До вечера было еще далеко, а заняться совершенно нечем. Я включил комп, с часок поработал, набросав план будущей статьи о киднеппинге и даже сделав несколько набросков эпизодов. Потом полазил по Интернету, посетил несколько форумов паранормальщиков, везде задавая один и тот же вопрос: "Что вы думаете о врожденных экстрасенсорных способностях человека?". Конечно, ничего оригинального в таком подходе не было, однако результат мог оказаться как нулевым, так и очень неожиданным, ибо публика на форумах толклась весьма разношерстная, креативная и непредсказуемая. Авось и всплывет что–нибудь интересное?..
Телефон молчал, поэтому примерно к обеду терпение мое лопнуло, и я позвонил Ракитину.
- Привет, сыщик! Есть новости?
- Конечно! - бодро откликнулся он. - К десяти часам чтоб как штык был у нас!
- С чувством собственного достоинства?
- С тортом для тетушки. А еще - с шампанским, ананасом и своей фирменной курочкой "а–ля Котофф"!
- Елы–палы! - только и смог сказать я, поскольку начисто забыл о нашей доброй традиции: к Ракитиным я уже лет десять приходил на Новый год с блюдом собственного сочинения. Куриные ножки и крылышки мариновались в крымской мадере и обжаривались до румяной корочки с толченым чесноком, а потом тушились в течение часа с яблоками и медом.
До назначенного срока оставалось несколько часов, и я сумел уложиться в них со своими приготовлениями. Выспавшийся Грэг активно "помогал" мне, уплетая куриные обрезки и гоняя яблочные шкурки по линолеуму. Нашу веселую суету замечательно дополнял ехидный голос Тимура Шаова, лившийся из динамиков музыкального центра, и как–то постепенно все "паранормальные" проблемы отступили на второй и третий план, давая возможность извилинам в мозгу слегка выпрямиться и расслабиться. Когда, наконец, все было готово, я наполнил чашку Грэга еще одним его любимым блюдом - консервированным тунцом в собственном соку, чмокнул кота в пышные усы и сказал:
- С наступающим тебя Новым годом, котяра! Смотри, чтобы все было тип–топ! Обещаю принести что–нибудь вкусненькое. Пока!
Грэг в ответ прижмурил свои желтые глазищи и лизнул меня в нос - как скрабом обработал! Я захлопнул входную дверь, вызвал лифт и вздохнул: шампанское, ананас, обалденное праздничное блюдо, привлекательный мужик - а оценить по достоинству все это некому! Ракитины не в счет. Дюха - тоже. Маша, конечно, поставила бы высший балл, но ее - увы! - нет. И замены ей тоже нет…
Чувствуя, что градус хорошего настроения начинает быстро понижаться, я не стал дожидаться застрявшего где–то под крышей лифта, а рванул вниз через три ступеньки, держа на отлете сумку с праздничным набором.
***
Дверь мне открыла Алена. Вместе с хозяйкой на лестничную площадку выплеснулась незримая волна праздничных запахов и звуков: ваниль, перец, мандарины, жареное мясо - женский смех, звон посуды, льющаяся вода, шкворчание сковородки, бухтение телевизора.
- С наступающим, Аленка! - Я чмокнул ее в пухлую щечку и вручил традиционную бордовую розу, только что освобожденную от зимней упаковки.
- Здравствуй, Димочка! - Она кокетливо улыбнулась и погладила меня по заросшей щеке. - Только тебя и ждем.
От этого невинного, заботливого жеста мне стало совсем хорошо. Я вручил Алене сумку с гостинцами и сказал:
- "А–ля Котофф" в термопакете, так что можно прямо на стол выставлять.
Алена упорхнула на кухню, а я прошел по коридору к гостиной и остановился на пороге. В дальнем углу сияла разноцветными огоньками елка - настоящая! - распространяя по комнате свежий смолистый дух. Посередине уже был сервирован стол на шесть персон, однако угощение пока отсутствовало. А на широком диване напротив в позе падишаха развалился Андрюха Куваев собственной персоной и с умным видом тыкал в кнопки пульта телевизора, перескакивая с канала на канал.
- Превед, медвед! - рявкнул он, отбрасывая пульт и буквально взмывая в воздух своим могутным телом. Чудом избежав столкновения со столом, Андрей сгреб меня в объятия и сдавил так, что заныли ребра. Я провел прием "вьюн" из арсенала русбоя и, оказавшись у него за спиной, попробовал взять в захват шею Андрюхи. Не тут–то было! Куваев в свою очередь извернулся, и теперь уже я очутился в согнутом положении да еще с вывернутой назад рукой. Но все–таки годы тренировок не пропали даром. Продолжая вынужденный разворот, я другой рукой уперся Андрею в грудь, одновременно ударив пяткой под колено его правой опорной ноги. В результате мы оба грохнулись на пол, причем я оказался сверху. От неожиданности Куваев выпустил мою левую руку из захвата, и теперь уже я, насев, прижал друга лопатками к ковру.
- Сдавайтесь, граф, вы проиграли!
- Так и быть, - пропыхтел Дюха, - твоя взяла.
Я вскочил и помог ему подняться.
- Где это ты так наловчился?
- Да вот, айкидошничаем помаленьку! - довольно ухмыльнулся Куваев. - Между прочим, я сдался только из уважения к этому дому: неохота было мебель тобой ломать.
- Хлопотное это дело, - отпарировал я. - А то приходи после праздников к нам в клуб. Там мебели нет, вот и выясним твои кондиции.
- Заметано! - оскалился Дюха. - А теперь пошли, познакомлю тебя кое с кем.
Мы протопали на кухню. Она была гордостью Ракитиных. Олег сам сделал для кухни все необходимые полочки–шкафчики–тумбочки, причем сконструировал все так, что и без того немалое помещение стало казаться еще больше. Весь правый угол занимал мягкий диванчик, на котором сейчас восседал капитан и любовно нарезал на низком столике перед собой красный репчатый лук тонкими полупрозрачными колечками. У плиты хлопотала над сковородками Алена, а рядом, спиной к нам стояла незнакомая молодая женщина и что–то делала на откидной кухонной полке–столике.
- Ленчик, познакомься, - громко произнес Дюха, - это тот самый Димыч, о котором я тебе рассказывал.
Женщина обернулась, и я понял, что ошибся в оценке ее возраста. Ей было от силы года двадцать три - двадцать четыре. Тонкая, прекрасно сложенная, она даже на каблуках едва бы достала до моего подбородка. "Осиная" талия была перехвачена широким плетеным поясом, отлично гармонировавшим с платьем, также, казалось, сплетенным из легких полосок какой–то блестящей материи. Огромные синие глаза встретились с моими, по–детски пухлые губы приоткрылись.
- Очень приятно! Елена Даниловна Одоевская.
- Дмитрий Алексеевич Котов, собственной персоной! - не удержался я и пристукнул пятками. Почему–то неудержимо захотелось увидеть, как улыбаются эти очаровательные губки.
Но губки лишь слегка приподняли свои уголки, а в синеве глаз не промелькнуло ни искорки любопытства. Однако я не собирался сдаваться.
- К вашим услугам, мадемуазель!
- И что же умеет господин Котов?
- Всё!
- Ну, тогда порежьте хлеб.
Мне вручили большой нож с волнистым лезвием и благоухающую буханку свежего "Бородинского". Я оглянулся через плечо: Дюха, как всегда, испарился. Он терпеть не мог "кухонного рабства", по его собственному выражению, предпочитая оценивать результаты чужого труда за столом. Я воспрял духом, положил буханку на стол и объявил:
- Резать хлеб ножом - вчерашний день!
Как я и ожидал, обе женщины тут же обернулись и уставились на меня. Отложив нож, я жестом фокусника извлек из нагрудного кармана рубашки пятитысячную купюру, разгладил ее между пальцев, а затем серией молниеносных движений порезал половину буханки хлеба на аккуратные тонкие ломтики.
- Браво, Димочка! - хлопнула в ладоши Алена.
- Господин Котов работает в цирке? - прищурилась Одоевская.
- Димыч просто любит производить впечатление на красивых женщин, - ухмыляясь, пояснил Олег, раскладывая порезанный лук на ломтиках селедки. - А вообще–то он у нас журналист.
Пару секунд Одоевская разглядывала наши улыбающиеся физиономии, потом подхватила левой рукой со стола большое яблоко, подбросила его, а правой с зажатым в ней небольшим ножом сделала несколько стремительных взмахов. В следующее мгновение яблоко снова было у нее в левой руке. С легкой улыбкой на сей раз девушка разжала пальцы, и яблоко распалось на шесть почти равных долек!
- Мои поздравления, миледи! - искренне поклонился я: "Ни фига себе у Дюхи подружки пошли! Где же она так наловчилась? А на вид и не подумаешь?.."
- Если не ошибаюсь, вы применили технику синто?4 - прищурилась Лена, протягивая мне дольку фрукта.
- Не совсем. А вы продемонстрировали отличное владение школой иайдо5, - отпарировал я, надкусывая яблоко. - Так кто же вы на самом деле, Елена Даниловна?
- Ребята, может, вам уже на ринг пора? - ехидно поинтересовался Олег. Покряхтывая, он выбрался из–за столика, поднял перед собой блюдо с разукрашенной селедкой и двинулся из кухни, пройдя между нами.
- Действительно. Чего это вы раздухарились? - спохватилась Алена. - Ну–ка, займитесь общественно–полезным делом! - и она быстренько вручила нам по полной салатнице, а мне еще и корзинку с хлебом.
- На самом деле я - собкор еженедельника "Сибирь", - заговорщицки шепнула мне на ухо Лена, проходя мимо танцующей походкой. Я невольно задержался в дверях, любуясь ее грацией: "Пантера! Вылитая Багира…"
Едва мы вошли в гостиную, снова разлегшийся на диване Куваев заявил скорбным голосом:
- Наконец–то явились! Все меня бросили! Никому не нужен старый лысый программист!..
- Неправда, Андрюшенька, - неожиданно проворковала Лена и, водрузив на стол салатницу, мгновенно очутилась возле Дюхи. Она прильнула к нему, положила голову на его могучее плечо, и Куваев буквально сомлел на моих глазах. - Ты самый лучший в мире программист! А еще - прекрасный рассказчик… - продолжала девушка нежным голоском.
- Да, Андрюха, ты же вроде бы куда–то ездил? - заинтересовался Ракитин, не спеша расставляя на столе бутылки с напитками и пакеты с соком.
- Я, Олежек, был, можно сказать, на самом краю света! - с готовностью начал Куваев, прижимая к себе миниатюрную подружку. - Обитаемого света. Собственно, дальше страны Аотеароа лежит только Антарктида, а на ней, как известно, никто постоянно не проживает.
- Красивое название! - воскликнула, входя в гостиную, Алена. Она поставила в центр стола блюдо со своими фирменными рулетиками из баклажанов и сделала приглашающий жест: - Прошу занять свои места, дамы и господа! Праздник начинается!
За столом я оказался как раз напротив Одоевской. Эта женщина интересовала меня все больше и больше, но - увы! - я ее, видимо, не заинтересовал совсем. Леночка буквально тонула в объятиях Андрюхи, ловила каждое его слово, подливала вино в его бокал, подкладывала в тарелку самые аппетитные кусочки. Куваев же закатывал глаза, чмокал подругу в пунцовую щечку и болтал без умолку.
Надо отдать ему должное, рассказывать Дюха умел. При этом еще и успевал выпивать и закусывать.
- И вот едем мы с Питом на его ферму, а вокруг - сплошной дикий лес. В Новой Зеландии вообще очень много дикой природы. Они там все на ней повернуты. Представьте только: вся страна размером… ну, скажем, с Белоруссию, при этом населения в ней в два раза меньше, а четверть территории - сплошные национальные парки, заповедники, заказники и прочая. А если учесть, что в городах живет большая часть населения, то и получается, что страна–то безлюдная, почти как у нас, в Сибири.
- Ты что, справочник туриста наизусть выучил? - попытался поддеть его я.
- Это, Димыч, так сказать, необходимые вводные сведения, - Андрюха назидательно помахал вилкой, - чтобы была понятной обстановка, в которой со мной и произошло самое настоящее приключение.
- Та–ак, братцы, - поднялся Олег, - по моим часам уже половина двенадцатого, потому на правах хозяина настоятельно рекомендую наполнить рюмки. Обычай требует с уважением проводить старый год, чтобы не обижался на нас и зла не таил.
Никто не возражал. С дружным перезвоном сошлись над столом пять хрустальных сосудов с золотистым токайским вином. Лишь один, шестой, остался стоять на столе рядом с чистым прибором. Это тоже была давняя традиция нашей компании. Стол всегда сервировали на шесть персон, и шестое место предназначалось для Случайного Гостя. Им мог стать кто угодно. Три года назад, например, Случайной Гостьей стала Мария…
Мысль о Маше вернула меня к действительности. Я вдруг осознал, что невольно сравниваю всех знакомых женщин с ней, что пытаюсь найти не замену ей, а ее саму! Снова!.. Вот и на Дюхину подругу я смотрел точно также. И хотя внешне она была совсем не похожа на Машу, но что–то в голосе Лены, ее манерах, взгляде постоянно напоминало Марию. И это было тяжело выносить. Тем более что Одоевская меня откровенно игнорировала.
Чтобы хоть как–то отвлечься от минорного настроя, я стал прислушиваться к Андрюхиной болтовне.
- Короче, Пит мне говорит, мол, эта птица - наш национальный символ, она находится под защитой государства, и охотиться на нее категорически запрещено! А я ему объясняю, мол, никто и не охотится, я только рассмотреть ее поближе хочу, и сразу отпущу. Кое–как его уговорил! И вот мы свернули с трассы на вовсе уж какую–то просеку или тропу. Проехали еще пару километров, Пит остановил машину и вышел. Начал приглядываться к чему–то, потом говорит: иди, мол, вот по этой тропке, через полмили увидишь поляну с высокой травой, там еще ручей бежит. Заляжешь в траве и подождешь. А я тут, мол, покурю. Если повезет, увидишь киви совсем близко.
- Киви же, по–моему, ночные птицы? - снова не удержался я. - Как же ты собирался его ловить в темноте?
- Кто сказал, что ловить? - на голубом глазу отпарировал Дюха. - Только посмотреть поближе! У меня ноктовизор был…
- Ну, ты прямо Даррелл!
- А то!.. Короче, когда я на эту поляну–то вышел, солнце уже за лесом скрылось. А сумерки там, ребята, не серые, как у нас, а синие! И вот эта синева, словно из земли, проступила, поднялась этак над травой. Лежу я, значит, башкой верчу, слушаю. В лесу ведь тишины не бывает, сами знаете: там стукнет, тут скрипнет, шорохи, вздохи, стрекот… А действует, будто гипноз. Чувствую, совсем засыпаю. И тут вдруг слышу: шуршит кто–то по траве. Основательно шуршит, и в сторону ручья. Я, значит, пополз туда, на звук, потом ноктовизор включил - красотища! Все вокруг переливается, сверкает от черного до салатового!..
- Что ж тут красивого? - хмыкнул Олег, подкладывая себе салата из креветок. - Чума зеленая!..
- Бегемот! - отмахнулся Дюха, не выходя из образа. - Смотрю я, впереди большое пятно - какой–то теплый округлый объект, с короткими ногами. Ну, думаю, вот она - киви, легенда природы! Ка–ак прыгну на нее - цоп!.. А она как заблажит, аж уши заложило. Потом ка–ак даст мне по уху!..
При этих словах мы все дружно покатились со смеху.
- Ну, ты даешь, Андрюха! - с трудом проговорил Ракитин. - Тебе бы романы сочинять, Димыча точно за пояс заткнешь!
- Да не вру я! - вдруг обиделся Куваев. - Просто это не киви оказалась, а туземка. Девчонка за водой пришла, присела у ручья, а тут я на нее…
Новый взрыв хохота заглушил его последние слова. У меня аж слезы на глазах выступили. Отсмеявшись, Олег предложил:
- Давайте выпьем за дружбу народов! А Андрюхе пожелаем дальнейших успехов в ловле женщин голыми руками!
Настроение у всех заметно улучшилось, по крайней мере у меня. Даже аппетит появился, и я приналег на свой любимый салат "Черепашка" с курицей, яблоками и грецкими орехами.
- Это еще что! - приободрился Куваев. - Я вам сейчас расскажу, как настоящий меч орка там нашел…
- Орка?!
- Ну да. Пит меня свозил на места съемок "Властелина колец", и я…
- Пять минут до Нового года! - прервала его Алена, внося в комнату чашу для пунша, заполненную кусочками ананаса. - Ребята, открывайте шампанское!
Мы с Олегом взяли из ведра со льдом по бутылке "Абрау–Дюрсо" и дружно "пальнули" пробками в потолок. Опростав содержимое в чашу, Алена принялась разливать его специальным черпаком по бокалам. Ударили в телевизоре куранты, прозвенел хрусталь: "С Новым годом!"
И тут вдруг радостную атмосферу прорезала неприятная трель звонка. Ракитин отставил бокал и вышел в прихожую. Мы с Аленой обменялись быстрыми понимающими взглядами: такие звонки были не в диковинку. Почему–то сразу подумалось, что это не поздравление. И я оказался прав.
Олег вернулся в гостиную с озабоченным лицом.
- Ребята, вам придется праздновать дальше без меня.
- Что–то случилось? - тревожно спросил Куваев.
- У меня на работе все время что–то случается, - мрачно пошутил Ракитин и добавил, повернувшись к Алене: - Я позвоню тебе…
Та молча кивнула. Олег вышел в коридор. Тогда я тоже принял решение и встал.
- Поеду–ка я с ним, подстрахую, ежели что.
- А как же горячее, Димочка? - почти жалобно сказала Алена.
- Оставь нам по порции, - улыбнулся я и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
На самом деле я не знал, как поступить. По–хорошему надо было остаться, поддержать Алену, но я не мог заставить себя сидеть и наблюдать, как милуются эти "голубки" напротив меня. Мне нужно было отвлечься, развеяться. Поэтому я догнал Ракитина в дверях и молча вышел вместе с ним из квартиры.
Также молча мы спустились вниз и потопали к стоянке.
***
Поездка по ночному городу сама по себе интересна. Ты как бы оказываешься вне времени и пространства - сторонний наблюдатель. Вся жизнь продолжается внутри зданий, а улицы становятся пустыми, не принадлежащими домам. Мне всегда представлялось, будто я некий пришелец, пытающийся изучать чужую жизнь сквозь невидимую, но реальную мембрану, отделяющую живой мир от неживого. Или еще: люди ушли, а мир остался.
Но праздничный ночной город - совсем другое дело. Особенно в Новый год. Тут, наверное, все наоборот. Вся жизнь перемещается на улицы, не взирая на холод, темноту и сугробы. Улицы расцветают тысячами фейерверочных букетов, толпы радостно–счастливых горожан, все становятся братьями и сестрами, закадычными друзьями. Смех, шутки, выстрелы шампанского, петарды, серпантин, улыбки, сияющие глаза. Но только одну ночь…
Ракитин вел машину в своем привычном стиле: не замечая перекрестков и светофоров, большинство которых, к счастью, переключили на мигающий желтый. Поэтому до управления криминальной милиции мы добрались буквально за пять минут.
Коридоры этого старинного здания были пусты и неприветливы, потолочные плафоны горели через один, шаги эхом раскатывались под потолком. Но в дежурной части оказалось довольно оживленно.
В просторной, залитой светом комнате, уставленной по периметру конторскими столами, было шумно и накурено. Я терпеть не могу прокуренных помещений, поэтому сразу полез за сигаретами. Лучше уж присоединиться к сей вредной привычке, чем нюхать табачный перегар.
Прямо напротив двери у стола дежурного опера сидели двое - пожилой мужчина и мальчик, оба одетые в какие–то обноски явно с чужого плеча. Но лишь подойдя ближе, я понял, что сигаретный дым может работать и как отдушка. От обоих задержанных несло таким амбре, что даже меня, небрезгливого по натуре, невольно передернуло. А Ракитин так и вовсе отшатнулся и тоже поспешно вытащил пачку "Кэмел".
- Ну, что тут у вас? - хмуро спросил он, закуривая.
- Да вот, товарищ капитан, делали плановую зачистку и нарвались сразу на пятерых жмуриков, - устало доложил дежурный лейтенант Руденко, здоровенный, слегка неуклюжий парень.
- Кто такие?
- Бомжи…
- Поножовщина?
- Нет. Потрава.