Зоркий служитель углядел мальчика с пирожком и спикировал на жертву, как достойный продолжатель традиций "наводящего ужас" грифона:
- Сказано же - нельзя! - он выдрал недоеденный пирожок из рук оторопевшего нарушителя. - Опасно для жизни!
Пацан ошалело заморгал и торопливо сбежал, вытирая замасленные ладони о штаны. Пожилой служитель перевел гневный взгляд на Яна, не усмотрев в его руках опасных для жизни печеных изделий, смягчился:
- Вы что-то хотели?
- Я ищу Авана Бугга. Он сотрудник музея.
- Вам прямо, две лестницы вверх, одна вниз, через Перепелячью башню до Гнилой, там увидите, - служитель неопределенно махнул рукой, а сам засеменил к выходу, держа пирожок с осторожностью сапера, несущего гранату без чеки.
* * *
Теперь понятно, почему Пьетр не пожелал снова соваться в Замок. Словно перейдя невидимую, но отчетливую границу, Ян вдруг ощутил, как на него обрушилась странная тревога. Все, вроде бы, то же самое. Даже посетители прежние, бестолково бродят по переходам. Ну, разве что их стало заметно меньше, все сбились в стайки, и одиночек нет совсем. Но беспокойство не отпускало. Хуже того, оно разрасталось, растекаясь, словно отравленная кровь по жилам. Стало душно, воздух сгустился и почернел…
- Вам плохо? - обернулось чье-то участливое лицо.
Ян не слишком вежливо отмахнулся, грубо оттолкнув доброхота, и устремился прочь из полутемного зала, к свету, словно ошалевший мотылек. Вверх, по ближайшей лестнице… Рассохшаяся дверь поддалась тяжело, скрипнув коваными железными петлями. Солнце ударило в глаза. Рванувший навстречу ветер нес запах реки и бензина.
Несколько минут Ян стоял, судорожно вцепившись в каменный зубец барьера, огораживающего смотровую площадку башни, и пытался отдышаться. Даже здесь, наверху ощущение катастрофы, кромешного гибельного ужаса отпускало с трудом. Смотреть за спину не хотелось. Казалось, что вместо древних, незыблемых стен там обнаружится насквозь прогоревший остов, готовый рухнуть от малейшего дуновения.
…Снова скрипнула дверь, впуская хихикающую парочку подростков. Краем уха Ян слышал, как они разочарованно шушукаются: "…Ну вот, откуда его принесло, никто ж сюда не ходит?.. Пойдем лучше на северную башню?.. Там ветер!.."
А это которая из башен? Если судить по высоте и ракурсу, то скорее всего Мышиная. Щели кладки забились землей и там белели мышьи розы - размером с ноготь, исключительно колючие цветки.
Внизу рассыпался Старый город, откатившийся от подножия замка на безопасное расстояние. Маячила пузатая Колокольня, вздымал зубчатый свод Четырехглавый Дворец, с севера на восток текла река Серебряна, перехваченная скобой большого моста. Почти сразу за большим мостом река раздваивалась, огибая длинный, вытянутый остров. К основной части Старого города его пришивали стежки четырех мостов поменьше. Правда, один из них, знаменитый Звериный, недавно лопнул… Ян вздохнул, отводя взгляд. На противоположном берегу расползалась до горизонта новая часть Белополя, пригвожденная к набережной длинным шпилем городской Ратуши.
Белополь с высоты птичьего полета напоминал знак бесконечности, в каждой петле которого главенствовали с одной стороны - Замок Тысячи башен, с другой стороны - городская Ратуша, а большой мост схватывал этот бант пряжкой.
"…Да не уйдет он никуда!" - негодовали за спиной все громче. - "Небось, турист, вон как таращится…" Дверь сердито вякнула.
Ну что? Может, тоже пора делом заняться?
Ян с опаской вернулся в стылый полумрак замковых недр… Да, неприятно. Страх ушел, но осталось ощущение болезненной напряженности, будто касаешься гнилого зуба в воспаленной десне. Так и мнится, что сейчас прошьет болью, как током, насквозь. Но какое это все имеет отношение к нему самому?! Да, горелом чувствует беду, но ее уже не отвести. Она уже случилась. И горелом здесь бессилен…
В голове тупо и тяжело пульсировало.
* * *
В округлом зале, занимавшем все поперечное сечение башни, толклось совсем немного людей. Стрельчатые окна наверху пропускали свет строго очерченными потоками, и каждый из них в определенное время суток лучше всего освещал только одну картину на стене. Сейчас это был некий герой в бронзовом шлеме. Но зрители столпились у другого холста, где на небольшом, темном полотне скорчился среди камней угрюмого вида человек. Весьма неприветливая картина. Мало кому нравится, но всегда привлекает внимание.
- А что он делает?
- Душу ищет. Ведьма его душу скрала и запрятала в камнях, а потом сверху замок возвели и тысячу башен, чтобы обмануть того, кто за душой придет.
- Говорят, завладевший душой первого горелома, сможет кого угодно заставить полюбить себя.
- Не душой, а сердцем! Стоит предъявить заколдованное сердце своей пассии, и она не сможет тебя отвергнуть.
- Да оно уж усохло за века, что там предъявлять? - среди любителей легенд всегда находятся скептики. Вот сам факт наличия магии в чьей-то душе или сердце их не беспокоит, а его сохранность - пожалуйста!
- Ой, а я слыхала, что ведьма душу горелома с собой в могилу забрала вместе с кучей сокровищ! Надо только правильно угадать самую первую башню.
- Да тут почитай в каждой что-нибудь сыщется. В одной из башен точно схоронен выкуп за Невезучего герцога.
- А еще где-то по замку скачет золотой олень и летает золотая птица. Птицу нужно ловить на икру лунной рыбы, а чем приманить оленя - не знаю…
Нарисованный человек на старом полотне не желал сокровищ. Он, опустив голову, тяжело опирался на крестовину меча, косо вонзенного между скальными обломками. Безразличный ко всему, погруженный в собственные думы.
- Где-то я такой клинок уже видел.
- У егерей. У них кинжалы похожей формы, только размер меньше. Это традиция.
- Постойте… - кого-то в очередной раз запоздало осенило провести параллели. - Значит, егеря - наследники первого горелома?
- Он был охотником на нечисть. Так что в каком-то смысле - да. Егерям - компактную версию меча, гореломам - проклятие.
- Тоже компактное?
Гурьба посетителей потихоньку переместилась в сторону, изучая остальные картины и обмениваясь новыми способами быстрого обогащения за счет мифических Замковых сокровищ. За спиной усталого владельца меча зыбко и вечно тлел горизонт, обозначая мертворожденное утро. Даже освещенное солнцем, полотно оставалось темным.
Перед картиной задержалась только коротко стриженная девушка, показавшаяся Яну поначалу подростком. Она стояла, сцепив руки за спиной, и уставилась на картину, словно в окно. Не рассматривая полотно, а глядя внутрь. С печальной серьезностью.
- Они не хотят…
- Что? - машинально отреагировал Ян, не сразу сообразив, что девушка просто думает вслух. Но теперь он привлек ее внимание.
- По преданию любой из гореломов может снять свое проклятие, если спустится вниз и вернет свою душу, - девушка посмотрела искоса. - Вы слышали, чтобы кто-нибудь из них пытался это сделать?
Сам не зная с чего, Ян поддался на провокацию:
- Если б все было так просто, то разве остались бы на земле еще гореломы?
- А вы думаете, что каждый из них действительно мечтает снять свое проклятие?
- Любой нормальный человек захотел бы избавиться от такого дара, - Ян вдруг не без удивления осознал, что уклонился от прямого и однозначного ответа.
- Вы считаете их нормальными? - собеседница повернулась, глядела теперь уже прямо и испытующе. Глаза у нее были большие, прозрачные, но темные. Как глубокая вода.
- А вы - нет?
- Думаю тем, кому приходится вести подобный образ жизни, трудно сохранить душевное равновесие.
- У них же нет души… - Ян криво усмехнулся. - И вообще, это всего лишь легенда.
- Зачем гореломам возвращать себе душу? Чтобы позволить себе любить, не опасаясь погубить? Чтобы страдать, как все? Переживать, отчаиваться, верить? Гораздо проще считать это легендой. Избавляет от необходимости что-либо менять.
- Некоторые вещи невозможно изменить или отменить. Даже у обычных людей желание сберечь своих близких часто приводит к несчастьям. Особенно для тех, кого они так берегут.
- По-моему, все равно стоит сражаться за того, кого любишь. Вопреки обстоятельствам и проклятию. И у вас получится защитить его от любых бед. И в первую очередь от себя самого.
- Скажите это родителям, чьи дети умирают в хосписе.
- Я не скажу им это, - строго возразила девушка, резко выпрямившись и окатив Яна еще больше потемневшим взглядом. - Потому что им уже не нужны слова, а еще потому, что им это известно лучше меня. Они ведь не страшатся любить тех, кто обречен.
- Вы либо слишком наивны, либо… - "идиотка" перехватил на выдохе Ян едва не соскользнувшее в раздражении слово.
- Либо? - она чуть приподняла уголок брови. Услышала?
- Вы понятия не имеете о чем говорите.
- Не обижайтесь, но про вас я могу сказать то же самое.
Ян чувствовал, что вскипает. Голова болела все сильнее, а еще эта упрямая пигалица спорит с ним о сущности гореломов. И чего он вообще ввязался в этот дурной разговор?
Светловолосый, мосластый человек в вязаном свитере с кожаными заплатами на локтях, что топтался возле соседней картины и делал в пухлой тетради короткие заметки, уже некоторое время с любопытством прислушивался к разговору и, не выдержав, вмешался:
- А я бы сказал, что это замкнутый круг. Зачем гореломам душа, если они не испытывают неудобств от ее отсутствия? А если они страдают, то значит, душа у них уже есть и ее поиски бессмысленны.
Ян с девушкой переглянулись. Сказанное сбило гневный накал с обеих сторон, ссора угасла, толком не начавшись. Человек в свитере широко улыбнулся, сунул тетрадь под мышку и приблизился:
- Простите, что влез без спросу, но уж больно тема занятая… Вы напрасно считаете, что охотников разгадать тайну башен не находилось. Желающих спускаться вниз, на поиски хватало во все времена. Большинство не душу, конечно, хотели раздобыть, а сокровища. Даже я, грешным делом, не удержался…
- А вы что искали, тайны или сокровища?
- Как историку мне и то, и другое одинаково полезно, - обезоруживающе засмеялся собеседник. - А человеку запасная душа всегда пригодится.
- И как? Успешно?
- Обнаружили много любопытных артефактов, сделали несколько археологических и исторических открытий, но никаких бесхозных душ, увы, не нашли.
- Может, плохо искали?
- Трудно сказать. Всякие были искатели, даже из полицейских… Один молодой человек, по слухам, с ума сошел от разочарования. Но когда лет десять назад произошел несчастный случай, погиб человек, власти закрыли доступ вниз.
- Башен не так уж и много. А Замку много веков. Хотели бы что-то найти - давно нашли, - проворчал Ян несколько разочарованно.
- Дело ведь не в том, что и как искать, - тихо возразила девушка. - А в том, зачем вы это ищете.
Она повернулась и направилась к выходу. Легкая и неброская, удивительно уместная в этих сумрачных покоях, несмотря на джинсы и курточку. Сошедшая со старинной гравюры. Вот-вот растворится в тенях…
- Странная девушка, - произнес блондин, глядя ей вслед. - Часто приходит сюда, постоять возле этой картины. И грустит. Будто больного навещает… Эй, простите! - он взмахнул тетрадью, окликая двинувшегося в противоположную сторону Яна. - Туда посторонним нельзя, это закрытая часть комплекса.
- Мне можно. Я ищу Авана Бугга, он сотрудник Замка.
- Тогда поздравляю, вы его нашли. Чем обязан?
- Я Себастьян Хмельн, - веско произнес Ян. Это не произвело впечатления - мосластый продолжал глазеть вопросительно, похлопывая тетрадью по свободной ладони, поэтому пришлось копаться по карманам в поисках волшебного знака, открывающего все двери. И закрывающего надежду на приятное общение.
Когда-то металлические бляшки с грубой чеканкой подобные Яну носили на шее. Сейчас позволено, и даже рекомендовано, держать их скрытыми.
- Ах, вот оно что… Хмельн! - Бугг медленно заложил выпавший из тетради карандаш на прежнее место. - Понимаю. Да, мне говорили, что вы придете, просто я как-то… Мне казалось, что вы должны быть старше.
Ян нетерпеливо пожал плечами. Бугг недоверчиво прищурился:
- Ведь это вы сломали "волчий лед"? Это же было лет десять назад. Сколько же вам было?
Тринадцать. И вот уже десять лет он пытается забыть об этом, но всегда находится кто-то более памятливый.
- Расскажите мне, что тут у вас произошло, - прервал Ян нового знакомого, может быть слишком бесцеремонно.
- Пройдемте, - Бугг не обиделся. - Здесь неудобно разговаривать…
Чем, интересно, неудобно? К этому моменту никого, кроме них двоих, в зале не осталось.
* * *
Кабинет Авана Бугга располагался не в самих башнях, а в пристройке, втиснутой между двумя соседними. Половина отведена под книжные полки, шкаф и стол, остальное занято хозяйственными стеллажами, уставленными бронзовыми фонарями, глиняными кувшинами, алхимическими ретортами и прочим барахлом.
- Хотите кофе? Нет? А я только им и живу…
Закопченная до угольной черноты турка запузырилась кремовой пенкой. Плотная, ароматная жидкость беззвучно полилась в керамическую, украшенную горгульей кружку с отбитой ручкой. Выпуклые глаза горгульи полыхнули багрянцем, почуяв тепло.
- …вы ведь давно в городе?
- Больше двух лет.
- Ну, тогда особо останавливаться на историческом моменте я не буду…
- Можете его совсем опустить, - вставил Ян, но Бугг благополучно не услышал, поглощенный таинством "первого глотка свежесваренного кофе".
Ева тоже из кофеманов. Ее тоже бесполезно окликать, пока она пару глотков из чашки не сделает.
- Так вот, - Бугг блаженно прижмурил глаза, наслаждаясь напитком. - Замок впервые, что называется, трижды "вздохнул" еще во времена герцога Мирта Ясного. С перерывом в год-два. Жители не вняли предупреждению, но сразу вслед за третьим "вздохом" грянула чума, выкосившая почти весь город. Затем "вздохи" сопровождались нашествием варваров или воинственных соседей. Летописи сохранили упоминания о гражданской резне, голоде, лютых зимах. Короче, случалось всякое…
- Что эти "вздохи" вообще такое?
- Согласно легенде, Замок поставили чародеи, чтоб сторожить зло. Но иногда зло становится неудержимым, и наложенные магами оковы лопаются. Замок предупреждает о грозящей городу беде. Это сопровождается феноменом, который люди по простоте душевной назвали "вздохами"… Ну, вам, наверное, уже объяснили, в чем это выражается.
- Не так, чтобы я понял.
- То, что "вздохи" наносят физический и психический ущерб оказавшимся рядом людям - сущие пустяки по сравнению с тем, что даже после первого "вздоха" резко и в десятки раз возрастает всякая аномальная активность вокруг замка. Верите, но лет пятнадцать назад на весь Белополь приходился один Егерский дозор и едва ли десятка два егерей. Сейчас они занимают целое здание на площади Милосердия, да еще жалуются на нехватку кадров… И не зря жалуются.
- Раньше нечисти было меньше?
- До последнего "вздоха" горожане не то, что про злючки, полумраков или падальщиков не слышали. Вымры слыли большой редкостью… - Бугг рассеянно потер пальцами мордочку горгульи на кружке. Вздохнул с искренней горечью: - Я уж не говорю про то, что нравы среди горожан за последние лет десять испортились.
- Значит, первый всплеск случился лет десять назад?
- Около того.
- А что… из-за чего это вообще происходит?
- Трудно сказать. По одним источникам, все дело в людях, живущих в городе. Мол, они виновны в том, что зло множится. По другим источникам, всегда есть критический эпизод. Вот, скажем, предыдущий "вздох" связали с убийством юной Альбины Влас прямо в Замке.
- Можно подумать, раньше в Замке никого не убивали.
Бугг неопределенно повел плечами в растянутом сером свитере. Тот висел на его скорее мосластых, чем широких плечах, как на вешалке. Крупная вязка смахивала на кольчужные кольца.
- Или рассказывают, как некий молодой человек в поисках то ли сокровищ, то ли ведьминой тайны, спустился слишком глубоко в недра Замка и разбудил там нечто ужасное… Говорят, он вернулся на свет безумцем. А по третьей версии, это случилось из-за того, что в Замке убили горелома.
- Что?
- Вашего предшественника.
- Я слышал об этом, но…
- Не стали вдаваться в подробности? Понимаю.
И что он, собственно, понимает?
- …но горелома убили не в замке, а там, в парке, - Бугг неопределенно махнул рукой. - Так что эта версия мне кажется маловероятной.
Можно подумать, что две предыдущие настолько достоверны, что сомнений не вызывают. Ян устроился поудобнее на жестком кресле. Разговор требовал терпения.
- А сейчас кого-то снова убили?
- Поговаривают, что нынешний маньяк поселился в Замке. Ну тот, про которого в газетах… Это, кстати, возможно. Еще когда погибла девушка, полицейские предполагали, что убийца мог затаиться где-то здесь. Башен много, за всеми не уследишь.
- Нашли кого-то?
- Нет. Зато потеряли бригаду детективов. Иногда мне кажется, что башни сознательно играют в прятки. Людьми.
- Не боитесь?
- Замка? Я привык к нему. А убийца предпочитает хорошеньких девиц. Зачем ему пропахший нафталином и пылью буквоед? - Бугг печально усмехнулся, нехотя поставив чашку на стол.
Помаргивает лампа, словно факел, оживляя тени на грубой кладке и самодельных полках. Сильно пахнет кофе, но еще сильнее - временем. Тем самым, что застывает в древних стенах. С привкусом камня, крови и усталости. Очень хочется наружу. А еще хочется кофе, но теперь уже как-то неудобно просить.
- Что может произойти с городом? - Хватит уже исторических экскурсов, пора переходить ко дню сегодняшнему.
- Трудно сказать. Вряд ли мор, или снова кочевники… Бывали эпизоды, когда обезумевшие горожане тысячами бросались друг на друга, вырезая соседей с чадами и домчадцами. Случались землетрясения. А последнее наводнение? Далеко не буйная река Серебряна разлилась за пару часов. Люди тонули прямо в своих постелях, не успев даже толком проснуться. Или вот, однажды лес за ночь поглотил целый пригород.
- Как лес мог завладеть городом?
- Ну, в хрониках есть упоминание, что горожане и тогдашний Герцог сильно разозлили лесной народ. Белополь, особенно его старая часть, удивительное место. Тут возможно все, даже противоречащее законам природы. Именно поэтому здесь маги построили сторожевую башню, давшую начало Замку.
- И многие в это верят?
- После первого "вздоха" цены на жилье в Старом городе упали в несколько раз.
- Чем могу помочь я? Я не чувствую пока ничего особенного… - Ян задумался, потому что сказанное было не совсем правдой. Пришлось поправиться: - Я не чувствую ничего такого, на что мог бы повлиять.
- Возможно, городские власти от отчаяния обратились к вам, потому что люди волнуются, а что с этим делать никто не знает… Невозможно точно предсказать, откуда придет беда до последнего "вздоха". Замок словно дает горожанам шанс исправить нечто, прежде чем предоставить их своей участи.
- Тогда пусть городские власти обращаются к людям. Мол, живите дружно, любите друг друга, не обижайте ближних, и город обойдет лихая доля.
Кажется, Бугг слегка смутился, покосившись на Яна, и осторожно поинтересовался:
- Э-э… а вы телевизор часто смотрите?