Отложив бумаги, Харри Бёрр позволил себе некоторое самосозерцание. Он был достойным человеком и являлся таковым не просто потому, что имел среднее образование или мог назвать латинские существительные первого склонения, а потому, что не любил убивать. Это не доставляло ему удовольствия. Тяги к подобному у него не было, это не являлось для него насущной потребностью, как еда или секс. Он мог считать себя достойным, поскольку сочувствовал своим жертвам. Отдавая себе отчет в том, что те являются реальными людьми, он представлял себя на их месте, умел посмотреть на мир их глазами. А потому и убивать их ему было проще.
И наконец, Харри Бёрр отличался целесообразностью. Этому его обучил отец еще в Гринвиче, когда он был сопливым подготовишкой по имени Горди Хилл. У отца имелся неиссякаемый запас афоризмов, которые он выдавал на-гора: решил делать - делай; если у тебя куча денег - никого не интересует, как они заработаны; ради достижения победы все способы хороши. "Победителя никогда не спросят, говорил ли он правду" - с этими словами старик вышел из кухни, прикончив его мать. Больше его не видели. А несколько лет спустя Харри узнал, что отец цитировал Гитлера. Чудеса, да и только.
Харри Бёрр улыбнулся. Он был "не в себе" - по крайней мере в этом его пытались убедить многочисленные школьные психологи, социальные работники, адвокаты и прочие профессиональные "советчики", готовые за сотню долларов в час поделиться наставлением с кем угодно. Так почему бы тогда не сделать на этом карьеру? Вытащив из кармана сорочки мятую пачку, он зажег последнюю сигарету. Как там выразился святой Августин? "Боже, дай мне целомудрие, но не сию минуту". Он в свое время бросит, но не сейчас.
ГЛАВА 48
Эбби держалась позади, когда Форд постучал в открытую дверь кабинета доктора Чарлза Чодри, руководителя Марс-проекта. Ей было жарко и неуютно в костюме, который Форд заставил ее носить, да еще летом в Калифорнии.
Директор поднялся и вышел из-за стола, протягивая руку.
- Моя помощница Эбби Стро.
Эбби ответила на надменное рукопожатие. Лицо у Чодри было вытянутое и худощавое, с красивыми чертами и темно-карими глазами; выглядел он подтянуто, спортивно и довольно привлекательно. Его волосы были собраны в небольшой, туго стянутый хвостик, что среди калифорнийцев определенного возраста казалось весьма распространенным.
- Проходите, пожалуйста, - произнес он мелодичным тенором.
Форд устроился в кресле, и Эбби последовала его примеру. Ей хотелось как-то скрыть свою нервозность. Отчасти ее будоражили "шпионские страсти" - личина, под которой им удалось сюда проникнуть. Этот Форд поначалу представлялся ей весьма правильным и тривиальным, но на деле оказался настоящим диверсантом. И ей это в нем нравилось.
Офис был на удивление просторным; из окон открывался вид на горы, громоздившиеся за огромной автостоянкой. Две заставленные книгами стены создавали атмосферу научной обители. Повсюду царила клиническая чистота.
- Итак, - начал Чодри, - вы пишете книгу о нашем Марс-проекте.
- Совершенно верно, - подхватил Форд. - Большая книга с великолепными фотографиями. Как мне сказали, вы руководите процессом картографии и фотосъемки поверхности.
Чодри кивнул.
Форд с энтузиазмом продолжал в деталях описывать книгу - ее макет, содержание и, конечно, красочные снимки. Изумленно внимая этой восторженной болтовне, Эбби вспоминала его манеру говорить - обычно сухую и сдержанную. Чодри вежливо слушал, сложив руки домиком.
- Поскольку, как я понимаю, это проект НАСА, фотографии в Интернете открыты для общего доступа. И мне бы хотелось ознакомиться с имеющимися у вас снимками с высокой четкостью.
Чуть подавшись вперед, Чодри развел руками.
- Вы правы - фотографии действительно выложены в Интернете. Но не высокоразрешающие.
- В книге будут развороты и вкладки, и нам по возможности хотелось бы иметь изображения с самым высоким разрешением.
Руководитель откинулся назад.
- Боюсь, такие изображения строго засекречены. Не беспокойтесь, мы снабдим вас всем необходимым, и четкости снимков для вашей книги будет более чем достаточно.
- А почему засекречены?
- Стандартная процедура. Технология получения подобных изображений строго засекречена: мы не хотим, чтобы наши противники узнали, насколько она совершенна.
- И сколь же велико это самое высокое разрешение?
- Повторяю, я не вправе обсуждать с вами технические особенности. Говоря общим языком, с орбиты мы можем разглядеть на поверхности предмет величиной до пятидесяти дюймов. А при помощи нашего поверхностного радара заглянуть на глубину до ста ярдов.
Форд присвистнул.
- Удалось увидеть что-нибудь интересное?
Чодри улыбнулся, обнажая белоснежные зубы.
- Все, что мы видим, кажется нам интересным и необычным. Мы точно Колумбы, открывающие Америку.
- А что-нибудь такое… сверхъестественное?
Улыбка начала сползать с лица Чодри.
- Что вы имеете в виду? - холодно поинтересовался он.
- Ну, скажем, вы бы вполне могли увидеть на поверхности нечто такое… например, инопланетный космический корабль, - с легкой усмешкой предположил Форд. - Как бы вы тогда себя повели?
Теперь уже улыбка исчезла окончательно.
- Прошу вас не шутить на эту тему, мистер Форд. У нас тут хватает - повторяю, вполне хватает - шутников, выдвигающих свои безумные теории. А перед зданием собирались и настоящие демонстрации, требовавшие обнародовать снимки обнаруженных нами инопланетных цивилизаций. - Он прервался, затем продолжил: - Вы ведь просто пошутили, мистер Форд? Или у вас имеются какие-то особые основания для подобных вопросов?
- Я пошутил, - ответил Форд.
- Вы правы, доктор Чодри, - вступила Эбби. - Я где-то прочла о том, что чуть ли не сорок процентов американцев свято верят в существование разумной жизни во Вселенной. Подумать только - какая глупость!
Чодри неуютно поерзал.
- Что ж, - покосившись на Эбби, бодро сказал Форд, - вы нам очень помогли, доктор Чодри.
Чодри поднялся с явным облегчением.
- Мистер Форд, мы рады сотрудничать с вами в создании книги. Все снимки - на нашем веб-сайте. Просто выберите те, которые нравятся, и моя пресс-служба предоставит вам изображения с самым высоким - официально допустимым - разрешением. - Подарив им весьма натянутую улыбку, он привычным жестом проводил их из кабинета.
- Просто потеря времени, - пробормотала Эбби, пока они шли подлинным коридорам.
Форд поскреб подбородок и, оглядевшись, направился за угол в неизвестном направлении.
- Эй, Эйнштейн, - окликнула его Эбби. - Вы заблудились.
На лице Форда появилась хитрая усмешка.
- Черт возьми, такое большое здание - не знаешь, куда идти. Немудрено потеряться. - В очередной раз свернув за угол, он продолжил путь по коридору.
Эбби едва поспевала за ним.
- Просто не отставай, - сказан Форд, вновь сворачивая за угол, и Эбби поняла, что он, похоже, знал, куда шел. Они остановились перед закрытым кабинетом. Форд постучал.
- Войдите, - раздался довольно раздраженный голос изнутри.
Форд распахнул дверь и вошел. Эбби увидела весьма объемного человека с неприятно мясистым лицом, в рубашке с короткими рукавами и пухлыми руками. В помещении было жарко и пахло потом.
- Доктор Уинстон Дерквейлер? - с ходу начал Форд.
- Да?
- Я из управления, а это моя помощница, - кивнул он на Эбби.
Дерквейлер переводил взгляд с него на нее и обратно.
- Из управления? Какого управления?
- Около месяца назад, - словно не слыша его, продолжал Форд, - убили одного из ваших ученых.
Эбби была потрясена: она не предполагала такого поворота событий - Форд до последнего не раскрывал свои карты.
- Да, - ответил Дерквейлер, - но, насколько я понял, дело закрыто.
Форд повернулся к Эбби.
- Мисс Стро, прошу вас, не закроете дверь?
- Конечно, сэр. - Захлопнув дверь, Эбби для пущей убедительности повернула замок.
- Дело-то, может, и закрыто, но следствие по поводу нарушения безопасности продолжается.
Дерквейлер удивился:
- Нарушение безопасности? Я не совсем понимаю…
- Скажем так - доктор Фримэн оказался несколько неосмотрителен.
- Ничего удивительного.
- Рад, что вы меня понимаете, доктор Дерквейлер.
- Благодарю.
- Мне сказали, я могу рассчитывать на вашу помощь, - улыбнулся Форд. - И в этом случае хотел бы получить список сотрудников вашего отдела.
Дерквейлер помялся.
- Поскольку речь идет о безопасности, я… мне необходимо взглянуть на ваш пропуск или удостоверение…
- Разумеется! Прошу прощения. - Форд вынул весьма потертый жетон, на котором Эбби успела разглядеть сине-бело-золотистую штамповку со словами "Центральное разведывательное управление".
- Ах вот вы из какого управления! - воскликнул Дерквейлер.
Жетон вновь исчез в кармане костюма.
- Но это только между нами, договорились?
- Несомненно. - Порывшись в своих папках, Дерквейлер выдернул листок бумаги и протянул Форду. - Вот, сотрудники моего отдела: имя, должность, контактная информация.
- А бывшие?
Сосредоточенно сдвинув брови, Дерквейлер вновь обратился к папкам.
- Здесь сведения за последний квартал. Если вам нужна более ранняя информация, советую обратиться непосредственно в отдел кадров.
Пять минут спустя они уже были на большой автостоянке сбоку от здания. В машине оказалось нестерпимо жарко, а сиденье раскалилось как сковорода. Эбби никогда не бывала в Южной Калифорнии и очень надеялась никогда туда не возвращаться. Как можно жить в таком климате? Сейчас бы в январский Мэн.
Форд завел машину, и из кондиционера вырвался залп горячего воздуха. Эбби, прищурившись, посмотрела на него.
- Отлично сработано, специальный агент Форд.
- Благодарю. - Форд вытащил из кармана полученные у Дерквейлера листочки и протянул ей. - Отыщи мне какого-нибудь обиженного бывшего сотрудника - желательно уволенного.
- Думаете, они что-то скрывают?
- В таких местах всегда что-то скрывают. Это их сущность. Любая бюрократия - не важно, из какой области - неизменно стремится контролировать информацию, расширять свой бюджет и продлевать срок пребывания у власти. Если они и обнаружат что-то необычное на Марсе, то, можно не сомневаться, утаят это. Слава Богу, есть обиженные сотрудники - кто ж, как не они, привнесет долю открытости в дела государственной важности?
ГЛАВА 49
Марк Корсо зашел в мрачный дом, взял со столика почту, просмотрел, раздраженно швырнул назад и прошел в гостиную. Плюхнувшись на диван, он включил игровую приставку "Икс-бокс" с "Обителью зла-5". До начала работы в "Мото" оставался еще час, и требовалось чем-то себя занять.
Начавшаяся игра сотрясла маленькую гостиную грохотом выстрелов, взрывов и разрушений. Он пробовал играть минут десять, однако это не помогало. Нажав на паузу, он отложил пульт, и в комнате вновь воцарилась тишина. Игра совершенно не интересовала его, перестала заводить со времени открытия, начавшейся неопределенности, с ожидания звонка Марджори - ожидание, ожидание, ожидание. Завтра утром он поедет в "Таймс".
После звонка Марджори прошло лишь два дня, и она по-прежнему просила его не высовываться. Может, она тем временем сама пыталась отыскать на снимках устройство? Что ж - удачи: ей его ни за что не найти.
Он вспомнил про утренний звонок журналистки. Стараясь проявлять осторожность и осмотрительность, он тем не менее предоставил ей - как ему казалось - достаточно информации, чтобы Чодри ощутил жар под своей задницей и прочувствовал, что будет, если о диске узнают. Правда, теперь, мысленно возвращаясь к этому разговору, Корсо сомневался, стоило ли так откровенничать. Хотя она и заверила, что их беседа не записывается и его имя нигде не всплывет.
Проходя мимо столика, он вновь с раздражением просмотрел почту. Никаких предложений о трудоустройстве, ничего. При мысли, что его обманным путем лишили восьми тысяч долларов, в душе росло негодование, и он вспомнил презрительно-хладнокровный тон Чодри в ответ на его предложение.
Взвинченный, он пошел в ванную, сполоснул лицо и вытерся полотенцем. Однако даже холодная вода не помогала. Быстрей бы уйти на работу, чтобы отвлечься и хоть немного успокоиться при помощи какого-нибудь крепкого алкогольного напитка. Ежедневное шатание по дому просто убивало.
Ему точно следует обратиться в "Таймс". После этого государственные службы не посмеют его арестовать. Он станет героем. Очередным Дэниэлом Эллсбергом.
Его мучительные размышления прервал звонок в дверь.
- Марк? - слабо донесся из кухни голос матери. - Ты откроешь?
Подойдя к двери, Корсо посмотрел в глазок. Этим жарким пасмурным утром твидовый пиджак на мужчине казался неуместным.
- Да? - отозвался Корсо, не открывая.
Мужчина молча поднял к глазку потертый кожаный бумажник с жетоном: "Лейтенант Мур".
"Черт". Корсо продолжал смотреть в глазок. Офицер, словно подчеркивая неотвратимость происходящего, не опускал развернутого портмоне. Фотография вроде бы соответствовала. Только там почему-то значилось "Полиция Вашингтона, округ Колумбия". К чему бы это? Корсо мгновенно охватила паника. Его сдал Чодри.
- А в чем дело? - с трудом выдавил он.
- Пройти можно?
Корсо сглотнул. Имел ли он право не впускать его? Должен ли тот предъявить ордер? А может, его лучше не злить? Он отодвинул щеколду и снял цепочку.
Офицер Мур прошел в дом, и Корсо поспешно закрыл за ним дверь.
- В чем дело? - вновь спросил он, оставаясь в прихожей.
Мужчина улыбнулся:
- Ничего особенного. Скажите, в доме есть еще кто-нибудь?
Ему не хотелось, чтобы мать что-то знала.
- Нет-нет, никого. - Лучше побыстрее выпроводить этого полисмена. - Сюда, - жестом пригласил он в гостиную. Возможно, ему стоило позвать адвоката, как это водится в подобных ситуациях. Только так следовало говорить с полицейскими. - Садитесь, пожалуйста, - предложил он, стараясь не выдавать голосом волнения и присаживаясь на диван.
Полицейский почему-то остался стоять.
- Не знаю, о чем речь, но, думаю, мне следует поговорить с адвокатом, раз уж такое дело, - сказал Корсо.
Сунув руку под пиджак, мужчина достал большой черный пистолет. Корсо вытаращил глаза.
- Послушайте, офицер, зачем вы?.. Не нужно…
- Думаю, нужно. - Тот вынул продолговатый цилиндр и пристроил его к дулу. Только сейчас Корсо заметил, что на нем черные перчатки.
- Что же вы делаете?! - воскликнул он, отказываясь верить в происходящее. В голове мелькнула смутная догадка.
- Следи за моей мыслью. Никаких криков и рыданий. Держи себя в руках. Все будет нормально, если выполнишь мои указания.
Корсо умолк. Спокойный тон мужчины подействовал, но все остальное не укладывалось в голове. Он был в смятении.
Мужчина протянул руку и взял "Экс-бокс". На экране оставалось все то же застывшее изображение.
- Играем, Марк?
Корсо попытался что-то ответить, но получился лишь булькающий звук.
Нажав на пульт, мужчина снял игру с паузы и увеличил громкость до предела.
- Вот что, Марк, - продолжил он, едва перекрикивая шум и направляя на него пистолет. - Я ищу жесткий диск, который ты унес из НЛРД. И это все, что мне надо. Получив его, я уйду. Итак, где он?
- Мне нужен адвокат. - Корсо чуть не подавился собственными словами, яростно сглатывая и задыхаясь.
- Никакого тебе адвоката, козел. Я не полицейский. Мне нужен жесткий диск. Давай его сюда, или я тебя прибью.
У Корсо закружилась голова. Не полицейский? Неужели Чодри подослал к нему киллера? Непостижимо.
- Диск? - промямлил он. - Да-да, хорошо. Я скажу вам, где он. Я покажу… это…
Дверь в гостиную распахнулась.
- Да что же тут делается? - закричала мать, появляясь в фартуке и с полотенцем в руках; при виде оружия ее глаза округлились. - А-ай! - отшатнувшись, взвизгнула она. - Пистолет! Помогите! Полиция! Полиция!
Мужчина мигом развернулся. Корсо ринулся к матери, пытаясь защитить ее, но не успел. Раздался приглушенный хлопок, и он, не веря своим глазам, с ужасом увидел, как мать отшатнулась от выстрела и стена позади нее окрасилась брызгами крови. Ее глаза широко раскрылись, и она, теряя одну из домашних туфель, неловко повалилась на пол.
С чудовищным первобытным воплем Корсо, схватив первое попавшееся под руку, запустил им в убийцу. Тот увернулся, и настольная лампа ударила его в плечо. Пошатнувшись, мужчина поднял пистолет и крикнул:
- Стой! Просто скажи мне, где диск…
Взревев, словно медведь, Корсо бросился на него и вцепился в шею, пытаясь удавить. Он почувствовал, как пистолет уперся ему в живот, затем ощутил неожиданно резкий удар - один, другой; его отбросило к стене, где он оказался на полу возле матери, и все прекратилось.
ГЛАВА 50
Учась в Принстоне, Эбби несколько раз бывала с друзьями в Нью-Йорке, но практически не покидала Манхэттен.
Дождь струйками стекал с ее зонтика - она стояла на краю Монсеньор-Макголрик-Парк в Бруклине, и перед ней был Нью-Йорк, которого она еще не видела: рабочий район с унылыми многоквартирными домами, обшитыми сайдингом строениями, мелкими разнопрофильными мастерскими, химчистками и забегаловками общественного питания.
- Номер восемьдесят семь по Дриггз-авеню, - сказала Эбби, глядя в намокшую карту города. - Должно быть, это та улица за парком.
- Пошли.
Пару дней назад, обзванивая бывших специалистов НЛРД, Эбби, кажется, нашла того, кто им нужен, - некоего научного сотрудника по имени Марк Корсо. Выдавая себя за журналистку, разоблачавшую несправедливое отношение администрации НЛРД к некоторым своим служащим, она сумела его разговорить. Он был не просто обозлен из-за увольнения и с удовольствием рассказал бы о каких-то темных делишках, творившихся в стенах лаборатории, но и намекал на имевшиеся у него материалы, способные, по его словам, буквально "взорвать это заведение".
Миновав парк, они пересекли улицу и поднялись на крыльцо одного из типовых домов с мокрыми подтеками от дождя и задернутыми шторами. Форд позвонил в дверь; Эбби услышала унылый отклик звонка в доме. Никто не открывал. Он вновь позвонил.
- Ты точно договаривалась на четыре?
- Абсолютно.
- Вероятно, у него были какие-то свои соображения на этот счет.
Сунув руку в карман, Эбби достала сотовый и набрала номер Корсо.
- Слышите? - Из дома слабо донесся звук мелодии.
Форд приник к двери.
- Отключись и снова набери, - попросил он.
Она так и сделала.
Музыка прекратилась, затем возобновилась.
- Наверняка его телефон, - сказала Эбби. - Только сотрудник НАСА мог выбрать мелодию "Небесный покой".