© В. Гольдич, И. Оганесова, перевод, 1997
Люди около получаса прятались возле стЪрожки у ворот, передавая друг другу бутылку, а потом, когда в шесть часов вечера сторож отправился отдыхать, крадучись двинулись по дорожке, поглядывая на огромный дом, во всех окнах которого горел теплый свет.
- Вот эта усадьба, - сказал Риордан.
- Проклятье, что ты имеешь в виду, когда говоришь "эта усадьба"? - воскликнул Кейси, а потом тихонько добавил: - Она всю жизнь у нас перед глазами.
- Конечно, - кивнул Келли, - но когда со всех сторон начали подступать Неприятности, усадьба выглядит по-другому. Как игрушка на снегу.
Так всем четырнадцати и казалось - огромный дом-игрушка стоял под медленно кружащимися перышками весеннего вечера.
- Ты принес спички? - спросил Келли.
- Принес ли я… за кого ты меня принимаешь?
- Ну так принес или нет - вот все, что я спрашиваю.
Кейси принялся искать. Когда все карманы оказались вывернутыми наружу, он выругался.
- Нет, не принес.
- Какого черта, - успокоил Нолан. - Там наверняка есть спички. Позаимствуем несколько штук. Пошли.
Когда они оказались на дороге, Тимулти споткнулся и упал.
- Ради Бога, Тимулти, - проворчал Нолан, - где твои романтические чувства? В разгар Большого Пасхального Восстания мы обязаны сделать все как следует. Через многие годы мы хотим войти в пивную и рассказать об Ужасном Большом Пожаре в Усадьбе, разве не так? А если ты будешь сидеть на заднице в снегу, то испортишь всю картину Восстания, разве не так?
Тимулти кивнул, поднялся на ноги, исправив общую картину.
- Я постараюсь помнить о хороших манерах, - обещал он.
- Тс-с! Вот мы и пришли! - воскликнул Риордан.
- Господи, перестань говорить вещи вроде "эта усадьба" и "вот мы и пришли", - заявил Кейси. - Конечно же, мы видим проклятый дом! Что делать дальше?
- Уничтожим его? - неуверенно предложил Мерфи.
- Ба, ты так глуп, что на тебя страшно смотреть, - сказал Кейси. - Конечно, мы его уничтожим, но сначала… чертежи и планы.
- Все казалось таким простым в пивной "У Хикки", - заметил Мерфи. - Мы придем и просто камня на камне не оставим от этой проклятой усадьбы. Если учесть, какая у меня толстая жена, мне просто необходимо с чем-нибудь зверски расправиться.
- Пожалуй, следует постучать в дверь, - вмешался Тимулти, сделав глоток из бутылки, - и спросить разрешения.
- Разрешения! - проворчал Мерфи. - Я бы не доверил тебе даже управление адом - пропащие души никогда бы не начали поджариваться! Надо…
Однако передняя дверь неожиданно распахнулась, заставив его замолчать.
На пороге стоял человек и вглядывался в темноту.
- Послушайте, - донесся негромкий спокойный голос, - не могли бы вы говорить потише. Хозяйка дома прилегла отдохнуть перед вечерней поездкой в Дублин, и…
Мужчины, на которых падал свет, идущий из открытой двери, заморгали, отступили на несколько шагов и сняли шапки.
- Это вы, лорд Килготтен?
- Да, - ответил человек, стоящий в дверях.
- Мы постараемся не шуметь, - обещал дружелюбно улыбающийся Тимулти.
- Просим прощения, ваша светлость, - сказал Кейси.
- Вы очень добры, - ответил его светлость, и дверь аккуратно закрылась.
Все мужчины остались стоять с раскрытыми ртами.
- "Просим прощения, ваша светлость", "мы постараемся не шуметь, ваша светлость"!.. - Кейси хлопнул себя по лбу. - Что мы говорили? Почему никто из нас не ухватился за дверь, пока он здесь стоял?
- Мы были ошарашены, вот почему; он взял нас на испуг, как все сильные мира сего, будь они прокляты. Я хочу сказать, ведь мы ничего не делали, не так ли?
- Однако мы действительно шумели, - признал Тимулти.
- Шумели, черт побери! - взорвался Кейси. - Проклятый лорд ускользнул из наших когтей!
- Тс-с-с, не так громко, - сказал Тимулти.
Кейси понизил голос:
- Давайте осторожно подберемся к двери и…
- Это совсем не обязательно, - заметил Нолан. - Он уже знает, что мы здесь.
- Подберемся к двери, - повторил Кейси, заскрипев зубами, - и взломаем ее…
Дверь снова открылась.
Лорд, словно тихая тень, выглянул и осведомился негромким, терпеливым и хрупким старческим голосом:
- Послушайте, что вы здесь делаете?
- Ну, дело обстоит так, ваша светлость… - начал Кейси и, побледнев, замолчал.
- Мы пришли, - выпалил Мерфи, - мы пришли… сжечь эту усадьбу!
Лорд постоял немного, глядя на снег и собравшихся мужчин, его рука все еще лежала на дверной ручке. Потом закрыл на мгновение глаза, подумал, после короткой борьбы справился с тиком, из-за которого затрепетали веки, и сказал:
- Гм-м, в таком случае вам лучше войти.
Мужчины ответили: хорошо, отлично, годится - и двинулись к дому, но тут Кейси выкрикнул:
- Подождите! - А затем добавил, обращаясь к стоявшему на пороге старику: - Мы войдем, когда будем готовы.
- Очень хорошо, - ответил старик. - Я не стану закрывать дверь, надумаете - входите. Я буду в библиотеке.
Оставив дверь приоткрытой, старик уже собрался уходить, когда Тимулти воскликнул:
- Когда мы надумаем? Господи, когда же мы надумаем больше, чем сейчас? С дороги, Кейси!
И все они взбежали на крыльцо.
Услышав шаги, его светлость снова повернулся к пришедшим; на спокойном лице совсем не было враждебности - так смотрит старая гончая, которая видела множество загнанных лисиц и примерно столько же спасшихся, умела быстро бегать, но теперь, в старости, перешла на медленную, шаркающую походку.
- Пожалуйста, вытирайте ноги, джентльмены.
- Мы вытираем. - И каждый тщательно очистил свои башмаки от глины и снега.
- Сюда, - сказал его светлость и повел их за собой. Бледные, прозрачные глаза лорда были окружены морщинами и мешками, результат многолетнего употребления бренди, а щеки стали красными, как вишневая наливка. - Я принесу вам выпить, и мы подумаем, что можем сделать относительно… как вы выразились… сожжения усадьбы?
- Вы просто воплощение здравого смысла, - признал Тимулти, следуя за лордом Килготгеном в библиотеку, где тот налил всем по стаканчику виски.
- Джентльмены. - Его светлость осторожно опустил свои старые кости в кресло с выгнутой спинкой. - Выпьем.
- Мы отказываемся, - заявил Кейси.
- Отказываемся? - выдохнули все. Выпивка уже была у них в руках.
- То, что мы собираемся учинить, нужно делать на трезвую голову, - сказал Кейси, вздрогнув от взглядов, которые бросали на него его приятели.
- Кого мы здесь слушаем? - поинтересовался Риордан. - Его светлость или Кейси?
Вместо ответа все мужчины выпили виски и закашлялись. Красный цвет мужества сразу проступил на их лицах, которые они обратили к Кейси, чтобы он смог оценить разницу. Кейси мигом опрокинул свой стаканчик, не желая отставать от остальных.
Между тем старик продолжал потягивать виски, и то, как спокойно и непринужденно он это делал, отбросило поджигателей в глубины Дублинского залива, где они начали тонуть. Пока Кейси не сказал:
- Ваша честь, вы слышали о Неприятностях? Я имею в виду не только войну с кайзером за морем, но наши собственные большие Неприятности и Восстание, которое добралось теперь и до нас, до нашего города, нашей пивной, а теперь и до вашей усадьбы?
- Многочисленные тревожные события свидетельствуют, что настали тяжелые времена, - сказал его светлость. - Я полагаю, чему быть, того не миновать. Я хорошо знаю вас всех. Вы на меня работали. Мне кажется, я вам неплохо платил.
- В том нет никаких сомнений, ваша светлость. - Кейси сделал шаг вперед. - Просто "старый порядок меняется", и мы слышали о больших домах в Таре и особняках в Киллашандре, которые были сожжены ради празднования свободы и…
- Чьей свободы? - кротко спросил старик. - Моей? От тягот содержания этого дома, в котором моя жена и я стучим как кости в стакане, или… Ладно, продолжайте. Когда бы вы хотели сжечь усадьбу?
- Если это вас не слишком затруднит, - ответил Тимулти, - то сейчас.
Старик, казалось, еще глубже погрузился в свое кресло.
- О Боже, - пробормотал он.
- Конечно, - быстро сказал Нолан, - если вам неудобно, мы можем прийти позднее…
- Позднее! Это еще что за разговоры? - спросил Кейси.
- Мне ужасно жаль, - сказал старик. - Пожалуйста, разрешите мне объяснить. Леди Килготтен сейчас спит, скоро за нами приедут гости, чтобы отвезти нас в Дублин на пьесу Синджа…
- Чертовски хороший писатель, - заметил Риордан.
- Видел одну из его пьес год назад, - сказал Нолан, и…
- Помолчите! - повысил голос Кейси.
Все примолкли.
Его светлость по-прежнему тихо продолжал:
- В полночь мы планировали дать у нас званый обед на десять персон… Нельзя ли отложить сожжение до завтрашнего вечера, чтобы мы могли подготовиться?
- Нет, - отрезал Кейси.
- Подождем, - сказали все остальные.
- Сожжение - это одно, - заметил Тимулти, - а билеты в театр - совсем другое. Я хочу сказать, что театр там, и было бы ужасно глупо пропустить пьесу и позволить куче еды пропасть. А гости, которые к вам придут? Как их предупредишь?
- Именно об этом я и думал, - сказал его светлость.
- Да, я знаю! - закричал Кейси. Закрыв глаза, он провел ладонями по щекам, челюстям и губам, а потом сжал руки в кулаки и разочарованно отвернулся. - Нельзя откладывать сожжение, такие дела не переносят как вечеринки, черт возьми, так не делают!
- Именно так и делают, если забывают принести спички, - тихонько проговорил Риордан.
Кейси развернулся - казалось, он сейчас ударит Ри-ордана, но потом сообразил, что его приятель сказал правду, и немного остыл.
- Не говоря уже о том, - добавил Нолан, - что миссис - замечательная леди и нуждается в последнем вечере развлечений и отдыхе.
- Вы очень добры, - сказал его светлость, снова наполняя стаканчик гостя.
- Давайте проголосуем, - предложил Нолан.
- Проклятье! - Кейси мрачно посмотрел по сторонам. - Я вижу, что голоса уже подсчитаны. Значит, завтра вечером, черт побери.
- Да благословит вас Бог, - сказал старый лорд Килготтен. - На кухне будет оставлен холодный ужин, вы можете зайти сначала туда, наверное, вам захочется перекусить, поджог - тяжелая работа. Так мы договариваемся на завтрашний вечер, часов на восемь? К тому времени леди Килготтен будет благополучно доставлена в отель в Дублине. Я не хочу, чтобы она раньше времени узнала, что ее дом перестал существовать.
- Господи, вы настоящий христианин, - пробормотал Риордан.
- Ну, не будем грустить, - сказал старик. - Я считаю, что это уже в прошлом, а я никогда не думаю о прошлом. Джентльмены…
Он встал. И, как слепой пастух-святой, вышел в коридор вместе со стадом, которое двинулось вслед за ним.
Уже почти подойдя к двери, лорд Килготтен увидел что-то краем своего усталого глаза. Он повернул назад и в задумчивости остановился перед большим портретом итальянского аристократа.
И чем больше он на него смотрел, тем сильнее становился тик, а его губы начали беззвучно шевелиться.
Наконец Нолан спросил:
- Ваша светлость, в чем дело?
- Я тут подумал… - наконец отозвался- лорд, - вы ведь любите Ирландию, не так ли?
- Видит Бог, да! - сказали все. - Разве нужно спрашивать?
- Как и я, - мягко продолжал старик. - А любите ли вы в ней все, землю и ее наследие?
- Тут тоже не может быть никаких сомнений, - заявили посетители.
- Я беспокоюсь о подобных вещах, - сказал его светлость. - Это портрет кисти Ван Дейка. Очень старый, очень хороший, очень важный и очень дорогой. Это, джентльмены, сокровище национального искусства.
- Ах вот оно что! - сказали все и столпились вокруг.
- О Господи, - проговорил Тимулти, - замечательная работа!
- Сама плоть, - добавил Нолан.
- Обратите внимание, - подал голос Риордан, - как его маленькие глаза следят за тобой, где бы ты ни стоял.
- Поразительно, - согласились все.
И собрались уже двинуться дальше, когда его светлость произнес:
- Вы понимаете, что это сокровище, которое в действительности не может принадлежать мне одному, или вам, а только всем людям, как драгоценное наследие будет потеряно навсегда завтра вечером?
Все разинули рты.
- Спаси нас, Господь, - сказал Тимулти. - Нельзя так поступать!
- Сначала мы вынесем картину из дома, - предложил Риордан.
- Подождите! - закричал Кейси.
- Благодарю вас, - сказал его светлость, - но куда вы ее денете? На открытом воздухе под воздействием ветра, дождя и снега картина быстро погибнет. Может быть, лучше ее сжечь…
- Нет, мы этого не допустим! - воскликнул Тимулти. - Я сам возьму ее домой.
- А когда великие разногласия закончатся, - заключил лорд Килготтен, - вы доставите этот бесценный дар Искусства и Красоты, пришедший к нам из прошлого, в руки нового правительства?
- Э-э… все будет так, как вы говорите, - заверил его светлость Тимулти.
Но Кейси, не сводивший взгляда с большого холста, заявил:
- А сколько эта огромная штука весит?
- Полагаю, - слабым голосом ответил старик, - от семидесяти до ста фунтов.
- Ну и как, черт возьми, мы доставим ее в дом Тимулти? - поинтересовался Кейси.
- Мы с Брэннэхемом отнесем это проклятое сокровище, - ответил Тимулти, - а если потребуется, ты нам поможешь, Нолан.
- Потомки вас отблагодарят, - пообещал его светлость.
Двинулись дальше по коридору, и снова лорд Кил-готген остановился перед двумя картинами.
- Эти полотна, на которых изображены обнаженные женщины…
- Да уж, так оно и есть! - сказали все.
- Принадлежат кисти Ренуара, - закончил старик.
- Значит, их нарисовал французский джентльмен? - спросил Руней. - Если мне будет позволено так выразиться?
- Да уж, так мог нарисовать только француз! - воскликнули все.
- Они стоят несколько тысяч фунтов, - сообщил старик.
- Я не стану с вами спорить, - заявил Нолан, поднимая палец, по которому сердито стукнул Кейси.
- Я… - начал Блинки Уатгс, чьи рыбьи глаза под толстыми стеклами очков были всегда наполнены слезами. - Я готов забрать домой этих французских леди. Думаю, я смогу взять под мышки оба эти произведения искусства и отнести к себе.
- Договорились, - с благодарностью кивнул лорд.
Они подошли к большому пейзажу, на котором были изображены многочисленные люди-чудовища, скачущие и топчущие фрукты и обнимающие роскошных, как дыни, женщин. Все подошли поближе, чтобы прочитать надпись на медной табличке: "Сумерки богов".
- Сумерки, проклятье, - проворчал Руней, - это больше похоже на полдень!
- Я полагаю, - пояснил благородный старик, - здесь скрывается некая ирония - в названии и в самом предмете. Обратите внимание на сверкающее небо и на страшные фигуры, скрывающиеся за облаками. Увлекшись своей вакханалией, боги не замечают, что им грозит гибель.
- Я не вижу, - заявил Блинки Уаггс, - ни церкви, ни священников среди облаков.
- В те времена все было иначе, - заверил его Нолан.
- Я и Тиоухи, - сказал Флэннери, - отнесем этих демонических богов ко мне. Так, Тиоухи?
- Так!
И они пошли дальше по коридору, останавливаясь у каждой следующей картины, словно на экскурсии в музее, и по очереди предлагали свои услуги, чтобы отнести к себе домой сквозь снежную ночь рисунки Дега и Рембрандта или большие картины голландских мастеров, пока не оказались перед скверным портретом, написанным маслом и висевшим в алькове.
- Это мой портрет, - пробормотал старик, - сделанный ее светлостью. Оставьте его здесь, пожалуйста.
- Иными словами, вы хотите, чтобы он сгорел в Большом Пожаре? - удивился Нолан.
- Ну а вот следующая картина… - сказал старик, сделав несколько шагов вперед.
Наконец долгое путешествие завершилось.
- Конечно, - вздохнул лорд Килготтен, - если вы действительно хотите все спасти, то в доме еще есть дюжина уникальных ваз эпохи Мин…
- Их стоит коллекционировать, - заметил Нолан.
- Персидский ковер на полу…
- Мы свернем его и доставим в дублинский музей.
- И изысканная люстра в главной обеденной зале.
- Ее следует спрятать, пока не закончатся Неприятности, - сказал Кейси, который уже изрядно устал.
- Ну что ж, - сказал на прощание старик, пожимая каждому руку. - Может быть, вы начнете прямо сейчас? Хочу заметить, что вам предстоит тяжелая работа - спасти эти сокровища для нации. А мне нужно несколько минут вздремнуть перед тем, как придет время переодеваться.
И старик удалился на второй этаж.
А четырнадцать поджигателей озадаченно наблюдали за тем, как он уходит.
- Кейси, - сказал Блинки Уатте, - в твою маленькую головку не приходила мысль, что только из-за того, что ты забыл спички, нам придется работать всю ночь?
- Господи, где твое чувство эт-тики? - воскликнул Риордан.
- Заткнись, - угрюмо бросил Кейси. - Ладно, Флэннери, ты возьмешься за этот конец "Сумерек богов", а ты, Тиоухи - за дальний, где девушка получает то, что ей нужно. Ха! Поднимайте!
И боги, безумно озираясь, оказались в воздухе.
К семи часам большая часть картин была вынесена из усадьбы и поставлена на снегу; вскоре им предстояло отправиться в разные дома. В семь пятнадцать лорд и леди Килготтен спустились вниз и направились к машине, а Кейси быстро выстроил свою команду так, чтобы леди не увидела, что здесь происходит. Парни приветственно покричали вслед уезжающему автомобилю. Леди Килготтен слабо помахала в ответ рукой.
С семи тридцати до десяти почти все картины по одной или по две были унесены.
Когда осталась последняя, Келли остановился возле темного алькова и с беспокойством взглянул на портрет старого лорда, написанный леди Килготтен. Он содрогнулся, решил проявить гуманность и забрал картину с собой в ночь.
В полночь лорд и леди Килготтен, вернувшись домой с гостями, обнаружили лишь широкие следы, оставленные в снегу, где Флэннери и Тиоухи волокли бесценные "Сумерки богов"; где ворчащий себе под нос Кейси организовал парад Ван Дейка, Рембрандта, Бушара и Пиронезе; последним деловито протрусил Блинки Уатте с двумя набросками Ренуара.
Обед закончился к двум часам. Леди Килготтен отправилась в постель, удовлетворившись объяснением, что все картины одновременно были отправлены на чистку.
В три часа утра лорд Килготтен все еще сидел без сна в библиотеке, среди голых стен, перед потухшим камином, с кашне на худой шее и стаканчиком бренди в слегка дрожащей руке.
Примерно в три пятнадцать тихонько заскрипел паркет, задвигались тени, и, через некоторое время, с шапкой в руках в дверях библиотеки показался Кейси.
- Тс-с-с! - тихонько прошипел он.
Лорд, который немного задремал, резко выпрямился, стараясь прийти в себя.