Я тяжело сглотнул.
- Тебе повезло, что ты остался в живых, - сказал Тасдрон. - И я бы на твоем месте убрался из Виктории подобру-поздорову.
- Когда начинаются торги у Лисандера? - спросил я.
- Уже начались.
Поспешив к столику, на котором остались мои вещи, я натянул тунику, торопливо перекинул через левое плечо ремень с ножнами и собрал свой выигрыш. Девушка с жемчужными бусами поверх ошейника поглядывала на меня с интересом, и мне было никак не отделаться от ощущения, что она мне знакома. Правда, это могло и почудиться. Кто она такая, при всей ее привлекательности, я решительно не помнил. Да и вспоминать было некогда. Покинув таверну, я поспешил к торговому бараку Лисандера.
9. ЧТО ПРОИЗОШЛО В ТОРГОВОМ БАРАКЕ ЛИСАНДЕРА
- Эта рыженькая красотка - добыча капитана Тразимидиса. Она умеет играть на лютне! - выкрикнул аукционер.
Послышался хриплый смех.
- А насколько хороша она на мехах? - осведомился чей-то голос.
Девушка была продана за четыре медных тарска.
- А что, рабыни Клиомена уже разошлись по рукам?. - спросил я одного из участников торгов.
- Вроде бы, - отвечал он.
Я издал страдальческий стон.
- По большей части, - добавил другой.
- Ага, значит, не все? - с надеждой уточнил я.
- По-моему, не все. Кажется, тех, кого захватили близ Лары, еще не разобрали.
- А вот блондинка! - донеслось с помоста. - Кто хочет эту блондинку? Жду предложений!
Проталкиваясь сквозь толпу, я направился к ближайшему помосту, высокому и круглому, посыпанному опилками.
- Смотри, куда прешь, приятель! - проворчал кто-то.
Не обращая внимания на окрик, я остановился у предпродажной клетки. За ее крепкими прутьями на деревянной скамье подготовленные к продаже девицы робко кутались в простыни.
Ухватившись за решетку, я приник к ней, но среди десятка сидевших в клетке рабынь Беверли не оказалось.
Одна из девушек встала со скамьи, опустила простыню, обнажившись до талии, и, протянув ко мне руку, проговорила:
- Купи меня, господин.
Я слегка подался назад.
- Эй, парень, - смотритель торгов положил руку мне на плечо. - Это не выставочная клетка, нечего здесь околачиваться!
- Купи меня, господин, - повторила девушка, потянувшись ко мне.
Я решил, что она, в отличие от остальных, была рабыней и раньше.
- Это что, весь нераспроданный товар? - спросил я служителя.
- Нет, не весь, - ответил он.
- Остались ли девушки из добычи Клиомена? - осведомился я, силясь не выдать своего волнения.
- А кто их знает? - буркнул служитель. - У меня списков нет.
Тяжело вздохнув, я повернулся и отправился к остальным зрителям. Блондинку очень быстро приобрели за шесть монет.
- Итак, - возгласил распорядитель торгов, - блондинка обрела себе господина. Но я порадую вас, почтенные покупатели: она у нас не последняя. Сейчас вашему вниманию будет предложена еще одна. Замечу: как и многие, дожидающиеся своей очереди в клетке, эта пташка еще недавно была свободной.
Зеваки загоготали.
- Заставь ее поцеловать плеть! - выкрикнул кто-то.
- На колени, шлюха! - рявкнул аукционер рабыне, которая вышла вперед. - Слышала, чего желают господа покупатели?
Девушка покорно преклонила колени и поцеловала плеть.
Зрители одобрительно загоготали, и распорядитель призвал желающих называть свою цену.
На аукционе присутствовало человек двести. Такого рода торги зачастую проводились одновременно во многих торговых бараках Виктории и продолжались не один день. Самая оживленная торговля происходит весной и летом, совпадая по времени с пиком речной навигации. Соответственно, в это время на рынок в изобилии поступает пиратская добыча. Многие из посетителей торговых бараков являлись перекупщиками, представителями работорговых домов из других городов. Невольничьи рынки Виктории издавна славились своей дешевизной, и многие купцы рассчитывали разжиться здесь качественным товаром по самой низкой цене.
- Продано! - объявил распорядитель. - Почтенный Тарго из Ара может забрать покупку.
Блондинку заковали в цепи и стащили с помоста.
Я знать не знал, выставят ли мисс Хендерсон на продажу или ее уже продали. Дурацкое положение, в котором я находился, выводило меня из себя. Могло случиться так, что, пока я стоял столбом в бараке, Беверли в оковах и ошейнике уже увозят из Виктории неизвестно куда. От бессилия я сжал кулаки, ладони мои покрылись потом.
Следующие две девушки оказались проданы Лусиллусу из Тироса. За ними последовали еще четыре рабыни, приобретенные со скидкой малым по имени Публиус, агентом некоего Минтара из Ара.
По ходу дела народу в помещении прибавлялось, и накал торгов нарастал. Пять раз подряд клетка пустела - находившиеся в ней девушки поднимались на помост, - после чего наполнялась снова.
- Нравится тебе какая-нибудь из этих? - спросил меня стоявший рядом мужчина.
- Многие очень хороши, - искренне ответил я.
Если бы не отчаянные поиски мисс Хендерсон, возможно, я поддался бы искушению и поучаствовал в торгах за право обладания какой-нибудь красоткой. Это стало бы для меня радостью, понятной каждому мужчине. Впрочем, и те, кто не удостоился подобного счастья, могут приблизительно представить его себе. Мне неведомо наслаждение более острое и пьянящее, чем полное и безраздельное обладание женщиной. Вне всякого сомнения, именно в этом и реализуется подлинное мужское начало.
Никакие другие удовольствия интеллектуального и эмоционального плана, навязанные землянам, не могут даже отдаленно сравниться с осознанием господства над покорной рабыней. Человек, утверждающий иное, либо гнусный лицемер, либо жалкий неудачник, неспособный покорить существо противоположного пола.
- Та брюнетка, - продолжал незнакомец, - разве она не была великолепна?
- Да, - согласился я.
Она и впрямь поражала воображение, но была куплена всего-навсего за четырнадцать медных тарсков. Ее приобрел агент Кларка из Тентиса. Следующую девушку, по моему мнению еще более ослепительную красавицу, купил Клеантес из Телетуса за пятнадцать медяков.
- Торги выиграл Варт из Порт-Кара! - объявил аукционер.
Очередную проданную рабыню, на сей раз рыжеволосую, увели с помоста.
- Свежий товар! - выкрикнул неутомимый распорядитель. - Добыча Клиоменоса, захваченная близ Лары.
С этими словами он сорвал и отбросил простыню с очередной девушки, выведенной на помост.
Она осталась в одном лишь временном ошейнике с биркой - ее аукционным номером.
- Маленькая шлюха с Земли, - провозгласил распорядитель, - необъезженная, необученная, но, как сами можете видеть, не лишенная привлекательности.
Схватив девушку за волосы, он заставил ее прогнуться назад, чтобы продемонстрировать мужчинам свои прелести в самом выгодном свете.
Толпа одобрительно загудела.
- Ее уже заклеймили, - продолжал распорядитель, - но хозяина у нее еще не было, так что по назначению она не использовалась ни разу.
Аукционер повернул рабыню так, чтобы продемонстрировать ее телесные достоинства зрителям, стоявшим не только перед помостом, но и слева от него.
- Соответственно, ее еще не успели по-настоящему приучить к ошейнику.
Зеваки дружно загоготали.
Распорядитель развернул девушку в другую сторону.
- Не знаю, как по-вашему, - усмехнулся он, - а мне сдается, что ей пришло время понять, каково предназначение рабыни.
- Точно! - заорали в толпе, - Давно пора!
- Вы только посмотрите, - продолжал он, грубо вертя свою пленницу то в одну, то в другую сторону. - Ну разве она не готова к тому, чтобы ее обуздали, укротили и усмирили?
- Еще как готова! - заорали в толпе.
Девушка задрожала. Она поняла, что очень скоро может оказаться собственностью любого из этих людей.
- Кто сколько даст? - вопросил аукционер.
- Два медных тарска, - предложил кто-то.
- Четыре! - крикнул другой.
- Шесть!
- Семь!
- Девять!
- Одиннадцать!
- Надбавляйте, почтеннейшие! Тот, кому достанется эта маленькая шлюшка, получит огромное удовольствие, - воскликнул распорядитель и, обращаясь к девушке, рявкнул: - Стой прямо!
Она выпрямилась.
Распорядитель прошелся по помосту с плетью.
- Двенадцать!
- Тринадцать!
- Она настолько красива, что ее выставили напоказ. Надбавляйте, почтеннейшие, не скупитесь!
- Четырнадцать!
- Пятнадцать!
- Представьте себе ее покорной, смиренной, извивающейся на ваших мехах!
- Шестнадцать!
- Всего-то шестнадцать тарсков за столь удачную покупку?
Новых предложений не последовало.
- Шестнадцать, - повторил покупатель.
Аукционер развернулся лицом к девушке.
- Встань на колени и поцелуй плеть, - велел он ей.
Напуганная девушка поспешно преклонила перед ним колени, взяла свернутую плеть в свои маленькие ручки и, склонив голову, прикоснулась к ней губами.
- А ну вставай! - завопил аукционер. - Я желаю, чтобы за тебя дали настоящую цену!
Перепуганная девушка вскочила на ноги.
Раздались новые выкрики:
- Ну-ка, пусть покажет себя в разных позах! Нечего стоять как статуя!
Аукционер взмахнул плетью, а потом громко и отчетливо принялся отдавать приказы. Следуя его командам, девушка стала принимать всевозможные соблазнительные и манящие позы. Не так уж часто случается женщине столь полно продемонстрировать свои прелести за такое короткое время.
Щелкнув плетью, распорядитель приказал ей встать смирно, и девушка замерла неподвижно. Тяжелое дыхание заставляло колыхаться ее грудь, на коже выступил пот, в уголках глаз дрожали слезы. Зато покупатели воодушевились. Теперь они хорошо представляли себе, что за товар могут приобрести. Торги мигом оживились.
- Двадцать два тарска!
- Двадцать три!
Я был настолько ошеломлен, что даже не пытался торговаться. Мне и в голову не приходило, что она может быть так соблазнительна. "Что за глупцы эти земляне", - подумалось мне. Рабыня на помосте наглядно продемонстрировала, сколь привлекательны могут быть земные женщины, но тамошние мужчины не ценят и не понимают этого. Впрочем, они ведь не хозяева своим женам. Земляне лишают себя наивысшего наслаждения, в то время как множество женщин прозябают в тоске, так и не познав своего истинного предназначения.
- Двадцать пять тарсков!
- Двадцать шесть!
- Двадцать семь!
- Двадцать восемь!
- Тридцать!
- Купи ее! - Мне почудилось, будто это прозвучал мой внутренний голос. - Купи эту рабыню! Сделай ее своей!
- Нет-нет! - произнес я вслух. - Не могу!
- Что ты сказал? - спросил человек рядом со мной.
- Ничего. Ничего! - торопливо заверил его я.
- Тридцать пять, - услышал я.
- Сорок!
- Сорок два!
Я едва дышал. Сердце мое колотилось, тело дрожало от возбуждения, а глаза были прикованы к девушке на освещенном факелами помосте. Ее изумительная красота лишила меня дара речи.
- Сорок четыре!
- Сорок шесть!
Меня била дрожь. На моих глазах мисс Беверли Хендерсон целовала плеть и, повинуясь приказам работорговца, принимала перед толпой мужчин соблазнительные позы. Я это видел.
- Сорок семь!
- Сорок восемь!
- Пятьдесят!
Неожиданно девушка издала испуганный крик. Возглас, надо полагать, вырвался у нее непроизвольно. В следующее мгновение она обхватила голову руками и зарыдала. Отблески факелов придавали ее коже красноватый оттенок.
- Девяносто тарсков! - прозвучало из толпы.
Аукционер, сжимая плеть, отступил от девушки на шаг.
- Девяносто! - проревел он. - Кто даст больше?
- Торги-то развернулись нешуточные, - заметил мой сосед.
- Это точно, - согласился я.
- Девяносто два тарска!
- Девяносто четыре!
- Девяносто четыре тарска, - повторил аукционер, - Кто больше? Если никто не повысит цену, я закрою торг.
- Девяносто восемь! Предлагаю девяносто восемь! - вдруг выкрикнул я и сам поразился звуку собственного голоса.
- Девяносто восемь, - повторил за мной аукционер. - Кто больше? Кто предложит больше?
Последовало молчание.
- Девяносто восемь! Если это последнее предложение, я закрываю торг! Девяносто восемь раз… девяносто восемь два… девяносто восемь три… Продано!
Я стал владельцем мисс Беверли Хендерсон.
10. МЫ ПОКИДАЕМ ТОРГОВЫЙ БАРАК ЛИСАНДЕРА, С ТЕМ ЧТОБЫ МИСС ХЕНДЕРСОН РАЗДЕЛИЛА СО МНОЙ ЖИЛИЩЕ
Мисс Хендерсон столкнули с помоста, и я, двигаясь как в тумане, направился к его подножию.
- Джейсон? - воскликнула она. - Это ты, Джейсон?
На ее левую лодыжку уже успели надеть браслет от кандалов.
Я вручил сторожу клетки свидетельство о покупке и заплатил девяносто восемь медяков. Тем временем служители сняли с шеи Беверли бирку с номером, освободили ее лодыжку от цепи и вытолкнули мою покупку мне навстречу.
- Неужели это и вправду ты? - воскликнула она, устремляясь ко мне.
- Эй, рабыня! - окликнул ее один из служителей. - Ты что, не знаешь, как следует приветствовать господина?
Беверли поспешно опустилась на колени.
Я поднял ее на ноги и сжал в объятиях.
- Это ты, Джейсон? - шептала она. - Это правда ты?
- Да, это я.
Беверли заплакала. Я сжал ее еще крепче, отчего девушка задрожала и разразилась рыданиями. Моя туника мигом намокла от слез.
- Джейсон… - повторяла она, всхлипывая и сотрясаясь от плача. - Джейсон!.. Я так счастлива! Так счастлива!
Я по-прежнему прижимал ее к себе.
- Ты ведь купил меня, Джейсон, да? Выходит, ты стал моим господином, а я теперь - твоя рабыня?
- О чем ты говоришь? - спросил я.
Чуть подавшись назад в моих объятиях, мисс Хендерсон подняла голову. В глазах ее стояли слезы, губы дрожали. Похоже, она не верила собственному счастью.
- Я вспоминаю девушку, что была выставлена у лавки Филебаса в Аре. Ту, со стянутыми веревкой запястьями, привязанную к стенному кольцу. Теперь и ты, если пожелаешь, сможешь обращаться со мной подобным образом. Заставлять меня исполнять все твои прихоти, ничуть не считаясь с моими собственными желаниями!
Я посмотрел на нее озадаченно.
Беверли снова уткнулась головой мне в грудь, прижав щеку к моему плечу.
- Теперь ты сможешь получить от меня то, чего всегда хотел, но не мог добиться раньше. Сможешь обращаться со мной, как тебе заблагорассудится, а мне останется лишь покорно повиноваться…
Она подняла глаза, полные слез.
- Ну что ж, не щади меня. Не проявляй ко мне ни малейшего снисхождения! Владей своей рабыней!
- Ключ! - воскликнул я, - Ключ!
- Что угодно моему господину? - не поняла Беверли.
- Ключ!
Один из служителей вручил мне ключ от ошейника.
Плотно облегавший ее стройную шею стальной ошейник выглядел невероятно возбуждающе. Сама она не могла его снять. Мгновенно вспотев, я едва сумел взять себя в руки и торопливо вставил крохотный ключик в скважину.
- Что господин хочет сделать? - испуганно спросила Беверли.
- Не называй меня господином! - выкрикнул я задыхающимся голосом. Несколько человек обернулись. Отомкнув запор, я снял маленький, но тяжелый замок с восемью язычками. Как известно, каждый язычок символизирует одну букву из слова "кейджера", слова, которое на Горе означает "рабыня".
- Какой ошейник ты приготовил для меня, господин? - спросила она.
- Нет у меня для тебя никакого ошейника. И не называй меня господином.
- Слушаюсь, господин, - промолвила Беверли. - То есть я хотела сказать: "Да, Джейсон".
Я поднес руки к ее ошейнику, чтобы сорвать его, но Беверли удержала меня.
- Господин… то есть Джейсон, что ты делаешь?
- Ты ведь женщина с Земли и должна сама понимать, что к чему.
- Но я не понимаю…
- Что тут непонятного? Ты не должна называть меня господином и говорить о повиновении.
- Но как же иначе? Я рабыня и принадлежу тебе.
- Никакая ты не рабыня!
- На мне рабское клеймо.
- Пустяки, - заявил я.
- Ничего себе! У девушки клеймо на бедре, а он называет это пустяками!
- Стоит ли придавать клейму такое серьезное значение? Ты ведь не виновата в том, что тебя заклеймили.
- Конечно нет. Заклеймили меня мужчины, они и виноваты. А мне теперь всю жизнь ходить с этой дурацкой отметиной.
Я снова попытался стянуть с нее ошейник, но Беверли опять удержала его изящными пальчиками.
- Раз уж ты заполучил меня в собственность, так скажи, как ты намерен мною распорядиться?
- Я намерен снять с тебя ошейник и вернуть тебе свободу.
С этими словами я принялся решительно стаскивать с нее ошейник. И уже в который раз ее маленькие ручки крепко за него ухватились.
Беверли воззрилась на меня в полном изумлении.
Наконец я сорвал проклятый ошейник и отшвырнул прочь вместе с замком.
- Я не нужна тебе? - прошептала она.
- Не бойся. Я не собираюсь злоупотреблять своим положением. Обещаю относиться к тебе с подобающим уважением. Ты будешь во всем равна мне. То есть, - тут же поправился я, - во всем, кроме красоты. Ты прекрасна в отличие от меня. Но во всем прочем мы с тобой равны.
- Как может рабыня быть равной своему господину?
- Ты больше не рабыня. Ты свободна.
- Меня мог бы купить уроженец Гора, который, возможно, дорожил бы такой покупкой и сделал бы все, чтобы заставить меня оправдать свои затраты. Мне пришлось бы очень стараться, чтобы снискать его милость и доказать, что он израсходовал деньги не зря. - Но мне-то ничего не надо доказывать, - промолвил я в некоторой растерянности, - Или ты не рада свободе?
- Значит, я свободна?
- Конечно.
- Свободна, а стою тут перед всеми голая. Как рабыня.
- Прости меня! - воскликнул я, торопливо подбежал к одному из служителей клеток и купил у него за медяк простыню.
С этим куском ткани я поспешил к девушке, но когда вернулся, мне стало не по себе. В своей наготе Беверли была так прекрасна, что мне вовсе не хотелось скрывать подобную прелесть под обычной тканью. Может, лучше было бы провести ее по улицам Виктории обнаженной? Таким образом я порадовался бы ее очарованию сам и порадовал бы местных жителей. Как приятно было бы выслушивать их восхищенные возгласы, поздравления с удачной покупкой и завистливые вздохи - ведь не каждому выпадет счастье стать повелителем подобной красавицы.
- Ну, что с одеждой? - спросила Беверли.
Я подошел поближе, намереваясь завернуть ее в простыню.
- Не тяни! - прошипела она. - Прикрой меня поскорее. И нечего таращиться на меня, пуская слюни, как похотливое животное.
Я быстро накинул на нее простыню, и она замоталась в нее так плотно, что из-под ткани выступили очертания ее маленьких кулачков.
- Не глазей на мои икры и лодыжки, - буркнула она.
- Извини, - сказал я. - Давай уйдем отсюда поскорее.
- Охотно, - согласилась мисс Хендерсон. - Это мерзкое место. Здесь все пропахло рабством.