– И мою, – хитро улыбнулся урукхай.
Призрак засмеялся и откинулся на спинку стула.
– Вы сговорились, что ли? Один в Райгарде условия ставит, а теперь его приходится тащить за собой. Теперь вы, – он нагнулся к столу и продолжил: – Отвечу, как и ему: сделаю все, что посчитаю разумным.
– Этого хватит, – одновременно кивнули побратимы.
День закончился в кабинете Изумруда, куда практически все переместились после семейного ужина. Разложив на своем столе довольно подробную карту, Галион стал рассказывать Призраку все, что знал про герцогства. Потом отвечал на его вопросы и вместе с Маруком давал полезные советы. Итогом этой беседы было то, что все согласились с мнением баронессы Луго, которое озвучил Атей: начинать действительно нужно с ее бывшего замка.
– У нового государства должна быть и новая столица, – не терпящим возражения тоном сказал Изумруд. – Бывший замок баронессы подходит по всем параметрам, чтобы его превратить в княжеский. Как-никак он был загородной резиденцией короля. И находится почти на границе герцогств. Правда, там и до границы с Даргасом недалеко. Но, во-первых, вы пока почти друзья, а во-вторых, южная провинция этого королевства является вотчиной бывшего герцога Тенпиля, а сейчас герцогини Амсбер, а она уж точно благоволит к тебе.
– А как ты назовешь свою столицу? – вдруг спросила княгиня.
– Ой, не спешите, Кармин, – покачал головой Атей.
– Но все же? – не сдавалась она.
Призрак обвел всех взглядом и, улыбнувшись, сказал:
– Как, как. Логово наверное?
Граница Леса Изгоев
Про отъезд князя знала, наверное, не только столица, но и весь лес, поэтому, несмотря на раннее утро, провожающих было великое множество. Подходили воины и искренне жали предплечья Призраку и его бойцам, с которыми успели сдружиться. Многие просто улыбались и желали удачи в делах. Кто-то с облегчением вздыхал от того, что Сердце Леса наконец покидают страшные волки и не менее ужасные "летучие мыши", про кровожадность которых слухи летели по всему государству изгоев быстрее, чем лесной пожар в ветреную погоду. Одним словом, равнодушных не было.
Через четыре дня, в сопровождении Изумруда и Марука, Атей прибыл в небольшое поселение, которое находилось в дне пути от северной границы леса, за которым уже было герцогство Гальт-Резен. Как объяснил Галион, такие городки были на всем протяжении границы леса Изгоев и населяли их в основном воины, что несли службу в Лесной Страже, и их семьи. Однако в городке они останавливаться не стали, а прошли еще половину пути до северной границы, пока не вышли на очень большую поляну. Даже не поляну, а зеленое поле, на котором стояло множество шатров и паслись кони.
– Помнишь, ты обещал выполнить нашу просьбу? – улыбнувшись, сказал Изумруд.
– Разумную просьбу, – поправил его Атей.
– Эта разумная, – кивнул Марук.
– И она как-то связана вот с этим военным лагерем? – кивнул он в сторону шатров, из которых уже начали выходить воины.
– Угу, – снова кивнул Вихор. – Ты говорил, что у тебя есть убийцы, но нет воинов?
– И?
– Это воины, – указал он перед собой, – которым тоже нужен свой дом.
Призрак, конечно, знал, что слухи распространяются на Тивалене быстрее, чем их успевают распространять болтливые кумушки и официальные глашатаи. Но чтобы это происходило так быстро – он и не подозревал.
Проходя вдоль шатров, он ловил на себе заинтересованные взгляды воинов, которые собирались со всего лагеря и, словно почетный караул, выстраивались вдоль неширокой дорожки, по которой он шел. Кого здесь только не было. И улыбающиеся альвы-изгои, многие лица которых были знакомы Атею еще по Сердцу Леса. И монументальные, словно вырубленные из камня серьезные гномы, с аккуратно подстриженными бородами и заплетенными усами, свисающими до груди. И суровые андейцы с устрашающими секирами и топорами в руках. Ну и конечно, урукхаи, выделяющиеся среди остальных своей медной кожей.
– Ты, что ли, Призрак? – перед князем встал здоровый – под стать Маруку – урукхай.
– Да, – кивнул Атей, внимательно разглядывая своего визави.
– Чёт он хлипкий какой-то, – повернулся он в сторону других воинов и заржал. – И сопровождают его девки в основном, видно, настоящие мужики разбежались все.
К смеху урукхая присоединилось несколько десятков голосов его сородичей.
– Марук, скажи, – услышал Призрак за спиной голос Катаюн, – это у вас такая расовая отличительная черта? Ну, у нас клыки, например, а у вас задирать всех подряд?
Вихор коротко хохотнул, а вперед протиснулась Тахере и, посмотрев умоляющими глазами на Атея, едва слышно спросила:
– Папка, можно?
– Только не убей, – ухмыльнувшись, кивнул он, а потом отступил на несколько шагов назад.
Девушка радостно кивнула, встала на место князя и стала пристально рассматривать возвышающегося над ней громилу.
– Тебе что, козявка? – опустив взгляд, пророкотал он.
– Слушай, дядь, – посмотрела она на тугой живот урукхая, опоясанный широким воинским поясом. – А ты когда писать ходишь, свое хозяйство на ощупь находишь или по отражению в начищенном шлеме?
От громового раската хохота, что грянул над полем, с ближайших деревьев посыпались старые листья, а пасущиеся вдалеке кони испуганно заржали.
– ЧТО-О-О? – взревел урукхай и, взяв за плечо девушку, попытался отстранить ее в сторону. – А ну с дороги, мелочь.
Атей напрягся. Он твердо решил, что если этот громила постарается причинить девочке вред, переломает ему все конечности. И плевать на сотни воинов, что окружают его.
Однако "мышка" ни в чьей помощи не нуждалась. Стремительно схватив за два толстых пальца руку, что легла ей на плечо, она молниеносно сделала полшага назад, а потом резко загнула пальцы и всю кисть урукхая к внешней стороне предплечья. Резкая боль пронзила руку воина, и он, чтобы ненароком не сломать ее, стал подгибать колени и падать перед девушкой. И когда воин почти опустился на траву, Тахере вдруг взметнулась вверх, нанося коленом удар под подбородок здоровяка и одновременно отпуская его кисть. Тяжелое тело урукхая разогнулось в другую сторону и ничком упало на спину. А сама девушка отошла еще на шаг назад и, как нашкодивший ребёнок, смущенно опустила голову, продолжая исподлобья контролировать обстановку.
Недавние смешки резко прекратились, а воины уставились на фигуру урукхая, что стала тяжело подниматься с травы. Взявшись за свою челюсть, воин подвигал ее вправо-влево, вдруг развернулся к Призраку спиной и обвел пристальным взглядом своих соратников.
– Кто тронет девчушку, – без тени улыбки сказал он, – разорву конями.
Потом снова повернулся и, опустившись на колено перед девушкой, чтобы быть ниже, по-доброму улыбнувшись, сказал:
– Меня зовут Балор Уздечка, дочка.
– А я Тахере, – в ответ улыбнулась она.
– А второе имя есть?
– Неа, – покачала она головой. – У нас нет вторых имен. Я Тахере "летучая мышь" Сайшат.
Балор еще раз посмотрел на девчушку, кивнул каким-то своим мыслям и рывком поднялся, протягивая руку князю.
– Балор Уздечка.
– Атей Призрак.
– Пойдем, князь, в командный шатер, – указал он в центр этого военного лагеря. – Говорить будем.
В большом шатре было просторно, по-военному просто, но довольно уютно. На стенах висели хорошо выделанные шкуры животных, а под ногами лежали грубые циновки. В центре стоял раскладной стол, а вокруг него такие же раскладные стулья.
Кроме Балора, который их провел сюда, внутри уже находилось несколько разумных. Высокий, гораздо выше всех своих сородичей, гном. Мощный андеец в безрукавке на голое тело, в вырезе которой на груди торчали густые седые волосы. Альвийка-смесок, в которой поровну соединилась кровь темных и светлых соплеменников. И, что более всего удивило Атея, Ма’Тхи Утренняя Роса.
– А ты что здесь делаешь? – не смог удержать своего удивления Призрак.
– А где нам еще находиться, если не рядом со своим князем? – пожал тот плечами.
– Подожди, – опешил Атей. – Здесь все твои сородичи?
– Нет, – улыбнулся гобл. – Десяток разведчиков вместе со мной. Все крупные банды в лесу Приграничья повыбили. А мелочь потом волки станут гонять. Так воевода сказал, им тренироваться надо. Он сам вернулся в Мегар с "верными", а мы с Узелком пошли тебе навстречу, да вот в лес Изгоев заглянули.
– А где же Лайгор?
– Здесь я, княже, – раздался от дверей радостный возглас.
Быстро развернувшись, Атей увидел улыбающегося альва.
– Узелок, – Призрак стиснул в объятиях своего друга. – Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть. Знаешь, у меня создается впечатление, что за моей спиной зреет заговор. Все хитро улыбаются, но конкретного ничего не говорят.
– Да ты что? – удивился Лайгор, а потом рассмеялся, и его смех подхватили остальные. – Ну, тогда я в этом заговоре принимаю непосредственное участие.
– И почему я не удивлен? – покачал головой Атей.
Когда разумные немного успокоились, слово взял Галион Изумруд.
– Атей, здесь находятся командиры отрядов, которые уже устали топтать просторы Тивалены в поисках заработка. Их, конечно, можно назвать наемниками, но это будет правдой лишь отчасти. Никто из них не принадлежит к Гильдии наемников, и уж тем более они не являются вольными "псами войны", готовыми за полновесные золотые резать глотки любому, на кого укажут наниматели. И им всем нужен свой дом. В этом и заключается наша с Маруком просьба – дай им этот дом. Каждый мужчина лишь тогда будет считаться настоящим воином и лишь тогда не раздумывая бросится на клинок врага, когда он будет знать, что умирает не за пригоршню золотых, а за тех, кто нуждается в его защите – за своих детей, жен и их будущее, – он на мгновение задумался и продолжил: – И чтобы быть до конца откровенным с тобой, скажу вот еще что. Бедой всех альвов, и изгоев в том числе, является то, что они думают, что могут отсидеться в своих лесах от любых напастей. Да, в них мы практически непобедимы, но кто сказал, что их просто нельзя сжечь? Соберутся несколько людских королей, к примеру, пусть не сейчас, а через несколько лет. Или даже через сотню лет и пустив перед собой огненную стену, потихоньку будут выкуривать нас из наших лесов. Я, конечно, может, и сгущаю краски, но так может быть. Поэтому я и стремлюсь к тому, чтобы изгои выходили в мир. Но не в качестве наемников или скитальцев каких. Пусть у них будет новая родина, новый дом и свой правитель. И ты, князь, подходишь для этого как нельзя лучше. Тем более, – он подмигнул, – мы теперь родственники и изгоям будет легче принести клятву не какому-то высокородному со стороны, а мужу их бывшей княжны.
Сделав небольшую паузу, на протяжении которой внимательно смотрел на Атея, и поняв, что тот оценил его откровенность, он продолжил:
– Гаспар Стойкий, – высокий гном сделал шаг вперед и кивнул головой. – Командир отряда "Каменные лбы". Как ты уже, наверное, понял, в нем состоят исключительно гномы.
– Изумруд, – голос у командира гномов оказался с хрипотцой и очень низким, – давай ты расскажешь про своих изгоев, а про себя мы уж как-нибудь сами.
Галион ухмыльнулся.
– Характер, конечно, у гномов не мед, но это ты и без меня знаешь – не первый день с Окалиной общаешься. Ну да ладно, сам с ними будешь разбираться, – махнул он рукой и развернулся в сторону альвийки. – Здесь, в лагере, находится чуть более полусотни воинов-изгоев. Старшая среди них Элетра Яркая.
Девушка улыбнулась и кивнула князю.
– Знакомые все лица, – прищурился Атей, вспоминая альвийку, которая присутствовала на абсолютно всех тренировках Призрака, когда он был в столице изгоев. – Надоел родной лес?
– Нет, ваша светлость, – покачала девушка головой, – не надоел. Лес Изгоев навсегда останется нашей колыбелью, но почему бы не послужить достойному?
– А откуда ты знаешь, что я достойный?
– Проходимец не смог бы стать мужем Льдинки, – твердо сказала альвийка. – С разрешения Изумруда со мной пришли только молодые воины, кто совсем недавно заслужил право заплетать височную косицу. Лес Изгоев и без нас есть, кому защищать. Тем более в нем скоро не останется свободных мелиронов. Где жить нашим детям? У молодых разум не так зашорен – им будет легче принять новую действительность, которая будет отличаться от той, что была в их родном лесу. А уж для наших детей эта действительность вообще станет единственной. И потом, я полностью согласна с князем леса Изгоев.
Призрак ухмыльнулся. Это была не просто оговорка. Пришедшие на это поле воины-альвы Изумруда уже не считали своим князем.
– Призрак, – в разговор вмешался Марук. – У всех воинов, что находятся в этом лагере, причины присоединиться к тебе примерно одинаковы – они не видят будущего для своих детей там, где они выросли. Ну, может быть, за исключением каменнолобых – у них вообще, считай, родины нет.
– Ой ли, – покачал головой Атей. – Ну, хорошо, я еще могу поверить, что для изгоев это действительно так. Границы леса ограничены, а количество тех, кто его решит попробовать на зуб, давно сократилось до минимума, если вообще не исчезло. И с гномами понятно. Но ваши степи, Вихор, они же безграничны. Места хватит многим.
– Тут ты прав, – кивнул тот. – Места там много. Но чем в ней заниматься, в этой степи? Пасти скот, грабить соседние баронства да воевать друг с другом за лучшие пастбища. Те, кому такая жизнь по нраву, и так этим занимаются, и другого им не надо. Но кроме них есть и те, кому хочется большего, и это большее им можешь дать ты. Про себя я не говорю. Пока жив, буду по мере сил сдерживать урукхаев от скатывания к одичалому состоянию.
– Ну а мы просто бездомные, – сказал гном. – И когда к нам пришла весточка от Гмара, тут же ухватились за возможность обрести родину, как утопающий хватается за сухой лист, чтобы не утонуть. Это альвам повезло с Изумрудом, а этим меднокожим громилам, – кивнул он на Уздечку, – с Маруком. У нас же такового не нашлось.
– И как же вы жили? – спросил Призрак.
– А вот так, – пожал плечами гном. – Семьи разбросаны по глухим деревенькам Даргаса, Багота и Гронхейма, а почти все взрослые мужчины продают свой меч, чтобы их прокормить.
– Но Изумруд говорил, что вы не наемники, а я слышу обратное?
– Он сказал, что мы наемники лишь отчасти, – покачал гном головой. – И касается это лишь того, что мы за деньги продавали свои воинские услуги. И только. Работали мы исключительно своим отрядом и только в вольных баронствах запада и северо-запада. Там всегда есть те, кто нуждается в хороших воинах. То бароны друг с другом воюют, то все вместе против бакиров. На жизнь родне хватало, а вот самой жизни не было. Мы давно стали чужими среди подгорной родни, но и своими среди людей тоже стать не смогли. Вот так вот, князь.
– Ну а вы? – повернулся он к андейцу, который все это время молча слушал остальных.
– Меня зовут Магус Своенравный, князь, – кивнул тот. – И мне до тошноты надоело то, что творится за Андейским хребтом. Ну и от Хальда весточку тоже получил, – широко улыбнулся он. – Не без этого.
Атей покачал головой и на мгновение задумался. По всему выходило, что очень много разумных связывало свою дальнейшую судьбу с князем Сайшатом.
– И сколько же с вами воинов? – наконец спросил он. – И только ли воины?
– Пока только они, князь, – пробасил гном. – Со мной сотня каменнолобых, полный малый хирд. Второй такой же отряд уже должен получить весть и выдвигаться из северо-западных баронств к Мегару.
– Из степи пока прибыло полторы сотни урукхаев, – подхватил Балор. – Но уверен, будет больше.
– Нас всех меньше, – сказал Магус. – Всего пять десятков, но они знают, с какой стороны браться за секиру.
– Как и все присутствующие в лагере, – кивнул Изумруд.
– И вместе с нами почти четыре сотни, – подвела итог Катаюн. – Родитель, ты еще сомневаешься?
– Нет, Ката, – улыбнулся Атей, – решаю с чего начать.
Граница герцогств Гальт-Резен и Верен
После знакомства с командирами своих новых воинов Призрак в тот же день представился и остальным. Среди тех, кто стоял перед ним, не было случайных разумных. Каждый воин знал, куда он пришел и ради чего он это сделал. Поэтому после того, как Атей сказал, какое ближайшее будущее их ждет, воины лишь решительно кивнули и спросили, когда князь примет их клятву. Но тот их удивил, сказав, что клятву они дадут позже. И не ему, а своей новой родине, если, конечно, они смогут ее себе завоевать, потому что именно на этой земле потом жить им и их семьям. Услышав эти слова, воины стали уважать князя уже не только по слухам. Они воочию увидели, что его поступки – это поступки достойные вождя. Но от клятвы ему все равно не удалось уйти, пусть ее и произнесли пока только командиры от лица всех, кто стоял за их спиной. Как сказал Марук Вихор:
– Хороший князь служит в первую очередь своей земле и своему народу, а вот дружина служит именно князю.
И с этим было затруднительно спорить.
А утром лагерь снялся и вскоре пересек границы леса Изгоев.
Переход к бывшему замку баронессы Луго занял почти седмицу. На совещании командиров было принято решение идти скорым маршем по ночам и нигде больше не задерживаться. Им нужен был кусок земли, на котором они успеют закрепиться и с которого потом начнут расширять свои границы. И было очень важным, чтобы до тех пор, пока они не покажутся под стенами замка, об их намерениях никто не узнал.
Труднее всех этот переход дался гномам. Закованные в сталь с головы до ног, с тяжелыми ростовыми щитами и длинными копьями, обвешанные оружием, как лещина орехами в урожайный год, они не могли угнаться не только за идущими легкой рысью конными урукхаями. Андейцы, альвы, вайроны и "мышки", передвигающиеся привычным волчьим шагом, тоже быстро оставляли их далеко позади. Причем упрямые гномы ни в какую не хотели отдавать свои щиты и копья конным воинам. Закончилось все тем, что Атей рассвирепел, взял за грудки Гаспара Стойкого и приподнял его перед собой вместе со всем железом, так чтобы видеть его глаза:
– Или ты, каменный лоб, делаешь так, как говорю я, – процедил он сквозь зубы, – или можешь катиться к хургам вместе с остальными каменюками.
Потом отпустил и скорым шагом ушел в голову колонны, решив, что его дружина уменьшилась на сотню хороших воинов. Каково же было его удивление, когда буквально через четверть часа мимо него прошагал облегченный хирд. Причем гномы, равняясь с Атеем, неистово лупили себя в грудь кулаками и уважительно кивали головами, преданно глядя на князя. И другие воины их в этом всецело поддерживали. Видимо, совладать с этими упрямцами у остальных считалось сродни небольшому подвигу.
После этого скорость передвижения возросла значительно, и уже скоро они вышли к намеченной цели.