Ничего не оставалось, кроме как отправляться в путь. Пока не развезло дорогу.
Когда он подошел к машине, девушка уже проснулась. Она натянуто улыбнулась, и Лука понял, что Марина по-настоящему напугана ожидаемой поездкой, но пытается держать себя решительно.
- Как бы я хотела перенестись сейчас куда-нибудь, где нет никакой опасности.
"И я бы хотел, девочка. Жаль что невозможно".
Он не стал произносить эти слова вслух, они и так словно висели в воздухе, и лишний раз говорить об этом означало травить попусту душу.
Перед тем как отправляться, Лука выставил машину на относительно ровный участок, по очереди поднял все колеса и надел цепи. Уже почти два года те без толку валялись в багажнике. Но сейчас был как раз тот случай, когда любую неприятность следовало свести к нулю. Это только с виду дорога производила впечатление проходимой. Стоит дождю пойти сильнее, и она раскиснет до неузнаваемости.
Лука засек показания топливного датчика: "Примерно на двести километров хватит". Еще две канистры ждут их в деревне. Если пойдет путем, бензина хватит на то, чтобы выбраться к цивилизации. Он проверил дворники, фары, хотел еще опробовать, работает ли звуковой сигнал, но вовремя передумал - ни к чему было лишний раз привлекать к себе внимание. И только проделав эти манипуляции, способные хоть ненадолго оттянуть начало поездки, посмотрел на Марину и заметил, как тряслись ее руки. Совсем чуть-чуть, но он обратил на это внимание.
- Ну, ладно, можно ехать, - он вложил в эти слова всю уверенность и спокойствие, какие еще оставались.
Направив машину к проезду в расщелине, Лука плавно обогнул пятно догорающего костра, над которым пар стоял уже столбом, и ускорил ход.
Дорога не представлялась такой уж длинной, как тогда, когда он в одиночку добирался к деревне. Пока все складывалось удачно. Они благополучно миновали затяжной спуск. У подножия скал видимость улучшилась. Несколько раз машину водило юзом, особенно, когда автомобиль резво вкатывался в скользкий поворот, но Лука успевал сманеврировать. Вскоре они вышли на прямую.
Мор казался издали огромной черной губкой. Сквозь капли на лобовом стекле хорошо проглядывалась врезающаяся в лес колея дороги - пока еще в меру раскисшая. Но создавалось ощущение, что дождь незаметно усиливался. Во всяком случае, сейчас, когда до леса оставалось километра полтора-два, капли били в стекло гораздо активнее, чем час назад, когда они тронулись в путь.
Когда заехали в лес, началась гроза, и дождь перешел в ливень, за шумом которого не было даже слышно, как работает мотор стеклоочистителя. С отяжелевших ветвей стекали мощные струи, на дороге пузырились лужи, и суровая мгла вставала за несколько метров от машины. Фары не помогали. Спасали редкие всполохи молний.
Перед каждой лужей Лука ускорял "Уазик". Ныряя в очередную порцию грязи, тот возмущенно урчал, виляя то передом, то задом, и забрызгивая стекла комками глины. Под днищем и крыльями отчаянно стучала, разбивалась, плюхала грязь. Лука сосредоточенно крутил руль, стараясь выбирать места потверже, но это была пустая затея. Он целиком положился на автомобиль и держал обороты достаточно высокими, чтобы не застрять в какой-нибудь из глубоких луж.
Он бросил взгляд на часы. Светящиеся зеленым символы дрожали перед глазами, гипнотизируя, и никак не могли перевестись в опознаваемые разумом цифры. Понадобилось время, чтобы понять - они едут уже почти два часа. Осталось совсем немного…
И вдруг Лука услышал возглас Марины. Оцепенение сошло, но поздно. Он кинул взгляд вперед - дорогу перегородил поваленный ствол. Лука затормозил. Машина остановилась не сразу, и сначала проехала юзом и тяжело ударилась колесами в валявшееся посреди огромной лужи дерево. Лука вовремя выжал сцепление - двигатель не заглох. Он подавил желание выбранить себя за оплошность или заругаться на Марину за то, что она не предупредила хотя бы на несколько секунд раньше. Понимал - у нее не было этих секунд. Видимость и без того была ужасная.
Лука включил заднюю передачу и начал пятиться назад. Сперва это удавалось, но постепенно автомобиль стал двигаться все медленнее и медленнее и вскоре остановился, реагируя на обороты двигателя лишь встряхиванием кузова. Ничего не было видно ни в заднее стекло, ни в забрызганные грязью боковые зеркала. Опустив немного свое стекло, Лука высунулся наружу и разглядел, что, двигаясь назад, вывернул руль больше чем надо, и "буханка" во что-то уперлась задним колесом. Он в раздражении включил первую скорость, но машина отказалась двигаться и вперед. Он пытался раскачать автомобиль, дергая взад-вперед, но все четыре колеса, несмотря на цепи, только глубже зарывались в глину.
"Нет, только не это".
Он заглушил двигатель. Гроза уходила в сторону, молнии вспыхивали все реже, а от тех, что изредка сверкали, светлее не становилось. В бардачке Лука нащупал переноску и воткнул ее в гнездо прикуривателя. Лампочка горела не ярко, однако глядеть на нее все равно было неприятно. Оставалось надеяться, что этого света будет достаточно, чтобы отпугнуть тварей, если те окажутся где-то рядом.
- Марина, не смей выходить из машины. Если что - свети.
Она кивнула, схватила переноску, перелезла на его сиденье и дрожащими руками направила в распахнутую водительскую дверь, перемещая луч на вышедшего под дождь Луку.
Первое время он стоял, прислушиваясь. Ноги холодило - он чувствовал, как мерзкая жижа затекает в ботинки. Через несколько секунд он уже был мокрым с головы до ног - от дождя и от грязи. Скользя и цепляясь за ручки дверей, он обошел машину. Так и есть - заднее колесо уперлось в глубокий срез колеи. Если подкопаться, то можно подложить что-нибудь, сдать еще немного назад, а потом все же попробовать раскачать машину. Тогда есть шанс выскочить на травянистый участок и объехать чертово дерево - цепи помогут. "А почему оно, кстати, валяется на дороге?"
Дерево не производило впечатление больного и высохшего - молодой кедр с небольшой кроной. Место излома скрывалось за кустами. Лука снова замер, прислушиваясь. Казалось кто-то скребется совсем рядом, но он тут же сообразил, что это Марина пробирается через салон к заднему стеклу, чтобы лучше светить фонарем.
Лука открыл задние двери, отыскал лопату и снова закрыл кузов. Принялся ковырять глину, откидывая куски в сторону. Холодные струи неприятно стекали с мокрых волос по щекам, за шиворот. "Хорошо, если этим тварям дождь тоже неприятен, и они сейчас отсиживаются где-нибудь". В ту же секунду он пожалел, как бы это неосторожное воспоминание о тварях не оправдалось. А еще не выходило из головы проклятое заваленное дерево. Оно могло пострадать от удара молнии, но кто-то моги и приложить к этому руку.
Лука с удовлетворением оценил свой труд. Теперь следовало наложить хвойных веток, подпихнуть их под колесо и попытаться заехать.
Он выбрался из лужи и направился к ближайшему дереву. Ослабленный расстоянием луч фонарика двигался следом. Лука ломал ветви и бросал их под ноги. Производимый шум мешал ему прислушиваться, поэтому он не сразу понял, что где-то в стороне тоже раздается потрескивание. Лука испуганно замер. Слабый, но отчетливый щелчок раздался откуда-то справа. И снова непонятно - близко или далеко. Лука уже и не решался ломать ветки. Этих могло не хватить, но и быть застигнутым врасплох не хотелось. Он медленно наклонился, собрал ветви в охапку и стал пятиться к машине. Марина угадала его мысли - луч стал больше светить по сторонам, перебрасываясь то правее, то левее.
Лука силился хоть что-нибудь увидеть, но дальние кусты и деревья были погружены в туманную пелену дождя. Показалось, что опять прозвучал щелчок сломанных ветвей, но он не был в этом уверен. В нагромождении ветвей, хвоистых лап всюду мерещились чьи-то головы, руки. От неожиданности Лука вздрогнул, когда уперся спиной в борт "буханки". Глядя по сторонам, он принялся неторопливо запихивать ветви под колесо, проверяя результат наощупь - это следовало делать надежно, чтобы получилось с первого раза
Сделав паузу, Лука снова прислушался. Отдельные щелчки все еще раздавались, и он решил, что это вполне могут трещать отяжелевшие от дождя ветви или что-то в двигателе. "Только не расслабляйся, не нужно выдавать желаемое за действительное", - думал он, все продолжая впихивать ветви под колесо, мечтая побыстрее забраться в салон автомобиля, как будто тот мог защитить от любой угрозы.
Наконец, он засунул последнюю ветку. Убедившись, что все сделано как надо, он направился к своей двери… И задохнулся от ужаса, когда увидел нависшую над ним огромную тень. Крик застрял в горле. Почему Марина ничего не заметила? Теперь уже поздно - ему даже не хватит замаха для удара лопатой.
Но вдруг Лука понял, что это всего-навсего склонившаяся под массой влаги здоровенная шапка хвои.
Было не до смеха - от слабости ноги задрожали, в горле все пересохло в одно мгновение. Он с трудом втащил себя на водительское кресло, захлопнул дверь и, наконец, перевел дух.
- Ты что-то видел? - спросила Марина.
- Нет, показалось, - мотнув головой, он тяжело вздохнул.
Машина медленно и послушно сдала назад. Цепи действительно оказались спасением. За счет дополнительного сцепления автомобиль тронулся назад и пошел легко. Лука смело прибавил газ. Они выскочили из лужи, почти не сбавляя ход. Лука резко выкрутил руль и, включив первую передачу, направил машину на крону поваленного дерева. Судорожно дрогнув, "Уазик" перескочил через кедр, ломая ветви.
Лука заставил себя на время позабыть о чем либо кроме дороги. Только взгляд вперед, понимая, насколько опасной может оказаться непредвиденная остановка. Фары высветили трухлявые обломки других деревьев, но несколько ловких виражей, и автомобиль снова выскочил на дорогу, запрыгал по ней, гоня по обе стороны волны грязи. Одинокие, свисавшие над колеей, ветви хлестали стекло и гулко скребли по крыше.
Дождь не утихал, но стало светлее. Еще через какое-то время показались признаки того, что деревня рядом. Лес стал реже, чаще попадались аккуратные срезы пеньков. А вскоре, на открывшемся впереди пространстве в кисельной густоте дождя они увидели крыши домов.
- Наконец-то, - оборвала молчание Марина.
Казалась невероятной их почти беспрепятственная поездка через лес.
"Неспроста это дерево лежало на дороге, не спроста, - думал Лука. - Как будто кто-то нарочно повалил". И в то же время, несмотря на пережитый страх, опасения пока не оправдывались, и никто не пытался на них напасть. Должно быть, просто кому-то хотелось, чтобы они подольше застряли в лесу, пока не дойдет их очередь, а то и вовсе, чтобы бросили машину. Ведь дерево перегородило путь в самом неприятном месте, в ложбине, куда с дороги стекает вся грязь. Они запросто могли и не выбраться из ловушки…
8. Версия
Теперь экономя топливо, на спуске перед деревней Лука включил "нейтраль" и машина резво покатилась вниз, негромко урча на холостых оборотах. Едва лес расступился, фары успели выхватить из полумрака шнырявшие рядом с домом Фаддея тени, которые тотчас бросились врассыпную. Одна была крупной, на двух ногах и с нею несколько других поменьше.
Какое-то время Лука не решался выйти из машины. Ему казалось, что твари сейчас опомнятся и обязательно вернутся. Уже не оставалось сомнений, зачем они крутились возле дома - ставни были вырваны с петлями, окошки разбиты, из одного торчала мокрая от дождя штора. Лука выставил "буханку" поперек заросшей улицы, нацелил фары в окна.
Велев Марине оставаться в салоне, он подобрался к дому, привстал на завалинку и заглянул внутрь. Вещи были разбросаны, мебель сдвинута или перевернута. Шкаф вообще представлял собой ворох досок и белья. Лука перегнулся и спрыгнул внутрь. И едва не растянулся - на полу, мокром от захлестывающего дождя, валялись разбитые цветочные горшки. В двери на кухню была пробита огромная дыра, в которую можно свободно пролезть. Вероятно, кто-то из тварей проник сюда с улицы, а другие полезли через дверь. Но если дверь была заперта изнутри (для верности щеколда была перетянута веревкой), а людей здесь нет, то куда они делись? Лука вернулся к окошку и позвал Марину.
- В этой комнате лаз в подполье есть?
Из подпола раздался стук и приглушенные неразборчивые голоса.
Лука обшарил доски, выискивая кольцо или ручку. На фоне ярко освещенных фарами стен пол был слишком черен, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. Не сразу он отыскал крышку, а лишь наткнувшись на какой-то предмет, торчавший из пола.
- Сейчас, сейчас! - ответил он зовущим снизу голосам, удивленно поднося этот странный предмет к глазам.
Это был конец открученной дверной петли, рядом валялась отвертка. Он толкнул ее рукой и боковым зрением увидел, как раскатились пятнышками саморезы.
"Значит вот так - сидела тварь и хладнокровно методично выкручивала петлю?"
Этот факт настолько поразил его, что он не сразу отреагировал на повторные крики и стук из подполья. Лука потянул за ручку. Снизу пахнуло сыростью, и по-настоящему родной и немножко сердитый голос спросил:
- Лука, это ты?
- Это я. Ну, вылезайте, вылезайте. Никого здесь нет, - сказал он.
- Да я просто не мог поднять люк, уж больно тяжелый. Подал бы руку, что ли, раззява! - пытался оправдаться Фаддей, пряча тревогу за колкостью фразы. - Я изнутри-то хорошо подперся. Век бы не достали.
Лука решил пока не говорить старику о находке. Не подоспей они вовремя, старик и его старуха точно бы сгинули. Он отпихнул отвертку ногой, загнав ее под диван. Помог выбраться обоим. Свет в комнате неожиданно задрожал, тень мелькнула по стенам, и Лука, державший старика за руку, почувствовал, как Фаддей дрогнул всем телом и едва не ухнул на колени. Бабка Дарья вскрикнула.
Это была Марина. Девушка выбралась из машины и теперь стояла у разбитого окна.
- Ты так деда с бабкой до инфаркта доведешь!
Стрельников помог ей взобраться на подоконник. Он подвел Марину к старикам, и отвернулся - как-то неловко было смотреть на это искреннее проявление чувств, с пролитием слез, бабкиным причитанием и оханьем Фаддея.
- Простите, что я вас бросила.
- Не ругаю я тебя, внученька, - неожиданно теплым голосом произнес Фаддей. - Слава богу, ты жива.
Тут старик отделился от рыдающих женщин, подошел к Стрельникову, и обнял его.
- Спасибо тебе, паря, за внучку.
- Ничего батя. Ты лучше расскажи, как вы тут оборонялись? Не помогли тебе, я вижу, ни ставни, ни двери.
- Это уж точно, - промолвил старик.
Лука вспомнил о машине. Он выскочил на улицу и заглушил мотор. В облаках появились разрывы, и дождь утихал. Но было еще недостаточно светло - примерно так же, как в лесу в разгар пасмурного дня. Значит, твари еще могут вернуться. Лука оставил фары включенными. Взял монтировку, подошел к воротам, отпихнул ногой приоткрытую калитку - во дворе было пусто. Отправился обратно к окнам.
- Дед, я ведь твое ружье потерял! - позвал он.
Фаддей высунулся из окна, скорчив озабоченное лицо:
- Как потерял?
- Вместе с Василием пропало. Да и сами чуть не пропали, - он рассказал все, как было. И про Игната тоже.
- Ничего себе. А насчет ствола я тебя предупреждал!
Лука развел руками. Фаддей покачал головой, но ничего больше не сказал. Стрельников снова пошел во двор, слыша как дед пробирается туда же сквозь избу, сквозь разгромленные комнаты, запинаясь и понося нехорошими словами чью-то мать. Встретившись на крыльце, вместе они пошли к сараю, где хранился второй аккумулятор и генератор, оставленный Виктором. Все было разломано. Из генератора торчали куски проводов, погнутые железки. Батарея была разбита: Лука угодил пальцами в лужицу, ощутив, как больно защипало электролитом раненые пальцы.
Он поспешил на улицу. Так был раздражен, что не успел мгновенно отреагировать на выпад. Из тени сруба выскочила мелкая тварь и бросилась на Луку. Он лишь отпрянул в последний момент, когда Фаддей вороненым прутком монтировки размозжил голову существа.
- Еще одна, - равнодушно отметил старик.
Лука не стал приглядываться. Действительно, это уже не имело особого значения - очередная злобная тварь, не более. Гораздо сильнее беспокоило жжение в пальцах. Он окунул руку в наполненное дождевой водой корыто.
Из-за сарая послышался голос бабки Дарьи.
- Как у вас там?
- Все в порядке! - крикнул дед и тихо добавил: - Хотелось бы, да не так.
И спохватившись, словно память выстрелила ярким пламенем, Фаддей с шумом втянул в себя воздух, как задыхающаяся рыба.
- Слуша-ай, - выдохнул он, наконец, и потянул Стрельникова за собой. Они подошли к пристрою. Лука вспомнил, что вчера поутру туда втащили погибшего Еносия. Он хмыкнул. "Вчера". Казалось, миновала неделя. Однако, его ждало невероятное сообщение.
- Еносий-то исчез, - сказал Фаддей.
- Как исчез? - Лука был озадачен. Как мертвое тело могло исчезнуть?
- Поверь мне. Его там нет. Это я еще вчера вечером увидел. Перед тем как в доме укрыться, захотел проверить - все ли в порядке.
- Полагаешь, твари утащили?
- В том-то и дело, что не утащили. Не могли. Я дверь на замок закрыл.
Лука подергал засов и проверил - цела ли дужка замка. Кроме двери в пристрое были два окошка. Одно покрупнее, другое совсем маленькое - человеку не пролезть. Большое оказалось разбитым, на мокрой траве валялись осколки стекла.
- Кто-то влез и утащил его, чтобы сожрать, - сделал вывод Лука, и тут же был сражен дедовым ответом.
- В том-то и дело, что сюда никто не залазил, - воскликнул Фаддей, - а наоборот. Вылез! Смотри, все осколки снаружи, а внутрь всего два кусочка упали. Я заглядывал. Значит, Еносий сам отсюда вылез.
- Считаешь, он не был мертв?
- А вот этого я понять не могу. Вроде бы и мертвый, - ответил Фаддей.
- Так куда он мог подеваться?
- Разберемся, - ответил старик.
- Какое разберемся? - воскликнул Лука. - Убираться надо отсюда!
- Я никуда не поеду.
- Ты с ума сошел, старик!
- Я прожил здесь всю свою жизнь, здесь ее и кончу. Не поеду. А ты, вот что… Забирай Маринку. Дарью тоже бери, если захочет. И езжайте.
- Нет!
- Я сказал - езжайте!..
- И не подумаю. Только все вместе.
- Ну и дурак!
- Но…
- Все! Я сказал! Пойду заново готовиться к обороне.
- … так же нельзя! - промямлил Лука.
В пустоту. Старик ушел, гремя костылем.
Ну, хорошо, - подумал Стрельников. Завтра тронемся в путь. С утра. Может быть, он еще передумает. Если дождь прекратится, дорога хотя бы подсохнет немного.
Они осмотрели все повреждения в доме и предварительно оценили обстановку. Хуже всего было то, что вышел из строя генератор. Запасной аккумулятор тоже оказался бы кстати, но - увы!
- Если этим тварям пришло в голову сломать генератор и батарею, они могут взяться за автомобиль, и тогда мы все обречены! - уговаривал он старика. - Нам надо уезжать. Туда, где есть люди…
И вдруг он, в который уже раз малодушно подумал о том, что людей они вполне могут больше и не увидеть.
Старик не слушал его и не слышал. Тогда Лука решил показать ему открученную петлю.