- Пойдемте, Наташа, - Федор Никитич предложил ей согнутый локоть, она покорно взяла его под руку и пошла рядом. В зоопарке было неуютно, большинство зверей только что пробудились из спячки и тоже смотрели вяло, на посетителей не реагировали. Федор Никитич вел ее, она послушно шла за ним, думая о том, когда же они уйдут отсюда. Желтые облупленные стены словно давили, горло немного саднило - сквозняки кругом, вот и простыла уже. Она закашлялась, подняла взгляд от пола - рядом была клетка с медвежатами. Пятеро медвежат - трое почти размером со взрослых медведей, один поменьше и еще один совсем маленький. С рыжей прядкой на ухе. С рыжей прядкой… С рыжей прядкой! Она подошла ближе и, стараясь, чтобы голос не дрогнул, сказала:
- Федор Никитич, давайте немного постоим. Смешные какие, правда?
- Устали? - заботливо спросил Федор Никитич.
- Немного. Вон скамеечка, может, сядем на минутку?
- Сядем, - Федор Никитич подвел ее к скамеечке, усадил и сам тоже присел с краю. - Вам медвежата нравятся?
- Да, очень. Не знаю, почему. Может, детские воспоминания.
- Ага, что-то есть? - обрадовался было Федор Никитич, но она тут же поспешно сказала:
- Очень смутно. Просто помню себя, маленькую, а рядом женщина в синем пальто. И клетка с медведями. Больше ничего.
- Добро. Уже что-то, - ответил Федор Никитич.
Трое медвежат между тем подбежали к самой решетке. Тот, что побольше, встал на задние лапы и жалобно заскулил. Медвежонок поменьше и малыш с рыжей прядкой на ухе жались к его ногам и тоже поскуливали.
- Плачут, маленькие. Интересно, где их мать? - сказала она, ощущая на языке привкус лжи и радуясь тому, что эта ложь заметна только ей.
- Вот этот большой - это явно пестун. Наверное, ему чуть больше года.
- Откуда вы знаете?
- Читал о медведях когда-то.
- Читали?
- Да, читал. У меня целая книжка есть дома о медведях, немца какого-то. Хотите, я вам принесу? Завтра, прямо на дежурство.
- Хочу, - ответила она, наблюдая за троицей. Старший теперь просто стоял у решетки на задних лапах и не отрываясь смотрел. Прямо на нее. Самый младший, с рыжей прядкой, уже убежал к качелям и теперь поревывал оттуда. Средний медвежонок тоже повернулся, отошел к качелям и забрался на вторую их перекладину. Старший словно этого не заметил. Стоял себе и стоял.
Они еще немного посидели, потом Федор Никитич сказал:
- Пора, поедем.
- Поедем, - согласилась она, стараясь выглядеть как можно более безучастной.
Назавтра Федор Никитич принес книгу. Это ее обрадовало. Появился повод попросить у медсестры лист бумаги и ручку под предлогом того, что ей хочется кое-что выписать из книги. Медсестра с готовностью протянула и ручку, и бумагу, и посоветовала:
- Хочешь, иди в ординаторскую. Там сейчас пусто, я тебе отопру, сядешь - никто тебе мешать не будет.
В ординаторской было тихо. Она немного подумала и стала сосредоточенно записывать все, что рушилось из прорвавшейся памяти. Елизавета Казанцева. Год рождения - 1980. Студентка режиссерского факультета РАТИ. Домашний адрес… а, их же несколько. Общежитие? Нет, не то. Улица За… Заморенова. Дом… не получается. Ладно, потом. Общежитие? Значит, на самом деле я живу… не могу. Лоб покрылся испариной. Она грызла ручку. Вспоминала. Что-то приходило на память легко, что-то ускользало, как она ни старалась зацепиться. Как ни странно, всплыли адрес и имя старушки, к которой ходила. Никак не удавалось вспомнить две вещи - зачем ходила к старушке и кто та женщина, страшная улыбка которой так врезалась в мозг. Драгоценный листок прочла внимательно еще раз, потом спрятала в книгу и вышла из ординаторской, стараясь смотреть как можно мрачнее, чтобы никто не заметил сияющих глаз.
Она так устала от усилий, что проспала весь тихий час. Полдник съела с аппетитом, а после полдника отпросилась погулять немного по больничному садику - ей это разрешалось. Листок по-прежнему лежал в книге, она вытащила его, еще раз просмотрела и, опасаясь, что кто-нибудь пожелает прочесть его, спрятала листок в карман куртки. В садике было тепло от весеннего солнышка. Дождь, прошедший накануне, съел почти весь серый мартовский снег. Она осторожно ступала между луж. Огромный куст в углу, у самой ограды, растопырил ветви во все стороны. Она зашла за куст и там тихонько несколько раз вслух сказала:
- Я Лиза. Меня зовут Лиза. Лиза.
От этого ей сразу полегчало. Она попробовала вспомнить ту женщину и ее улыбку и с удивлением обнаружила, что ни женщина, ни улыбка больше ее не пугают. Стала думать, что делать дальше. Из больницы уходить было нельзя - ей вовсе не хотелось, чтобы та улыбающаяся ее сразу нашла. В том, что они встретятся, и скоро, Лиза не сомневалась ни минуты и ничего доброго от этой встречи не ждала. Да и куда ей идти? В общежитие? К мужу? Тут она вздрогнула. Она была замужем… нет, они с Димкой собирались пожениться. Потом Димка заболел, а она уехала… когда это случилось? В конце января. А сегодня какое число? Неужели он даже не искал ее? Неужели ему все равно? Потом, у нее нет документов. Но это не страшно, надо просто пойти в милицию. Только в какую? На Заморенова они снимали квартиру: там была старушка, Алиса Францевна. Нет, старушкин адрес она уже вспомнила, а старушка… Мозг "кипел". От усилий у нее разболелась голова. Пришлось вернуться в палату, лечь. Сестра встревоженно спросила, что с ней. Лиза ответила, что очень хочет спать, разделась и сразу уснула.
Утренняя медсестра раздала всем лекарства, сделала уколы, а потом подошла к Лизиной кровати и сказала:
- Наташа, вас вызывает главврач.
У медсестры был громкий пронзительный голос. И походка была такая же - она словно старалась продырявить шпильками линолеум. Лиза послушно шла за ней по коридору, заранее тревожась. Почему-то шла на ум та, улыбающаяся, словно где-то притаилась, вот-вот выскочит, схватит. Детские страхи, подумала Лиза, ускоряя шаг.
- Вот она, Семен Николаевич, - медсестра распахнула дверь. Главврач - мужчина, успокоенно подумала девушка. Вошла в кабинет и едва не ахнула.
В кабинете было трое врачей: главврач Семен Николаевич, лечащий ее палаты Федор Никитич и незнакомая женщина в белом халате и шапочке - выходит, тоже врач. Женщина улыбалась.
- Садитесь, пожалуйста.
Лиза села, чувствуя, как взгляд женщины пробирает ее.
- Как вас зовут? - спросил Семен Николаевич.
- Не помню.
- Мы называем ее Наташа, - вмешался Федор Никитич.
- Как вы к нам попали?
- Не помню.
- Ну, хоть что-нибудь о себе вы же должны были вспомнить. Федор Никитич, вы гипноз по Салуцкому пробовали?
- Пять сеансов, Семен Николаевич, - откликнулся тот.
- Все безрезультатно.
- Что еще? Аминазин, конечно.
- Да, и суггестал внутривенно, по Коху. В истории болезни все зафиксировано.
Молчи, про себя умоляла Лиза. Прошу тебя, ничего не говори о зоопарке.
Женщина молча улыбалась и продолжала сверлить Лизу темными глазами.
- Ладно, идите пока. У вас сейчас процедуры какие-нибудь? А из родных у вас кто?
- К-кажется, я была замужем. Но ничего вспомнить не могу.
- Федор Никитич, в милицию сведения давали? - обратился главврач к лечащему. - Родные не объявлялись? Ее можно в принципе домой выписывать, если ее есть кому забрать. Состояние стабильное, амнезия лечится порой годами. Работать или учиться она вполне способна.
Федор Никитич неопределенно пожал плечами.
- Давали, конечно. Но никто не откликнулся. Я бы пока подождал немного. Мой прогноз благоприятный, просто не все методы воздействия на мозг опробованы, - он покосился на Лизу, но продолжать не стал. Видимо, его "метод воздействия" путем катания больной по городу на личных "жигулях" не входил в сферу обычного лечения.
- Хорошо, - подытожил главный. - Вы идите, идите, - обернулся он к Лизе. Лиза встала и вышла. Прикрыла дверь и минутку постояла.
- Семен Николаевич, я совершенно согласна с коллегой Громовым, что прогноз вполне благоприятен. Если вы разрешите, я бы занялась ею завтра же, поскольку амнезия в любых ее проявлениях - моя прямая специальность.
- Лидия Сергеевна, вы меня просто обяжете. А заодно поможете коллеге Громову. Договорились, Федор Никитич?
- Договорились.
Лиза отпрянула от двери и поспешила вернуться в палату. Нет, ее никто не заметил, но осадок остался не самый приятный. Непонятно было, откуда берется тревога, но тревога была и тревога эта была самым прямым образом связана с женщиной в белом халате и шапочке. Уже на пороге палаты она обернулась. Дверь в кабинет главного открылась. Вышла женщина и скрылась в коридоре слева от кабинета. Через минуту вышел Федор Никитич и пошел по направлению к ординаторской. Когда он поравнялся с палатой, Лиза тихонько пошла за ним.
- Что? Вопрос ко мне? - повернулся Федор Никитич.
- Да.
- Что? - повторил он, глядя куда-то в сторону.
- Федор Никитич, пожалуйста, свозите меня еще раз в зоопарк. Мне кажется, я смогу вспомнить, если съезжу туда.
- Хорошо. Но не раньше пятницы, - буркнул Федор Никитич, скрываясь в ординаторской.
- Спасибо, - шепнула Лиза и вернулась в палату. Итак, в пятницу она сможет снова посмотреть на медвежат.
- Простите, вас зовут Наташа?
Лиза обернулась.
- Простите, меня Федор Никитич ввел в курс вашей истории болезни и поскольку я ему ассистирую, мне нужно с вами поговорить.
- Прямо сейчас?
- Что вы, не обязательно сейчас. Можно позже. У вас ведь сейчас процедуры.
- Да.
- Тогда после тихого часа.
Тихий час Лиза провела в раздумьях, кто такая эта женщина и почему один вид ее вызывает такую тревогу. Ничего не решила. Встав после тихого часа, выпила положенные три таблетки, съела полдник - ватрушку с компотом, - и еще полчаса слонялась по коридору. Наконец услышала за спиной шелестящий голос:
- Наташа, пожалуйста, пойдемте со мной.
В кабинете ассистентша разложила цветные карточки, предложила Лизе выбрать три самых красивых цвета. Потом начала задавать вопросы, с Лизиной точки зрения совершенно дурацкие и к делу не относящиеся - почему нравятся именно эти цвета, что они означают, как друг с другом могут сочетаться и так далее. Лиза отвечала на все вопросы, с недоумением прислушиваясь к себе - она словно разделилась на две половины. Одна половина почти расслабилась и тупо отвечала на вопросы, задаваемые шелестящим голосом ассистентшей. Другая была скована страхом, который усиливался с каждым вопросом. Страх не имел отношения к смыслу разговора - он был связан, казалось, с чем-то неуловимым в голосе ассистентши.
Ассистентша внезапно собрала все карточки и сказала:
- На первый раз хватит. С вами проводили сеансы неглубокого гипноза?
- Я не знаю, что это за гипноз. Вам лучше спросить Федор Никитича.
- Он лично проводил сеансы? А не Фрида Львовна?
- Нет, он.
Ассистентша вызывала в ней странное чувство - при виде ее оживала какая-то частичка памяти, которая тут же мучительно прерывалась. Это было почти больно.
- Хорошо. Можете идти. Вы хорошо спите?
- Да, вполне хорошо.
- Снов не видите?
- Нет.
- А раньше видели?
- Не помню, - ответила Лиза.
- Ладно, это мы проверим завтра. Все, - ассистентша встала.
Вечером после этого Лиза попросила Федор Никитича:
- Вы не сможете меня завтра отвезти еще раз в зоопарк? Мне очень надо!
Федор Никитич посмотрел на нее внимательно и проворчал:
- Я же говорил - не раньше пятницы. Ну ладно, тогда утром, после обхода. Будьте готовы, у меня мало времени, - и тут же, как видно, смутился от своего тона, и мягко добавил:
- Надолго не получится, не обижайтесь. Понравилась моя книга про медведей?
- Да, - кивнула Лиза.
- Что-нибудь вспомнили?
- Пока нет.
- У вас завтра какие-то процедуры?
- Да, мне ваша… ваш ассистент мне назначил… гипноз назначила.
- Гипноз? Какой ассистент? - поморщился Федор Никитич.
- Ну, та женщина новая.
- Она сказала, что она мой ассистент? - в голосе Федор Никитича слышалось настоящее изумление.
- Да, - ответила Лиза как можно равнодушнее, про себя отметив интонацию собеседника.
- Ладно. Вот что - если она вызовет вас на гипноз, постарайтесь найти меня… а, меня же не будет. Тогда Фриду Львовну. Обязательно, хорошо?
Разговор с Федор Никитичем настораживал, но ей было приятно увериться, что она не так уж неправа в своих подозрениях. Утром Федор Никитич отвез ее в зоопарк и дал денег на такси, извинившись и сославшись на занятость. Лиза сидела, глядя на клетку, где жались друг к другу три медвежьих малыша и тихонько шептала:
- Мальчишки мои хорошие, ну еще немножко потерпите, я придумаю что-нибудь. Медвежата жалобно ворчали и от решетки не уходили.
Прошел час - и все это время она думала, пыталась составить план действий. План не шел дальше попытки побега - вот она мчится к дверям, никто ее не задерживает, она вскакивает в трамвай на кольце, уезжает прочь: куда? К кому? В такси она заплакала от бессилия, и бородатый таксист в беспалых перчатках принялся ее утешать:
- Ой, девушка, не плачьте, что вы. Такая красивая, молодая. Другого себе найдете. Вот сегодня и найдете. У меня глаз верный.
Лиза усмехнулась сквозь слезы, торопливо сунула деньги, выскочила из машины и свернула к боковой калитке больничной ограды. Не хотелось бы, чтобы в отделении заметили, что она на машинах раскатывает вместо положенной прогулки. Прошмыгнула за кусты в больничном садике и вышла на дорожку уже неспешным шагом. Из персонала - никого, несколько бедных шизиков ходят, заложив руки за спину. Лиза сжала кулаки в карманах и направилась к больничному входу. Через полчаса уже обед, потом тихий час, потом ее вызовет эта ассистентша. Уже в отделении она спросила дежурную сестру:
- Скажите, а где Фрида Львовна?
- Фрида Львовна сегодня на конференции, в отделение придет к вечернему обходу.
Вечерний обход в шесть, перед ужином.
А у Федор Никитича дежурство вообще с утра.
Значит, она остается с этой непонятной ассистентшей один на один. Надо отказаться от процедуры. Найти повод. Сказать, например, что: что голова болит. Нет, не причина. Ассистентша может сказать, например, что можно гипнозом снять головную боль. Что же придумать. Может, зубную боль? Нет, с зубами будет ясно сразу, здесь все под рукой, и они сразу поймут, что она увиливает. Она тут же попадет под подозрение. Температура? Не выйдет. Рвота? Боль в животе? Как их вызовешь! Выпрыгнуть из окна? Первый этаж:
- Третье неврологическое, обед! - крикнула сестра.
За обедом Лиза почти ничего не ела. Во время тихого часа пролежала, уставившись в потолок. Вялость сковала руки, ноги, мысли. Потом ее сморила тяжелая дрема, она очнулась от очередного крика:
- Встаем, подходим за лекарствами!
Лекарства, потом полдник, к которому она опять-таки не притронулась. Наконец:
- Наташа, пойдемте на гипноз, - позвала ассистентша, распахивая двери процедурной. Лиза сделала несколько шагов и внезапно ее окатило холодом. Сырым нездешним холодом, от которого подогнулись колени, но зато сразу прояснело в голове. Последние осколки разрушенных воспоминаний сложились в нужный узор. ОНА. Она смотрела на Лизу спокойно, равнодушно, словно заигралась в доброго доктора и забыла о своей настоящей роли. Господи, пожалуйста, взмолилась Лиза. Пожалуйста, пусть что-нибудь произойдет, прямо сейчас.
- Наташа! К тебе пришли! - хриплый жирный голос нянечки Лии Левановны показался сладчайшей музыкой.
- Ко мне? - удивленно переспросила она.
- Иди скорей, муж тебя нашел, - тараторила Лия Левановна, - так переживает, так переживает, иди вниз скорей.
Муж? Димка здесь? Димка пришел!
- Спасибо, Лия Левановна, бегу!
Ни Лиза, ни Лия Левановна не обратили никакого внимания на ассистентшу, которая стояла у распахнутой двери процедурного кабинета. Ассистентша смотрела Лизе вслед с выражением кошки, упустившей мышь. Лиза, впрочем, оглянулась на бегу, но страха не ощутила - чувство радости вытеснило все остальное.
Димку она увидела сверху, в квадрате лестничного пролета.
- Димка! Димочка! - она не сбежала, а скатилась вниз. Димка подхватил ее на руки, закружил, расцеловал.
- Господи, ну ты даешь. Знаешь, как я испугался? - говорил Димка в перерывах между поцелуями. - Уехала - и ни слуху, ни духу. Захожу домой - соседка говорит: не видела. В деканате говорят: а мы ее отчислили за неуспеваемость. Тогда я твой адрес домашний взял из личного дела и поехал в эту твою Пырловку. Приезжаю - а там никого. Спасибо, на эту подружку твою наткнулся.
- На Жеку?
- Да, на нее. Она мне много чего рассказала интересного. Мы с ней все отделения милиции обошли, а их в Москве знаешь сколько! Но на самом-то деле мне эта старушка твоя помогла. Звонит сегодня, тебя спрашивает, я ей - ищем, пропала, а она мне - она в такой-то больнице, скорее, ей угрожает опасность. Я слышу - психушку называет, ну я ноги в руки и за тобой. Ты прости, ты думала, я тебя бросил, да? Дуреха ты моя. Ну, пошли домой. Я тут вещички тебе принес, иди, переоденься. Женька твоя у нас дома, ждет, - Димка на секунду замолк, обнял ее крепко-крепко и сказал тихонечко:
- Я так боялся, что больше тебя не увижу. Прости меня, пожалуйста. Пошли домой скорее.
- Пошли.
- Подождите! Нужно все оформить! - ассистентша свесилась сверху и, судя по всему, намеревалась не только догнать, но и задержать счастливую парочку.
- Дима, бежим! - Лиза схватила Димку за руку и стремительно выбежала на улицу.
- У тебя есть на такси деньги? - крикнула она на бегу.
- Есть!
- Лови машину!
И уже тормозил рядом синий "Жигуль", открывалась на ходу дверца:
- Куда ехать-то?
- На Заморенова! Скорей, скорей! - отчаянно крикнула Лиза, оглядываясь назад. ОНА. Она в одном халате бежала к "Жигулю".
- Мужик, давай, а то нам эта дамочка проблемы устроить грозится, - Димка ткнул водителя в спину двумя сложенными сотенными бумажками.
- Понял, - водитель дал газу.
Женька была вполне жива и здорова.
- Привет, подруга! Классный у тебя мужик! Был бы свободный, точно окрутила бы сразу! Но ты не ревнуй! - Женька крепко обняла Лизу и подтолкнула ее к ванной. - Ну, ты иди отмойся, я тут пока на стол соберу, а Димочка мне поможет.
За обильным обедом аж из пяти блюд Женька рассказала, что удалось узнать в Петровском:
- Короче, ведьма она, эта мачеха твоя. Отца вот-вот в могилу сведет. О детях дело закрыли. Ну, и у всех память поотшибало. Я сама еле от нее ноги унесла. Молчи, Дима, - Женька усмехнулась и кивнула Лизе. - Не верит, понимаешь, что есть на свете всякие силы, в том числе зловредные.
- Да уже почти поверил, - смеялся Димка, обгладывая куриную кость.
- В общем, - Женька отхлебнула пива и зажмурилась, - надо детей найти сначала.
- Детей я нашла.
- Где?
- Тут, рядом. В зоопарке.
- Чего? - хором спросили Димка и Женька.
- В зоопарке, - повторила Лиза. - Она их в медведей превратила.
- Не фига себе. Лиз, у тебя крыша поехала?