И вот теперь Адам и Анна оказались в ловушке: Владимир влетел за ними следом, его руки уже тряслись, еле сдерживая огненную силу внутри. Он не хотел никому навредить. Просто так вышло, что только Адам, поглотитель мог помочь. Мог спасти Владимиру жизнь, ведь они считали, что подобные вспышки энергии неминуемо приведут к смерти. Но Адам не сделал этого. Он лишь наблюдал за потугами друга, почти не скрывая своего равнодушия. Анна спряталась за его спиной, выставив перед ними блок, который должен был защитить от удара.
Вилена видела, как пространство между ними вспыхнуло. Как сильнейшая ударная волна разнеслась в стороны, сметая все на своем пути. Слышала, как кричали люди, ощущала запах горящей человеческой плоти. Владимир не мог остановиться. Он знал, что в этот момент погибает его единственная любовь и лучший друг. Но изменить что-либо было невозможно: цепная реакция тянула из него энергию, как мощнейший ураган, не позволяя даже двинуться с места, попытаться сбить огонь, охвативший пышные юбки Анны, ее волосы, ее саму.
Как только Владимир осознал, что сделал с ней, его разум поглотился неописуемым ужасом и болью.
Вилена сидела, согнувшись на кровати, переводя дыхание и подавляя боль. Блуждания в чужом сознании совсем лишили ее сил. Дыхание было тяжелым и беспокойным, а голова словно раскалывалась на части.
– Ты убил ее, ты убил ее… – тихо шептала она самой себе.
Владимир спал в соседней комнате и, скорее всего, ничего не почувствовал. Во всяком случае, Вилена не хотела, чтобы он что-то чувствовал. Вновь. В нем было так много противоречий, что девушка не знала, как относиться к этому человеку. Она никак не могла решить, на чьей стороне ей нужно остаться. Ведь те чувства, которые она ощутила в его подсознании, не были ужасными. Владимир был влюблен.
И будь он обычным человеком, никто бы не погиб. Так стоит ли его винить в этом?
– Конечно, стоит, ведь Денна…
Девушка замолчала, вновь погрузившись в свои мысли.
Дверь резко распахнулась, ударившись о стену, Вилена подскочила на месте, интуитивно выставив энергетический блок перед собой.
Парень стоял на пороге полусогнувшись, из носа на пол падали капли горячей крови, а руки подрагивали при каждом вдохе.
– Не смей больше лезть ко мне в голову! Только попробуй сделать это еще хоть раз!
– И ты тоже подпалишь меня, да?! – Вилена даже не осознавала, что говорит ему. – Ты хотел убить их! Адаму просто повезло, вы тогда не знали, что не можете умереть после совершеннолетия! А вот Ан…
– Не смей произносить ее имя! Заткнись! Закрой рот!
Вилена замолчала, продолжая мысленно выкрикивать обвинения.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, и не пытайся меня судить!
На секунду показалось, что Марк хочет нанести удар, но это напряжение повисло в воздухе, а затем исчезло, впитавшись обратно под его кожу.
– А что еще мне делать, если ты никогда ничего не рассказываешь? Я, черт возьми, пытаюсь понять, почему ты убил столько людей, в том числе Ясмин, которая вообще ни в чем не виновата, но при этом помогаешь мне! Я уже не знаю, что мне сделать, лишь бы оправдать тебя!
– Зачем тебе меня оправдывать? – парень криво ухмыльнулся, вытер дорожку крови с верхней губы, и сжал руку в кулак. – Я не нуждаюсь ни в чьей жалости и сам не жалею себя. Вилена, – он смерил ее настолько сильным взглядом, что девчонка не посмела даже вздохнуть или отвернуться. Она только смотрела в эти глубокие серые глаза, полные такой печали и ярости одновременно, что могли бы поглотить собой целый мир. Совсем недавно Вилена считала этого человека монстром. Но до того как увидела своих родителей на свободе, до того, как узнала, чем именно занимался Владимир. До того, как он не позволил Адаму расправиться с ней.
– Я не убивал Ясмин, – он едва качнул головой из стороны в сторону, а голос вдруг стал мягким и почти заботливым. – Не думай, Ясмин не являла собой пример здравомыслия и доброты. Нет, она тоже была отравлена ложью и безумными идеями, которыми Адам поил нас все это время. И она пошла на это добровольно, потому что тоже мечтала отомстить тебе.
Глава 21
Две недели назад.
Паша проснулся от громкого стука в дверь. В комнате было темно, клеенка, которой временно были забиты пустые оконные рамы, шелестела на ветру.
Стук повторился, и парень устало приподнялся на локтях, все еще бессильный после недавнего боя. Вилена ускользнула из его сна так же стремительно, как и появилась в нем.
"Я пришла попрощаться с тобой…" – ее голос тихо прозвучал в его голове.
Это повторялось каждую ночь. Нет, даже днем, стоило лишь закрыть глаза. Сожаление, мука и безысходность, – яркие пятна этих эмоций ничуть не побледнели, несмотря на то время, что Вилены не было рядом.
"Попрощаться, я пришла попрощаться…"
Паша кое-как нащупал руками обувь, несколько раз наткнувшись на мелкие осколки стекла на полу. С момента взрыва прошла уже неделя, но у парня не было ни времени, ни желания, чтобы заниматься уборкой.
Паша терпеть не мог, когда кто-то приходил сюда без предупреждения, тем более не ожидал, что кто-то рискнет заявиться к нему посреди ночи.
Но он все же открыл дверь. На пороге стояла девушка. В темноте ее волосы казались угольно-черными, а глаза скрывались под густой челкой. Паше не нужно было долго гадать, кто перед ним. Фруктовый аромат ее духов он узнал бы из тысячи других.
Она посмотрела прямо ему в глаза.
– Адам мертв? – ее голос был мягким и спокойным.
– Юнна! – Паша не верил своим глазам, вновь и вновь качая головой из стороны в сторону. – Ты здесь… Кто сказал тебе об этом?
– Никто, я почувствовала сама, – она зашла в комнату, все еще утопающую в разбросанных вещах и сломанной деревянной мебели.
Паша щелкнул выключателем – на потолке зажглась одинокая неяркая лампочка, представившая обстановку во всей красе.
– Говорят, что одна девушка пропала, – продолжила Юнна, огибая завалы. На письменном столе расположилась единственная целая вещица, напоминавшая о бывшей хозяйке комнаты. – Это она?
– Да, – Паша не посмотрел на снимок, только следил за каждым передвижением Юнны. Она казалась все такой же сказочно красивой и умиротворенной, как и всегда. Парню с трудом удалось избавиться от глупых мыслей. – Это моя напарница, Вилена. Ее нет уже несколько дней и… ее разум тоже скрыт. Я не могу попасть к ней голову, сколько ни пытаюсь.
Юнна с сожалением посмотрела на своего друга и наконец решилась обнять его. Она словно провалилась в прошлое, будто никогда и не покидала стен этой школы. Паша совсем не изменился, разве только его синие глаза поблекли, в них больше не было озорства и прыти, к которым так привыкла наставница.
– Мне так не хватало тебя, Пашка, – на глазах Юнны показались слезы радости, – но я никогда бы не подумала, что встречу тебя снова из-за смерти твоего отца. Мне так жаль.
– Перестань, не надо жалеть меня, – парень старался держаться уверенно, но, несмотря на нелюбовь к отцу, его смерть повлияла на Пашу гораздо сильнее, чем он мог предположить. – Спасибо, что вернулась.
Солнце уже занималось на горизонте, когда уставшая после долгого пути Юнна наконец смыла с себя тонну грязи и пыли.
Девушка выдвинулась в путь, как только узнала о случившемся. Новость о нападении на ШЭИз, затем о смерти директора школы и еще нескольких учеников разлетелась очень быстро. Юнна тут же бросила только что полученную работу в центре реабилитации, куда давно планировала устроиться, и без промедления купила билет на ближайший поезд. Но он привез ее только до соседнего города, ШЭИз же располагался на закрытой территории. Сюда не ходили автобусы, а ведущая к нему дорога выглядела так убого, что отбивала желание даже у случайных путешественников воспользоваться ею. Поэтому Юнна решила положиться лишь на собственные силы.
Она бежала несколько часов подряд, сама поражаясь тому, сколько же в ней скопилось энергии. Годы, проведенные в ШЭИзе, научили девушку полностью держать силы под контролем. Настал тот момент, когда Юнна смогла проверить и собственную выносливость, и силу духа. Она почти не отдыхала, останавливалась лишь быстро перекусить и вновь неслась вперед. Подошва кроссовок стерлась на правой ноге уже на подходе к центральной улице города. Только тогда Юнна решилась перейти на шаг. Сердце билось так громко, что едва не оглушало свою хозяйку. Но стоило вновь увидеть Пашу, лучшего друга и соратника, как оно застучало еще сильнее.
Парень принес Юнне стакан горячего чая. До подъема оставалось полтора часа, кухня еще не начала работать.
– Вот, возьми.
Юнна потянулась за чашкой, ее руки дрожали от усталости.
– Что ты имела в виду, когда сказала, что почувствовала смерть Адама?
– Ты ведь знаешь о первородных? – она бросила на парня взгляд небесно-голубых глаз. Добрый и открытый. – Разумеется, особенно если учесть последние события. Я расскажу тебе все до конца.
Она улыбнулась светлой улыбкой ребенка, словно в этой ситуации можно было найти что-то положительное.
– Но это длинная история, так что мы можем отложить этот разговор…
– Нет, нет, продолжай, – Паша растерялся, вспомнив о предстоящих похоронах отца. Парню совершенно не хотелось заниматься подготовкой к такому событию. К счастью, некоторые преподаватели взяли эту обязанность на себя.
– Я знаю, в это будет трудно поверить, но мы с твоим отцом, Паш, почти все детство провели вместе.
Девушка сильнее закуталась в одеяло, некогда принадлежавшее Вилене.
– Ты хочешь сказать, что ты – та самая девушка, которая… Но ты ведь должна быть мертва. Адам сказал мне, что этот урод убил тебя.
– У него почти получилось. Он так боялся остаться один, что пошел на такой шаг. Боялся, что если я сбегу с Адамом, бесконтрольная энергия убьет его. Я слышала о случаях, когда такое действительно происходило, но первородные не могут умереть так просто. У меня был выбор: рассудительный Адам или вспыльчивый Владимир, – Юнна перевела взгляд на фотографию Вилены и ее семьи, затем вновь взглянула на Пашу. Тот казался совершенно потерянным, словно не понимал, что должен чувствовать сейчас. – Я выбрала твоего отца, потому что с ним я чувствовала себя на своем месте. Я знала, что он всегда защитит меня и поддержит, чего я не могла ждать от Владимира, самовлюбленного и эгоистичного, с ним мне пришлось бы все время подчеркивать его уникальность, а я не хотела этого. За это и поплатилась, тот вечер перевернул всю мою жизнь. Почти уничтожил ее. Но я ни секунды не жалела о своем выборе.
Ясные голубые глаза Юнны налились слезами, и она усмехнулась. Ей вовсе не хотелось показывать своему бывшему подопечному собственную слабость. Юнна хотела быть ему примером всегда и во всем. Только вот на душе откуда-то появилась тупая боль, погасить которую можно было лишь одним способом.
Паша крепко обнял подругу, впервые за последние дни испытав умиротворение. Девушка уткнулась лицом в его плечо, наслаждаясь долгожданной поддержкой.
– Я горела, – продолжила Юнна, чуть отстранившись. Синий взгляд парня был насквозь пропитан вниманием и заботой, отчего слова так и лились наружу. – В буквальном смысле. Меня тошнило от собственного запаха. Вся энергия, которую я так берегла для отступления, не принесла никакой пользы. Я чувствовала, как умираю. И я уже мечтала умереть. Казалось, будто прошло всего мгновение, я открыла глаза и осознала, что все еще здесь. Я не могла двигаться и дышала через металлическую трубку, вставленную мне прямо в горло. Но я могла слышать. Мои родители, которые все мое детство так боялись меня, оказались моими спасителями. Они никому не сказали, что я жива. Вместо этого мы сбежали. И после я не слышала ни о Владимире, ни об Адаме. Я думала, они погибли, я даже надеялась, что это так. Но потом я узнала, что кто-то набирает людей. Не обычных людей, а похожих на нас.
– Но я видел тебя на том снимке, который сохранился у моего отца, – все-таки возразил Паша, хотя ему вовсе и не хотелось подвергать слова Юнны сомнению. – Ты совершенно не похожа на ту девушку, ты… другая.
– Верно, не похожа, – она собрала волосы за спиной, открыв шрам, который обрамлял лицо. – Это не моя кожа, не мои глаза, меня переделали…
– В то время еще не было таких возможностей! – Паша взбешенный подскочил с места, принялся мерить комнату быстрыми шагами. Под ноги то и дело попадался всякий хлам. – Зачем ты все это несешь, Юнна? Тебе нравится издеваться надо мной или ты тоже на стороне этого ублюдка и преследуешь свои бредовые цели?
– Я не вру тебе, – девушка смерила напарника серьезным волевым взглядом, словно отключив собственные эмоции. – Да, ты прав, тогда не было. Поэтому больше половины своей жизни, почти сто семьдесят лет, я была изгоем, уродцем, в которого тыкали пальцами, над которым все издевались. Когда мои родители умерли, мне пришлось бежать, – по выражению ее лица было видно, что эти воспоминания тоже причиняли девушке боль. – Жила на улице, иногда меня пускали в ночлежки для бездомных, но долго я там не задерживалась. И оставляла после себя горы трупов… Люди все такие жестокие. Они смеются над теми, кто выглядит хуже их, стараются унизить, и морально, и физически. Вот здесь я была благодарна тому, что во мне есть. Сила никогда не позволяла кому-то причинить мне вред. Даже эти бедняки, поедавшие объедки богачей и не мывшиеся месяцами, считали себя лучше, – девушка ухмыльнулась. – Даже живя хуже бездомных вшивых собак, они думают, что имеют право решать, кто из нас достоин жизни, а кто нет.
Паша молча слушал рассказ подруги, проигрывая в голове сцены чужих воспоминаний. Он ничего не ответил, лишь отвернулся в сторону, чтобы не чувствовать на себе болезненный взгляд Юнны. Парень не хотел показывать своей жалости и непонимания. Он не хотел разочаровывать свою подругу.
– Это было давно, – Юнна поставила пустую чашку на стол, по привычке потянула правый рукав рубашки, пряча кожу. – А вот школа… Экспериментальное изучение энергии, название так и кричало, что пришло время узнать других, объединиться с теми, кто похож на меня. Но прийти сюда было очень страшно. А когда я все же осмелилась, увидела человека, которого все это время считала мертвым.
Девушка заплакала, пытаясь подавить в себе чувства, но они были слишком сильны. Паша оказался первым, кто слышал эту историю.
– Я увидела Адама.
– И не сказала ему, кто ты?
– Я хотела. И я пришла, чтобы вновь быть с ним, но… Адам был счастлив, – Юнна одарила Пашу теплой улыбкой. – У него был ты и любимая женщина. Я не смогла бы все это разрушить.
– Только моя мать давно мертва, а отец всю жизнь пытался сделать из меня того, кем я не являюсь.
Парень бросил взгляд на фотографию Вилены. На снимке она улыбалась искренне, а в темных глазах не было и тени насмешки или презрения, коими она щедро делилась со своим наставником.
– Отец хотел подготовить тебя, – Юнна проследила за чужим взглядом. – Он забрал ее с собой?
– Да, убил моего отца, а ее взял как игрушку. Не удивлюсь, если сейчас он… издевается над ней, – при этой мысли все внутри Паши сжалось от отвращения.
– Он жестокий, – Юнна взяла Пашу за руку, разворачивая его лицом к себе, – но тебе стоит бояться не только этого. Если ему удастся переманить твою подругу на свою сторону, Вилена тоже станет твоим врагом.
– Какой ему прок от этого…
– Власть. Адам долгое время держал ее в своих руках, но теперь его нет. Больше некому наставлять людей, вроде нас, на правильный путь. Владимир захочет занять его место, но явно не для того, чтобы привить ученикам и жителям города необходимые для спокойной жизни навыки. Нет, – Юнна сморщилась от отвращения, – для Владимира люди – всего лишь марионетки, он захочет большей власти. И будь уверен, он сможет ее добиться, если мы не остановим его.
– Он мог бы сразу занять его место, – Паша вновь отстранился. Почему-то прикосновения Юнны заставляли его чувствовать себя паршиво. Перед ним ведь девушка, которую любил Адам, его отец. Имеет ли право Паша испытывать к ней какие-либо чувства? Разве это не аморально?
– Сначала он переманит на свою сторону как можно больше людей. И Вилена, наверняка, далеко не единственная, кто сейчас с ним. Он придет сюда, обязательно. Мы должны быть готовы к этому.
– Но я даже не настоящий поглотитель, – Паша с недоверием и злостью смотрел в безмятежные глаза подруги, пытаясь представить ее прошлый облик, но ничего не получалось. – Что я могу противопоставить Владимиру и Вилене? Если с ней я еще и мог бы справиться, то он… совершенно другой.
– Я помогу тебе. Но ты должен понять, что если Вилена окажется на его стороне, нам придется разобраться и с ней тоже.
– Вилена ни за что не станет на сторону такого урода, тем более после всего, что произошло здесь. Нет, она не такая.
– Как он вас нашел? Расскажи мне о вашей с ним встрече. Вы видели его до того дня? Он угрожал?
– Мы не знали, что за нами наблюдают. Но насколько я понимаю, он следил за Виленой с самого момента ее прибытия сюда.
Глаза Юнны вспыхнули яростью и удивлением.
– И Адам ничего не замечал?!
– Владимир был в чужом теле. Все время, чтобы не выпускать Вилену из виду. Так он сказал нам. Но дольше всего он управлял только Марком.
Услышав имя некогда знакомого мальчишки, Юнна вздрогнула. Она прекрасно помнила его, постоянные стычки между ним и Пашей. Это был полный энергии и баловства мальчишка, и самой Юнне нередко приходилось вытягивать Пашу из передряг, в которые попадали эти двое.
– Он вроде как, посчитал все это игрой. Сказал Вилене, что притворялся ее парнем ради забавы.
При этих словах лицо Паши исказилось отвращением. Воспоминания восхищенного голоса его напарницы, когда она без устали говорила о Марке, всплыли в мыслях такими же яркими, какими были на самом деле..
– Она была влюблена в него? – Паша едва заметно кивнул. Юнна разочарованно поджала губы. – Считай, она уже на его стороне. Поверь мне, я знаю Владимира как никто другой. Он скажет ей любую ложь, лишь бы склонить на свою сторону.
– Но ведь ты же устояла… То есть ты в итоге выбрала моего отца.
– Это была ситуация другого характера, Паш. С одной стороны было зло, с другой – добро. Вилена сейчас в стане врага. Она в любом случае видит только одну сторону монеты. Если чувства не покинули ее после того, как Владимир на ее глазах убил твоего отца и покалечил тебя… Если Владимиру удастся доказать ей необходимость всего, что произошло, мы ее потеряем. Если твоя напарница до сих пор жива, у нее только один путь.
Паша недоверчиво посмотрел на Юнну, но ее глаза не лгали. В них было столько силы, столько горячего желания справедливости, что усомниться в искренности намерений своей наставницы Паша просто не мог.