- Зачем говорить мне об этом здесь? - Спросил Маркус. - Почему вы не послали гонца на корабль?
Все трое уставились на Маркуса с не читаемым выражением.
- Потому что ты - враг, Валиар Маркус. Варг - из касты воинов. Он скорее вырастит новые клыки, чем его долг позволит ему оказывать помощь и давать советы врагу.
Маркус нахмурился.
- А, кажется, я понял. Варг не может этого сделать, но вы - можете.
Ша дернул ушами в знак подтверждения.
- Наш долг заключается в послушании и достижении результата независимо от методов. Мы служим. Мы подчиняемся.
- Мы служим, - пробормотали Неф и Кох. - Мы подчиняемся.
Снова прогремел гром, на этот раз пугающе близко, порывы ветра усилились и звучали как незатихающий вой.
Где-то далеко, за звуками шторма, прокатился другой звук - более глубокий и продолжительный, чем гром, тяжелое, колоссальное завывание. Маркус слышал подобное лишь однажды, много лет назад.
Это был рев левиафана, охраняющего свою территорию, одного из морских гигантов, который мог с легкостью превратить в щепки корабль даже такого размера, как Чистокровный.
Шторм пробудил их, а судовым заклинателям воды было трудно поддерживать завесу над своими кораблями из-за того, что море было неспокойно.
И люди, и канимы могли погибнуть в этой буре. Маркус сглотнул комок страха и присел спиной к стене, закрыв глаза.
Если бы Охотники собирались причинить ему вред, они бы уже это сделали. Так что все, о чем ему стоило беспокоиться, - разъяренный левиафан, который мог разнести Чистокровного в облако щепок, вышвырнув всех, кто был на борту, в штормящий океан.
Маркус определил этот вариант как умеренно опасный. Все относительно, полагал он. Такая смерть ужасна, но, по крайней мере, беспристрастна. Существуют и худшие способы умереть.
К примеру, Принцепсу станет известно то, что поняли Охотники: что Валиар Маркус не простой, хоть и заслуженный, центурион Алеранского легиона.
Что на самом деле он тот, кем его и назвали, а именно - шпион, действующий инкогнито.
Что он был подослан смертельными врагами Принцепса еще в Алере, хотя этого Охотники знать не могли, но если кто-то из окружения Принцепса или, да спасут его великие фурии, сам Октавиан узнает, что Валиар Маркус - лишь маска Курсора Фиделиаса, служащего Аквитейнам предателя короны, его призовут к ответу.
Фиделиас уже не находился на службе у Аквитейнов.
На самом деле, он считал, что подал самое красноречивое прошение об отставке в своей жизни, недостатком которого было лишь то, что оно не лишило Верховную Леди Аквитейн ее бессердечной жизни.
Впрочем, это уже не имело значения. Как только его раскроют, его жизнь будет кончена. Фиделиас знал это. Он смирился с этим. Что бы он ни предпринял, это не изменит того факта, что он нарушил присягу Короне и связал свою судьбу с предателями, которые намеревались узурпировать власть Гая.
Однажды он поплатится за свои деяния.
Но до тех пор он знал, кто он и что ему следует делать.
Валирар Маркус закрыл глаза и, с мастерством, присущим самым опытным солдатам, тут же провалился в сон.
Глава 3
Амара, графиня Кальдерон, вытерев пот со лба, посмотрела на тонкий слой облаков с легким чувством удовлетворения.
Снова местные фурии ветра пытались собраться для нападения на жителей долины Кальдерон в один из тех штормов, что заставляют гольдеров бросаться наутек в поисках каменного убежища.
И снова ей удалось вмешаться еще до того, как ураган начал обретать форму.
Не такая уж и сложная задача при условии, что успеешь добраться до эпицентра вовремя.
Слишком много вещей должно было произойти, прежде чем буря достигла бы той мощи, чтобы представлять опасность для людей ее мужа, и если Амара сможет справиться с ней на ранней стадии, можно было быть уверенной в том, что урагана не случится. И это ее по-настоящему удивляло.
Хотя по идее не должно было. Ведь разрушать всегда легче, чем создавать. Взять, к примеру, ее преданность Первому лорду.
Или ее любовь и преданность к наставнику - Фиделиасу.
Горькие мысли принесли боль и печаль, что было чужеродно веселым солнечным лучам, пробивающимся сквозь разрушенные штормовые облака, купая Амару в слабом тепле раннего зимнего солнца.
Она ненадолго прикрыла глаза, вбирая в себя все возможное тепло. Всегда прохладно подниматься выше чем на милю, где она летала сейчас, особенно в одном платье вместо надежной защиты кожаного костюма для полетов.
Она не переодевалась, предполагая, что решение стоявшей перед ней задачи потребует около получаса и не придется набирать серьезную высоту. Затем все равно возвращаться к исполнению своих обязанностей в Гаррисоне, где Графиню Кальдерона ожидал целый перечень незначительных, но, несомненно, важных и чрезвычайно животрепещущих вопросов, требующих ее внимания.
Амара покачала головой, отгоняя мысли настолько далеко, насколько могла, и призвала Цирруса, свою фурию ветра.
В былые времена она понеслась бы до Гаррисона так быстро, как только сумела бы, но теперь подобная выходка казалась ей крайне неуместной из-за сопровождавших стремительный полет грома и грохота, способных неприятно удивить гольдеров.
К тому же, эта выходка стоила бы ей платья и окончательно растрепала б прическу.
В былые времена собственный внешний вид волновал ее в последнюю очередь - но теперь играл слишком большую роль для большинства тех, с кем приходилось ежедневно иметь дело, и, когда она выглядела, как подобало Графине - это многое упрощало.
Кроме всего прочего, хотя он и не говорил никогда ни слова об этом, глаза ее мужа красноречивее всяких слов свидетельствовали о том, как она нравится ему такой… элегантной, как в последнее время.
Амара ухмыльнулась. И его руки. И все остальное.
Она полетела обратно в Гаррисон достаточно быстро, но не слишком стремительно, мимо разросшегося городка к поместью в крепости, примыкающей к узкому горному перевалу на восточном конце Долины Кальдерон, которая теперь служила цитаделью в городе размером почти с владения лорда, а не простого графа.
То, что началось как рынок под открытым небом с десятком честолюбивых торговцев, продающих свои товары нескольким сотням проходящих мимо кочевников-маратов, превратилось в местную факторию с участием десятков купеческих объединений и привлекающую тысячи заинтересованных в торговле посетителей, как бледнокожих варваров, так и амбициозных алеранских бизнесменов.
Растущий город требовал всё больших запасов продовольствия, и фермеры стедгольдов Долины расширяли свои поля и увеличивали общины, с каждым новым сезоном всё более процветающие.
Алеранцы из других районов Империи, привлечённые благоприятной обстановкой, приезжали и селились в Долине Кальдерон, и Бернард уже утвердил создание четырех новых стедгольдов.
Амара нахмурилась перед приземлением. Насколько она знала, технически, только два из них были действительно новыми.
Остальные были восстановлены на руинах стедгольдов, уничтоженных заражением Ворда несколько лет назад.
Амара вздрагивала, вспоминая об этом.
Ворд.
Они считались уничтоженными при помощи Маратов - до настоящего момента.
Но они все еще были там. Они с Бернардом сделали все возможное, чтобы предупредить братьев-алеранцев об опасности, которую они представляют, но немногие восприняли предупреждение всерьез.
Они понятия не имеют, как опасны могут быть эти создания. И когда Ворд вернется, глупцы могут просто не успеть осознать свою ошибку, не говоря уже о том, чтобы исправить ее.
Амара уже отчаялась добиться понимания у большого количества людей. Но её муж в своей обычной манере повернул события в другую сторону.
Если Бернард что-то и мог сделать для укрепления государства в целом, то он это сделал. Теперь он перешел к Кальдерону и начал укреплять долину, делая все, что в его силах, чтобы приготовиться к защите своего дома и своего народа от Ворда и любой другой возможной угрозы.
И, с учетом налоговых поступлений от быстро развивающейся торговли в его владениях, приготовления эти были весьма внушительны.
Она обменялась приветствиями с часовыми на стенах и спустилась во двор перед кварталом командиров.
Она кивнула легионеру, дежурившему снаружи, и вошла внутрь, обнаружив Бернарда, изучающего набор планов со своим секретарем и двумя инженерами Легиона.
Он был на голову выше остальных и более широк в плечах и груди. Хотя за прошедшее время его темные волосы покрылись серебром на висках, это отнюдь не портило его внешний вид.
Он по-прежнему носил короткую бороду, которую он любил, хотя она уже была довольно седой.
Одетый в зеленую куртку лесника и кожаные штаны, он выглядел как гражданин только благодаря высокому качеству материала и пошива одежды.
Глаза у него были серьезные и умные, но между бровями уже начали появляться морщинки.
- Меня не волнует то, что до этого никто так не делал, - сказал Бернард старшему из двух инженеров. - Как только вы это сделаете, никто уже не сможет снова так сказать, не так ли?
Инженер заскрежетал зубами.
- Ваше Превосходительство, вы должны осознавать…
Бернард сузил глаза.
- Я осознаю, что если услышу от вас еще хоть слово в этом снисходительном тоне, сверну эти чертежи и засуну их вам так далеко как…
- Самонадеянно было предполагать, что вы можете быть не слишком заняты, - гладко вмешалась Амара. - И я удивлюсь, сумей вы выкроить в своем графике время для уединения со мной, господин муж мой.
Бернард уставился на инженера, затем сделал глубокий вдох, успокоился и повернулся к Амаре.
- Конечно. Господа, продолжим этот разговор после обеда?
Трое мужчин, соглашаясь с ним, что-то пробормотали. Старший инженер, не отрывая глаз от Бернарда, схватил со стола стопку планов, быстро убрал руки за спину и начал сворачивать бумаги в трубку в почти неистовой спешке, одновременно пятясь из комнаты.
Амаре он напомнил бурундука, наткнувшегося на спящего травяного льва и удирающего, спасая свою шкуру.
Она заулыбалась и закрыла дверь за "бурундуком".
- Легионы Ривы, - презрительным тоном заговорил Бернард, меряя шагами просто и функционально обставленный кабинет. - Они так долго не держали в руках боевого оружия, что их вполне можно назвать Риванскими строительными бригадами. Всегда находят причины, почему они не в состоянии что-то закончить. Чаще всего, потому что ничего не могут сделать, как следует.
- Бесполезные паразиты, - сказала Амара, сочувственно кивая. - А разве в составе Легионов Ривы нет твоих людей, мой лорд?
- Они не в счет, - прорычал Бернард.
- Ясно, - сказала Амара серьёзно. - А разве ты сам не состоишь на службе в Легионах Ривы, мой лорд?
Бернард остановился и беспомощно посмотрел на неё.
Амара никак не могла удержаться. Она расхохоталась.
На лице Бернарда поочерёдно отразилось полдюжины различных эмоций. Затем его физиономия расплылась в улыбке, и он покачал головой, усмехаясь.
- Разбиваешь надвигающуюся бурю, прежде чем она успела набрать силу, чтобы снова разразиться?
- Это мой долг, как графини Кальдерон, - ответила Амара. Она пересекла комнату, подошла к нему, поднялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы. Он обнял её за талию и притянул к себе, отвечая на поцелуй, медленно, растягивая удовольствие.
Когда их губы, наконец, разделились, Амара издала тихий довольный звук и спросила с улыбкой:
- Тяжелый день выдался?
- Теперь лучше, - сказал он. - Ты, должно быть, проголодалась.
- Умираю от голода. Перекусим?
Они сделали лишь шаг в сторону, когда заиграл сигнальный рожок - оповещение о прибывающих Рыцарях Воздуха.
Мгновенье спустя ему ответил отдаленный звук другого рожка, и через несколько секунд летящие Рыцари Воздуха спикировали с высоты на максимальной скорости; двадцать здоровяков, несущих паланкин.
- Странно, - сказал Бернард. - Двадцать для одного паланкина? Упряжь требует только шестерых.
- Эскорт, возможно? - ответила Амара.
- Без малого штат Рыцарей Воздуха целого Легиона как эскорт? Кто может быть настолько важным, чтобы они потребовались?
Рыцари ждали до последнего, чтобы затормозить и приземлиться посреди двора, напротив штаба Гаррисона в окружении урагана из поднятого фуриями ветра.
- Дополнительные руки, - осознав сказала Амара, как только стихли порывы ветра. - Они летели на высокой скорости, меняя носильщиков.
Бернард проворчал.
- Что за спешка?
Один из Рыцарей Воздуха подбежал к Бернарду, ударяя кулаком по нагруднику в приветствии Легионов. Бернард машинально возвратил этот жест.
- Ваше Превосходительство, - сказал Рыцарь, вручая запечатанный конверт. - Я вынужден попросить вас и графиню проследовать со мной немедленно.
Амара подняла брови и переглянулась с мужем.
- Мы арестованы? - спросила она, выверено нейтральным тоном.
- Подробности в письме, - ответил Рыцарь.
Бернард уже открыл письмо и читал его.
- Оно от Первого Лорда, - сказал он спокойно. - Нам приказано незамедлительно прибыть в Алеру-Империю.
Амара ощутила вспышку гнева.
- Я больше не работаю на Гая, - заявила она педантично.
- Вы отказываетесь подчиниться, Графиня? - вежливо переспросил Рыцарь.
- Амара… - начал Бернард.
Амара должна была промолчать, но огонь ее гнева подпитывали воспоминания о другом огне, гораздо более ужасном и ее боль взяла верх.
- Назовите хотя бы одну причину почему я должна.
- Потому что, если вы этого не сделаете, - вежливо заметил Рыцарь, - мне придётся вас арестовать и доставить на совет в цепях, при необходимости.
Амара почувствовала, как протестующе трещат суставы, когда она сжала пальцы в кулак.
Бернард положил большую, сильную руку на ее плечо и прогрохотал:
- Мы поедем.
- Благодарю вас, - сказал Рыцарь с серьезным выражением лица. - Сюда пожалуйста.
- Позвольте мне взять несколько вещей для поездки, пожалуйста.
- Две минуты, - сказал Рыцарь. - Я не могу задерживаться дольше, Ваше Превосходительство.
Амара взглянула на него.
- Почему нет? - Спросила она быстро. - Что произошло?
- Война, - сказал он коротко. На мгновенье его взгляд стал тревожным. - Мы проигрываем.
Глава 4
Исана Гай, Первая Леди Алеры, проснулась посреди ночи от шума во дворе под ее покоями.
Местоположение дома Лорда Плациды было потрясающим, даже по меркам Верховных Лордов. Это был изысканный дом из белого мрамора, высотой в четыре этажа, построенный вокруг центральной площади и сада, оставшихся открытыми для общественного посещения.
Исана видела сезонные дома в столице других Верховных Лордов, которые были гораздо больше и более искусно сделанные, чем родовые поместья Плацидов.
Но этот дом, пусть не такой огромный, но удивительно целостный. Каждый каменный блок был отполирован и идеально подогнан.
Каждый кусок дерева, каждая дверь, каждый ставень был сделан из лучших пород дерева и доведен до совершенства. Мебель также была тщательно сделана и с любовью поддерживалась в хорошем состоянии.
Но самое главное отличие, подумалось Исане, было в людях, следящих за этим местом.
Столица, как и многие другие большие города Империи, которые она посещала, состояла из различных слоев алеранского общества.
Граждане расхаживали в лучших нарядах, в то время как простые люди предпочитали заниматься своей работой и держаться в стороне, а свободные бедняки и рабы крутились, как белки в колесе, в жуткой нищете.
Семья Леди Плациды не держала рабов, и Исане было непросто на первый взгляд заметить разницу между гражданами и свободными в её хозяйстве.
Более того, сами граждане, похоже, меньше кичились своим положением и больше заботились о своих обязанностях, какими бы они ни были - уважение, с каким они относились к своим слугам и работникам, не зависело настолько сильно от социального статуса, как это было распространено в большей части Империи.
Пропасть между гражданами и просто свободными людьми, конечно, не исчезла, до этого все еще было далеко. Но ощущений враждебности и страха, сопровождавших ее, здесь не было.
Исана была уверена в том, что это было следствием того, как Верховные Лорд и Леди Плацида вели себя, находясь рядом со своими людьми, в стенах своего дома, и это могло о них сказать довольно много.
После возвращения из разоренной войной Амаранской долины, Исана была гостем Верховной Леди Плацида Ария. Хотя резкое подавление восстания Калара и перемирие с вторгшимися канимами и закончило войну, но не смогло смягчить последствия.
Война лишила урожаев, опустошила стедгольды, разрушила экономику и уничтожила власть. На всей территории, подчинявшейся Калару, рабы подняли кровавые восстания.
Дикие фурии, чьи заклинатели были убиты в войне или умерли от голода или болезней, бродили по деревням и были гораздо опаснее любых бешеных животных.
Последующая борьба за работу, еду и убежище от стихии привела к всепоглощающему хаосу. Возникший бандитизм стал распространяться почти так же быстро, как и болезни, терзающие жителей сельской местности.
Большие денежные вложения Короны в срочное строительство достаточного количества кораблей, чтобы позволить войскам алеранцев сопровождать Канимов на родину, оказывали успокаивающее действие - как и, по иронии судьбы, присутствие самих канимов, расправлявшихся с алеранскими бандитами столь же безжалостно и профессионально, как легионеры развернувшие охоту на них.
Исана подозревала, что именно поэтому их отъезд был отложен на несколько месяцев.
Она не могла, конечно, ничего доказать, но предполагала, что Гай задержал строительство последних судов для того, чтобы использовать присутствие канимов, помогая создать плацдарм общественного порядка посреди хаоса в истерзанной войной области.
Гвардия Сената и Легион Короны постепенно восстанавливали контроль, но это был мучительно-методичный процесс, с обычным политическим маневрированием граждан, пытающихся захватить новые титулы и власть в восстановленной области - пока поселенцы, которые там жили, выкашливали себе лёгкие в зимние холода или ели обувь, пытаясь не умереть от голода.
При финансовой и общественной поддержке Лиги Дианы Исана делала всё, что могла, для налаживания оказания гуманитарной помощи в регионе - до тех пор, пока однажды ночью двое вооружённых мечами мужчин не дошли до двери её спальни, прежде чем её телохранитель остановил их.
Новости о появлении наследника Короны, разумеется, распространилась подобно степному пожару от одного края Империи до другого в течение нескольких дней. Это подняло новую бурю политических распрей, поскольку планы каждого амбициозного гражданина Империи внезапно рассыпались в прах.
Множеству людей такой поворот событий не понравился вовсе, и многие уже обвиняли Тави в мошенничестве и требовали, чтобы Сенат объявил его незаконным наследником.
Сенат для этого не имел никаких оснований. Септимус позаботился, чтобы свидетелей и доказательств для подтверждения личности его сына было достаточно.