– А что же? – удивлённый агент сделал нарочито глупый вид, чтобы вызвать своего спутника на откровенность, что и незамедлительно получил.
– Людей, – доктор хихикнул, ткнув пальцем в лоток с вырезанными на дереве сценами насилия и пыток. – Спокойно, мой друг, тебя я продавать не буду, ты мне ещё пригодишься, инструменты таскать и анестезию ставить.
Спенсер зашипел в ответ, оскалившись.
– Ты же у нас философ и политолог? Вот и анализируй, пока не поздно… – Гриффин довольно поклонился изукрашенной браслетами и нашейными кольцами дородной даме, завёрнутой в тёмную ткань. – Анклавы предлагают людям выбор.
Агент, молча проглотив обиду, посмотрел на ночную площадь с другой точки зрения, и понял, что его спутник был прав.
"Не знаю, сколько анклавов здесь есть, но, судя по числу торговых мест, очень много. Десятки и десятки, – Спенсер наблюдал, как люди подходят и изучают предлагаемые им картины жизни того или иного анклава, и иногда получают от представителя кольцо, браслет или карточку, после чего направляются в высокое для здешних мест трёхэтажное здание в дальнем конце площади. – Кольцо, скорее всего, временный гостевой пропуск. Браслет, вероятно, означает более долгий срок пребывания. Карточки… Хм. Интересно". Тут он сопоставил татуировки и шрамы на телах некоторых представителей, и понял, как именно означается постоянная принадлежность к анклаву.
Всё происходило в какой-то небывалой, почти невозможной тишине – лёгкие шаги по камню, шелест одеяний и скрип кожи, изредка – бряцание металла. Дуновение ветерка. Тонкий аромат соли, песка и каких-то цветов, сладковатых и душистых. Почти без слов. Почти без лишних движений. Словно исполняя некий устоявшийся ритуал, люди перемещались, уходили, стекаясь с узких улочек…
Гриффин и Спенсер прогуливались вместе со всеми. Сначала они заглянули в "наркоманскую палатку", как обозвал её агент. Там их встретил удолбаный по самое не могу светлокожий детина в меховом жилете и набедренной повязке, вертевший косячки из одуряюще пахнущей травы. Тряся многочисленными мелкими косичками, нарк сноровисто скручивал листья в аккуратные самокрутки, и скреплял их тонкими металлическими колечками, напевая что-то протяжно-гортанное. Кроме стола с наспех сделанными голограммами, сундука, пары коробок и плетёного кресла, под натянутой тканью не было ничего.
– Уважаемый, не подскажете ли, где можно совершить небольшой взаимовыгодный обмен? – Спенсер помахал своим портсигаром перед носом "представителя анклава Меска", как гласила разноцветная надпись на картонке у входа, но особой реакции не дождался.
– А как можно к вам присоединиться? – подал голос Гриффин, внимательно изучая самокрутку и пробуя листочек языком. – Хотя бы на время…
Представитель, не прекращая напевать свой заунывный мотив, раскурил свой косячок, и ткнул грязноватым пальцем в сундук, шлёпнув другой ладонью по ляжке.
– Ага, понятно, спасибо, – доктор переглянулся со Спенсером, и они заглянули внутрь.
Догадка подтвердилась. Кольца, браслеты и карточки с изображением листа конопли были перемешаны с подозрительными пакетиками и коробочками, источавшими различные ароматы растительного, животного и химического происхождения.
Следующий стенд, собранный из металлических трубок и обтянутый полупрозрачной плёнкой, повествовал в красках и голограммах о преимуществах жизни анклава "Анкер-Мазох". Обтянутые кожей тела, плётки, цепи, крючки, загнанные в неожиданные места… Гриффин хмыкал, оценивая фантазию и знания анатомии авторов голографий, а Спенсер слегка сбледнул с лица. Не потому, что он боялся садистов или мазохистов, отнюдь. Стоявший слегка в стороне кроваво-красный деревянный павильончик, привлёкший его внимание, оказался представительством анклава каннибалов. "Папуа-Нахо"… Выставленные голо были очень крупного размера, и вызывали стойкое отвращение…
– Нет, Льюис, туда мы точно не пойдём, – произнёс сдавленным голосом бывший агент. – Может, прогуляемся в другую сторону? Там, кажется, продавали выпивку…
– А что, очень неплохие разрезы… – отметил Гриффин, вглядываясь в объёмные картины. – Шучу, шучу. Только там не продают, это анклав "Колдырия" представляет свои продукты. Алкоголики…
Потом были представительства фермерской общины религиозной направленности "Хрю-хрю", милитаристского сообщества "Кхорн и компания", анклава кузнецов "Тяжёлый молот", организации гомосексуалов "Заднее крыльцо" и ринг "Бойцового Клуба". В полном молчании два тяжеловеса месили друг друга пудовыми кулаками, падая в пыль, и поднимаясь. Приглянувшееся агенту заведение в строгих серых тонах открыло ему тайную суть девичьей любви "Правые Уши", а стоящая рядом палатка "Тру Фем" познакомила не только со смесью каких-то революционных лозунгов и агит-плакатов в красных тонах, но и с бойкой маленькой девушкой, пытавшейся врезать подошедшему мужчине в челюсть и тем самым доказать своё равенство с ним.
Спенсер к тому моменту умудрился обменять у кузнецов свой портсигар на местные серебряные монеты, напоминавшие по форме слёзы, и теперь присматривался к окружавшим площадь зданиям, ища что-нибудь вроде таверны или ещё какой едальни…
– Ещё не определились, доктор? – раздалось из-за их спин, когда Гриффин и Спенсер придирчиво изучали брошюры "Общества Сияющего Света" у изукрашенного изображениями солнца лоточка, за которым неподвижно сидел улыбающийся представитель. Кажется, он спал с открытыми глазами.
Обернувшись, они обнаружили троицу хмурых заросших мужиков с короткими дубинками в руках и тем самым выражением широких лиц, которое непременно отличает представителей власти в любом мире. Смесь пренебрежения к окружающим и осознания собственной важности на физиономиях, не испорченных интеллектом, смотрелась необычно. Освежающе, можно сказать.
– Собственно, пока присматриваемся… – протянул Спенсер, изучая сотрудников местных полицейских сил, или их аналога. Татуировки в виде полосатого жезла на лбу, тяжёлые челюсти, и пальцы-сосиски, усаженные шипастыми кольцами, не добавляли шарма.
– Заткнись, быдло, – рыкнул один из полицейских, – не с тобой говорят.
– Доктор, анклав "Боро-боро" нуждается в смелом и ловком враче, у них очередная эпидемия кислотного задницееда, – на удивление вежливо продолжил его собрат, жезл на лбу которого был особенно крупным. – И общество "Истинного Креста" тоже искало специалиста по колотым ранам, как и "Медовая полянка". У этих вечно проблемы с, э-э-э, женской частью. Ну, потёртости, разрывы и прочие неприятности. Вы бы определились…
– Или можете остаться в транзитной зоне, наш доктор недавно ушёл, – прогудел дотоле молчавший громила, пожёвывая свою дубинку. – А без доктора нельзя…
– Мне очень… лестно слышать такие слова, – Гриффин напряг всю свою дипломатичность, которой пользовался ужасающе редко. – А куда делся ваш прежний врач? Умер?
Спенсер скрыл издевательскую улыбку, сделав вид, что рассматривает булыжники, и подумал: "Или с ума съехал, что немудрено в этом идиотском мире".
– Нет, улетел, – полицейский вздохнул. – Утром третьего дня собрал вещи, и ушёл в космопорт. Устроился на космический мусоровоз.
– А-а, – промычал Гриффин. – Понятно. Синдром путешествующего садового гномика, знаю, да. Случается у медицинских работников… А где тут поесть можно, уважаемые? Уж не в космопорту ли?
– Можно и в нём, только там невкусно. А можно и неподалёку, у перехода в анклав рыбаков… – правоохранитель взмахнул дубинкой в сторону. – Для вас бесплатно.
– Спасибо! – Гриффин кивнул Спенсеру, и направился в указанном направлении, кивнув отодвинувшимся с его пути громилам.
Глава 25
Космопорт был оцеплен. Судя по собравшимся вдоль периметра людям, это не было здесь рядовым явлением. Несколько высоких мужчин в форме работников разгрузочной зоны басовито переговаривались друг с другом, щедро сдабривая диалог нецензурными словами и сленговыми выражениями.
– Да там, едрить в корень, типа культисты какие-то, вроде, гондон им на голову, – отмахивался один из них. – Что-то, вроде бы, случилось с одним из них, чтобы его порвало надвое.
– И что, блин, мы теперь тут до утра будем стоять? – вознегодовал второй, помладше и понапористей своего приятеля. – У меня смена идёт, блин, пока они там свои практики практикуют.
– Да тебе-то что, ядри тебя в корень? – пробасил первый. – Смена-то идёт.
Он громко засмеялся, хлопая младшего соратника по плечу. Тот неодобрительно посмотрел на старшего товарища и, скроив на лице осуждающую мину, отошёл чуть в сторону.
Внезапно где-то совсем рядом раздался душераздирающий женский крик, прокатившийся над собравшейся толпой. Многие тут же осенили себя различными знаками защиты, принятыми в их анклавах, а прочие поспешили разойтись восвояси, дабы не притягивать зло. С несколькими анклавами религиозных или культистских практик никто не желал связываться добровольно, за исключением адептов самого представительства той или иной веры.
А то вот так вот перешагнёшь через кучу мусора, и не узнаешь, за что тебя потом казнили. А то не куча была, а инсталляция в честь очередного великого Разложателя, Размножателя или ещё какого – зажателя. На территории таких анклавов и срать-то садиться надо было только при свидетелях, если уж заносило народ на такие земли. Чтобы не меньше трёх сопровождающих знали, видели и одобряли деяние твоё. И чтобы не было потом обвинений в осквернении очередного кургана святого Потрошителя или просветлённого сына Ямовыгребущего.
Крик прокатился снова. Теперь он сопровождался приглушёнными стонами и всхлипами, постепенно затихающими вместе с эхом над огороженной площадкой пятого и шестого разгрузочного сектора. Спенсер и Гриффин как раз подходили к этой территории, чтобы пропустить по стаканчику чего-то спиртосодержащего и подумать о дальнейших передвижениях в этом мире. Льюис всю дорогу размышлял, куда бы ему можно было приткнуться со своими навыками, как бы скрыть от новых работодателей инвентарь с маркировкой Корпорации, который он временно складировал в хранилище для новоприбывших, и как бы получше пристроить рядом Спенсера.
Доктор философии мрачно пинал мелкие камешки, шествуя рядом с размышляющим вслух спутником, и думал о своём, не желая делиться этим со своим напарником.
Когда до Гриффина долетел первый крик женщины, он сбился с шага, озираясь по сторонам. Во второй раз он уже целенаправленно начал проталкиваться через толпу в зону отчуждения, работая локтями и коленями для расчистки дороги.
– Какой анклав? – преградил ему дорогу охранник со значком в виде огненного черепа на груди. Гриффин смерил его взглядом с головы до ног, сплюнул перед собой и просто попытался пройти мимо.
– Документы покажи, – присоединился к своему коллеге второй охранник с таким же знаком на форменной куртке. Льюис почти физически слышал, как его покрывает матом следующий за ним Спенсер.
– Вы хотите, чтобы она умерла? – осведомился Гриффин, прожигая охрану взглядом потемневших синих глаз. – У женщины явно проблемы, а я могу помочь, я врач.
– И из какого же ты анклава, врач? – иронически осведомился первый охранник, демонстративно положив руку на кобуру с оружием на поясе.
– Из нашего, из братьев он, – прогундосил кто-то позади охраны. Парни мигом расступились, отпрыгивая друг от друга, словно ударенные током. Из-за их спин показался невысокий щуплый мужичок с жидкой бородкой и прилизанными светлыми волосами. Его огромные, напоминающие жука, чёрные глаза пристально и въедливо осматривали стоящего перед ним Гриффина.
– МакФэрелл… – кривясь, как от зубной боли, протянул Льюис, узнав подошедшего мужчину.
– Гриффин-хуифин, – обнажил он в улыбке мелкие жёлтые зубы. – Вот уж не думал, что ты куда-то сдриснешь со своей помойной кучи.
Льюис только зубы стиснул посильнее, да сжал кулаки, предусмотрительно сунув перед этим руки в карманы.
– Миры тесные, – процедил он сквозь зубы.
– Кто там орёт-то? – ровным и спокойным голосом поинтересовался подошедший Спенсер, картинно отряхивая брюки и рубашку от пыли. МакФэрел перевёл на него взгляд неестественно выпуклых глаз, некоторое время изучал Спенсера, а потом ответил:
– Моя дочь. Она рожает нам прядильщика судеб.
Спенсер и Гриффин переглянулись. Бывший агент посмотрел на Льюиса со смесью интереса и иронии.
– Твой старый знакомый, док? – кивнул он на МакФэрела. – Дружишь со святыми братьями?
– Это Адам МакФэрел, бывший доктор той самой клиники, в которой ты меня нашёл, – пожал плечами Гриффин, старательно делая вид, что потерял интерес к происходящему. В тот же момент над замершими секциями космопорта снова разнёсся душераздирающий крик женщины. Льюис стиснул зубы, отворачиваясь, чтобы уйти прочь.
– Тут и без меня докторов достаточно, – обронил он, отвечая на вопросительный взгляд Спенсера. – Да и мало ли, кого она там родит…
Мак Фэрел, тем временем, связался с кем-то по переговорному устройству. От его былой нахальности и самоуверенности не осталось и следа. Лицо бывшего врача вытянулось, приобретая бледный вид, огромные глаза потускнели, а бескровные губы задрожали, кривясь от натуги.
– Гриффин! – окликнул он уходящего Льюиса. – Гриффин, подожди! Мне нужна твоя помощь.
Льюис резко развернулся на пятках, едва не столкнувшись нос к носу со спешащим за ним МакФэрелом, прожигая его взглядом.
– Помощь моя понадобилась? – прошипел Льюис, сверкнув глазами. – Ты когда евгеникой баловался, когда мутации пестовал, когда из людей сшивал солдат безмозглых, ты тогда во мне не нуждался? Или когда ты целый приют на опыты оформил? Или, может, когда я пришёл в твою обитель Нового Света, может тогда ты во мне нуждался? Кто-то, вроде, обещал найти меня и нашпиговать личинками мухи-мышцееда?
– Это было давно, Льюис, – через силу выдавил Адам, отводя взгляд, – ты занял моё место, объявил меня преступником. Да и практика у тебя была, чего уж греха таить, куда лучше моей…
– Может, потому что нехуй было божьим словом всех лечить? – рявкнул Льюис. – Как же вы достали-то с этим, – устало закончил он, качая головой. Спенсер всё это время наблюдал за сценой со стороны. Он пытался не вмешиваться даже эмоционально, но у него плохо получалось совсем уж не думать о происходящем. С одной стороны та же самая Корпорация не раз подвергала переделке человеческие тела, да и наны трудно было назвать чем-то естественным и необходимым. С другой стороны Спенсер, как ни странно, сейчас мог понять негодование Гриффина, как врача. Ему самому вряд ли бы понравилось, если бы на его лекциях выросло такое вот поколение плесени, как этот религиознутый придурок с медицинским образованием.
"А действительно, – задумался бывший агент, – я же никогда не проверял и не смотрел, кто и как понимает мои лекции. Что вообще происходит с тем материалом, который я так любовно пестую и редактирую перед каждым прочтением".
Мысль показалась ему такой неожиданной и дикой, что он едва не пропустил завершающий аккорд спора между докторами. МакФэрел что-то горячо шептал, стоя вплотную к Гриффину, который беспомощно озирался по сторонам, не в силах найти выход и сбежать куда подальше. До бывшего агента долетело последнее предложение Адама:
– Помоги Прядильщику родиться, жизнь носителя мне не так уж важна. Тогда я выпишу тебе и твоему другу пропуск в анклав. Или хотя бы прикреплю вас к нему номинально, чтобы у вас появились права и свобода.
Спенсер увидел, как Гриффина передёрнуло. Губы доктора сжались в узкую линию, глаза полыхнули дикой яростью, а длинные тонкие пальцы судорожно сжались в поисках оружия. Но табельного пистолета военного врача Гриффин давно не носил, да и смирился с мыслью, что никогда ему не встретится человек, способный вызвать у Льюиса желание не подарить, а лишить его жизни. Он молча двинулся вперёд, с силой оттолкнув плечом МакФэрела. Тот пошатнулся, но устоял, засеменив вслед за Льюисом и бормоча молитвы во славу Прядильщика. Льюис Джероми то и дело пинал носками ботинок камешки на дороге, пока его длинная чёлка, свисающая со лба, подрагивала в такт шагам.
– Погоди, – догнал доктора Спенсер и развернул мрачно шагающего вперёд дока к себе лицом, – ты действительно решил продаться за какую-то нашивку этому бесноватому поклоннику идиотизма?
– А ты внезапно стал моралистом, пёс? – холодно бросил Гриффин, сбрасывая ладонь агента со своего плеча. – Я сделаю то, что не могу не сделать, – сказал он разворачиваясь обратно и размашисто шагая прочь.
Крошечный накопитель для пассажиров грузового транспорта, решивших сэкономить на поездке и прибывших в грязных трюмах попутных грузовиков, представлял собой площадку с двойными герметичными дверями размером два на два метра. Посреди площадки на каких-то тряпках лежала, извиваясь в горячке, молодая женщина. Мокрые от пота волосы кофейного цвета облепили лоб страдалицы, а вокруг неё собралась вся братия настоятеля МакФэрела. Люди распевали какие-то мантры, жгли безумно вонючие свечи и благовония, способные удушить и здорового человека, не говоря уже о роженице.
Дочь Адама металась в бреду, то и дело выкрикивая что-то на гортанном наречии, на котором, видимо, принято было общаться в анклаве поклонников данной религии.
– Освободи мне помещение, – сказал Гриффин Адаму, опускаясь на колени рядом с женщиной.
– Это святая братия, сопровождавшая мою дочь в паломничестве на…
Льюис выразительно посмотрел на Спенсера. Тот пожал плечами, достал из кармана что-то продолговатое и направил это в потолок. Раздался оглушительный взрыв, сверху полетели куски обшивки и мелкое крошево. Святая братия в ужасе ломанулась прочь, снося собой закрытые двери во внутренние помещения. Гриффин только зубами скрипнул.
– Ты не говорил, что у тебя есть оружие, – процедил он, начиная осторожно осматривать пациентку.
– А это не оружие, – снова пожал плечами Спенсер, – это ракетница.
Льюис кивнул каким-то своим мыслям относительно осмотра, уже напрочь выбросив из головы происшествие с хлопушкой. Неподалёку он заметил указатель, из которого следовало, что совсем рядом есть медпункт зоны прибытия. Вскочив на ноги, Гриффин метнулся туда.
Он прибыл через несколько минут, облачённый в одноразовый хирургический костюм, на котором, однако, виднелись застиранные пятна от прошлых операций. В руках доктор тащил громоздкий аппарат и веер инструментов, упакованных в дезинфицирующую плёнку. Наспех вскрывая один за другим предметы, Гриффин складывал их в специальный лоток, нашедшийся рядом с хранилищем инструментария в медпункте.
Затем Льюис присоединил аппарат к женщине, обколов её десятком иголок, подсоединённых к тонким прозрачным трубочкам. По нескольким из них тут же заструились жидкости. Женщина перестала кричать и метаться, впадая в глубокий спокойный сон. Гриффин порылся во чреве агрегата, достал оттуда дыхательную маску и надел на лицо женщины. Затем он виртуозно вскрыл очередной пакет, и блеснул скальпелем.