилась к лестнице.
Однако внизу она задержалась. За стенкой, которая закрывала коридор первого этажа, домовладелец орал на молодых мужчину и женщину, требуя, чтобы они немедленно убирались из его дома. Алинор осторожно выглянула из-за угла: молодая пара, похоже, выезжала из комнаты, расположенной прямо под комнатой Осуму.
Дождавшись, когда все уйдут, девушка взвалила мешок на спину, вышла в проулок и спокойно, будто ничего не произошло, вернулась к паланкину. Зевак уже не было, городских стражников тоже.
* * *
В таверне "Драконье Семя" шла обычная гулянка. Сэндас ходил сюда каждый вечер и приглашал всех помериться силами в метании ножей - своем недавнем увлечении. Он стоял в углу у дальней стены и то и дело прикладывался к кружке с вином, смеясь над грубыми шутками приятелей, и становился серьезным, лишь когда подходил к линии броска и целился в мишень.
Была середина вечера, и, хотя вино текло рекой, настроение у присутствующих было еще вполне благодушным. Сэндас только что выиграл еще одну кружку и весело поддразнивал своего соперника, когда вдруг увидел свою бывшую возлюбленную.
Улыбка медленно сползла с его лица, кружка выпала, но не разбилась, а вино потекло по столу. Сэндас замер: Алинор показалась ему поразительно красивой - такой она не выглядела даже в мягком свете восковых свечей в своей комнате.
- Ты участвуешь в следующем туре, Сэн? - спросил его один из приятелей.
- Нет, нет. Продолжайте без меня…
Он перешел к другому столу и жестом пригласил девушку. Она подошла и села напротив.
- Что стряслось, Алинор?
- Я просто хочу поговорить с тобой, Сэндас.
- Но ты не будешь больше спрашивать о Хавлате? - шепотом поинтересовался он.
- Нет. О Хавлате больше ни слова.
- Потому что я и так уже провинился перед ним. Мне надо…
- О Хавлате говорить не будем,- заверила его Алинор.
- …Сидеть и не высовываться хотя бы некоторое время. Вчера вечером я…
- Тихо, Сэндас. Я просто хочу попросить об одном маленьком одолжении.
- Вчера вечером… - Сэндас посмотрел Алинор в глаза и вздрогнул: ему показалось, что они излучали сияние.
- Нет, мы не будем говорить о Хавлате,- повторила Алинор и накрыла его руку своей,- хоть мое дело и касается его. Просто я хочу попросить тебя об одном одолжении. Мне надо, чтобы ты…
Сэндас смотрел на нее не мигая. Свет в зале неожиданно показался ему приглушенным, предметы приобрели расплывчатые очертания, голоса посетителей, до этого громкие и ясные, теперь доносились как будто издалека. Сэндасу почудилось, что он медленно погружается в воду, и единственное, что еще сохраняло ему жизнь,- это тепло руки Алинор. Тепло руки да еще странные глаза девушки.
- …Чтобы ты поговорил с Хавлатом кое о чем. Ради меня, Сэндас. Ты это сделаешь?
Ее голос был ласковым и нежным, как и ладонь, и таким же глубоким, как ее глаза. Весь мир сосредоточился в глазах Алинор, а голос невероятным образом, словно обретая плоть, впивался прямо в мозг.
- Я хочу, чтобы ты побеседовал с ним о моем отце, Сэндас,- говорила Алинор - Ты это сделаешь, Сэндас? Ради меня? Ты должен вести себя решительно, иначе Хавлат увильнет от этого разговора. Тебе, пожалуй, придется обнажить меч - просто чтобы показать ему, что ты не шутишь. Понимаешь, возлюбленный мой?
Конечно, ему все было понятно. Об этом он и сам уже не раз думал. Он давно собирался так поступить, причем не только ради Алинор и себя, но и ради всего Аренджуна. Шум таверны постепенно стихал у него в ушах, и теперь он слышал только голос девушки.
- Ты понимаешь, Сэндас, любовь моя?
- Да, конечно…
- Ты сделаешь это прямо сейчас?
- Да, конечно.
- Пошли. Я подвезу тебя в своем паланкине. Хорошо?
- Да. Конечно…
Они встали. Алинор ни на миг не отпускала Сэндаса, и молодому человеку казалось, что если девушка уберет руку, то он задохнется или упадет, не сходя с места - погибнет без ее поддержки.
Когда они подходили к выходу, один из приятелей Сэндаса окликнул его:
- Эй, Сэн! Ты куда? Мы начинаем новый тур!
- Оставь его в покое,- усмехнулся другой.
- Сэндас! Еще один круг!
- Оставь его, Чор. Красивая баба мужика-то уж всегда утащит.
Третий, расхохотавшись, поправил его:
- Богатая и красивая баба, приятель. Да-да, богатая и красивая…
* * *
Даже прохладный вечерний воздух не заставил Сэндаса очнуться. Он шел за Алинор как во сне и даже не заметил, как сел в паланкин.
Он слышал только свои собственные мысли: "Да-да, я поговорю с Хавлатом. Обнажу меч. Я хороший фехтовальщик. Один удар - и все. Но поговорить надо. Эримиор погиб, и в этом виноват Хавлат. Он должен знать, что горожане этого не простят. Надо все объяснить Хавлату".
Когда паланкин остановился, Алинор показал рукой на парадный вход в дом Хавлата:
- Теперь я тебя отпущу, Сэндас…
- Нет…
- Все будет в порядке. Ты сейчас выйдешь, отыщешь Хавлата, поговоришь с ним и покончишь с этим делом. Понял?
- Да…
- Отлично. Теперь иди.
Она отняла руку, и его пронзила острая боль. Он внезапно почувствовал себя очень слабым и больным. Но это ощущение сразу же прошло, и, выходя из паланкина, Сэндас сделал несколько глубоких вздохов, положил руку на рукоять меча и повернулся к дорожке, ведущей к крыльцу.
- Иди, Сэндас,- слышал он голос Алинор.- Иди…
Он пошел, не оборачиваясь, и даже не увидел, как слуги Алинор подняли паланкин, и тот начал быстро удаляться.
Вперед по дорожке… Вверх по лестнице…
При входе стояли двое слуг. Узнав его, они кивнули, открыли двери и поприветствовали стражника, но Сэндас не ответил.
Был еще ранний вечер, а значит, Хавлат, скорее всего, находился в кабинете в конце первого зала… Вместе с ним там может быть Куршахас… Куршахас? Ну и что? Какое ему, Сэндасу, дело до Куршахаса? Ему нужен только Хавлат. С Хавлатом надо поговорить… И меч…
Он пять раз стукнул в дверь молоточком, соблюдая определенную последовательность, так, чтобы хозяин знал, кто пришел.
- Войди,- послышался голос Хавлата.
Молодой человек шагнул внутрь комнаты и
толчком закрыл за собой дверь.
- А, Сэндас. Добрый вечер. Кажется, ты слегка перебрал, парень? И что тебе нужно?
Хавлат был один. Он сидел за столом, перед ним лежал развернутый пергаментный свиток, из открытой чернильницы торчали палочки для письма. Сжав рукоять меча, стражник приблизился.
- Сэндас! Да что с тобой, приятель? - Хавлат встал, оперевшись ладонями о стол.
Молодого человека пробрала дрожь. Ему казалось, что туман, окутавший его сознание, постепенно рассеивается, то накатывая, то отступая плавными волнами. И тогда Сэндас то чувствовал, что вот-вот может упасть, то в его мозгу начинал звучать голос Алинор, и силы сразу возвращались к нему. Хавлата он видел как бы сквозь завесу из красного пламени, а в душе его боролись ярость и страх.
- Сэндас? Сэндас!
Не отдавая себе отчета в том, что делает, стражник выхватил меч из ножен.
- Сэндас! Во имя богов…
Хавлат медленно пятился, пытаясь добраться до стойки с мечами, которая находилась возле масляной жаровни.
Стражник вскрикнул и, выставив перед собой клинок, бросился вперед. Хавлат поскользнулся и упал.
- Не-ет!
- За… Эримиора! - воскликнул Сэндас и опустил меч.
Хавлат откатился в сторону, лезвие, со звоном ударив в плиты пола, высекло из него искры.
- Стража! Стража! - Хавлат вскочил на ноги, подбежал к столу - Стража!
Будто в полусне Сэндас услышал грохот сапог по коридору. Надо было запереть дверь, а теперь придется бежать к окну рядом со стойкой с мечами… Снова подняв меч, Сэндас двинулся к Хавлату.
- Стра-ажа-а!
Снова грохот сапог, вопли и проклятия. Хавлат, сжавшись, испуганно смотрел на Сэндаса.
Раздались тяжелые удары в дверь.
- Скорее! На помощь! - завопил Хавлат.
Сэндас повернулся и побежал к окну.
- Схватить его! Живо! Хватайте!