- Наглеешь, Стас, - констатировал Прохоров, бросив на волхва недобрый взгляд. - Я бы на твоем месте был осмотрительнее. Тем более что "Перун" с сегодняшнего дня распущен, как потенциально опасная для общества организация!
- И кто же его распустил? - тоже нехорошо прищурился Белогор, а про себя подумал: "Зря я от поддержки отказался, сейчас бы ребята ох как пригодились…"
- Вот постановление главного прокурора города Москвы. Ознакомься, - протянул ему бумагу Прохоров.
- Очень интересно, Александр Михайлович! - почти весело сказал Стас, пробежав текст глазами. - И когда же это вы успели под Вологду сгонять?
- Причем тут Вологда?
- Ну, как же! Ведь всему городу известно, что Эдуард Филиппович, он же - генпрокурор столицы, обожает проводить новогодние каникулы под Вологдой, в своем скромном имении на десять гектаров. И пока эти каникулы не кончатся, господина прокурора в Москву калачом не заманишь.
- Послушай теперь меня, мальчишка! - яростно выдохнул Прохоров, подавшись вперед и сжав кулаки. - Ты думаешь, с тобой до сих пор в бирюльки играют?! Ты уже стольким людям ноги оттоптал и глаза намозолил, что жив лишь потому, что я тебя прикрывал! Но на сей раз ты и мне надоел. Твой "Перун" не справился с поставленными задачами, а, следовательно, стал бесполезен. И даже потенциально опасен. Потому приказываю вам, господин Бородин, в течение двадцати четырех часов распустить организацию, как незаконную. В противном случае, к вам будут применены соответствующие санкции. Свободен!
Белогор смерил теперь уже бывшего куратора долгим жестким взглядом.
- "Перун" вам, господин Прохоров, не форточка, и закрыть его какой–то липовой бумажкой не получится. Не вы лампочку вкручивали, не вам и свет гасить! - Он открыл дверцу, шагнул на снег, обернулся: - И настоятельно рекомендую вам воздержаться от непродуманных действий, ответ наш будет адекватным, и за последствия его я не ручаюсь!
Волхв с силой хлопнул дверцей, перешагнул через приходящего в себя водителя и направился к своему джипу. Он не видел и не слышал, как Прохоров за его спиной белыми от ярости губами произнес в микрофон уоки–токи: "Зачистить!"
Едва Стас поравнялся с джипом, как из–за ближних елей высверкнули вспышки выстрелов, протрещала короткая очередь, пули ударили волхва предательски - в спину - и швырнули вперед, за машину. Белогор ничком полетел в снег и исчез. От елей отделились две фигуры, тоже облаченные в зимние комбезы. Семенящим шагом убийцы подобрались к джипу, и один заглянул за него.
- Вижу тело, - глухо произнес он. - Лежит в овраге.
- Проверь, - приказал второй, залезая в джип и запуская двигатель.
- Там снегу метра три!..
- Я сказал, проверь!
Чертыхнувшись, первый полез по склону и сразу провалился едва не по пояс. Уже в голос матерясь, человек вскинул автомат и дал еще одну очередь по цели. Кое–как выбравшись на утоптанную площадку, он буркнул "готов!" и отступил в сторону, так как джип резко дал задний ход и буквально прыгнул в овраг, к своему погибшему хозяину. Немного погодя из оврага, тяжело дыша, выбрался второй убийца. Отряхнулся от снега и проговорил в свой уоки–токи:
- Работа сделана.
- Расчет - в первый банковский день, Марат, - ответил по связи Прохоров и хлопнул своего незадачливого водителя по плечу: - Домой, Ваня!
***
Владимира Генриховича разбудил настойчивый писк мобильника. Директор всегда на ночь ставил на сигнал вызова рингтон "Комар". Мерзкий нудный писк оказался мощным средством побудки.
Владимир Генрихович открыл глаза и несколько секунд приходил в себя, соображая, откуда взялся комар посреди зимы. Наконец мозг определился с источником раздражения, директор сел на постели, покосился на разметавшуюся под теплым покрывалом секретаршу и, схватив с тумбочки мобильник, на цыпочках вышел из спальни в кабинет. Вызов пришел от Сытина.
- Энгельс. Слушаю!
- Извините, шеф, - забубнил начальник оперативного отдела, - я подумал, дело не терпит отлагательства…
- Сейчас три часа ночи, Семен!
- Извините… Но вы сами велели сообщать обо всех ЧП незамедлительно.
- Что еще за ЧП?
- На нашу "пересылку"… э–э, нашу дополнительную базу в Томске совершено нападение!
Директор, пораженный, молчал чуть ли не минуту. Сытин затаил дыхание в ожидании реакции.
- Кто? - наконец выдавил Энгельс.
- Неизвестно…
- Потери?
- Четверо охранников. Повреждения различной степени тяжести. Эспер в этот момент на базе отсутствовал…
- Что–нибудь пропало?
- На первый взгляд - ничего. Но обыск они устроили.
- Кто они - выяснили?
- Выясняем… - начальник оперативного отдела помялся. - Тут другое, Владимир Генрихович. Местные менты дело о пропаже детей завели, наш "санаторий" в пригороде накрыли…
- Дьявол! - взорвался Энгельс, окончательно проснувшись. - Каким образом им это удалось?! Где твоя хваленая конспирация, Сытин? И чем там занимается твой эспер, если ему буквально наступают на пятки?
Теперь замолчал Семен, видимо, лихорадочно соображая, как оправдаться в создавшейся неприятной ситуации. По большому счету крыть было нечем - прокол оказался серьезным. Тем более опасно было выкладывать еще одну плохую новость. Однако, памятуя, что повинную голову меч не сечет, Сытин все же решился идти до конца.
- С эспером мы разберемся в ближайшее время, Владимир Генрихович, - твердо заверил он. - А вот…
- Это в твоих же интересах! Заряди этого сукиного сына, экстрасенса хренова, так, чтобы хоть из–под земли тех налетчиков достал! - жестко перебил Энгельс. - Теперь слушай. Дополнительную базу в Томске немедленно ликвидировать. Как - твое дело. Немедленно! Чтоб комар носа не подточил. Небось, знаешь, чья там недвижимость?..
- В курсе. Но у меня…
- Дальше. Завтра же рассчитать всех тамошних охранников! И чтобы духу их в Томске завтра же не было!.. Потом, кто засветился в "санатории"?
- Аскер Алаев с двумя помощниками. Все трое в допре сидят.
- Что им инкриминируют?
- Вооруженное сопротивление и наркота…
Энгельс слегка расслабился.
- Пес с ними. Сами виноваты… Чем ты меня еще решил порадовать, Семен Денисович?
- Зачищать–то в Томске, Владимир Генрихович, похоже, уже нечего.
- Не понял?!
- Ну… пожар там случился, буквально под утро.
- Ах, тудыть твою растак! - Энгельс оторопело плюхнулся в кресло. - Ты хоть понимаешь, чем это для нас с тобой может закончиться?
- А что я могу…
- Мямля ты, Семен, а не безопасник! А вот я могу тебе сказать, кто поджог совершил.
- Нападавшие пиропатрон заложили?..
- Не–ет! Этот "пиропатрон" сейчас где–то по Томску твоему разлюбезному гуляет! Обиделся мальчик, сильно обиделся…
- Вы думаете, эспера работа?!
- По крайней мере, вывод очевиден. Но это даже нам на руку. Мальчик теперь сам будет искать своих обидчиков и, думаю, найдет их быстрее твоих олухов!
- Да, конечно… Но с ним все–таки придется разобраться. Я еще вот что хотел сказать, Владимир Генрихович…
- Как, это не все твои новости? - Энгельс шумно выдохнул и продолжил: - Выкладывай!
- Э–э, полчаса назад, - медленно и осторожно проговорил Сытин, - на территории теперь уже нашей базы, что под Троицком, система электронного слежения засекла и уничтожила "муху".
Директор нахмурился, соображая, о чем идет речь. Спустя пару секунд до него дошло.
- Твою мать, Семен! Об этом надо было доложить с самого начала, а не мямлить мне тут про обдолбанных охранников!
- Виноват, Владимир Генрихович…
- Да уж конечно - виноват! Откуда взялась эта "муха" на территории, выяснили?
- Мы засекли в полукилометре у шоссе подозрительную машину. К сожалению, она скрылась раньше, чем среагировала группа захвата.
- Ну, естественно, иного я не ожидал! - желчно констатировал Энгельс. - Не ошибусь, если предположу: это были ребятки из "Перуна". Не так ли?
- Д–да… - признал нехотя Сытин. - Мы смогли зафиксировать номер и пробили его по нашей базе… Машина принадлежит научному центру "Юность мира".
- Выводы, Семен Денисович?
- Готовится акция…
- То есть - нападение?
- Ну, необязательно, хотя…
- Брось! Так и скажи лучше: они вычислили нашу базу. Основную и самую надежную, между прочим!.. И что теперь прикажешь делать?
- Отобьемся, Владимир Генрихович, не сомневайтесь… Да у них и людей–то - кот наплакал.
- Вот и отбивайся сам! - решительно заявил Энгельс. - А я немедленно переезжаю в Лапшинку. Как–никак я все–таки директор тамошнего санатория! - Он дал отбой и стремительно вернулся в спальню, включил свет и бросил завозившейся любовнице: - Поднимайся, киса, нам надо срочно перебираться в другое гнездышко!..
***
Когда наверху стихли голоса и звуки моторов, Белогор разрешил себе пошевелиться. Спина болела так, будто по ней несколько раз ударили настоящей булавой. Раньше, в поединках на ристалище Стас неоднократно получал весомые "плюхи" и булавой, и мечом. Тогда на нем были добротные доспехи… и ни разу никто не ударил его в спину.
Теперь же от верной смерти его спас современный "доспех" - кевларовый бронежилет, по наитию одетый под куртку перед самым выездом на встречу с Прохоровым. Оказалось, чутье не подвело!
Бывший куратор решил круто разделаться со своевольным помощником и заранее выставил стрелков. Видимо, их–то и засек Стас при осмотре места переговоров - в хилом перелеске у проселка - да не придал должного значения. Что ж, зато теперь все стало на свои места. Роли четко обозначены: кто свой, кто чужой. Белогор с горечью припомнил предыдущие свидания с Прохоровым. Каким же он был наивным! Верил в лживые слова "доброго" олигарха о его переживаниях за будущее России…
Чертыхаясь сквозь зубы, Стас выбрался из оврага, спасшего его от киллеров. Ясен пень, поленились спуститься и добить контрольным - уж больно глубок и холоден январский снег. Он с грустью посмотрел на наполовину утонувший в овраге джип - без спецтехники машину было не вызволить. Белогор дал себе слово сделать это при первой возможности, но сейчас проблемой номер один конечно же встал вопрос о спасении "Юности мира" и самого "Перуна".
То, что дни клуба сочтены, волхв не сомневался. Такие люди, как Прохоров, слов на ветер не бросают. И единственным преимуществом, да и то на некоторое время, становился факт несомненной "гибели" Стаса Бородина. Этим надо было воспользоваться с максимально возможным эффектом.
Белогор с трудом снова спустился в овраг, добрался до машины и влез внутрь остывшего салона. Рация уоки–токи оказалась на месте - никто из врагов в салон, похоже, не заглядывал. Волхв быстро настроил передатчик на аварийную волну и передал в эфир "три семерки" - личный сигнал о срочной помощи.
Теперь оставалось только ждать. Стас попробовал завести двигатель - не получилось. Тогда он кряхтя выбрался на проселок и принялся ходить туда–обратно по замкнутому маршруту длиной метров двести.
В стороне по шоссе изредка проносились одиночные авто, не замечая одинокой фигуры, маячившей недалеко от обочины. Белогор успел "нарезать" кругов десять, когда со стороны области обозначились фары приближающейся машины, уперлись в знак поворота и… свернули на проселок.
Стас облегченно вздохнул, не взирая на боль, и пошел навстречу огням.
- Куда едем, командир? - поинтересовался Сокол, едва Белогор забрался в дружескую теплоту салона "Мурано" и обменялся молчаливыми рукопожатиями со всеми членами его личного "кулака" - оперативной группы. - В "Юность"?
- Нет, - Стас на секунду задумался, - вези в клуб, на Дубнинскую.
- Так ведь там помещение на ремонт закрыто?
- Вот и хорошо. Нас там никто искать не будет.
- Неужели все так серьезно, Белогор? - тихо спросил Вепрь.
- Ты на мою спину посмотри, там все написано, - невесело пошутил волхв.
Сокол включил освещение салона. Некоторое время все рассматривали темные дырки на куртке командира.
- Кто? - коротко бросил Росомаха.
- Наемник… Ленивый попался - не дострелил. - Белогор осторожно откинулся на спинку сиденья. - Зато теперь я вроде как мертвец, значит, можно и делами заняться неотложными.
- Что собираешься делать, командир? - снова спросил Сокол, выводя джип на трассу.
- По счетам платить, разумеется… И первым в списке значится господин Прохоров Александр Михайлович. Вот к нему завтра и наведаемся!
- Это, случаем, не тот самый Прохоров - депутат, патриот и меценат? - мрачно съязвил Росомаха.
- Тот самый… Только второе и третье определения к нему, похоже, не относятся.
- А ведь он еще и владелец "заводов, машин, пароходов"? - подал голос самый молодой член группы, Олег Буйный по прозвищу Соболь.
- Точно! - поморщился Белогор. - Вот завтра мы его имуществом и займемся.
- Если начнем партизанить, нас быстро вычислят, - с сомнением покачал головой Сокол. - У господина депутата тоже не лохи работают.
- Что предлагаешь?
- Ударить один раз, но по самому больному месту.
- И где же оно, по–твоему?
Какое–то время Сокол молча вел машину по пустынной в этот час трассе, потом изрек:
- Дом.
Теперь помолчал Белогор.
- И что ты предлагаешь сделать с его домом?
- Уничтожить!
- Интересно, как?
- Сымитировать стихийное бедствие - пожар, например…
- Ну, ты даешь, друг! - хмыкнул Росомаха. - Да у этих депутатов знаешь, какие средства безопасности? В том числе и противопожарные?
- Ничего мы поджигать не будем, - жестко оборвал их Стас. - У нас есть более сильное средство, - и он продемонстрировал бойцам флэшку. - Вот это - действительно смертельное оружие против господина Прохорова! План такой: ищем достаточно смелого и безбашенного журналиста, готового уцепиться за сенсацию; одновременно готовим сброс тех же материалов сразу на несколько информационных порталов в Интернете. Они не смогут проконтролировать все доступные каналы, а когда материал пройдет, поздно будет за нами охотиться.
- Согласен, - чуть поколебавшись, кивнул Сокол.
- Хороший план, - поспешил поддакнуть Соболь и покосился на Росомаху.
- Другого все равно нет, - пробурчал тот.
- Я с вами, - откликнулся молчаливый Вепрь.
До бывшего помещения клуба "Перун" добрались без приключений, тихо вскрыли заднюю дверь и проникли внутрь. К счастью, отопление и электричество в здании никто не подумал отключать, поэтому добровольные "мстители" быстро обосновались тут. Одни занялись хозяйством - притащили из джипа прикупленные по дороге продукты, посуду и чайник, а другие развернули на столе в подсобке ноутбук и принялись настраивать беспроводной Интернет.
Уже под утро, когда определились с сайтами и решили, к кому из журналистов нести компромат, поели китайской лапши, и Белогор скомандовал "отбой": всем спать четыре часа. Улеглись кто где, и через минуту отовсюду раздался мощный богатырский храп - молодость взяла свое.
А поутру во входную дверь клуба неожиданно и настойчиво постучали.
Сокол мгновенно подхватился и метнулся на лестницу, к боковому окну, наполовину занавешенному строительной сеткой. Только из этого окна и можно было разглядеть непрошенных гостей.
- Двое, - тихо прокомментировал Сокол подошедшему Белогору. - Один похож на журналиста, второй - интеллигент какой–то, может, геолог?..
- Что нужно геологу в спортклубе? - покрутил головой Стас. - Думай, что говоришь! - Он поглядел в окно. - Скорее, тот, что повыше - бывший военный, или мент. А вот бородач - наверняка журналист.
- На ловца и зверь?
- Все равно. Какого черта они сюда приперлись? Видят же, что клуб закрыт.
- Давай выясним?
- Погоди, есть идея! - Белогор повернулся и быстро направился к черному ходу.
Через минуту Сокол увидел волхва подходящим к визитерам сзади. Однако бородач, похоже, обладал повышенным чутьем, потому что вдруг замер и тут же резко обернулся к Белогору. Что–то в его позе подсказало Соколу, что парень отнюдь не прост и вполне может оказаться серьезным противником. Волхв, видимо, тоже это почувствовал, остановился в пяти шагах от гостей и примирительно вытянул к ним правую руку. Все трое обменялись короткими репликами, которых Сокол не разобрал, затем Белогор улыбнулся и махнул гостям, призывая следовать за ним.
Когда они вошли в клуб через все тот же черный ход, группа в полном составе уже поджидала их в тренировочном зале, уставленном строительными козлами и прочим рабочим инвентарем.
- Познакомьтесь, други, - почти торжественно произнес волхв, придержав гостей за плечи, - это наши нежданные помощники и союзники из Сибири! Дмитрий Котов и Олег Ракитин. Сейчас они нам расскажут, что же привело их в такую даль…
Глава 11
Москва, 3 января, полдень
Ребята из "Перуна" оказались на редкость гостеприимными. Мы с Олегом буквально вломились к ним в клуб, но никто и виду не подал, что недоволен незваным визитом.
Столь поспешный рейд в столицу - целиком моя заслуга. Ракитин, тот еще бюрократ, собирался поначалу подготовиться, по его выражению, к командировке, но я его быстро переубедил, что именно стремительность действий часто приносит желаемый успех. И оказался прав на все сто.
После дружеского завтрака мы с "перуновцами" расселись кружком прямо на матах спортзала, и Белогор предложил:
- Может, поведаете свою историю? Не из любопытства же вы сюда приехали, за тридевять земель?
- Да уж какое любопытство, - хмыкнул Олег. - У меня пятнадцать детей пропало! Киднеппинг, мать его!.. Мы там, правда, тоже не щи хлебали, кое–кого прищучили, кое–что нарыли из доказательств. Но главное - дети! А вот их–то пока не нашли. Но по предварительным выводам, их перебросили куда–то сюда, к вам, в столицу.
- А на нас как вышли?
- Да элементарно, - подключился я. - Горец, то есть Павел Сергеев, которого ты, Стас, попросил навести справки об особняке Прохорова, мой бывший одноклассник и партнер по клубу славянских единоборств. Ну, он меня при встрече и попросил посодействовать.
- Ясно. Но вам просто повезло, что застали нас в клубе. Здание официально закрыто на ремонт уже месяц как.
- Не страшно. Не нашли бы здесь, поехали бы в ваш научный центр. "Юность мира", кажется?
- Интересно, откуда такие сведения? - прищурился Белогор.
- Из базы данных ваших оппонентов, - пожал плечами Ракитин.
- А там не записано, что центр расформировывают, а клуб закрывают?
- Нет… А должно быть?
- Что, так все плохо, Стас? - спросил я и подумал, что действительно мы могли не успеть, промедли хотя бы сутки.
- Ну, пока держимся. И вообще, русские не сдаются!
- Вот только давайте без патетики, - поморщился Ракитин. - Я - сугубый прагматик, циник и педант. И именно благодаря этим качествам, а не вопреки, практически не имею "висяков". У вас есть конкретный план, как прищучить эту долбаную ГПИ?