– Пока не знаю. Надо подумать. Шоу-бизнес дело такое. Там все зиждется на личных связях. И без надежного контакта нам в этот гламур путь заказан.
– А у тебя есть такой контакт? – Настя допила кофе и закурила еще одну сигарету.
– Будем надеяться, что да. – Макс начал листать телефонную книгу в своем мобильном. – Г… Груздев. Вот он.
Маршалин отложил телефон.
– Знаешь, мне в начале недели звонил какой-то странный тип. Предлагал за наш сосуд кучу денег. Очень странный. Не связан ли он как-либо со смертью Артурчика? А вчера еще сообщение пришло от Андрея Кладоведа: "На Шашлычки не приезжай. Тебя ищут два нерусских. Мутные". Я, честно говоря, ничего не понял. Перезванивал ему, но он уже недоступен. На "Шашлычки" я и так не собирался.
– А что такое "Шашлычки"? – спросила Настя.
– Магистр, а что такое "Шашлычки"?
Фугер отвелекся от заполнения анкеты.
– Это у них так называются ежемесячные сборища участников кладоискательского форума. Раз в месяц они выбирают какое-нибудь интересное место и собираются там всей ватагой. Они еще называют это "слёт". Копают вместе. Общаются. Обсуждают находки. Договариваются о следующих совместных выездах. Этот Андрей, с которым мы вчера встречались, сказал, что если мы хотим лично увидеть Маршалина, то скорее всего это можно будет сделать на этих "Шашлычках". Он говорит, все кладоискатели там собираются.
– И для этого нам нужен внедорожник?
– Именно так, Минг. Все кладоискатели ездят на внедорожниках.
Магистр протянул анкету девушке на ресепшн. Та просмотрела документы Фугера, провела его кредиткой по считывающему устройству и с улыбкой протянула ему ключи.
– Ваша машина находится на стоянке, сразу возле выхода. Белая Нива.
– Какой-то небольшой внедорожник, – сомнительно проговорил Минг, обходя Ниву по кругу. – Может быть, стоило взять что-то более привычное?
– Более привычное, Минг? S-класс с шестью литрами, автоматом и раздельным климат-контролем? Там, куда мы направляемся, дорог может не быть вовсе. Это же Россия.
– Но магистр, в Москве такое безумное движение. Вы не боитесь на незнакомой машине, да по пробкам вместе с этими безумцами? Мне достаточно посмотреть из окна гостиницы на их стиль вождения, и меня уже обуревает паника.
– Нисколько не боюсь, Минг. Потому что поведешь этот внедорожник ты. А мне нужно сосредоточиться. Я собираюсь позвонить тому антиквару, про которого я рассказывал.
– Как скажете, магистр, – сокрушенно вздохнул Минг, устраиваясь за рулем. – А зачем здесь две ручки переключения скоростей?
Минг удивленно уставился на рычаги, торчащие из пола.
– Я не в курсе, Минг. Разберись, пожалуйста, сам. – Фугер открыл ноутбук и принялся искать в почте телефон антиквара.
"Разберись, пожалуйста, сам!" – возмущенно пробормотал Минг по-китайски: "Как будто я должен уметь управлять доисторическими самоходными телегами. Он бы еще танк в прокат взял. Посмотрел бы я на него"
С трудом выжав сцепление, Минг с волнением провернул ключ. Затрясшись всем кузовом, автомобиль нехотя завелся. Тронуться плавно не получилось. Два раза клюнув носом и чихнув, внедорожник остановился.
– Это он сам, Магистр, – быстро проговорил Минг, поймав злобный взгляд Фугера, который ударился лбом о крышку своего ноутбука. – Это не я!
– Не вы? А кто? Если не вы, то кто, я вас спрашиваю?
Лёлек и Болек сидели, понурив головы. Александр Иванович ходил по своему кабинету, словно хищник, раздраженный пришедшими в зоопарк школьниками.
– Иваныч, это точно не мы. Хотя, когда мы приехали, он ещё тёплый был.
Болек еще пытался оправдываться. Более смышлёный Лёлек молчал. Он понимал, что в данный момент это абсолютно бесполезное занятие.
– Тёплый, говоришь? Ты ему температуру мерял, медбрат хренов?
Он уселся в свое кресло и закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться. Посмотрел на часы, дотянулся до сейфа, горько вздохнул, достал оттуда бутылку Хеннесси, налил в небольшую рюмку и залпом выпил.
– Так, давайте с самого начала. Подробно.
Лёлек достал свой блокнот и, сверяясь с записями, начал докладывать.
– Мы прибыли в адрес в районе часа ночи. Минут десять стояли у подъезда, смотрели – что к чему. У фигуранта в квартире горел свет. Движения вроде не было никакого. В час пятнадцать мы вошли в квартиру. Дверь была не заперта. Фигурант находился на кухне. Связанный. Похоже, его пытали. Он уже был мёртв. Видимо, кто-то перестарался. После этого мы обыскали квартиру. Сосуда не было. Мы ушли.
– Понятно. Кто-нибудь входил, выходил пока вы "наблюдали"?
– Да нет, вроде, – смутился Лёлек, но Болек перебил его:
– Был парнишка один. Из подъезда вышел. Но он пустой шел – ни сумки, ничего с ним не было.
– Понятно. Наблюдатели хреновы. Вы этого парнишку запомнили?
– Иваныч, там же темно было. Не разглядеть ничего.
– Так какого хрена вы там наблюдали, в темноте?
Его прервал телефонный звонок.
– Слушаю! – не успев погасить раздражения, ответил Александр Иванович. – Да… Я… Ах вот как? Давайте с этого момента поподробнее.
Он прикрыл рукой трубку и помахал рукой своим помощникам. "Подождите за дверью".
Лёлек и Болек уселись на большой кожаный диван в приемной антиквара.
– Эх, надо было сразу идти в квартиру. Глядишь, и успели бы.
– Угу. Только кто-то сначала пожрать хотел. Пока ты два своих бигмака хомячил, нашего клиента кто-то другой обрабатывал.
– Так кто же знал? Кушать-то хотелось!
– Да тебе бы только жрать.
– Да? А ты, типа, не жрал? Сам сидел, картофелем по-деревенски жадно давился! Между прочим, с сырным соусом!
– Ну, я же знал, что пока ты не поешь, тебя с места не сдвинуть. Ладно, проехали.
Дверь кабинета отворилась и появился Александр Иванович. Вид у него был задумчивый.
– Значится так, головорезы. У нас есть клиент на покупку нашего… – Он хмуро посмотрел на помощников. – Я повторяю, нашего раритета. Где и как вы достанете его, я уже не знаю. Но в четверг у меня с ним назначена встреча. На которой я передам ему этот сосуд. В обмен на деньги. Очень большие деньги. Проваливайте. И без сосуда не возвращайтесь.
Озадаченные бандиты вышли из офиса.
– И что теперь? – недоуменно спросил Болек, усаживаясь за руль.
– А ничего. Надо искать. Иваныч так просто это не оставит. Видимо, бабосы там и вправду немалые.
– Где же мы его искать будем. Единственная ниточка была, и та оборвана.
– Да не буксуй ты, разберемся. – Лёлек достал мобильный. – Надо подумать обстоятельно. У тебя где лучше всего думается?
– У меня везде думается.
– Угу. И везде – одинаково туго. Поехали. – Лёлек назвал адрес и начал набирать номер на мобильном.
– Куда?
– В баню. В бане лучше всего думается. Потому что пар – он мозги очищает.
– Чего-то я не особо замечал, – пробурчал Болек, заводя машину.
– А это потому, что тебе очищать нечего. – Лёлек наконец дозвонился. – Мариночка? Солнышко, а ты что сейчас делаешь? А подруга у тебя есть симпатичная и незанятая сегодня? Ну, вот и славненько. Мы тут с дружбаном хотим пригласить вас, так сказать, на культурно-массовое мероприятие. Записывай адрес. А то что-то соскучился я, не виделись лет сто уже…
– Это же сколько мы с тобой не виделись, а? – Маршалин разлил зеленый чай по пиалам.
Они встретились в ресторане "Узбечка" на Речном. По причине времени обеденного в ресторане было достаточно людно. Маршалину с трудом удалось убедить администратора выделить им свободный столик. В эту, неприметную на первый взгляд, забегаловку, оказывается, посетители попадали исключительно по записи, а парковка перед входом оказалась заставлена пафосными экипажами. Паджеро Макса смотрелся здесь чужеродно – словно боец спецназа в полной выкладке оказался вдруг на светском рауте, посередине сверкающей бриллиантами толпы в смокингах и вечерних платьях.
С Ильей Анатольевичем – они еще со школы называли друг друга по имени-отчеству, в знак глубочайшего "респекту" – они не виделись действительно очень давно. В свое время их объединяла некая духовная близость, возникшая в последних классах школы. Не подростковая дружба, которая, по сути, кроме общих мальчуковых интересов, увлечений и шалостей, не имеет под собой никакого основания, а именно чувство того, что кто-то разделяет твои взгляды и убеждения, особенно ценимое в период становления личности подростка. Всё это не помешало их дорожкам разойтись на достаточно длительное время. В то время, как Маршалин грыз гранит точных наук, заканчивая сначала физмат школу, а затем технический ВУЗ, Илья Анатольевич пошел по пути исключительно гуманитарному. В какой-то момент он перевелся из модного на тот момент колледжа в Университет Культуры, немало озадачив своих приятелей. Для пацанов, еще не думающих о своём будущем, это решение казалось более чем странным. Дорога до университета занимала достаточно много времени, которое можно было потратить на более достойное времяпрепровождение, наполненное развлечениями и забавами.
В отличие от остальных приятелей, Макс был в состоянии объяснить такой ход, нелогичный, на первый взгляд. Дело в том, что одноклассника интересовал шоу-бизнес. И это был не обычный юношеский интерес к певицам и музыкальным коллективам, столь типичный в подростковом возрасте. Уже тогда, в последних классах школы, Илья Анатольевич, в отличие от своих более легкомысленных сверстников, мог вполне конкретно ответить на вопрос, кем он хочет стать в будущем. Остатки рухнувшего в небытие железного занавеса были смыты гигантской волной западной музыкальной индустрии, которая мгновенно заполнила идеологические пустоты в душах бывших советских граждан. В то время как сверстники учили правильное написание имен зарубежных исполнителей и названий рок групп, Илья Анатольевич уже успел разобраться в тонкостях и технологиях "звездной промышленности". Он уже знал, что "звезда", рок-музыкант, известная певица – это не более, чем марионетка, управляемая мудрой и сильной рукой некоего Карабаса-Барабаса, скрытого в тени рампы от зрителей, ослепленных блеском своего кумира. Он понял, что именно эти Карабасы-Барабасы и являются настоящими хозяевами шоу-бизнеса: алчные, холодные, рассудительные, они чутко руководят процессом. Позволяя "звездить" своим бесправным подопечным только потому, что это приносит им колоссальную прибыль и в этом заключается роль этих звезд. Роль, тщательно прописанная самими Карбасами.
В свои четырнадцать лет Илья Анатольевич четко осознал, что он хочет стать именно таким кукловодом. Продюсером. Теневым королем сверкающей клоаки шоубиза. Он последовательно и упорно отправился на достижение своей цели. После Университета Культуры – год стажировки в Голландии. Аспирантура. Затем – работа продюсером в представительстве крупнейшего музыкального лейбла. Потом свой бизнес. Сейчас он уже был авторитетом в своей области. Именно поэтому Макс решил обратиться за помощью к Илье Анатольевичу.
Закусывая изумительным бараньим шашлыком последние новости о бывших одноклассниках, Маршалин терпеливо ждал, когда можно будет перейти к основной для него теме сегодняшней встречи. Нельзя сказать, что ему совсем было неинтересно слушать человека, рядом с которым он провел девять лет своей юной жизни. Школа, в которой они учились, была совершенно обычной. Ничем не выдающейся. После неё Макс два года учился в физмате и судьба его "физматовских" одноклассников была как раз менее разнообразна и более предсказуема. Естественно, стопроцентное поступление в ведущие технические вузы, а после этого – среднеуспешные карьеры в различных областях науки и бизнеса. Конечно, со своими взлетами и падениями, головокружительными подъемами и обидными неудачами, но в среднем, в массе своей – более или менее успешными.
Судьбы же его соучеников по обычной школе, общеобразовательной, складывались неожиданней. Кто-то занимал высокий пост в крупнейшей нефтяной компании, а кто-то опустился в пучину алкогольного беспросвета. Кто-то к тридцати стал доктором наук, а кто-то так и остался продавцом в пивном ларьке.
Когда список успешных и не очень историй об одноклассниках подошел к концу, приятели перешли к делам сегодняшним. Макс, не вдаваясь в подробности, рассказал о своих злоключениях последней недели. Настя, не участвовавшая до этого в разговоре, целиком увлеченная волшебно приготовленным кальяном, пододвинулась поближе, а Илья Анатольевич удивленно воскликнул:
– Так что вам нужно? Познакомиться со Кспехом? И всё? Вот вы странные!
– Так ты поможешь?
– Да какие вопросы! Хотите – прямо сегодня. У него в загородном доме, под Истрой, туса намечается большая. Я, вообще, туда не собирался, не люблю всю эту компанию, какие-то они ненормальные все. Чокнутые. Но, если надо, проведу вас. Заодно, по бизнесу перетру кое с кем. Сейчас позвоню, договорюсь. – Илья Анатольевич достал мобильный.
Когда зазвонил мобильный, в предбаннике никого не было. Подпрыгивая от вибрации, телефон марки Нокиа уткнулся сначала в недопитый стакан с пивом. Затем – в пустую алюминиевую банку с надписью "Крушовице Империал". Он даже смог сдвинуть её на несколько миллиметров, пока она не уперлась в свою соседку, чуть более наполненную. Оттолкнувшись от банки, телефон пополз в противоположную сторону, продолжая истошно вопить. Наконец он зарылся в ворох газетной бумаги, на котором громоздились останки гигантской копченой рыбины, и затих. Из бассейна раздавались весёлые визги. Через минуту телефон зазвонил опять. Будто услышав шлепанье голых мокрых ног по полу, мобильник освободился от газетного плена и настойчиво пополз навстречу хозяину. Хозяин, а это был Лёлек, ловко подхватил ползущий к нему по столу телефон и, посмотрев на номер вызывающего, постарался придать своему голосу максимум собранности и трезвости:
– Да, Александр Иванович. Никак нет, не употребляем. Да, телевизор есть рядом, сейчас включу.
Раскидывая жирные обрывки газеты, он смог таки найти пульт от громадного плазменного телевизора, установленного в углу. Включив нужный канал, Лёлек долго всматривался в изображение.
– Иваныч, а что там смотреть-то? Педрила какой-то вещает. Певец, по-моему.
– Да ты за спину его посмотри, дэбил. – Голос Иваныча из Нокии легко перекрикивал звук телевизора.
Там, на экране, за спиной известного певца Кспеха, предводителя популярнейшей группы "Не К Спеху", стоял на книжной полке золотой сосуд размером с бутылку из под шампанского, поверхность которого была покрыта замысловатой вязью.
Лёлек нажал отбой на телефоне и сделал звук телевизора громче. Известный певец Кспех давал интервью.
Глава 9. Случайные встречи
"Нет случайных встреч: или Бог
посылает нужного нам человека,
или мы посылаемся кому-то
Богом, неведомо для нас."
О. Александр Ельчанинов Отрывки из дневника. Из писем к молодежи.
– Магистр, а вы уверены, что эта лужа и есть именно этот съезд с дороги, указанный на карте?
Фугер сверился с распечаткой, потом еще раз посмотрел в атлас.
– Видимо, да. Вон там запруда небольшая. Перед ней нам надо съехать на грунтовую дорогу.
– Но здесь нет дороги.
– Знаешь, Минг, насколько я могу судить о России, вон та ужасная лужа, которая переходит в заполненную грязью колею – и есть грунтовая дорога, указанная на карте.
– Матерь Божья, как же мы проедем?
– Не забывай, что у нас внедорожник. Должны проехать. Не зря же мы мучились два часа, безуспешно пытаясь выжать из этого драндулета больше ста километров, я надеюсь, что в своей родной стихии он должен справиться лучше.
– Как скажете, Магистр. Но за последствия я не отвечаю.
Чихая двигателем, Нива скатилась с асфальта. Расталкивая бампером мутные воды деревенской лужи, с успехом преодолела её и победно ввалилась в колею.
– Он едет, Магистр. Ревёт, но едет!
– Да уж, забавно. Не сбрасывай газ, Минг. Очень не хочется здесь застрять.
Раздолбанная колея не давала расслабиться. Машину бросало во все стороны, Минг судорожно вцепился в руль. Не столько для того, чтобы управлять процессом, скорее, это единственное, за что он мог держаться. Магистр повис на ручке над дверью, пытаясь амортизировать прыжки автомобиля. Преодолев лесополосу, которая заканчивалась знатной канавой, Нива, сменившая свой цвет с белого на грязно коричневый, выкатилась на полевую дорожку. Здесь уже не так трясло, и Магистр смог отцепиться от поручня.
– Вот они, Минг. Мы приехали.
На краю бескрайнего поля проходил слёт кладоискателей. Несколько десятков машин были запаркованы в высокой траве по обеим сторонам накатанной колеи. Здесь были и дорогие внедорожники, и ржавые советские "Нивы", и даже, что удивительно, обыкновенные седаны. Не совсем было понятно, как эти "пузотёрки" преодолели лужи и колеи, однако, судя по тому, что все автомобили были одинаково грязные, другого пути, кроме того, что сейчас покоряли Фугер и Минг, на эту поляну не было.
Ряд машин заканчивался огромным шатром, возле которого и происходило основное общение. Дымились мангалы, из автомобилей играла музыка, веселье было в самом разгаре.
Минг запарковался недалеко от шатра. Не успел он заглушить двигатель, как в открытом окне появилась довольная и явно нетрезвая физиономия одного из копателей.
– Так-так. Это кто тут у нас? Как зовут? Из какого города? Водку будете?
Приняв молчание путешественников за согласие, он достал из кармана початую бутылку и пластиковый стаканчик, немного, правда, треснутый.
– Меня Колюня зовут. И на форуме, и по жизни. – Копатель протянул Мингу практически полный стакан. – Ну что, за знакомство?
Минг вопросительно посмотрел на Фугера. Тот в недоумении пожал плечами. Напор Колюни их ошарашил. Хотя, может здесь так принято…
Зажмурившись, Минг запустил в себя прозрачную жидкость. Сказалось отсутствие опыта и величина дозы – бедный китаец закашлялся.
– Ну что же ты так, – заботливо произнес Колюня, доставая из широких камуфляжных карманов румяное яблоко. – На вот, закуси.
После этого пришла очередь Фугера. Не желая повторить конфуз Минга, Магистр заранее выдохнул и залпом опрокинул в себя стакан.
– О! Сразу видно! Наш человек! – одобрительно хмыкнул Колюня и, отобрав у Минга яблоко, протянул его Фугеру. – На вот, яблочком занюхай.
Удовлетворительно оглядев Минга и Фугера, Колюня хлопнул в ладоши.
– Ну, что такие грустные, а? Давай-ка по второй и "прошу к нашему шалашу!". – Водочная экзекуция повторилась. На этот раз Минг уже не кашлял, да и Магистр заметил, что "вторая" пошла значительно легче.