- Никита! - женщина, о чем-то задумавшаяся, улыбающаяся, резко побледнела. - Нет, всё! Идем есть! Быстро!
- Мам? - мальчик тревожно заглянул женщине в лицо. - Мам? Что?
- Нет, ничего. Просто никогда так больше не говори. Хорошо, милый?
- Что не говорить? Про папу?
- И про папу тоже. И про то, что всех поубиваешь…
- Так не всех же! Только кошек! Мааам!
- Всё равно не нужно.
- Но папа…
- Да, папа тоже так говорил. А теперь… Идемте обедать.
И пошли. Женщина впереди, через высокий чертополох и горечавку. Следом девочки, притихшие, опасливо перешептывающиеся - когда у тети Вари такое настроение, лучше не шуметь. Последним плелся мальчик, тоже нахмуренный, поникший, но тихо и упрямо бормочущий что-то под нос.
Женщина прислушалась. Разобрала: "Все равно папа был героем и там самым сильным". Еще тише, так, чтобы сын не услыхал, шепнула: "Папа был идиотом. Ох, идиотом…". Она знала, что сегодня, когда дети уже улягутся, нашепчутся вдоволь, нашуршатся книжными листами под одеялом, когда в детской задернутся темные тугие шторы - у себя в спальне наплачется вволю в подушку. На широкой двуспальной кровати подушку.
Но сейчас - обед. Борщ, булочки и компот.
А зеленое поле продолжало серебриться ветряными дорожками. И зной лился по нему нескончаемо. К вечеру на границе неба и земли проступил туман. В тумане, кажется, сновали тени… Иногда полыхало коротко и резко.
Но здесь, в шестидесяти километрах, было тихо. Может, просто блазилось. Или шла гроза. 510000
***
Протокол N 541-07-1985 от 25 июля 1985 года.
Заседание малого чрезвычайного совета при комиссии по делам Кланов.
Присутствуют:
Ракитин Олег Сергеевич, Координатор по Сибирскому региону.
Колосов Роман Анатольевич, представитель Клана Пернатых.
Ивельева Арина Петровна, представитель клана Сохатых.
Мать Карина, правозащитник, добровольный представитель клана Пернатых.
Мать Елизавета, правозащитник, добровольный представитель клана Сохатых.
Отец Илья, независимый правозащитник.
Отец Кирилл, секретарь.
Стенограмма заседания:
"… Координатор: Мною были рассмотрены оба проекта межевого договора примиряющихся сторон. Желают ли стороны сейчас, до официального прикрепления к делу, внести в проекты изменения?
Колосов Р.А.: Нет, отец Олег.
Ивельева А. П.: Тоже нет.
Координатор: Тогда попрошу отца Илью зачитать резолюцию Совета.
Отец Илья: В соответствии с протоколом N 532 -07-1985 Большой Совет в полном составе ознакомился с обоими проектами разграничения территорий и постановил. Первое: по обоюдному согласию сторон границей территорий кланов Сохатых и Пернатых признать систему рек Шумка - Большая Серебрянка - Ял. Второе: признать справедливым требование Сохатых об их свободном проходе через территорию Пернатых в период весеннего гона, и требования Пернатых об охоте на территории Сохатых в зимний период при отсутствии достаточного количества дичи на их собственной территории. Третье: принять оба клана обратно в Союз при условии соблюдения ими Хартии Баланса и взаимной компенсации ущерба имуществу, нанесенного в ходе конфликта. Четвертое: предоставить кланам равные квоты в самовоспроизводстве и одинаковое число депутатских мест на общесоюзных заседаниях.
Координатор: Спасибо, отец Илья. Представители кланов или их правозащитники желают высказаться по поводу резолюции?
Стороны отказываются.
Координатор: сторонам нужно время для обдумывания резолюции?
Стороны отказываются.
Координатор: Есть ли у сторон возражения?
Стороны демонстрируют отсутствие возражений.
Координатор: Тогда попрошу стороны еще раз прочесть общий текст договора и подписаться.
Подписание договора.
Координатор: Ну, что же, поздравляю вас, друзья мои! Война закончилась.
Ивельева А.П. (неофициальным порядком): Не понимаю только, из-за чего она начиналась.
Координатор: Стороны могут быть свободны. Еще раз поздравляю. Это большое счастье для всех нас… Но что нам делать с Пантерами? И что, Свет побери, с Волками?!"
Стало.
Ночь с 24 на 25 декабря 2007 года.
Снега не было, весь, наверно, вычистили. Под ногами чернела обледенелая земля, изъеденная оспинами ямок и рытвин.
Высокий-высокий костер лизал небо. Отражался в желтых глазах людей и волков. И еще в двух парах глаз, совершенно зеленых в полутьме.
Инна Костина стояла, напряженно приобняв за плечи и прижав к себе сына, смотрела на неспешные приготовления. Их привели сюда полчаса приблизительно назад, поставили у костра, чтоб не мерзли, и велели ждать. Сонный Славка, задерганный какими-то знахарями и целителями, накормленный корешками, зевал и клевал носом. Инна нервничала. Что-то ей не нравилось с самого начала в готовящемся обряде, только она никак не могла понять, что же именно. Наверно, сама деловитая и равнодушная обстановка. Снуют туда-сюда, на вопросы не отвечают, да и совестно слишком часто задавать вопросы, дергать людей… Но не сказали даже, где Антон и скоро ли можно будет с ним увидеться.
- Мама, а скоро?
- Не знаю, мой хороший. Ты устал? Хочешь, я попрошу, чтобы нас пока обратно в квартиру? Или присесть.
- Нет. Я просто домой хочу поскорей.
- Завтра уже будем дома, дядя Ингмар сказал.
- Это хорошо…
Ожидание продолжалось. Еще с четверть часа, наверно. Постепенно народу становилось все больше и больше, вновь прибывшие оказывались все сплошь знакомые, Коты из охраны, просто Коты клана, рядовые, кое-кто с женами. Друзья Антона подходили, здоровались, спрашивали, как дела, по-взрослому жали Славке руку, чем явно привели его в восторг. Такое внимание взрослых ему льстило.
Про Антона ничего не знали или не хотели говорить. Иннина тревога нарастала, пока не связала в узел желудок и комок не подступил к горлу.
Потом подошел сам Ингмар. Глава клана был озабочен, но улыбался и вообще демонстрировал дружелюбие и заботу. Всё-таки хороший он. Ведь не отказал же, а Антон говорил, что обряд сложный, вот ведь, чуть не весь клан пришлось собрать. И все ради Славки…
Всё равно предчувствия дурацкие. Нет, все закончится хорошо. Просто обязано закончиться! Но вот…
- Инна, начинаем через десять минут. Вы готовы?
- Да, - кивнула старательно. Комок подступил совсем близко. Через этот комок протолкнула. - А Антон? Он где?
- Будет с минуты на минуту. Не волнуйтесь, с ним все в порядке. - Уверенно сообщил Ингмар. - Я, собственно, что вам пришел сказать… Насчет обряда. Обряд не очень приятный… Скажу откровенно - страшноватый. Вам муж говорил? Нет? Но вы не волнуйтесь. Главное, ни при каких обстоятельствах не вмешивайтесь, хорошо?
В ответ на немой ужас поспешно добавил:
- Ничего такого. За сына не бойтесь, больно ему не будет. Просто зрелище не для слабонервных. Может, вам стоит пока посидеть дома?
- Это мой сын. И мой муж, - просто ответила Инна и отвернулась. Ингмар молча отошел отдать какие-то распоряжения, но Инна и внимания не обратила.
Далеко, в стороне летнего домика археологов - она это уже узнала, - из кустов появился Антон. Жадно уцепилась взглядом за родное лицо, досадуя, что разделяют их метров триста и плохо видно. Но даже издали муж показался осунувшимся, усталым до синевы и обросшим, что кактус. Но живой. Почувствовал жадный к себе интерес, завертел головой, увидел жену тоже. Кивнул. Миг смотрели друг другу в глаза через деловитый шум, потом муж отвернулся. Всё. Вот он, живой. Усталый, но живой.
Только тут обратила внимание, что Антон не один. Какая-то девушка. Хорошенькая. Ревность не успела подняться, потому что девушка оказалась вроде как не в себе. Похоже, довольно сильно. Потому что Антон ей что-то говорит, а она даже внимания не обращает, пялится безумным взглядом на домик этот. Антон отходит, она стоит. Он возвращается, тянет ее за собой, хватает под локоть, девушку шатает и роняет прямо в объятья к Инниному мужу. Опять никакой ревности. Антон аккуратно поддерживает девушку. Та безвольно утыкается лицом в мужнюю куртку.
Странно. Скоро разъяснится, впрочем. Сейчас муж подойдет и все расскажет.
Тут Инну опять отвлек Ингмар, потащил их со Славкой к знахарке Ларе, в который раз и непонятно зачем.
Когда возвратили на прежнее место, метрах в сорока от костра обнаружился громадный плоский камень. Гранитная глыба, ровно, до блеска наполированная. Как стол.
Или алтарь.
Вздрогнула. Ничего хорошего алтарь не предвещает.
Вдалеке появился, наконец, Антон. Под ручку со странной девушкой. Равнодушно, сонно подволакивает ногами девчонка. Теперь уже чувствуется, что тоже Пантера. Подходят к этому камню-алтарю. Тут девчонка вроде очухивается. Пытается оттолкнуть Антона. Но тот держит крепко.
А дальше - как в затянувшемся кошмаре.
Девчонка начинает плакать, вырываться, подскакивают еще двое Пантер, удерживают брыкающуюся, начинают зачем-то одежду с нее сдирать, подбегает Ингмар…
Что, черт возьми…?
Глава 9. Финал.
Finita la comediа…
- Пожалуй, понять их можно. Их осталось-то гулькин нос. Им нужны территории и своё святилище.
- Ну так и построили бы новое! Им что, мешает кто-то? У них на нынешней территории есть как минимум два Источника. Слабые, но уж для их святилищ - за глаза бы хватило. Им же только для спаривания, ведь так?
- И для этого тоже. А еще у них теперь это святилище - вроде Иерусалима у евреев. Святая земля. Нужны им твои Источники, когда у них есть готовое намоленное место? Тысяча лет молитв, только подумай… Они обещали даже архологам не мешать, если…
- Всех понять можно! Все такие бедненькие и несчастненькие, что аж тошно! И Пантер, которым нужно именно здесь и именно сейчас, и Волков, которые кровью полили каждый метр здешней земли, и… Сохатых осталось триста тринадцать, Пернатых - сто семь. Хоть десять лет покоя, а?
- Не будет нам покоя, пока кто-нибудь кого-нибудь не пеегрызет. Совсем…
В половине шестого совсем еще темно.
И премерзко, надо сказать, в половине шестого утра в декабре. Город молчит, молчит квартира, только за стенкой изредка всхрапывает отец. Для того, чем намеревался сейчас заняться Андрей - само то, но слишком уж темно и одиноко.
Ничего.
В сейфе, с маленьком ящичке - всё необходимое. Белый порошочек, наверняка заинтересовавший бы соответствующие органы охраны общественного порядка. И очень может статься, что интерес был бы не совсем праздный.
Белая фарфоровая пиала прямо на грязноватом ковре.
Флакон непрозрачного стекла. Едкий запашок. Порошочек в пиале шипит, раскисая в струйке из флакона.
Одна свеча, но толстая. Пламя на ней скачет зеленое, источает сладковатый дурман. Свечка заинтересовала бы стражей правопорядка не меньше порошочка…
В пиале уже коричневая густая бурда.
И последнее - массивные бусины на шнурке. Их тоже на ковер. Их мы сейчас будем "пить". Нам сегодня понадобятся все силы - и свои, и заемные.
В пиале бурда всё густеет и наливается цветом. Она, кстати, так и называется - "смолка", потому что густая, липкая, с резким хвойным запахом… Пока не превратилась в коричневый янтарь, вливаем в глотку. По глотке течет, отдавая горечью. В желудок опадает с протестами, но протесты давим к чертовой матери.
Почти сразу действует.
Сладкий дурман увивается арабской вязью. Весело перемигиваются бирюзовые шарики на шнурке. В них бурлит Сила, пей, пока не перелилась через край.
Бежит по пальцам. Язычки энергии ластятся к теплу человека. Они соскучились. Они очень давно сидят в холодном пыльном камне. Они еще помнят, как их толкали в этот камень, и помнят человека, который так их обидел. У этого человека теплые руки, жидкая бороденка и прячущаяся в ней усмешка. Теперь уже не узнать, кем этот человек был. Сейчас умирает последний клочок памяти о нем. Если придется самому наполнять бусы снова, то помнить они будут уже совсем о другом человеке…
Язычки подымаются к локтю. Там увиваются змеями, начинают покусывать и покалывать… У плеча наливаются полновесной тяжестью. На шее смыкаются пастью. Страшно подумать, что будет…
В висках отдается такой оглушительной болью, что…
Минут пять хватал воздух ртом как рыба на бережке. Крепкий непорядок, отец прав. Простая попытка подпитаться энергией отдалась таким откатом. Может, хоть сколько-то осело?
В полудурмане смолки сам на себя глянул Поверху. Тощая сеть горела слабо, местами превратившись в намек на самое себя, местами вообще прохудилась. Прав отец, сидеть в углу и не рыпаться. К пани Лизе сходить.
Еще раз огляделся. Ловить тут нечего. Никаких геройских подвигов. Но на три - четыре "прыжка" хватит? Нет, увы.
Дури еще достаточно. Смолки этой… Если подкинуть еще чуток, может, получится?
Если не получится, то что? Появятся еще несколько дырок в сетке ауры? Но не смертельно же? Хоть и больно?
Нет, не смертельно.
В пиале снова бурлило. И вились струйки дыма свечи.
И новый язычкок беспрепятственно тек по рукам до локтей, мягким котом расплывался на плече, а оттуда…
И спать-спать-спать… Часов пять. Но на прыжки теперь точно наберется.
…Ночь. Серые тени. Серые - фиолетовые и серые - синие, как на подоконнике. Но сейчас нет подоконника, а только снег под лапами. Зачем мы здесь? И зачем - петли следов?… Гуляй… пока можно… Рядом приплясывает черное пятно. Пятно большое, усатое и хвостатое. У нас есть часа четыре для охоты, а потом будет утро… А потом… Я понимаю… Да… Я согласна… Тогда беги… И под лапами - разлеты льдинок. И сладкий, теплый след зайца. Какого лешего заяц среди ночи? Но запах у него молочный, зовущий… И бежать, бежать…
- Андрей, я домой. Буду к вечеру. Если что-то нужно - звони.
- А? Да, понятно… скажи время…
- Половина одиннадцатого. Завтрак на столе.
- Нормально. Спасибо.
- Я пошёл.
…Слишком быстро. Дымящийся горячей кровью заяц в ночи - и его слабеющие трепыхания, его уютный мех, его тоненькие косточки… Луны не было, ее затянуло седыми потрохами облаков. Колется снежок, подушечки лап отмерзают. Сейчас хорошо бы в тепло, под бок к уютной печке, и чтобы кто-нибудь почесал между лопатками. Но рядом - он. Смотрит. Мы понимаем друг друга. Я помню. Я знаю. Я не хочу… Но не нужно снова. Не нужно-не нужно-не нужно!… Снова тени. Луны нет…
Из сна вышвырнуло пинком. Показалось, надвинулись со всех сторон черные хвостатые твари с алыми глазами…
Оказалось, телефон.
- Андрей?
- Да… - со сна не сразу сообразил, что это опальный координатор.
- Ты спал, что ли? - подозрительно прислушивается. - Ладно, не важно. Забыл предупредить - будь осторожен. Сейчас на улицах куча волков. Не напорись.
- А, хорошо. Это всё?
- И обязательно носи защитку.
- Да. Слушайте… - мысли оплывали свечным воском, - а можно в обряде исцеления обойтись без человеческой жертвы?
- Нет.
- То есть, если я остановлю обряд, то мальчик погибнет?
- Не сразу. Где-то до середины лета еще протянет. Там можно будет устроить второй обряд, уже без твоей Алины.
Целых полминуты осмысления.
- Тогда какая вам разница, если человек погибнет всё равно? Зачем вы взялись мне помогать?
- Не ломай над этим голову. Есть причины. Так что просто радуйся.
В трубке щелкнуло и замолчало.
Со стоном сел.
На часах - половина восьмого. Само то. Перекусить и идти. Пора уже, пора… У нас есть… да, точно. Сил у нас есть приблизительно четыре прыжка. А, возможно, даже на пять. На очереди - оружейная лавка пана Выховского.
***
- Алексей? Алло? Алексей, это Игорь Семенович Илейвссон… Иванов… узнали?
В трубке задумчиво-изумленный вздох:
- О… Отче, вы?
- Всё издеваетесь?
- А чего мне не издеваться? Катавасия-то продолжается. Про вас не слышно, а мы всё собачимся…
- Надоело?
- Теперь издеваетесь вы.
- Не без этого. Но давайте по существу. Сегодня в половине второго ночи. Святилище Саат. Будет очень интересно.
- Интерес какого рода?
- Пораскиньте мозгами…. Но советую полюбопытствовать лично.
- Интригуете, отче…
- Работа такая.
И отбой.
***
Пан Выховский лысоват и сутуловат, всегда небрит ровно настолько, чтобы намекнуть - бриться-то он бреется. Только редко. Старый коричневый костюм сидит на нем из ряда вон плохо, только подчеркивает сутулость и худобу. Лавка же Выховского напоминает берлогу или пещеру первобытного человека. Грязно, темно и пыльно. И мутный свет стекает вниз с единственного светильника под потолком, разливается по стеклу витрин. За стеклом лежат неопрятными грудами, вперемешку, ненужные никому пустышки и настоящие сокровища. Нужно их только отыскать. Всё вместе - сутулый хозяин, захламленная лавка и мутный свет - производят впечатление унылое и притом таинственно-предчувствующее…
Андрей бы уже у Выховского раза три или четыре, но очень давно, и не особо рассчитывал, что квелый и подслеповатый пан его запомнил.
- Здравствуйте, - подошёл к стойке. Пахло пылью и известью, по стенам топорщились тощие букетики остролиста. О, точно, Рождество… Но пыльно тут всё равно. А за стенами магазина сейчас еще светло и свежо. Там вьется легкий снежок, впрочем, не оседающий на мостовую, а превращающийся прямо в воздухе в морось.
Выховский прищурился. Реденькие брови съехались на переносице.
- Пан Шаговский-младший? - неуверенно предположил.
Что ж, помнит.
- Он самый.
- Вы, наверно, по поручению отца? Насчет браслетов? - хозяин нацепил на нос очки. Очки ему не особо шли, поскольку были тяжелыми и старыми, и на переносье бугристого носа смотрелись каким-то мастодонтом от стекольной промышленности.
- Нет. Насчет браслетов отец сам с вами переговорит. А я насчет боевых амулетов. Есть что-нибудь против оборотней?
- Вроде чего? Есть автономные самонастраивающиеся барьеры, отпугивают зооморфов. Есть состав, тоже отпугивает, но только Кошаков и Пернатых. Есть…
- Мне нужно что-нибудь настоящее, боевое. Понимаете, о чем я? - несколько тише, склоняясь к стойке, проговорил Андрей. Всё-таки… не то, чтобы совсем уж противозаконное дело - торговать боевыми амулетами против защищенных Хартией рас, но попахивает, знаете ли…
- Понимаю, - так же тихо отозвался Выховский. - Надеюсь, не браконьерство? Мне проблем с Координаторской не нужно…
- Нет. Просто у нас по городу гуляет взбесившаяся Пантера…
- Это где это? У нас? - кажется, испугался.
- Нет. Я же не в Лешно сейчас живу… Не волнуйтесь, это Сибирь…
- Ааа… Варварская Россия. - Заметно расслабился. - Там, говорят, медведи… Ладно. У меня есть пара безделушек… Амулет и кинжальчик. Глянете?
- За этим и пришёл.