Он несколько лет возглавлял смену и доказал свои способности, когда случайные безумцы пытались проникнуть внутрь, охотясь за тем или иным артефактом, выставленным на продажу, и обыкновенно настаивая на том, что это их собственность, незаконно забранная. Жан был осторожен и вежлив. Каждого работника в своем заведении он узнавал, вполне уверенно, в лицо, а добрую их часть знал по имени.
"Доброе утро", - "Доброе утро", - "Доброе утро, Жан", - "Доброе утро".
- Что за?..
Мужчина, перед которым захлопнулся турникет на входе, улыбался ему в знак извинения, протягивая свою карточку.
- Здравствуйте, доброе утро, - сказал Жан; мужчине, худому, с коротко постриженными редеющими волосами, было слегка за сорок. - Неверный код.
Этот парень работает в отделе комплектования, подумал он. Майк, подумал он, вот как его зовут. Мужчина смеялся над своей оплошностью, держа в руке кредитку.
- Прошу простить, сам не знаю, что делаю!
Он хлопал себя по карманам костюма, ища нужную карточку.
- Проходите, - сказал Жан и с жужжанием пропустил Майка, или на самом деле, подумал он, Мика, в отдел комплектования. Или в бухгалтерию. - Всего доброго, в следующий раз не забывайте карточку.
- Понял. И вам всего.
Он направился к лифтам, а у Жана после происшествия не возникло совершенно никаких сомнений.
Мадди Сингх была офисным менеджером на этаже продаж. Тридцать восемь лет, хорошо одетая, лесбиянка, особо этого не выпячивающая, но и не отрицающая. Она любила смотреть балет, особенно классический.
- Доброе утро.
Мадди посмотрела на подходившего к ней мужчину.
- Здравствуйте.
Мужчина был ей знаком: она рылась в памяти, отыскивая его имя.
- Мне надо кое-что проверить, - сказал он; Мадди больше не разговаривала со своим братом - они давно и крупно поссорились.
Мужчина ухмыльнулся, поднял правую руку и раздвинул пальцы так, что между средним и безымянным получился промежуток.
- Живи долго и будь преуспевающим.
- Живи долго и преуспевай, - поправила она; его звали Джоул, она в этом была почти уверена, а работал он в международном отделе. - Вперед, пусть Спок тобой гордится.
Мадди Мингх терпеть не могла готовить и обходилась высококачественными полуфабрикатами.
- Простите, - сказал он. - Мне надо проверить некоторые детали наших торгов по "Звездному пути", уточнить имена покупателей.
- А, преуспевание за счет шутов? Этим занимается Лаура.
Она махнула рукой в глубь комнаты.
- Всего доброго, - попрощайся Джоул, если его действительно так звали, и снова сделал этот жест, как уже несколько недель водилось у них в офисе, хотя многие с трудом приводили свои пальцы в правильное положение. - Никогда не был хорошим клингоном, - сказал он.
- Вулканом, - через плечо бросила Мадди. - Боже, вы чертовски безнадежны.
Больше никогда в жизни она об этом человеке не думала совершенно.
- Лаура?
- Ой, здравствуйте! - Лаура подняла взгляд. Если память ее не подводила, мужчина, стоявший у ее стола, работал в отделе кадров.
- Нужна небольшая услуга, по-быстрому, - сказал он. - Документы аукциона по "Звездному пути" хранятся у вас, верно? - (Она кивнула.) - Мне нужен список покупателей и продавцов.
Двадцатисемилетняя, рыжеволосая и стройная Лаура настолько глубоко увязла в долгах, что изучала в интернете процедуры банкротства. У нее было пристрастие к хип-хопу, саму ее забавлявшее и слегка озадачивавшее.
- Хорошо, - согласилась она и, нахмурившись, занялась поисками в своем компьютере. - Хм, так, а в чем же дело?
Мужчина не мог работать кадровиком, ей, должно быть, изменила память: он, видимо, следил за поступлением платежей.
- Ох, вы же понимаете, - сказал он, покачивая головой и задирая брови, чтобы показать, как долго ему пришлось страдать.
Лаура рассмеялась:
- Да уж, могу себе представить. - Лаура подумывала продолжить образование и получить магистерскую степень по литературе. Она извлекла нужные файлы. - Вы были на торгах? Переодевались?
- О да. Вообразите меня этаким сплошь сияющим.
- Вам все они нужны? Видите ли, мне понадобится разрешение.
- Что ж, - сказал он задумчиво. - Вероятно, все, но… - Он пожевал свою губу. - Вот что. Если вы позвоните наверх, то сможете получить подтверждение от, э-э, Джона, и тогда, может быть, распечатаете мне все данные по этим торгам, но это не к спеху. А пока нельзя ли просто предоставить подробности касательно лота шестьсот один?
Лаура несколько раз щелкнула мышью.
- Хорошо, - сказала она. - А насчет остальных я перезвоню через пару часов, идет?
- Не к спеху.
- О-о, анонимный покупатель.
- Ну да, знаю, вот потому мне и надо выяснить, кто это такой.
Лаура взглянула на знакомое лицо.
- Значит, договорились. А что вы проверяете?
Она раскручивала в обратную сторону длинную череду процедур анонимизации.
- О господи, - сказал мужчина, закатывая глаза. - И не спрашивайте. Проблемы, проблемы. Но мы справляемся.
Она распечатала сведения. Ее собеседник взял страницу, помахал Лауре в знак благодарности и удалился.
- Вот он, идет сюда, - сказал Дейн.
Они с Билли слонялись возле газетного киоска. Джейсон Смайл, пролетарий-хамелеон, переходил через дорогу, направлялся к ним, сворачивая и разворачивая лист бумаги. По пути Джейсон продолжал применять свое магическое умение, и прохожие мгновенно испытывали смутную уверенность в том, что они его знают, что он - сотрудник их компании и сидит через два стола от них, или переносит кирпичи на их стройплощадке, или так же, как они, мелет кофейные зерна. Правда, вспомнить, как его зовут, никто не мог.
- Привет, Дейн, - сказал он, обнимая друга. - Привет, Билли. А Вати где? Здесь, нет?
- Поглощен забастовкой, - объяснил Дейн.
Джейсон был функцией экономики. Магическое умение обезличивало его, не оставляя ничего специфического. Он был абстрактен - не рабочий, но очеловеченное воплощение труда за плату. Кто мог посмотреть этакой горгоне в лицо? Поэтому всякий, кто видел этого человека, подгонял его под свои собственные представления. И Джейсона невозможно было заметить.
Если бы Смайла не существовало, Лондон со своей экономикой все равно породил бы его, вычленил, произвел на свет. Джейсон имел обыкновение находить где-нибудь свободный стол, играть в солитер или перекладывать бумаги, а в конце рабочего дня обращаться в отдел кадров с просьбой выдать ему аванс наличными по его платежному чеку. Такая нестандартная просьба неизменно вызывала замешательство - главным образом потому, что человек казался знакомым, а в компьютере его не находили. Ему давали деньги из мелкой суммы наличных, имевшейся в отделе, и делали пометку: "разобраться".
Смайл также выполнял разные поручения или оказывал услуги друзьям. Сейчас он все еще не избавился от остаточного воздействия своего навыка. Поэтому Билли, хотя и знал, в чем дело, при взгляде на Джейсона испытывал чувство, что тот работал в Дарвиновском центре то ли лаборантом, то ли биологом.
- Вот. - Джейсон передал распечатку. - Покупатель вашей лазерной пушки. Я говорил серьезно, Дейн. Поверить не мог, когда услышал, что ты… ну, знаешь, что ты и церковь… Рад, что сумел помочь. Обращайся, если что.
- Очень тебе признателен.
Джейсон кивнул:
- Ты знаешь, как меня найти.
Он сел в проходящий автобус, ничего не заплатив: водитель знал, что они работают на одной автобазе.
Дейн разворачивал распечатку медленно, будто под барабанную дробь.
- Ты знаешь, что там написано, - сказал Билли. - Только мы еще не понимаем почему.
Несколько секунд ушло на то, чтобы разобраться. Набор сведений - уплаченная цена, проценты, имеющие отношение к делу адреса, даты, первоначальный владелец… и вот - имя покупателя, выделенное маркером: значит, в других местах оно было скрыто.
- Однако, нет, - сказал Дейн. - Это не Гризамент.
- Саира Мукхопадхьяй? - прочел вслух Билли. Он знал, как это произносится. - Саира Мукхопадхьяй? Черт возьми, кто она?
- Помощница Фитча, - тихо сказал Дейн. - Та шикарная дамочка. Она была там, когда Фитч читал по земным потрохам.
Они переглянулись. Стало быть, не Гризамент.
- Тот, кто купил это оружие, заколдовал его и использовал, чтобы приобрести услуги Саймона… - сказал Билли. - Это кто-то из лондонмантов.
Глава 42
В голове у Билли всю ночь напролет стоял гвалт. Этот бурный и бессвязный поток образов вряд ли заслуживал названия сна. Назовите это рвотой, назовите это ливнем.
Он снова находился в воде, не храбрясь, но хмурясь, и синхронно плыл, нет, не плыл, но погружался, направляясь к богу-спруту, который, он знал, был где-то там, снабженный щупальцами стержень из плоти и глаз величиной с луну, какого Билли никогда не видел, но не сомневался в его существовании, словно ядром этой чертовой планеты был не раскаленный металл, но моллюск, словно то, в направлении чего мы падаем, когда падаем, то, куда направлялось яблоко, повстречавшее на своем пути голову Ньютона, было кракеном.
Его погружение было прервано. Он водворился во что-то невидимое, со стеклянными стенками, не различимыми в черноте моря. В некое подобие гроба, лежа в котором он чувствовал себя не только неуязвимым, но и облеченным властью.
Потом последовал мультик, который Билли тут же узнал, - издавна любимая им история о бутылках, танцующих, пока спит фармацевт, и не было видно никаких цефалоподов; затем он на мгновение сделался Тентеном и был тем, кем он был в одном из своих Тентеновых снов, и капитан Хэддок подошел к нему со штопором в руке, потому что Тентен был бутылкой, но ничто не могло его затронуть, и он не испугался; затем он оказался наедине с шатенкой и опознал ее как Вирджинию Вулф, если угодно, не обращавшую внимания на спрута в своем окне, который выглядел совершенно заброшенным, бессильным и забытым, - вместо этого Вирджиния говорила Билли, что он, согласно необычному определению, является нестандартным героем, что находится он в некоей классической стране и что, говорят, произошла катастрофа, случилось фиаско, но почему тогда он чувствует себя таким сильным? И куда теперь делся этот долбаный кракен? Лень залезать к нему в голову, так, что ли? А кто это выглядывает из-за спины ласково улыбающейся модернистки, с двух разных по высоте точек? Мерзкий, как лик близкой войны? Одна ухмылка и одно бездумное, пустое лицо? А если скользнуть чуть ближе: шаркающие петушиные прыжки, ноги как у пугала, палец, прижатый к носу, и табачный выхлоп из одной ноздри? Привет, старый петух! Сабби, Госс, Госс и Сабби.
Просыпался Билли с трудом. Было рано, сердце все колотилось, и он, обливаясь потом, сел на диван-кровати. Стал ждать успокоения, но оно не наступало. Дейн сидел у окна, отодвинув штору, чтобы украдкой наблюдать за улицей. Сейчас он смотрел не в окно, а на Билли.
- Ты не в себе, - сказал он. - Тебе ничуть не лучше.
Билли подошел к нему. Окно было открыто совсем чуть-чуть; он присел на корточки и втянул в ноздри холодный воздух. Да, Дейн нрав, успокоение не пришло. Билли ухватился за подоконник, положив на него свой нос, точно Килрой на известном граффити, и уставился в сумрак. Там совершенно ничего не было видно. Только лужицы желтого света с размытыми краями да дома, составленные из теней. Только кирпич да бетон.
- Знаешь, о чем бы я хотел узнать? - сказал Билли. - О людях Тату. Не только о рукоголовых. А еще и о радиочеловеке. - Дейн промолчал; Билли подставлял голову под холодный воздух. - В чем тут дело?
- Что ты имеешь в виду?
- Кто они такие?
- Да кто угодно. Некоторым больше по нраву быть инструментами, а не людьми. Тату дает им то, чего они хотят.
Тату. Нельзя сказать, что он "очаровывает" - вряд ли это слово уместно, - но что-то такое в нем есть. Если кто-то глубоко ненавидит себя, но настолько привязан к своему эго, что нуждается в ослаблении позывов к смерти, хочет немоты и покоя, а жажда обладать предметами сильна и при этом сдобрена страхом, - он может поддаться брутальным чарам Тату. Я найду тебе применение. Хочешь быть молотком? Телефоном? Лампой для выявления тайных магических умений? Проигрывателем? Проходи в мастерскую, приятель.
Надо быть выдающимся психологом, чтобы так терроризировать, задабривать и управлять, а Тату чуял капитулянтов - как бедствующих, так и перешедших за грань бедствования. Вот так он и добивался своих целей. Он никогда не был просто головорезом. Просто головорезы почти никогда не поднимаются так высоко. Все лучшие головорезы - психологи.
- Значит, это не Гризамент забрал кракена, - сказал Билли; Дейн помотал головой, не глядя на него, - …Но мы к нему не пойдем.
- Слишком много всего… - Прошло какое-то время, и Дейн снова помотал головой. - Я не знаю. Не узнав побольше… Элу в этой драчке пришлось худо, а он был человеком Гризамента. Не знаю, кому верить. Кроме себя.
- Ты всегда работал на церковь? - отрывисто спросил Билли; Дейн так на него и не посмотрел.
- Сам знаешь, все мы устраиваем свои, ну, ты понимаешь… - сказал Дейн. - Свои маленькие восстания. - Либо официально разрешенное окольничество, либо скрытый кризис веры. Хочу обрести целомудрие и воздержание, но не сейчас. - Я был солдатом. То есть солдатом в армии. - (Билли взглянул на него с мягким удивлением.) - Но я вернулся, так ведь?
- Почему?
Дейн повернулся и посмотрел Билли прямо в глаза.
- А ты как думаешь? Потому что кракены - это боги.
Билли поднялся. Он замерз. Ноги у него скрючились, но он боялся шевельнуться, чтобы не потерять этот вид, этот угол, под которым он смотрел в окно, это внезапно пробужденное нечто.
- Что там такое? - спросил Дейн.
Хороший вопрос. Улица - да, фонари, да, кирпичи, тени, кусты, превратившиеся в лохматых темных животных, безличность поздней ночи, неосвещенные окна. Почему все это наполнено до краев?
- Что-то движется, - сказал Билли.
Невдалеке от границ города в их сторону направлялась какая-то буря. Тучи мчались произвольно, наобум, но через окно они представлялись самоорганизующимися чернилами, словно Билли наблюдал тайну, обладал способностью понять все происходящее в кроветворной системе метрополии. Но ничем таким он не обладал. С его-то неполноценными глазами?.. Дело было в стекле, оно давало ему нечто, некое мерцание, преломленный взгляд на зачаточный конфликт.
В это мгновение пробудились тысячи лондонцев. Схватка памяти и неизбежного разрушала узоры сна. Мардж проснулась, остро осознавая: случилось что-то новое. Бэрон, проснувшись, только и сказал: "Ну вот, дождались!" Варди же вообще не спал.
Находясь ближе к Билли, чем оба они могли себе представить, Кэт Коллингсвуд тоже выглядывала в окно. Она села на своей постели в ту же секунду, что и Билли. Оконное стекло ничуть ей не помогало, но у нее имелись собственные способы проникнуть в суть происходящего.
Стало вдруг ясно, что поддельные призраки, которых она собрала, потерпели фиаско. Коллингсвуд вскочила с кровати. Рядом никого не было. Она стояла в ночной рубашке с изображением Снупи. По коже сновали мурашки. Дрожь вкупе с интерференционным узором. Лондон терся сам о себя, как сломанная кость со смещением.
- Так что же нам теперь делать? - вслух сказала она. Ей не понравилось, что голос прозвучал слишком тихо. - К кому же обратиться?
К тому, у кого можно было получить информацию без особых проблем. Не обязательно к крутому или умному, даже лучше, если наоборот. Она быстро перелистала блокнот у кровати, в котором делала пометки о вызовах разных духов. Может, связаться с космической обезьяной, клубком перекрученных щупалец, чтобы напрямую стимулировать ее слуховой нерв? Много чести.
Ладно, тогда с настоящим хоботом, достойным этого названия. Коллингсвуд включила в сеть свой электрический пентакль и уселась, окруженная концентрическими неоновыми кругами разного цвета. Это было милое, яркое заклинание. Коллингсвуд вычитала о нем в одном манускрипте. Трудность этого способа состояла не в том, чтобы заставить вызванных духов работать, но в том, чтобы их не явилось слишком много. Она искала конкретного маленького духа, а не целое стадо.
Много времени не потребовалось. Той ночью всем было невтерпеж, всем хотелось двигаться. Коллингсвуд слегка покачала умозрительным ведром с психическими помоями - и тут же, с любопытствующим похрюкиванием и радостным повизгиванием, ударяясь о края ее безопасного пространства, порхающей свиноподобной тенью явился призрачный хряк. Некогда Коллингсвуд выманила его из стада таких же монстров, познакомила с Лондоном и приучила отзываться на кличку Весельчак.
колливуд, прохрюкал он. колливуд еды. Не более чем темнота в воздухе. У него не было завитого хвостика, и - как бы взамен - он извивался всем телом. Хряк принялся рыться по всей комнате, разбрасывая ошметки виртуального кружева Коллингсвуд.
- Весельчак. - Она потрясла сосудом с духовными объедками. - Привет еще раз. Припасла тебе вкуснятины. Что происходит?
ньям-ньям, сказал Весельчак, ньям весь ньям.
- Да, ты сможешь все это умять, только сначала тебе придется сказать, что происходит.
боюсь, хрюкнул Весельчак.
- Ну да, сегодня ночью страшновато, правда? Что происходит?
боюсь, агнелы вышли, грят не казать.
- Агнелы?
Она подавила нетерпение. Не было смысла раздражаться, беседуя с дружелюбным прожорливым хряком, слишком толстым, чтобы его пронять. Призрачный хряк вспорхнул к потолку и стал обгладывать шнур лампы.
д. д агнелы бвитва дуть помять не будто е.
Так. Кто-то выступил или вступил в битву. Помять? Мять? Помятые? Будто е?