Несколько лет она терпела бесконечные письма, которые никогда не были отправлены адресату и стихи в блокнот, и этот взгляд Калу, который так раздражал. Он был таким… грустным, скучающим, что омеле была готова разорвать любого, кто прикоснулся в тот момент к ней. Нет, она не ревновала. Она даже не могла сказать, любила ли своего подопечного: как учитель, друг, подруга или же хотела спариться с ним.
За все время в ней копилось только одно раздражение на то, что он создание перворожденного имеет непозволительную слабость к мерзости – к человеку.
И однажды ее терпению пришел конец…
Пленница попыталась вырвать руку из ее пальцев, но омеле зашипела. Девушка затихла, но по блеску в глазах было заметно, что ждала спасения. Да, тикающие приборы наемников приближались все ближе и ближе.
Кристина дернула на себя человека и потащила за собой, одновременно утопая юбкой в шлаках сточной речушки:
– Живее!
– Пусти меня…
– Умнее не придумала? – оскалилась омеле.
– Зачем я тебе? Кто тебя натравил?
– Молчи!
Кристина на мгновение показала свой настоящий облик. При свете факелов сморщенная морца и зубы-иголки смотрелись не аппетитно как, например, яркое лимонное платье или оголенные плечи женщины-кокетки. Кристина знала, что не проиграет, если покажет кто такая на деле.
Девушка ахнула, но не затихла. Она просто постаралась вести переговоры более мягко:
– Я фрейлина при дворе одного из хранителей города Даль. Меня уже ищут. Ты слышишь? Ходоки знают, что ты Потрошитель и масон. Пожалуйста…
Омеле не удержалась, захохотала.
– Думаешь, что я масон?!
– Да.
– И где же у меня эти… как их… о! Детали, резцы, часы, встроенные механизмы для дыхания, к примеру? – разговор развеселил Кристину, она даже увлеклась.
– Я не думала…
– Так подумай!
– Я… не…
– Что "не"? Говори раз начала. Может, этот разговор продлит тебе жизнь.
Подлое слово уже появилось в звуке голоса. Переигрывать диалог было поздно, поэтому омеле ждала, что скажет на всё девушка.
– Значит, эта опасная игра не из-за отца? – пленница быстро уловила суть сказанного, – Я думала, это… Конечно, у тебя свой интерес. Но почему? Я никогда никому не делала зла! Мы даже не знакомы!
– Все просто, я ненавижу людей! – крики девчонки надоели ей и Кристина, выпустив когти, схватила ту за шею. Очень хотелось покончить с ней скорее, но она придумала маневр, поэтому ограничила себя тем, что сдавила шею, – О, да! Я вижу, какие вы милые, добрые, славные, а когда доходит до дела, как интересно показываете настоящее лицо благодетели, Иза! Я видела достаточно, чтобы понять одно – мы и вы ничем не отличаемся! О, не смотри на меня невинным взглядом – мы обе знаем, что с подлостью людей ничто не сравнится!
– Однако ты делаешь подлость, о которой говоришь.
– Неужели?
– А если тот человек узнает, что ты сделала за его спиной?
Кристина дернула бровью:
– Человек? Глупая, глупая девочка!
– Но…
– Только, пожалуйста, не возвращайся к теории о том, что я предводитель кучки тикающих подражателей. Неужели не видишь, милая Иза, кто я? Или настолько опупела под глянцевыми нарядами и забыла, что написано в старых книгах из мира людей?
Девушка от услышанных слов даже приостановилась, но омеле дернула за руку, и Изе пришлось следовать, не сбавляя шаг.
– Быть не может. Ты омеле ри а ретэ?
– А ты думала, что нам "на интерес" выходить на улицы города и потрошить людей? За нас шоу покажут подражатели. Так что возьми на заметку: они на виду, а мы в тени.
– Очень странно для той, что привыкла прятаться. Ты не убиваешь меня, потом рассказываешь о том кто на самом деле. Для тебя подобные игры опасны, если только ты не хочешь сделать из меня омеле…
Теперь остановилась Кристина. Нужно было двигаться дальше на нижние уровни башни часов, но она не могла остановиться, хохотала так, что икнула пару раз.
– Не льсти своей персоне. Ты лишь человек.
Иза нахмурила лоб:
– Не понимаю…
– Поднимайся. Ты первая.
– А если я…
У Кристины закончилось терпение, разговор потихоньку начал надоедать, поэтому она перебросила человека через плечо и стала забираться наверх по отвесной лестнице. Поднявшись под спиральный купол нижних отсеков, Кристина с пленницей расположились на узенькой платформе, что соединяла отвесную лестницу с настоящим живым механизмом часов. По-сути место, где они находились, было основанием высотной башни. Высота была не больше сорока-тридцати метров, но этого было достаточно, чтобы девушка отправилась в свободный полет.
Внизу люди остановились. Многие уже увидели их. Некоторые шумно заговорили, но следовать за ними не решались.
Кристина отметила, что отряд возглавляла блондинка, переодетая под юнца:
– Прыгай.
– Все эта погоня ради того, чтобы я прыгнула?!
– Да. Мне стало скучно.
– Значит все ради мести? – Иза попятилась назад, но Кристина держала ее крепко.
– Не совсем, – дернула плечом омеле.
Ходок тоже заметила их, и пока женщина стояла неподвижно, видимо решала, как быть. Людей внизу становилось все больше, поэтому Кристина решилась. Она выпустила клыки и вцепилась в шею жертве. Иза закричала, но дело было сделано: или человек свернет себе шею, или погибнет от потери крови.
– Зачем?
– Видишь ли, Иза, я собственница. Люди, предметы, вещи, существа, земли -все, что когда-то затрагивало мои интересы теперь мое. Один молодой человек, что несколько лет назад покинул тебя теперь часть моего мира. Однако тебя он не может забыть: каждый день вспоминает и мечтает о вас. В нашем мире слабые долго не живут, а ты человек, поэтому я делаю всем одолжение.
– О ком ты? – прошептала Иза.
– Эй, наверху! – лихачка помахала собеседницам факелом, – Я вижу вас! Спускайтесь леди и мы договоримся!
– С удовольствием! – крикнула в ответ Кристина и, толкнув девушку в спину, следом спрыгнула с платформы. Омеле приземлилась напротив блондинки, будто сошла с лестницы. Отряхнула юбку. Улыбнулась.
– Дочь канцлера. Изабелла, – сказал кто-то из преследователей, – мертва.
– Подло, – женщина с интересом рассматривала убийцу, – я говорила, что хочу договориться. Не стоило так делать.
– Так вы сами пригласили, миледи, – Кристина присела в реверансе, а по лицу поползли темные пятна, кожа стала сереть.
– Трудности перевода.
Ходок Кристине понравилась. В голосе чувствовался холодок, нажим, власть.
– Мой возлюбленный враг, – оскалилась омеле, – мы сойдемся в поединке. Я и ты.
– О, нет, нет, – покачала ухоженной головой та, – сегодня я играю нечестно! Пли!
Позже, будучи закованной в железный мешок, измученной погоней и обозленной на себя за глупость Кристина вспомнила, что раньше видела ее, когда была на первом приеме у королевской рати четырех хранителей механического мира. Она видела ее в саду с Изой. Женщина была одета в простое синее платье. Ни украшений, ни знаков отличий, ни часовых механизмов только бархатистый материал, пепельные волосы, заплетенные в косу, уложенную в прическу на бок.
Женщине было около тридцати, но она не стыдилась положения невесты и возраста. Была прямолинейна в общении и показалась Кристине слишком приземленной. Ее мягкий голос отличался оттого голоса, которым командовала ходок отрядами.
Маленькая хитрая женщина провела всех в городе. Притом, что у нее был старший брат Лис, который заслужил довольно-таки необычную славу при дворе. Мало того, что он исхитрился быть старшим хранителем на протяжении двенадцати лет, так еще, (как рассказывали сплетницы), был влюблен в родную сестру. Делал все возможное, чтобы претенденты на руку сестры, больше не претендовали на "золотой мешок двора". Лис лично проводил отбор, а объяснял отказ тем, что турнир сложен, а закон требует сурового испытания для будущего короля. Разумеется, все согласно кивали, но за спиной ключника города Даль шептались, что все далеко не просто.
Каким образом человек, который бережно носил пышные платья, советовал модницам двора нужный образ и ничего не смыслил в делах культурных – мог быть одновременно ходоком и принцессой? Не могла же будущая королева использовать только положение при дворе? Лис бы этого не позволил. Всем были известно, что стоило нареченной Эль уехать за пределы города, как ее брат отправлял вдогонку целый эскорт из наемников.
Кристина также вспомнила, что дочь канцлера была подопечной этой женщины. Она гордилась ученицей, можно сказать любила как сестру. Значит, блондинка сделает все, чтобы Кристина не дожила до следующей ночи. Месть будет жесткой.
Принцесса механического мира остановилась и будто прочитав мысли последней, сказала вслух одну старую, но очень опасную вещь:
Я ведьма – я играю в прятки!
Вчера соседа испугала я!
От страха у того сверкали пятки!
Кто виноват? Вина, конечно, не моя!
Каблук сломала хищной даме,
Чтоб сильно не задирала нос!
Она вчера сказала "сука" маме, -
А я ее лишила пышных кос!
Присмирела языкатая соседка,
После славной встречи-то со мной!
Ярко плавилась ее беседка,
Кто виноват? Аманы ехи-хой!
***
Ложь и предательство сестры – от этого не уйти
***
Константин
Горничная пыталась пересказать ему историю, которая произошла накануне с их хозяйкой за перепуганного кучера. Прислуга рассказывала сбивчиво, но суть слов Калу понял, просто не торопился подняться из мягкого кресла и поспешить на помощь Кристине. Все потому, что знал, к чему была ночная вылазка: показать, что наставница может все.
Омеле устал от нападок подруги.
Кристине всегда и всего было мало, а Калу постоянно вел борьбу со своими наклонностям. Наконец, вина за погибель Константина морально высушила создание первородного. Он хотел лишь выходить на улицы Даль, бродить в ночных переулках, забираться на крыши домов и тратить бесконечное время на бесполезные дела. Нить с миром была бы утеряна, если бы юноша случайно не нашел дневник Константина в потайном кармане дорожной сумки.
Читая записи, он пришел к выводу, что все нити вели в механический мир и город часов. Один за другим в голове появлялись очевидные ответы: кто-то из четырех хранителей был заинтересован в том, чтобы первородные были отданы солнцу, или кто-то… иной. Кто? Тот, кто создал подражателей и тот, кто считал, что должен править миром часов – граф Александр. Однако один из первых покоился в саркофаге на дальних уровнях старой башни. Значит, главной фигурой в истории был человек. Калу вновь вернулся к теории заговора при дворе, только человек в верхах мог продумать сложный план и воплотить в действие.
Люди открылись юному омеле с еще одной мерзкой стороны, а чудовище, что так аккуратно прятал он, стало просыпаться. Перевоплощенная часть юноши ненавидела свет, людей, подражателей, наконец, сам механический мир полный звуков и жизни. Ему бы опуститься во мрак, под землю, сплести вязкую паутину, обрасти бородавками и слизкой кожей, медленно разлагать ядовитой слюной останки тех, кого бы утащил в подземелье.
Калу пересилил себя – нет. Хватит тратить время на это. В любой момент он мог отдать себя во власть хищника: но что потом? Обратной дороги не будет. Он падет. Его глаза потемнеют, и солнце обожжет любимца как Константина.
Принц тьмы погиб не зря. Создатель бы хотел, чтобы Калу продолжил дело.
Нужно довести все до конца и помочь Изабелле. Подруга из детства была лишь жертвой в играх темных созданий.
Он еще раз расспросил горничную, задал несколько вопросов кучеру и, не соизволив набросить на плечи пиджак, вышел на улицу под снег.
Нечастые прохожие удивленно оглядывались на чудака: босой, без теплой одежды черный человек, который рывком сорвал с тела рубашку, расправив перепончатые крылья, взмыл в предутреннее небо Даль. Да, такое зрелище не изуродованные железными деталями безумцы, а настоящий кошмар. Многие сочли момент за странное видение, некоторые поспешили уйти от злополучного места подальше.
Калу было все равно на то, что о нём скажут или подумают люди. Впервые за все время он почувствовал досаду на Кристину. Её поведение было омерзительно ему, а что говорить об эгоизме. Она перешагнула черту, потребовала от подопечного невозможного – отречься оттого, что делало его человечнее. Калу даже на мгновение поддался и теперь жизнь человека, которым дорожил, была в опасности.
С другой стороны вся компания по спасению Кристины была только во благо. Открыв людям о существовании омеле, Калу мог воплотить в жизнь многие планы. Например, показать подражателям, что созданный от первородного поддерживает людей, воодушевить ходоков в войне ночи. Наконец, найти ответы на волнующие вопросы.
Когда он прибыл на площадь Свободы, то почти расцвело.
Увидеть зрелище собралась большая часть города.
Надо же: существо! У него не было встроенных в тело деталей! Зато были настоящие клыки, сморщенная морда, серая кожа, когти – такого в цирке за пять лотков не увидишь!
Многие на подобное зрелище хихикали в ладошку, некоторые люди ругались, говорили: "гады" и "шарлатаны". Большинство радовалось, что проблемы закончились.
С появлением "крылатого человека" все утихло.
Люди смотрели на Калу с удивлением и страхом, но никто не рискнул пойти против иного. Воспользовавшись замешательством толпы, омеле прошел к прилавку, протянул золотую монетку и мягко попросил:
– Два метра этого материала.
Потерявший дар речи человек лишь кивнул, протягивая ткань необычному покупателю. Руки у продавца подрагивали.
Калу материал забрал, перебросил через руку и, хрустя босыми ногами по снегу, продолжил поход к позорному столбу. Люди перед ним расступались кто куда. Никто не сказал ни слова, только дико поглядывали на то, как легли по телу крылья, образуя второй слой грубой сморщенной кожи.
Кристина радовалась. Раскачивалась на цепях, шипела на исполнителя приговора, напыщенно пугала детей с женщинами в первых рядах. Однако заметив холодный взгляд ученика, затихла. Омеле не сказал подруге ни слова, набросил на нее грубую ткань, укрыв от солнца, а сам развернулся к жителям города Даль.
– Я хочу поговорить с хранителем! – глухо произнес он, – Скажите, что создание первородного омеле ри а ретэ ждет здесь!
– Ты сгоришь, мерзость! – крикнули из толпы.
– Омеле что люди? Или существа? Я запуталась.
– Позовите кого-нибудь с ним побеседовать!
– Не нужно! – расталкивая локтями людей, к Калу прошел высокий человек. Быстрым слегка нервозным движением руки снял с головы капюшон и показал лицо. Высокой лоб, светлые глаза, острые скулы, крючковатый нос, светлые пепельные волосы – мужчина не с улиц города Даль, – Мое имя Лис. Я хранитель этого города. А кто вы?
– Я – Калу. Меня создал первородный, то есть принц тьмы Константин из мира омеле и я пришел предложить мир вместо войны. Прошу, выслушайте мою историю.
– Ваша спутница убила дочь канцлера, тридцать ходоков и изувечила двенадцать наемников, – изогнул светлую бровь хранитель, пробасив итог сражения.
Калу принял новость стойко:
– Значит, у нее были причины. Наш мир в огне. Нам больше негде жить как здесь. Одно скажу, что мы импульсивны, жестоки, но справедливы. Моя наставница узнала, что предатель, уничтоживший Ласточкино Гнездо скрывается в городе.
Калу извратил правду. Да, косвенно канцлер был виновен. В записях Константин упоминал, что возможно он передал записи о местонахождении мира омеле наемникам, которые были в числе бравших замок. Позже Кристина призналась, что именно через нее прошли сведения. Она слезно заверила, что ее убедили, что мир омеле разрушен. На вопрос: с кем сотрудничала Кристина? Миледи сказала, что не помнит. Ей внушили многое забыть.
– Продолжай, – попросил Лис.
– У меня есть доказательства сказанному, – уклончиво продолжил Калу, -послушайте, мы бы никогда не открыли вам лицо, если бы были уверены в безопасности.
– И?
– У нас общий враг: механические подражатели или как называют их люди – Потрошители. Я могу дать жителям этого города защиту от напасти, если пощадите моего друга и наставника.
Мужчина растянул тонкие губы в усмешке:
– Заманчивое предложение, но я не имею право принимать решение один. На время мы отложим казнь вашей спутницы, а пока прошу пройти на Прозрачные Воды. Похоже, нам стоит о многом поговорить, – Лис забрал у продавца вещей теплое пальто и протянул Калу. Омеле подарок принял, но надел неохотно, – Надеюсь, понимаете, что такое приглашение для подобного вам знак уважения и доверия.
– Любая просьба.
– Хорошо. Я верю вам, Калу.
Пока хранитель сухо отдавал приказы о судьбе заключенной, омеле ждал.
– Может, пройдемся пешком? – закончив с распоряжениями, поинтересовался Лис, – Пусть люди видят, что вы неопасны им.
– А как же наемники? Ходоки?
– Вас беспокоят люди?
– Нет, но…
– Они не рискнут выступить, – ответ Калу удовлетворил. Он кивнул.
– Родились в Даль? – продолжал Лис.
– Был бегуном до встречи с Константином.
– Калу, – нараспев пробасил хранитель, – если вы тот о ком думаю…
– Я тот о ком думаете.
– Иза часто беседовала о вас с моей старшей сестрой Эль. Она ее наставник. Была.
Калу не ответил. Ждал, к чему приведет разговор Лис. В словах мужчины чувствовался подтекст.
– Почему вы помогаете ей? Если бы мой учитель совершил такое с дорогим мне человеком, я бы ослушался приказов.
– Миледи Кристина – имя моего наставника.
– Да, да, припоминаю… леди Кристина, модистка. У нее есть аптека и собачка Момо. Извините, делами по происшествиям занимаются люди иного круга, а я лишь наблюдаю. Иногда разрешаю спорные ситуации как в вашем случае.
– Наблюдаете из толпы.
– Верно, Калу, наблюдаю.
– Необычно для особы как хранитель.
– Если бы я делал обычные вещи, то был бегуном.
Калу не сдержался, хохотнул. У этого человека или был извращенный юмор, или он принципиально проверял собеседника.
– Так почему? – продолжал Лис.
– Одну сторону причины вы знаете.
– Да, разумеется. Кристина не выдержала всей фальши и решила отыграться на дочери заговорщика. Мне интересна другая версия?
Калу приостановился, вдохнул морозный воздух:
– Я думал, что первым вопросом хранителей будет: как возможно, что омеле выходят на свет?
– Задам позже.
– О!
– Ну, же Калу! – человек даже похлопал его по плечу, – Расскажите! Очень любопытно!