- Это да - Пал Палыч снова подошел к забору и достав из сумки мелок, что‑то на нем нарисовал, на том самом месте, где был проход в мир духов. После он что‑то пошептал над рисунком и тот на секунду полыхнул синими пламенем.
- Вот и все, здесь им проход закрыт - сказал он Кольке.
- Так просто? - поразился тот - И всех делов?
- Так это только тут - оперативник грустно улыбнулся - Они потом другой найдут, и третий…
- Да ладно тебе? - Колька опечалился - Вот ведь. И Повелитель этот мутный до невозможного…
- Повелитель - фыркнул Пал палыч - Таких Повелителей в любом лесу под каждым пнем, все его владения - три квартала, да переулок. Хотя ловкий, сволочь, нас‑то он по сути сделал.
- С чего бы? - Колька совсем уж опешил - Мы ж детей спасли?
- И что? - оперативник закурил - Смотри - он их спер, силы их вволю попил, свору свою подкормил и право на месть у нас забрал. Мы бы все это и сами взяли, и он это знал.
- Так, а зачем тогда? - Колька не слишком внятно сформулировал мысль, но Пал Палыч его понял.
- Имена - вздохнул он - Если бы он не отдал их имена, не было бы мальчишкам жизни. А может не только им, но и их детям. Так что развел он нас, подлюка, надо будет архивы покопать, кто это ловкий такой, я его раньше не видал. Права на месть у нас по этому случаю нет, но знать о таком гаденыше все ж таки надо.
- Ага - Колька кивнул - Завтра же все перерою.
- Перероем - потянулся Пал Палыч, зажав сигарету в зубах - Ты водку пьешь?
- А то - Колька заулыбался - Со всем нашим удовольствием.
- Ну, а живешь где? Ехать то потом далеко?
- В Химках - Колька преданно посмотрел на оперативника, который захохотал и сообщил ему -
- А я в Медведках.
- И чего? - не понял его Колька.
- Да не бери в голову - Пал Палыч хлопнул его по спине - Пошли, обмоем твой дебют, оно того стоит. Есть тут неподалеку одна забегаловка, там и водка нормальная и еда ничего.
- Я бы мяса съел - застенчиво сказал Колька.
- И чтобы прожаренного - ответил Пал Палыч и сотрудники пятнадцатого отдела, обсуждая гастрономические темы направились в сторону Пречистенки.
Глава третья
Дом цвета осени
Нельзя сказать, что Колька очень уж ждал похвалы или там чего‑то такого за то, что было сделано, но он совершенно не ждал того, что вместо благодарности будет строжайшая отповедь, да еще вдобавок и не ему даже, а Пал Палычу. Ровнин, узнав о произошедшем, долго его отчитывал, особо напирая на то, что он, Пал Палыч, опытный оперативник, потащил с собой в призрачную Москву молодого парня, который даже и в отделе‑то сидит если и не на птичьих правах, то уж без году неделя точно. А что если бы - и дальше следовала целая куча предполагаемых бед и несчастий, которые могли бы свалиться на голову Кольки.
Колька было попытался вякнуть, что он сам за Пал Палычем увязался, но слушать его не стали, посоветовав помолчать.
- Пойдем отсюда, Николенька - услышал он голос Тит Титыча - Не дело тебе тут сейчас быть.
Колька рассудил, что призрак старого сыскаря плохого не посоветует и тихонько удалился, хотя это было и вне субординации.
На крыльце стоял Герман, смотрел на падающие снежинки (Москву усиленно заметало снегом, видимо зима компенсировала непрекращающейся метелью бесснежный январь) и курил трубку.
- Что, чистят Пашку? - дружелюбно спросил он.
- Ага - виновато кивнул Колька - По полной.
- И правильно - Герман выпустил кольцо дыма - А что если бы ты им сдуру имя назвал, или, не приведи Господь, там потерялся? Так бы бродил по осколкам реальности до сих пор.
- И чего, не вышел бы? - у Кольки по коже пробежал морозец, но он смело и отважно решил, что это из‑за пронизывающего ветра.
- А кто бы тебе выход показал, сам подумай? Духи, что ли?
- А как же… - Колька засопел.
- Как, как… Каком кверху, как муж с женой четверть века спустя - грубовато ответил Герман - Ровнин за тобой пошел бы, скорее всего нашел, а потом прилюдно кремировал.
Колька перевел дух.
- А вообще запомни - в делах нашего отдела прокол частенько означает смерть. Причем не ту, о которой потом в газете 'На боевом посту' напишут, красивую и героическую, а очень и очень нехорошую. Специфика‑то у нас вон какая - веско сказал Герман и выбил трубку в урну, стоящую на крыльце - А по жизни - молодец, хоть и дрейфил, но пошел за товарищем. Будет из тебя толк, если выживешь.
- Да я и не дрейфил вовсе - буркнул Колька, но Герман только потрепал его по плечу, коротко хохотнул и ушел в дом.
Колька достал сигарету, размял ее в пальцах, и чуть не улетел в сугроб - дверь резко распахнулась, и из нее вылетел багровый Пал Палыч.
- Палыч, ты чего? - Колька даже сигарету выронил - От тебя прикуривать можно!
- А? - Пал Палыч посмотрел на молодого коллегу и рявкнул - Прикуривать? Ты давай, вообще курить бросай, набрался, понимаешь где‑то всяких этих привычек вредных! Вон, кардиохирурги чего говорят? 'Уже устали всем объяснять, что это вредно', а они знают свое дело! Брысь на пост!
- Меня ругают - значит я существую - пробормотал Колька когда‑то и где‑то услышанную фразу и побрел в дом.
Прошла неделя, потом еще одна, Колька потихоньку обживался в маленьком особняке в глубине Сухаревки, и, хотя его все еще не брали на выезды (а их за это время было целых три) чужим он себя больше не чувствовал. На следующий день после выволочки Ровнина он нашел на своем столе дежурного целую стопку старых дел, датированных еше сороковыми годами прошлого века. Кто ее ему принес, он так и не понял, но то, что что надо их прочесть и сделать какие‑то выводы, смекнул. Правда еще был вопрос, почему ему дали дела именно сороковых годов, но тут на помощь пришел Тит Титыч.
- А это Николенька, потому что в те годы, что до войны, что после нее, какой только нечисти на нашу землю не принесло.
- Это с Гитлером что ли? - Колька историю своей страны знал и любил - Он и нечисть на службу призвал, что ли?
- Нечисть и нежить никто добром служить заставить себе не может. Ну, кроме такой же нежити или сильного колдуна. Но колдун ее сможет приневолить только пока заклятие держится.
- Значит он колдун был! - подытожил Колька
Бум! В голову ему прилетел маленький валенок.
- Правильно, Аникушка - Тит Титыч меленько засмеялся, как будто монетки рассыпал - Самый сильный колдун, о котором я слышал, Серендир Валахский, мог сковывать упыря заклятием не более чем на полтора часа, а уж ему‑то сил было не занимать. А ты говоришь - на службу.
- А как же тогда - Колька потер лоб - Почему?
- Чует она кровь, тем более великую, всегда чует. А коли кровь будет - так и им пропитание сыщется. Ох, сколько же тогда мальчиков и девочек из отдела полегло.
Тит Титыч пригорюнился и шмыгнул прозрачным носом.
- Володичка Овсянников, Петя Швец, Роза Мейер, Гришечка Стеклов - всех не перечислишь.
- На войне? - тихо спросил Колька.
- И на ней, да и после нее - подтвердил Тит Титыч - Марина Крюгер уже после нее сгинула, а такие как она, раз в сто лет рождаются, любые заклинания снимать могла, даже посмертные, а вот не убереглась…
- А что случилось то?
Странное дело, Колька вдруг почувствовал некое родство с этими людьми, которые ушли из жизни задолго до его рождения и от которых сейчас остались только имена, да еще документы в этих старых папках на столе. Но он знал, что эти люди тоже были ему своими, несмотря на то, что он их никогда не увидит.
- В Украину она поехала, там ведьмак появился, да похоже сильный, детишек повадился таскать. А поехала‑то одна, в отделе не было никого. Я ей говорил - не надо, подожди день - два, ребятки с задания вернутся, но она упрямая была, ей же всего двадцать второй годок шел, вы в этом возрасте все такие. Как так - кричит - А он тем временем еще чего натворит. И уехала.
- И? - Колька даже дышать через раз, уставившись на Титыча.
- Ведьмака она похоже нашла, детишки потом не пропадали, но и сами они погибли все - и Мариночка, и два офицера, что с ней были, сопровождали ее, стало быть. Как потом Житомирскому объяснили (он тогда отделом‑то руководил) на деревню, где они заночевали, набрел отряд каких‑то вражин недобитых, вот они до конца и отстреливались, сначала офицеры погибли, а после Мариночка себя вместе с врагами гранатой подорвала. А может и не гранатой, может заклятием каким, она ведь много чего умела, хоть и молодая совсем была.
Раздался топоток, и в руки Кольки ткнулся пухлый альбом с застежками. Аникушка смотрел на него строго, и махал лапками - мол, листай.
Колька открыл фолиант и увидел старинное фото, на котором стоял молоденький офицер, придерживающий шашку, одетый в старинную форму с аксельбантами.
- Валерик Мирошников - прошелестел Тит Титыч - Он в пятнадцатом году погиб, с армией Самсонова был, а как - это мне не ведомо.
Колька листал фотоальбом, смотря на своих предшественников. Они были разные, большей частью молодые, в фуражках, кителях, смешных пиджаках с здоровенными плечами, в беретиках и накидках, но все очень живые.
- Вот Марина - прошептал Тит Титыч - Это она сразу после войны фотографировалась.
На Кольку с полуулыбкой смотрела круглолицая кудрявая девушка, с круглыми глазами и ямочками на щеках. Одета она была в солдатскую форму, на высокой груди, которую не скрывала ни форма, ни фото, у нее висели две медали, видно успела повоевать. По всему было видно, что была она веселая, бойкая и на язык острая.
- Потом таких как она уже не было - печально подытожил призрак - Вика конечно молодец, но до Марины ей ой как далеко. Да и вообще, отдел только к пятидесятому году более - менее по штату выправился.
- А чего так? - Колька закрыл альбом, который тут же у него отобрал Аникушка и куда‑то унес - Чего новых‑то не набрали?
- Так это дело непростое - Тит Титыч укоризненно посмотрел на парня - Поди еще подходящего‑то человека найди.
- Да ладно - Колька махнул рукой - Меня вон сюда по разнарядке отправили и…
Второй валенок врезался ему в лоб.
- За что? - возмутился Колька.
- За дурь - невозмутимо ответил ему Тит Титыч - Сюда так не попадают, стало быть подошел ты отделу. Это не начальство сюда назначает, это отдел выбирает тебя.
Колька снова потер лоб, решил потом уточнить этот момент у Пал Палыча или Германа, показал язык Аникушке, подбиравшему свои валенки, и открыл первое дело, датированное сороковым годом.
Дела оказались интересными, ну, насколько интересными могут быть пожелтевшие от времени справки, отчеты и протоколы. Но надо отметить, что сотрудники сороковых годов были ребятами с стальными нервами, коли писали такие отчеты сразу по горячим следам, Кольке после некоторых прочитанных дел кошмары снились, он после такого не то, что писать что‑то не смог - стаканом бы в рот не попал. Если бы не прогулка в призрачную Москву, он бы и вовсе не поверил, что такое на свете бывает.
- Ровнин у себя? - отвлек Кольку от чтения чей‑то голос.
Он поднял глаза и увидел перед собой развернутое удостоверение, судя по которому в отдел пожаловала городская прокуратура, в лице старшего советника юстиции Кондратьева.
- Точно так - отрапортовал Колька - Наверх и…
- Я знаю - ответил ему Кондратьев и пошел к лестнице.
Колька посмотрел ему вслед, подумав о том, что, наверное, что‑то неладное в городе случилось, коли целый старший советник к Ровнину пришел. И это неладное опять просвистит мимо него. А жаль…
Он погрузился в дело номер 14/19КОВ от 20.06.1941, в процессе которого был обнаружен тщательно замаскировавшийся колдун, знатно вредивший московскому народонаселению не один год и, как это не печально, убитый при задержании. Впрочем, это словосочетание Колька встречал почти во всех делах, судя по всем ребята из сороковых годов особо не церемонились с представителями темной стороны. 'Время такое было, наверное' - рассудил смекалистый парень.
За этим увлекательным делом он чуть не пропустил уход Кондратьева, тот, кивнув ему, уже стоял у двери.
- Ты новенький тут? - спросил старший советник, натягивая перчатки.
- Так точно - ответил, встав со стула Колька.
- И как тебе тут? - без улыбки поинтересовался Кондратьев.
Колька несколько секунд помедлил, а после сказал честно -
- Необычно. Меня такому не учили в школе милиции.
Кондратьев понимающе кивнул и вышел из здания.
Колька посмотрел ему вслед и снова углубился в дело, в котором осталось еще несколько непрочитанных документов.
Через некоторое время на лестнице послышались шаги - со второго этажа спускались сотрудники отдела, о чем‑то переговариваясь на ходу.
- Совпадения - это удел романистов - послышался голос Ровнина - Я в них не верю.
- Да и так понятно, что это не случайность, но с другой стороны - мы же тогда его так шуганули, что вряд ли он решится… Ну, вы помните - это уже говорил Пал Палыч.
Он, Ровнин, Вика и Герман спустились вниз и стояли около лестницы, причем оперативники и эксперт уже были одеты в верхнюю одежду.
- Помню я все, но факт есть факт - рубанул рукой Ровнин - Но тут и почерк другой. Тот, он расчетливый был, почти год орудовал, а тут сразу пять смертей, одна за другой.
- Значит есть следы - уверенно сказал Вика - Невозможно в этом деле не наследить.
- Все, выдвигайтесь на место - распорядился Ровнин - Все осмотреть, с кем можно поговорить. Явно он не успокоится и если это то, о чем я думаю, то и смерти эта сильно не последние будут.
Колька вздохнул - явно какое‑то дело и абсолютно точно, ну очень интересное. Но не про него, нос не дорос у него еще для таких дел. Колька залез в ящик стола и достал пакет с бутербродами - время обеденное, а он, как известно, по распорядку.
Ровнин услышал шорох, окинул взглядом Кольку, и сказал Пал Палычу -
- И Нифонтова с собой возьми, пора его к операциям привлекать. Засиделся парень на месте.
Колька даже и не понял, что о нем речь, доставая из пакета бутерброд с колбасой.
- Николай, елки - палки, ты едешь с нами или жрать будешь? - рявкнул Пал Палыч - Если да - то пулей одеваться!
Колька на мгновение застыл, а после кинулся к шкафу, где висел его пуховик.
- Пошли - скомандовал Пал Палыч остальным - А то на его метания смотреть больно…
Когда Колька выскочил во двор, натягивая пуховик, у входа уже гудел мотором отдельский микроавтобус, небольшой, но крепенький 'Форд'. Водителя отделу не полагалось, (а может он был и не нужен), и за рулем сидел Герман.
- Сколько вас можно ждать, Николай? - немного надменно сказал Вика, морща носик.
Эксперт по заклинаниям почему‑то недолюбливала Кольку, совершенно непонятно почему - вроде он ей гадостей не делал, денег у нее не занимал и даже шуток пошлых ей не говорил. Да и вообще никаких не говорил, робея только при одном ее виде, видимо потому, что парень Колька был самокритичный, и по его мнению, до такой красавицы ему было как до луны на тракторе. Не то, чтобы Колька себя в грош не ставил, а просто очень уж она умная да красивая была, у него‑то девчонки попроще были всегда.
- Я ж быстро - пропыхтел он - Я ж не знал!
- 'Я ж, я ж' - передразнила его Вика - А если война? А если враг нападет?
- Какая война? - пробурчал Колька - С кем? Чего вы опять…
Вика мотнула головой, как бы предлагая всем полюбоваться на это чудо чудное, но Пал Палыч только погрозил ей пальцем, а Герман уже выруливал со двора.
- Так, подытожим - Пал Палыч обвел соратников взглядом - Ну, и Николая в курс дела введем, он‑то вообще не знает, о чем речь идет.
- Паша, ты полагаешь, что он вообще хоть что‑то знает? - деланно удивилась Вика - Ты ему льстишь.
- Вика, да ты никак на нашего юного друга глаз положила? - хихикнул Герман с переднего сиденья - Вот не ожидал!
Колька внезапно ощутил тоску по уютному столу в дежурке, там было поспокойней, чем здесь.
- Чтоооо! - взвилась Вика, ударилась головой о потолок микроавтобуса, чертыхнулась, и, надув губы, стала демонстративно смотреть в окно.
- Герман, я тоже это заметил, но не фокусировал на этом внимание - мягко пожурил водителя Пал Палыч - За этим было забавно наблюдать, а ты все испортил. Тьфу на тебя!
- Ну, извини - в голосе Германа было все, что угодно, кроме раскаяния - Лучше еще раз изложи то, что Ровнину прокурорский рассказал.
Как выяснилось из рассказа Пал Палыча, этот Кондратьев был старым приятелем Ровнина, и попутно координатором отдела со стороны прокуратуры. Колька уже понял, что в каждом из ведомств МВД был такой человек, который сообщал Ровнину о всех необычных вещах, проходивших по их линии, и таким образом отдел никогда не сидел без работы.
Вот и сегодня Кондратьев пришел в отдел с одним из таких условно - непонятных происшествий. В одном из окраинных районов Москвы, а именно в Ховрино, ни с того, ни с сего, свели счеты с жизнью сразу пятеро человек, причем между собой никак не связанных, не алкоголиков, ни сумасшедших, в общем - вполне себе нормальных граждан. И что самое странное - все это случилось в течении двух недель, и все они жили в одном доме, в большой одноподъездной башне. Способы самоубийств были разные - кто сиганул из окна, кто повесился, а молоденькая совсем девушка попросту вскрыла себе вены, и при всем этом факт того, это именно самоубийства, никаких сомнений не вызывал.
Прокуратура на пару с сыскарями проверили все мало - мальски значимые версии - секты, черных риэлторов, еще что‑то - пусто и глухо. Более того - все эти люди даже были толком друг с другом незнакомы - максимум здоровались, встречаясь в лифте, да и то не факт, народ нынче пошел неприветливый, и соседей‑то по собственной площадке в лицо зачастую не знает.
Но не сам факт столь странных самоубийств заставил Ровнина срочно высылать туда группу, а то, что случилось несколько лет назад. Тогда там же, в Ховрино, был аналогичный случай. В одном из домов началась такая же цепочка самоубийств, правда не столь скоротечных - тогда это длилось почти год, но и жертв было кудп больше - около десяти. Может оно бы и дальше продолжалось, но у кого‑то хватило ума подключить отдел, и Катя Жильцова, тогдашний эксперт, довольно быстро обнаружила след заклинания, но след - не преступник, его в машину не затолкаешь. А вот злодей оказался расчетливый, хитрый и явно сведущий в магии, причем черной, чернее некуда. Он забирал жизненную силу самоубийц, а это страшное и очень скверное дело, а еще большую поганость придавало ему то, что он же и доводил людей до этого греха.
- А это как же такое возможно? - удивился Колька.
- Возможно, Николай, почти все - Пал Палыч вздохнул - Вопрос, как это все пресечь.
След заклинания, который увидела Жильцова, в результате толком никуда и не привел - был он старый, и терялся за пределами квартиры последнего по времени самоубийцы. Не худо было бы посадить засаду - но где ждать этого колдуна - неясно, дом был многоподъездный, да и сколько по времени - тоже непонятно. Но и так это дело оставлять нельзя было, и тогда Ровнин принял решение использовать один из артефактов, хранящихся в отделе.