* * *
- Из Пасти можно выйти только через Пасть,
- Конан, фыркнул и подбросил в костер еще дров. - Так это и ребенку ясно. Это же вход в подземелье. Мы с Кештиорой тогда выбирались тем же путем, что и пришли. В точности.
- И все же, мне кажется, что Пелиас подсказал нам путь. Только понять бы, что он имел в виду.
Конан закатил глаза:
- Вот чего я никогда не мог сказать, так это почему колдуны изъясняются загадками! Почему бы не сказать прямо?
- Думаю, он связан клятвой, - тихо сказал Иргиль. - Очень похоже на то. Или еще чем-то.
- Волшебники! - Копан с досады стукнул себя кулаком по бедру.
- Волшебники, - мальчик чуть улыбнулся.
- Именно волшебники, Конан, - нам и помогут найти разгадку.
* * *
Реллана опустила голову. По ее щекам медленно катились слезы.
- Этим все и должно было кончиться. Кешт ведь упрямая… была. Спустилась Вниз вопреки предсказанию. Никто и не надеялся, что она выйдет. А когда вышла… силу обрела, конечно, огромную. Мало кто с ней сравниться мог. Да только таким-то, сильным, и времени меньше других отпущено. Земля их первыми забирает.
- Пелиас Кофииский, - негромко промолвил Иргиль, - сказал, что есть один-единственный выход… оттуда.
- Что он сказал? - волшебница подняла голову и быстро вытерла щеки.
- Из Пасти можно выйти только через Пасть, - медленно сказал мальчик. - Ты не знаешь, что он имел в виду?
Реллана сдвинула светлые брови:
- Впервые слышу такое. Зато мне доводилось слышать другое…
Оба - воин и мальчик - подались вперед, впившись глазами в лицо волшебницы.
- Земля не имеет власти над тем, кто принадлежит Небу.
- И все? - разочарованно протянул Конан.
- Л кто принадлежит Небу? - почти одновременно с ним спросил Иргиль.
- Не знаю, - призналась Реллана. - Мой наставник не захотел вдаваться в подробности.
- А твой наставник, случаем, не Пелиас Кофийский? - скривился Конан.
- Нет. Альфион Длерт… был. Он ушел Вниз недавно. Пять лет назад.
Волшебница отвернулась. Ушел.
Ушел - значит, тоже не нашел способа избежать.
- А случалось ли, - Иргиль легонько коснулся руки тетки, - случалось ли, чтобы кто-нибудь возвращался… оттуда?
- Говорят, были двое, которым удалось выбраться. Давно. Еще до моего рождения.
- Где они?! - мальчик даже вскочил от волнения. - Они живы?
Да и воин встрепенулся и с надеждой посмотрел на колдунью.
- Одного из них, Альмиркса Рыжего, через каких-нибудь восемьдесят лет после этого нашли мертвым в его мастерской. Так и не разобрались: то ли сам погиб, по неосторожности, то ли помог кто-то. Характер у Альмиркса был непростой, так что врагов хватало.
- А… второй?
- Вельторн Бродяга. Странная личность. Те, кто его знал, рассказывали, что Вельторн десятилетиями пропадал где-то. Появлялся ненадолго и опять пропадал. Может, и жив еще. По крайней мере, мертвым его не видел никто. Правда, живым тоже. Хотя Вниз он больше не уходил. Откуда ты знаешь?
- Мы всегда чувствуем, когда кто-то уходит.
- Так ты и про Кештиору…
- Знала еще до вашего прихода.
- Н-не понимаю, - Конан встал и прошелся но комнате. - Ведь, как я понимаю, уход Вниз похуже смерти. Я был там - омерзительное место, - он передернул плечами. - Так не лучше ли… самому.
- Никто ведь не знает, в какой момент за ним придет Пасть. Может быть, через год, а может, через тысячу лет. Бывает, что волшебник не выдерживает и убивает себя. Или начинает нарываться на неприятности, рисковать - ив конце концов добивается своего. Но таких все-таки мало.
- Слабые духом не становятся волшебниками?
- Это вам Пелиас, небось, сказал? Одно из его любимых присловий. Он ведь единственный был, кто поддержал Кешт, когда она рсчпила пройти Посвящение. И думаю, не в последнюю очередь потому, что сам когда-то проходил при таких же шансах.
- Так у него тоже получился… - начал Иргиль.
- Красный цвет, - кивнула Реллана. - Вообще-то это цвет магии Равновесия.
- А… там, в подземелье, - заговорил Конан, - можно что-нибудь… сделать?
- Никому не известно, что происходит с поглощенными. Мне рассказывали, что Альмиркс и Вельторн молчали об этом, как камни. Правда, Альмиркса Рыжим после его возвращения звали только по старой памяти. Седым он стал. Совершенно. А Вельторн, говорят, остался прежним. На вид.
* * *
Иргиль расседлал и стреножил лошадь и лишь после этого направился к костру, над которым уже кипела в котелке вода. Конану хватило одного взгляда на юношу, чтобы все понять.
- Опять ничего, - вздохнул воин. - И у меня тоже. Где искать этого Вельторна, ума не приложу. И ведь наружность-то заурядная, по словам Релланы. Смуглый, да чернявый, волосы прямые, глаза серые. Да таких вон - каждый четвертый. Еще и роста среднего.
- Волшебник он, все-таки, - тихонько сказал Иргиль, пощипывая пушок над верхней губой.
Пушок этот начал расти недавно, и юноша втайне очень гордился им.
- Да, - хмуро кивнул Конан. - Вот только не слышал никто о таком волшебнике. За семь лет - ни одного следа.
Юноша не ответил. По давней уже привычке достал кинжал, провел рукой вдоль клинка, чувствуя, как сталь теплеет под пальцами, погладил мягко светящийся солнце-камень, вделанный в рукоять.
"Мы не забыли о тебе, Кештиора, - мысленно обратился он к волшебнице, как делал это почти каждый вечер. - Мы помним. Мы ищем. И когда-нибудь мы найдем".
И как всегда, в сердце камня на мгновение вспыхнула искорка - и тут же погасла. То ли было, то ли почудилось.
- Жива, - глуховато сказал Конан. - Жива, а что толку?
- Жива, - эхом откликнулся юноша. - А значит, надежда есть.
* * *
- Ну, и что это значит? - с досадой спросил воин, когда очередной замок скрылся за деревьями.
Иргиль придержал коня, и Конан поравнялся с ним.
- Не знаю, - признался юноша. - Опять загадка. Тот, кто родился стражем, становится освободителем. Хм…
- Мы свели знакомство, кажется, уже со всеми волшебниками, ведуньями и знахарями Закатной части Хайборийского мира, век бы их не видать! Со всеми, которые только есть в мире. Разве что за море не плавали. И лишь трое смогли хоть что-то сказать. Вот скажи мне, Иргиль, как можно родиться стражем? Ими же становятся.
- Может, он собаку имел в виду? Конан только плюнул с досады.
- Ну, да, словить какую-нибудь шавку и спустить в подземелье, чтобы она поискала там Кештиору. Восхитительная идея!
- Да еще и летающую собаку - тот, кто может помочь, должен принадлежать небу, - невесело засмеялся Иргиль. - Или поискать какую-нибудь сторожевую птицу?
- Про сторожевых птиц не слыхал, - Конан внезапно натянул поводья, и конь остановился, как вкопанный, недовольно фыркнув.
- Есть, правда, одно племя, которое приносит жертвы огромному змею, а тот за это охраняет селение.
- Охраняет? От кого?
- От врагов. От злой магии. От болезней. Он у них вроде божества, что ли. И еще говорят, что хотя поблизости от их селения Каменная Пасть открывается чаще, чем в иных местах, никто оттуда не уходит. И никто не гибнет. Змей отводит несчастья. В отличие от его прямого сородича - Сета!
- Конан! - юноша аж руками всплеснул. - Так что же ты раньше молчал? Что, если это и есть тот самый страж? И если у него есть власть над Каменной Пастью…
- Тот, кто рассказывал мне об этом, спасся от этих змеепоклоиииков только чудом, - решительно прервал его Конан. - Угадай с трех раз, что за жертвы они приносят своему защитнику.
Иргиль опустил голову:
- Копан, если другого пути нет, я пойду. Туда, к ним.
Конан положил руку на плечо юноше.
- Мы пойдем вместе, малыш. И еще соберем отряд. Там такие места, что вдвоем мы точно не доберемся.
* * *
На поиски спутников и подготовку к походу ушел без малого год. Платить наемникам было нечем, и в результате отряд состоял в основном из бродяг, которых Конан кое-как обучил обращаться с оружием. Было, правда, несколько воинов поопытней, но вид и повадки у них были вполне разбойничьи.
- Конан, - тихонько сказал Иргиль. - Зачем они нам? Лучше бы мы отправились вдвоем, чем… с этими.
Конан долго молчал, барабаня пальцами по голым дескам стола.
- Понимаешь… Да, они мне тоже не нравятся. Да, им нельзя доверять. Да, они идут с нами только потому, что я пообещал им богатую добычу. Но без них мы никогда не доберемся до Красных скал. Места там дикие, пробиваться придется с боями. Поверь, уж я-то знаю. В той степи немало моих товарищей сгинуло. Мы не пройдем вдвоем, даже при всем нашем воинском умении, вкупе с твоей магией. А тогда Кешт обречена.
- Конан, но ведь можно же поискать спутников поприличнее. Сказать им правду…
- Спутники поприличнее в такие авантюры не ввязываются, малыш. Они служат государям или охраняют мирных жителей от разбойников…
- То есть от тех, кого мы сделали сейчас своими союзниками, - Иргиль обвел сумрачным взглядом полупустую таверну, в которой они сидели.
- …Они обзаводятся семьями, которые ждут их. Они копят золото и серебро, чтобы обеспечить себе спокойную старость. И они очень не любят волшебников.
- А ты? Разве нет еще таких же, как ты?
- Я тоже не люблю волшебников, малыш. Но я люблю Кешт, - Конан усмехнулся. - И тебя.
Воин хлебнул вина из глиняной кружки и вытер губы ладонью.
- Да и не хочу я подставлять под удар своих товарищей, Иргиль, пойми это! А этих… окрестные жители нам спасибо скажут, им жить станет намного спокойнее. Мы ведь всех головорезов с округи собрали.
- Мне это не нравится, - тихо сказал юноша. - Ты уверен, что по-другому мы не пройдем?
- Если ты видишь путь - предложи, - пожал плечами Конан. - Если считаешь для себя зазорным иметь дело с разбойниками и отребьем, оставайся здесь.
- Я пойду с тобой, Конан.
* * *
Отряд выступил в путь весной, как только просохли дороги. Двигались медленно: лошади были не у всех. Встречные путники предпочитали сделать крюк, чтобы разминуться с четырьмя дюжинами мрачного вида мужчин, подозрительно напоминающих разбойничью шайку. А если объехать не удавалось, нахлестывали коней, стараясь проскочить мимо как можно быстрее. Их провожали свистом и улюлюканьем, а иной раз и солеными шутками. Иргиль подозревал, что их с Конаном попутчики не ограничились бы этим, не поддерживай его друг и наставник железную дисциплину.
Юноша предпочитал держаться особняком. Молча ехал впереди, не оборачиваясь и стараясь не вслушиваться в брань, которой участники похода обильно сдабривали почти каждую фразу. Конан, напротив, постоянно находился среди своих "воинов". В первые дни ему пару раз пришлось наводить порядок и напоминать о том, кто здесь предводитель отряда.
Впрочем, даже меч доставать не понадобилось - кулак у Конана был увесистый. Так что потом охотников спорить уже не находилось, правда, Иргиль так и не понял, подчинялись ли Конану из страха или из уважения. Впрочем, подозревал, что из страха.
С наставником юный волшебник - или уже воин - почти не разговаривал. Хмуро отмалчивался, хотя и понимал, что это несправедливо. В конце концов, именно Конан старался обеспечить их безумной затее успех. Только вот никак не мог Иргиль отделаться от мысли, что воину нравится власть, основанная на силе, нравится страх тех, кого он сумел подчинить.
Конан не пытался преодолеть отчуждение. Заметив, что Иргиль не желает помогать ему справляться с отрядом, он выбрал себе помощника потолковее и имел дело в основном с ним.
* * *
Два месяца они двигались по наезженной дороге, то петляющей между холмами, то ныряющей под темные своды леса. А потом приостановились: впереди открывалась степь. Конан распорядился двигаться осторожнее. Вперед начали высылать разведчиков.
Иргиль ехал теперь в хвосте отряда, по-прежнему избегая Конана. К счастью, остальные попутчики сторонились угрюмого юноши, зная, что тому, кто попытается обидеть мальчишку, вожак "вломит" так, что мало не покажется.
- К бою!
Иргиль, погруженный в свои мрачные мысли, дернулся от резкого окрика и вскинул голову. Конановы "воины" спешно выхватывали мечи, брали наизготовку луки, а навстречу отряду уже мчалось не меньше шести десятков конных, и стрелы свистели в воздухе.
Юноша увидел, как Снарт-асир, один из тех, кому в начале похода Конан едва не сломал нос, призывая к порядку, внезапно согнулся пополам и осел на землю. Потом упали еще двое.
- Иргиль! Действуй же!
Конан успел выкрикнуть это, а через мгновение кочевники столкнулись с изготовившимися к бою "воинами" - словно волна ударилась о скалу. Только вот откатываться назад волна не спешила - блеснули кривые клинки, со звоном и скрежетом ударилась сталь о сталь.
Иргиль умел убивать. Десять лет скитаний бок о бок с Конаном многому его научили. Только вот, прежде он лишал жизни как раз таких, с кем теперь очутился на одной стороне, причем очутился вопреки собственному желанию.
- Ради Кештиоры, - прошептал юноша. - Ради нее я сделаю это.
Меч его по-прежнему покоился в ножнах, и кинжал не покинул своего места на поясе. Иргиль собирался сражаться магией.
…Среди кочевников раздались крики. Кто-то беспорядочно махал мечом, другие, бросая оружие, хватались за лица, пытаясь протереть внезапно переставшие видеть глаза. "Воины" Конана приободрились и перешли в наступление.
Сам предводитель, казалось, не замечал, что происходит, ожесточенно сражаясь. Ослепших кочевников добили быстро. Трое, правда, сумели повернуть лошадей и помчались прочь, но далеко уйти им не дали. Двоих сбили стрелами, последнего догнал и зарубил Нальдари, ближайший помощник Конана.
* * *
- Почему они напали на нас?
Иргиль смотрел в сторону. Вид Конана, с ног до головы забрызганного кровью - чужой, разумеется, - был сейчас ему невыносим. Омерзителен.
- Это их земли, - Конан тщательно чистил меч.
Чуть поодаль его "воины" обшаривали трупы убитых врагов. А заодно и тела своих погибших товарищей.
Иргиль передернулся.
- Почему ты не запретишь им?!
Конан проследил за его взглядом, потом спокойно посмотрел в глаза юноше:
- Потому что заставлять их повиноваться нельзя одним только страхом. Они должны чтото выигрывать от того, что идут со мной. Иначе они разбегутся, а они мне нужны.
- Как живой щит? - Иргиль не скрывал отвращения.
- Как таран, малыш. Как таран, без которого нам не пробиться к Кешт.
- Не называй меня малышом! - взвился Иргиль. - Я давно уже вырос, если ты не заметил.
- Не кричи, - тихо попросил его Конан.
- Почему же? - прищурился юноша. - Или ты боишься, что те, кого ты обрек на смерть, услышат и сообщат тебе, что их планы расходятся с твоими.
- Я всю жизнь уничтожал таких, как они, - Конан попытался поймать взгляд Иргиля, но тот упорно смотрел в сторону. - Потому что они нападают на мирные селения. Потому что они убивают и мучают тех, кто попадает им в руки. Потому что они…
- А теперь ты возглавил их, Конан-разбойник. Конан-предводитель головорезов. Конан-убийца. И если сейчас на вашем пути попадется селение кочевников - или как там они живут - ты разрешишь своим бравым парням ограбить его, так ведь? Потому что иначе они разбегутся прежде, чем ты вымостишь себе путь их трупами.
- Иргиль…
- Ты не ослышался, Конан. На вашем пути. Потому что наши дороги с тобой расходятся.
- Ты волен поступать, как захочешь. Только имей в виду, что поврозь мы слабее, чем вместе. А наша задача и так почти…
Иргиль не дослушал. Вскочил на коня и, не оглядываясь помчался прочь, глотая злые слезы.
Конан не смотрел ему вслед. Занялся делом. Пересчитал своих уцелевших воинов (первый же бой унес шестерых; скверно), раздал отложенную для него часть добычи (к радости спутников и молчаливому неодобрению Нальдарна). Распорядился переловить коней, которые не успели убежать далеко - теперь все воины были верхом, и можно было двигаться гораздо быстрее. Да и в оружии недостатка не было.
И приказал выступать.
* * *
Сначала Конан надеялся, что мальчишка одумается и возвратится. Но день проходил за днем, а юный волшебник все не появлялся. То ли решил повернуть назад, то ли надумал добираться до Красных скал в одиночку. Думать о том, что юноша, возможно, погиб, Конан себе запретил.
Как и вообще об Иргиле и его словах.
Как и о том, что без поддержки волшебника потери в каждой стычке будут гораздо серьезнее.
Как и о том, что, когда мальчишка унес кинжал с солнце-камнем, оборвалась последняя ниточка, которая связывала Конана с Кешт. Пусть даже призрачная.
Как и о том, что люди в отряде роптали и все чаще недобро косились на предводителя.
Как и о том, что с каждым шагом все сильнее сжимал голову невидимый ледяной обруч. Дар этот - умение ощущать приближение опасности, как холод в висках, - превращался в пытку, когда опасность была впереди и вокруг.
Конан ехал вперед.
Просто ехал.