Следующий час в коляске царило холодное, враждебное молчание, нарушаемое только скрипом рессор, да щёлканьем кнута кучера, подгонявшего их рысака.
- Ну вот, ты с ними наконец-то и познакомилась, - не глядя на Изабеллу, тихим голосом неожиданно проговорила Маша.
- С кем, с ними? - недоумённо переспросила баронесса, подняв на Машу рассеянный взгляд.
- С сидоровыми вдовами, - нехотя, как-то через силу, откликнулась Маша. - Это, как раз, одна их них. Глашка. Самая бойкая. Хорошо, что она тебя не знает, а то бы пристала, как банный лист. Дай денег, да дай денег. Транжира, невероятная. И раньше то такой была, а как Пашка, муж её, погиб у нас на службе, так у бабы совсем крышу снесло. Как получит пособие, так бежит на базар, обновку себе какую-нибудь покупать. А торговцы и рады ей всякую дрянь подсунуть, поярче, да подороже.
- Пришлось даже нам с Сидором вмешаться. Послали ящеров, чтоб дали по мозгам этим особо непонятливым торгашам, так они теперь боятся даже к ней приближаться. Как только Глашка на рынке появляется, так все они сразу же свои лавки запирают или товары прячут.
- Почему? - тихо спросила Изабелла, глядя на неё внимательным взглядом.
- Потому, что ящеры им передали, что если или я, или Сидор, узнаем, что они ей что-либо продали ненужное, то со свету сживём. Один дурак не поверил, - Маша криво усмехнулась, слегка поморщившись и глядя куда-то в сторону. - Теперь, в городе его больше нет, - равнодушно заметила она. - Пришёл дядя с большими зубами и сделал глупенькому мальчику бобо, чтобы не наживался на чужом горе. Теперь, непонятливых больше не осталось.
- А если ей что-то надо, что не укладывается в твоё представление о том, что ей надо, то она что, должна теперь у тебя испрашивать разрешение на покупку? - мрачно и жёстко оборвала её воспоминания Изабелла. - Ты теперь за неё всё будешь решать? - зло уставилась она на неё.
Маша, отвернувшись от баронессы, никак не откликнулась, лишь только тяжело вздохнула и уставилась куда-то в сторону каким-то мрачным и безнадёжным взглядом, рассматривая проплывающий мимо коляски пейзаж.
Мимо них проплывали величественные дубы, местами, вплотную подходившие к дороге и создававшие чудный пейзаж, охватывающий их со всех сторон каким-то величественным обликом чего-то древнего, могучего и величественного.
На какое-то время в коляске установилось нехорошее, тягостное молчание, которым сразу же стали тяготиться обе пассажирки, но которое ни одна из них не решалась первой прервать.
- Так почему же всё-таки Сидоровы вдовы, - наконец нарушила тягостное молчание Изабелла. - Хоть я и новый человек в ваших краях, но даже мне стало нынче ясно, что, по крайней мере, одна из них не имеет к Сидору никакого отношения.
- Имеет, - не оборачиваясь к ней, тихо откликнулась Маша. - Ещё как имеет. Это с подачи Сидора детям погибших в боях стали выплачивать пособие на обучение какой-либо профессии, а до этого ни о чём подобном и слыхом не слыхивали. Платили семье обычное в таких случаях отступное и на том всё успокаивалось.
- А он ввёл целевой платёж на получение какой-либо профессии по выбору, и организовал нечто вроде кадетских корпусов для детей сирот, как мальчиков, а теперь, с лёгкой руки Димкиных жён, и для девочек. Мелочь, в общем-то, - поморщилась Маша.
Её всегда раздражали любые платежи на какую-либо благотворительность. Она их считала пустой тратой средств, особенно если это ещё и тянуло за собой необходимость дополнительной работы. А вот это и было то из-за чего она тут же приходила в жуткое раздражение. Работы последнее время было столько, что домой она последние полгода если когда и приходила, то не ранее позднего вечера, что не самым лучшим образом сказывалось на её семейных отношениях с мужем. Тому это тоже очень не нравилось.
- Деньги правда небольшие, - вынуждена была тут же признаться она, - так что это для нас совсем необременительно, а людям, вдруг сразу пришлось по сердцу. И пары месяцев не прошло с этого его начала, а весь этот процесс словно с цепи сорвался. Так и пошло. Сначала все смеялись над нами. Мол, Сидор совсем с ума сошёл, а потом так и повелось: Сидоровы сироты, да Сидоровы вдовы. Теперь уже и другие кланы, которые к нам не имеют ни малейшего отношения, создают подобные приюты, а вдов погибших, да их детей стали уже привычно называть сидоровы вдовы, да сидоровы детишки.
- Хорошо что не Сидоровы козы, - вполголоса сердито проворчала она.
Замолчав, Маша внимательно посмотрела на баронессу, а потом, отвернувшись, стала спокойно глядеть по сторонам, уже не обращая на неё внимания.
- Я думала…, - задумчиво начала баронесса.
- Я знаю, что ты подумала, - резко оборвала её Маша. - Как видишь, картина, при ближайшем рассмотрении предстаёт совсем не такая, как ты думала.
- На, держи, - вытащила она что-то из-под дивана и протянула Изабелле, - прикрой ноги, да и сама укутайся поплотнее.
- Что это? - недоумённо воззрилась баронесса на кусок хоть и лёгкой, но плотной ткани невзрачного болотного цвета.
- Покрывало от комаров да мошки, - буркнула Маша. - пропитано специальным отпугивающим составом. Очень эффективная штука, поверь мне. Или ты думаешь, что там по болоту можно проехать с голыми ногами? - насмешливо посмотрела она на тонкое из дорогого сукна платьице баронессы, прикрывающее её стройные ноги. - Съедят! - поморщилась она. - Если не прикроешься, живьём съедят.
В этот момент дорога как раз свернула с основной трассы куда-то в сторону, и в коляске появились первые предвестники грядущих неприятностей.
- Ой, - пискнула баронесса, хлопнув себя по лодыжке. - Меня комар укусил, - удивлённо посмотрела она на Машу. - Зима же уже почти? Покров же уже был.
- Укутайся, тебе сказали, - раздражённо откликнулась Маша. - Сейчас к болоту подъедем, там ещё хуже будет.
Маша не стала заранее пугать баронессу рассказами о том, насколько ей будет хуже. Она по собственному опыту давно поняла, что, сколько ни рассказывай об ужасах этого страшного места, но никто, пока сам на своей шкуре не прочувствует, не поверит ей в то, что подобное возможно. Поэтому, старательно укутавшись, так, что даже лицо было плотно закрыто особой полупрозрачной кисеёй, специально для того и пришитой на край покрывала, она уже с насмешливым любопытством стала со стороны наблюдать за глупой, недоверчивой двчонкой.
Баронесса, не обратившая на предупреждение Маши ни малейшего внимания, лишь слегка, небрежно накинув на плечи предоставленный ей плед, вальяжно развалилась в коляске и с любопытством вертела по сторонам головой. Обозревая красивые окрестности она лишь изредка лениво отмахиваясь от появившихся редких комаров. Даже вид поспешно укутывающихся в подобные же накидки ящеров и спешное укутывание лошадей, не произвёл на неё ни малейшего впечатления, вызвав лишь слегка недоумённое любопытство с её стороны.
А посмотреть вокруг, действительно было на что. За прошедший год дорогу в долину спрямили, расширили, выровняли, подсыпали и утрамбовали. Местами даже вырубили мелкий, подступающий прямо к дороге подлесок, образовав обширные сенокосы, весьма живописные, да и облегчающие лучшее проветривание этой заболоченной местности. Местами, полотно дороги было довольно высоко поднято, были сделаны водоотводные канавы, кое-где в сырых местах устроены небольшие гати. Так что можно было смело сказать, что дорога была приведена в довольно приличное состояние. Поэтому, передвигаться теперь по ней можно было свободно и с достаточным комфортом. Вот, баронесса и вертелась теперь в идущей ровно и ходко коляске, внимательно рассматривая всяческих пичужек в изобилии расплодившихся последнее время в этих местах.
- Что это с тобой? - удивлённо воззрилась она на Машу, наконец-то обратив внимание на её одеяние. - Тебе не кажется, что ещё рановато так укутываться, - насмешливо спросила она, потыкав в её накидку пальчиком. - Солнышко так и жарит, хоть и зима, а тебе вдруг укутаться захотелось.
- Ой, - тут же хлопнула она себя по щеке, прибив какую-то мошку. - Да что ж такое? Опять комары появились.
Маша, ни слова, ей не ответив, с насмешливым любопытством наблюдала за тем, как баронесса, сначала изредка, а потом всё чаще и чаще стала хлопать себя то по щеке, то по шее, то по коленкам, так и не укутанным в предоставленный ей плед. Наконец, не вынеся борьбы со всё более и более возрастающим числом кровососов, она стала яростно, быстро и плотно укутываться в предоставленный плед. Пока окончательно не замоталась в плотную ткань, по типу египетской мумии.
- Там у него кисея есть специальная, - насмешливо заметила Маша, когда баронесса, старательно и тщательно укутавшись, так что ни единая мошка не могла бы проникнуть сквозь выставленный заслон, облегчённо перевела душ и на миг притихла. - Как раз на случай, чтоб поговорить, да посмотреть можно было по сторонам. Она как раз у тебя на коленках, кисея та, - насмешливо добавила она.
Возмущённо взвизгнув и явно попытавшись что-то сказать нелицеприятное о Маше, баронесса тем не менее поостереглась тут же пытаться переупаковывать себя заново и так и провела всё время пока они пробирались по болоту, упакованной до самой макушки включительно, мало что видя за плотной тканью покрывала.
- Ну всё, - насмешливо заметила ей Маша, когда они пересекли болото и под колёсами коляски перестали стучать лаги болотной гати. - Можешь вылезать, кровососов проехали.
- Почти, - сердито хлопнула она себя по шее, прибив комара.
Осторожно высунув нос из-под накидки, Изабелла, сердито сверкнув глазами на Машу, с жадным, каким-то детским любопытством стала вертеть головой во все стороны, старательно высматривая местные достопримечательности.
- Ах, - неожиданно ахнула она, как только коляска выкатила на широкую и просторную смотровую площадку сразу после болота, с которой открывался великолепный вид на всю долину. - Боже мой, как здесь красиво, - прошептала она. - Вот теперь я понимаю вашего Димона, что не хотел покидать такое место для жизни в каком-то грязном внючем городке.
Долина. *
Задержавшись на площадке ещё на несколько минут, чтобы Изабелла смогла полюбоваться открывшимися великолепными пейзажами и, дождавшись, пока охрана приведёт себя в достаточно боеспособное состояние, и, спрятав болотные накидки и накомарники, сможет заново приступать к своим функциям, баронесса с Машей продолжили свой путь.
Все последующие полчаса Маша с искренними удовольствием наслаждалась охами и ахами, раздававшимися из уст баронессы при движении их к пещерам, где проживали Димкины жёны, а нынче и поселили нескольких амазонок из числа военнопленных, приданных Димону для облегчения ухода за маточником кустов шишко-ягоды.
- Сидор, мерзавец, - неожиданно вычленила Маша знакомое имя из сумятицы восторженных воплей баронессы.
- Какой же он мерзавец, - медленно качала головой баронесса, с грустью смотря на окружающее её великолепие. - За всё время, так и не нашёл ни минутки свободной, чтобы показать мне этот водопад, - с тихой грустью в глазах смотрела она на проступающий за деревьями тихо журчащий по камням ручеёк, - и всё это великолепие.
- Может, ты просто не дала ему такой возможности? - довольно резко оборвала её Маша, на миг, вспомнив её поведение всё прошедшее время. - Насколько я помню, ты даже цветы отсюда в помойное ведро выкидывала, - безжалостно напомнила она баронессе её поступки.
Пристыженная баронесса, недовольно фыркнув и сверкнув на Машу глазами, тем не менее не нашла что ей ответить и отвернулась, надувшись, и упрямо наклонив голову.
- Что это, - неожиданно прервала она тут же установившееся молчание. - Вроде бы кто поёт?
- Наверное, Димкины девчонки, - улыбнулась Маша. - Они вообще больше похожи на мелких пичужек, типа того, чем ты так любовалась перед переправой.
- Их у него что, здесь целый хор? - ехидно поинтересовалась баронесса, прислушавшись к хорошо уже слышимому пению. - О! - подняла она вверх свой пальчик. - Сопрано. А вот и басы, - усмехнулась она, чуть наклонив голову и старательно прислушиваясь к раздающимся из перелеска голосам. - Какое богатство голосов, - продолжала насмехаться она над Машей. - Какой диапазон. И всё это у двух девушек, как ты говорила, почти девочек. По сколько им лет, ты говорила? - насмешливо посмотрела она на смущённую её замечаниями Машу. - По пятнадцать? По сорок? Такие басы? - продолжала она насмехаться.
- Прекрати, - недовольно оборвала её Маша. - Там, помимо Димкиных жён, есть ещё и военнопленные девчонки из их бывшей части. А возраст там был разный. Если ты не забыла, то у нас в городе полно пленных амазонок, оставшихся ещё с самой весны. Никто их особо не гонит, а начальство ихенное что-то не спешит выкупать обратно.
- Тебе не кажется это подозрительным, - сразу же насторожилась Изабелла. - В отличие от вас, я больше имела опыта общения с этим племенем и лучше представляю их порядки. Если до сих пор не выкупили, или не освободили, то для этого есть весьма веская причина.
- Причина в том, - усмехнулась Маша, - что мы, а точнее Сидор, - ехидно уточнила она, бросив лукавый взгляд на баронессу, - установили довольно высокий размер выкупа за каждую амазонку, прировняв их к дворянам. Необычно высокий для местных, как они сами говорят. Да, к тому же, выкатили им счёт за проживание и за удовольствия, полученные ими за период сидения в плену. Так что сумма там накопилась, ого-го какая. Весьма приличная. Вот теперь они репу и чешут, не зная, где бы столько денег достать.
- Им не надо ничего чесать, - настороженно глядя на Машу, тихо проговорила баронесса. - У них есть войсковая казна, размер которой вы себе даже не можете представить. И все ваши, "ого-го какие" претензии, для их казны это не более чем мелкий комариный укус. Они выплатят десять таких претензий, плюс сотни подобных же, и не заметят, что у них что-то изменилось вообще.
- Всё что ты мне тут наговорила о невозможности выкупа, это полный бред. Поверь мне, я знаю. У нас в баронстве были подобные преценденты. И ничего, платили без звука.
- Вот оно как, - медленно протянула Маша, бросив на баронессу настороженно задумчивый взгляд. - И ты так в этом уверена, что готова подписаться под каждым своим словом?
- Мне не надо ни под чем подписываться, - холодно бросила баронесса, отворачиваясь и хмуро уставившись в сторону. - Достаточно просто моего слова, слова баронессы де Вехтор.
Снова установившееся в коляске напряжённое молчание уже больше не нарушалось, покуда они не подъехали непосредственно к пещере, где проживал ранее Димон, а теперь безраздельно царствовали обе его молодые жены.
Да-а-а, картина, представшая перед ними, заслуживала кисти живописца. И не какого-нибудь мазилы абстракциониста, а истинного художника реалиста.
На поляне перед распахнутой настежь дверью в пещеру, стояли двойные качели, на которых самозабвенно раскачивались две каких-то красотки, сверкая на солнце яркими цветастыми шароварами, обнажавшимися взлетающими к голове платьями. А рядам с ними, полукругом расположились несколько молоденьких девчонок, самозабвенно выводищих сильными молодыми голосами какую-то мелодичную, медленную и жалостливую, тягучую песню, которую они и услышали, чуть ли не на самом краю долины.
- Так, - негромко, но достаточно отчётливо и угрожающе протянула Маша, дождавшись окончания песни. - Значит, вот как вы работаете. То-то я всё удивлялась, что вы никак не можете закончить прополку рядков с саженцами. А вы, оказывается, вместо того, чтобы работать, песенки распеваете.
Тихий голос Маши, спокойный и совсем даже не грозный произвёл на умиротворённую компанию поющих девиц эффект разорвавшейся рядом бомбы. Взвизгнув, как будто им под юбку забрался целый полк мышей, девчонки бросились врассыпную, как будто на выводок мелких, жёлтеньких цыплят сверху свалился огромный страшный ястреб. Поднявшийся визг и переполох смогли успокоить только грозные крики всё той же Маши, которая, не выдержав поднявшейся суматохи, грозно рявкнула громким командным голосом:
- Стоять! Смирна!
Хорошо знакомая, вбитая, видимо, уже в подкорку сознания привычная команда, мгновенно привела всё визжащее и мечущееся девичье стадо в чувство, заставив сразу же всех застыть на первом попавшемся месте.
- Та-ак! - медленно протянула Маша, наконец-то выходя из коляски, и направившись в сторону, безпорядочно застывшей на поляне, стайки молоденьких девчонок. - Живо встали в одну шеренгу, - уже совершенно спокойно не повышая голоса, но ледяным тоном, не допускающим неповиновения, проговорила она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Дождавшись построения безтолково засуетившихся девчонок и пройдясь, пару раз, вдоль криво выстроившейся шеренги, Маша хмыкнула, а потом неожиданно заявила:
- Погано вас учили, однако. Стоите не по росту. Шеренга кривая. Значит, не случайно вам на том поле дали по шеям.
- Молчать, - неожиданно зло рявкнула она, перебивая поднявшийся было ропот. - Здесь и сейчас буду говорить я и только я! А вы будете слушать и молчать!
- Похоже, кое кто тут явно забыл, кто они и почему здесь находится, - медленно обвела она вновь застывшую кривую шеренгу тяжёлым, нехорошим взглядом. - Но я быстро вам напомню. Марш на работу, - неожиданно рявкнула она в полный голос, так что даже эхо отозвалось в недалёких холмах.
Дождавшись, пока перепуганные девчонки разбегутся, каждая по своим местам, она, медленно и неторопливо подошла к застывшим у двери пещеры близняшкам, и молча уставилась на них.
- Ну, - начала она, спустя несколько минут, так и не дождавшись ни звука с их стороны. - Может быть, вы всё же объяснитесь, что это у вас тут за база отдыха образовалась? И почему они вместо работы раскачиваются на качелях и поют лирические песенки? Тут что, выездное заседание местной консерватории?
- А что это такое? - шмыгнула носом какая-то из близняшек, бросив на Маню любопытный взгляд изподлобья.
- О, Боже! - в отчаянии закатила Маша глаза. - Они неисправимы. Ты им про работу, а они тебе про песни и пляски.
- Да, - раздался из-за её спины насмешливый голос баронессы. - Теперь я действительно вижу, что это малолетки. Все мозги в пятках.
- А это ещё что за цаца? - возмущённо вскинули голову обе близняшки, неразобрав кто там сидит.
- А это не цаца, - подпустив в голос угрозы, оборвала их Маша. - Это та самая баронесса Изабелла де Вехтор, которая вам уже раз по шее надавала. Хотите ещё? Ваша, кстати, непосредственная владелица в отсутствие Сидора. По крайней мере, пока вас не выкупит ваше казначейство.
- Что-то оно не торопится, - недовольно буркнула правая, бросив на баронессу откровенно затравленный взгляд. По сразу изменившемуся взгляду было видно что те обе признали баронессу и её визит им сильно не понравился.
Как только близняшки поняли с кем имеет дело, поведение их резко изменилось. Наглости словно и не бывало. Перед Машей стояли две самые кроткие девчонки, которых можно было только представить. Брови Маши уверенно поползли вверх. Она ничего не понимала. Что произошло?
- Уж чуть ли не полгода прошло, а выкупа всё нет, - виновато произнесла первая блзняшка.
- Ну так может быть, вы нам и объясните, что происходит, - негромко спросила её баронесса, неспешно покидая коляску и лениво потягивая затёкшую поясницу. - У нас вот тоже начали возникать нехорошие подозрения о том, что оно и не собирается этого делать.