А, черт, ясно. Коллингсвуд застыла в искрящемся свете своей магической фигуры. Память и - будущее. Агнелы. Агнелы - это, конечно, ангелы. Чертовы ангелы памяти выступили. Вышли из своих музеев, из своих замков. Они воевали против надвигающегося, чем бы оно ни было. Понятия ретроспекции и судьбы, имевшие своих, враждебных друг другу сторонников, сейчас вступили в борьбу сами, персонифицированные или обожествленные, и напрямую тузили друг друга в хвост и в гриву. Отныне это были не просто причины, оправдания, ссылки на целесообразность, casus belli, чтобы взывать к другим или заставить других в них поверить, - теперь они сами стали воюющими сторонами. Война приобрела приставку "мета-".
- Спасибо, Весельчак, - сказала Коллингсвуд, открывая контейнер и встряхивая его так, чтобы невидимое содержимое разбрызгалось за пределы защищенного круга.
Хряк стал бегать вокруг, все облизывая, чавкая и пуская слюни в тех измерениях, где ей, по счастью, не требовалось наводить порядок. Теперь, когда стало понятно, что Весельчак один, предосторожности сделались излишними, а потому Коллингсвуд вышла из круга электростатической защиты и выключила ее.
- Угощайся, - сказала она через плечо. - Постарайся особо не гадить и не вздумай стибрить что-нибудь, когда будешь уходить.
эй колливуд пока спасиб за ньям.
Коллингсвуд провела ладонями по волосам, нанесла минимум косметики, надела свою истрепанную форму и пошла через глубоко встревоженный город, над которым нависла небывалая угроза. "Помело в гараже", - не единожды сказала она про себя. Шутка была старой и плоской, уже утратившей всякий смысл. Ее повторение - словно все шло как обычно - почти не помогало.
- Курить нельзя, - сказал таксист.
Коллингсвуд уставилась на него, но не смогла собраться даже настолько, чтобы испепелить его взглядом. Она загасила сигарету и не закуривала ее снова, пока не оказалась в том крыле полицейского участка, которое занимал ПСФС.
Надо было проникать в лондонские тайны куда глубже, чем Коллингсвуд, чтобы иметь хотя бы приблизительное представление о происходившем, о том неясном и угрожающем, что касалось буквально всего. Разнообразные лондонские боги, давно почившие, пробудились из-за шума и потягивались, пытаясь напустить на себя торжественный и авторитетный вид. Они еще не осознали, что никто из лондонцев больше не даст за них и ломаного гроша. Гром той ночью звучал впечатляюще, но оказался лишь брюзжанием отошедших в прошлое божеств, небесным вопрошанием: "Что, черт побери, означает весь этот шум?"
Настоящие дела разворачивались на улицах, на ином уровне. Мало кто из стражей, земных или неземных, в любом из лондонских музеев, мог бы сказать, почему он внезапно почувствовал необычайный испуг. Дело в том, что дворцы памяти остались без защиты. Ангелы ушли. Охранники всех действующих музеев собрались вместе, за исключением одного, по-прежнему занятого только своей миссией. Ангелы выслеживали близкое светопреставление, которое отменяло будущее, и намеревались раздавить его, если обнаружат.
Варди уже сидел на своем месте. Коллингсвуд подумала, что эта ночь его, похоже, не встревожила - он выглядел не более рассеянным или перегруженным работой, чем всегда. Вот только взгляд его был еще неприветливее обычного, и Коллингсвуд, опешив, задержалась в дверях.
- Черт возьми, мистер Грубиян, - сказала она. - Что с вами такое? Апокалипсис сотряс вашу клетку?
- Не знаю точно, что это такое, - сказал Варди, просматривая какой-то сайт. - Но это еще не апокалипсис. В этом я вполне уверен.
- Это всего лишь фигура речи.
- Нет, думаю, это нечто большее. По-моему, здесь ключевое слово - "еще". Что вас сюда привело?
- Черт, а вы как думаете? Этот самый еще не апокалипсис, сквайр. Знаете, что происходит? Стражи памяти вышли на улицы и ищут кого-то, чтобы его сокрушить. Этим гадам не положено покидать музеи. Хочу посмотреть, нельзя ли разобраться, в чем дело. Как вы думаете?
- Почему бы и нет?
- Черт, иногда, серьезно, иногда я просто жалею, что не живу в другом городе, без этого сплошного сумасшествия. То есть я понимаю: некоторые из этой компании - просто, знаете ли, злодеи, просто плохие парни, но под конец все сводится к богам. В Лондоне. Так оно есть. Каждый раз, без исключения. И вот именно это вы и скажете. - Коллингсвуд встряхнула головой. - Долбаный сумасшедший понос. Ковчеги, динозавры, девственницы, хрен знает что. Дайте же мне обычную кражу, мистер! Исключите все остальное, а?
- "Сумасшедший понос"? - Варди откинулся вместе со стулом и посмотрел на нее с какой-то тошнотворной смесью неприязни, восхищения и любопытства. - В самом деле? Вот откуда все произрастает, да? Вы все это выяснили, так? Вера есть идиотизм, не правда ли?
Коллингсвуд вскинула голову. Вот как ты со мной говоришь, братец? Она, конечно, не могла прочесть тексты в голове у такого специалиста, как Варди.
- О, поверьте, я знаю, что здесь к чему, - продолжил он. - Это костыль, не так ли? Сказочка. Для слабых. Это идиотизм. Вот именно поэтому вы никогда не будете блистать на этой работе, Коллингсвуд. - Варди остановился, словно решил, что зашел слишком уж далеко, но она взмахнула рукой - мол, валяй, продолжай меня дрючить. - Согласны вы с этими утверждениями, констебль Коллингсвуд, или нет, но вам следует учитывать возможность того, что вера - более строгий способ осмысления вещей, нежели расплывчатая ахинея атеистов. Это не интеллектуальная ошибка. - Он постучал пальцем по лбу. - Это способ осмысления всех других вещей, включая саму веру. Непорочное зачатие - это способ осмысления женщин и любви. Ковчег - гораздо более логичный способ осмысления животноводства, чем наши чудесные убийства зверюшек ad hoc. Креационизм - это способ осмысления собственной ценности, в то время как людям настойчиво твердят об их никчемности. Вам хочется разозлиться на восхитительную гуманистическую доктрину, и, казалось бы, при чем здесь Клинтон? Но вы не просто слишком молоды, вы еще ничего не знаете насчет реформы системы соцобеспечения.
Они уставились друг на друга. Ситуация была исполнена напряжения и, как ни странно, слегка забавна.
- Да, но… - осторожно начала Коллингсвуд. - Только эта доктрина не абсолютно восхитительна, да, если принять во внимание, что это полная чушь.
Оба еще какое-то время пожирали друг друга глазами.
- Ладно, - сказал Варди. - Это правда. К сожалению, мне придется это допустить.
Никто из них не рассмеялся, хотя оба вполне могли бы.
- Верно, - сказала Коллингсвуд. - Почему вы здесь? И что это за папки?
Бумаги были разложены повсюду.
- Ну… - Варди, казалось, колебался. Он бросил на нее быстрый взгляд. - Помните наше довольно необычное послание с неба? У меня есть соображения по поводу автора.
Он закрыл одну из папок, чтобы стала видна надпись на обложке.
- Гризамент? Он же умер.
Слова Коллингсвуд прозвучали с должной неуверенностью.
- Так и есть.
- Бэрон был на похоронах.
- Вроде того. Да.
- Значит, это был Тату, правильно? - спросила Коллингсвуд. - Тот, кто его уделал?
- Нет. Так думали, но думали неправильно. Он просто был болен, вот и все, поэтому обращался к врачам, к некромантам. Мы заполучили его медицинскую карту. По всей вероятности, у Гризамента был рак, который, видимо, его убивал.
- Так… а почему вы думаете, что автор послания - он?
- Отчасти из-за стиля. Отчасти из-за того, что обнаружили Эла Адлера. Отчасти из-за слуха о том, что к нескольким монстропасам обращались с большим заказом. Помните его пристрастия?..
- Ни хрена я не помню, меня там не было.
- В общем, он всегда был традиционалистом.
- Ну а это что за народ? - Коллингсвуд указала на досье одного ученого, некоего физика по фамилии Коул, одного доктора, Эла Адлера, Бёрн.
- Его партнеры. Так или иначе связанные с его - гм - похоронами. Думаю, мне стоит их заново навестить. Есть соображения, которые хотелось бы проверить. Все это заставляет задуматься. Сегодня ночью у меня появились кое-какие мысли. - Варди улыбнулся так, что стало тревожно. - Интересно, нет ли у кого-нибудь из них ключа ко всему этому. Всему этому.
Он метнул взгляд за стены, в странную ночь, где на богов не обращали внимания, а воспоминания вышли на улицы, охотясь за будущим.
Глава 43
- Порядок. - С отличной скоростью и минимумом грязных брызг Дейн выпрыгнул из бадьи. В руках у него были треснувшая чашка, радио, полное плесени, и полчемодана; Билли уставился на эти предметы. - Это ничего. Если мы дадим их, кому нужно, - знаешь, есть люди, которые могут как следует их отчистить, - то сможем использовать для…
Для чего? Чашку, кажется, для переноса какого-то эликсира, нуждающегося именно в таком вместилище; радио, чтобы настроиться на малопонятный поток неактуальной информации; чемодан, чтобы уложить вещи, которые нельзя переносить по-иному. Дейн старался все это озвучить. Он снова и снова повторял, что необходимо снаряжение, если им предстоит именно это.
Наверное, подумал Билли, я теперь живу среди банального ландшафта, глубоко под слоем обыденности. Поняв это, Билли испытал что-то среднее между благоговейным ужасом и отвращением: у каждой вещи, как это ни глупо, имеется сила, потому что вещь слегка похожа на что-то еще. Если хочешь мгновенно взрастить позади себя вересковые заросли, что нужно бросить через плечо? Конечно, старую расческу! Все, что требуется, это знание таких хитрых соответствий.
- Лондонманты ни к кому не примыкают, - сказал Дейн. - В этом весь их смысл.
- Может, Саира свернула на кривую дорожку? - предположил Билли. - Сама по себе?
- Мне нужна новая пушка. - Дейн повторил это несколько раз.
После схватки в башне "Звездного пути" он не переставал гневаться на свое вооружение. Независимо от особенностей того сражения, которое разворачивалось вокруг них и которое, похоже, вели между собой Гризамент и лондонманты, Дейну недоставало огневой мощи. С помощью Вати он отправил анонимный заказ лондонским торговцам оружием. Потому что у кого-то там имелось в арсенале оружие массового экстрасенсорного поражения - чертов архитевтис.
Оружие он забрал в глухом конце парка Уэндсворт-Коммон - его оставили под определенной группой кустов, точно подкидыша из сказки. Там были прохожие, но все - довольно далеко от условленного места. И в любом случае, как и большинство лондонцев в те дни, они двигались по большей части скрытно и быстро, будто оказались в парке не по своей воле.
Гарпунный пистолет Дейн выбросил с видимым облегчением. Как паладин Церкви Бога Кракена, он не располагал широким выбором. Подобно многим группам, лишенным реальной власти и далеким от реальной политики, церковь свелась к своей внешней, обрядовой стороне. Ее оперативники не могли пользоваться пистолетами по одной простой причине - те не были в достаточной мере спрутовыми.
Об этом причитали сплошь и рядом. Пьяные новобранцы кафедрального собора Пчел ныли примерно так: "Духовые трубки с жалами - это не то чтобы не круто, но вот только…" А недовольные девицы из числа поршнепанков обращались к старшим товарищам приблизительно с такими словами: "Я классно орудую паровой дубинкой, но разве не полезнее было бы?.." Ох, как изнывали по карабину преданные своему делу наемники!
При чуть большей пропагандистской ловкости Церковь Бога Кракена могла бы взять на вооружение FN P90 или, скажем, HK53 и объяснять в проповедях с нравоучительной логикой, что их скорострельность обусловливает сходство векторов рассеяния пуль с щупальцами, или что раны от этого оружия сходны с ранами от клюва спрута, и так далее. Как отлученный от церкви, Дейн больше не был ограничен в выборе. То, что он выкопал из земли в условленном месте, оказалось тяжелым пистолетом.
Оба они не знали, сколько зарядов осталось в фазере, поэтому Билли не решался воспользоваться им для тренировок.
- Я знаю, как выкрутиться, - сказал Дейн и повел Билли к игровым автоматам, проталкиваясь через толпы подростков.
Несколько часов переходил Билли от одной орущей машины к другой, стреляя из пластмассовых пистолетов в надвигающихся зомби и в инопланетных захватчиков. Дейн шепотом давал ему советы относительно правильной стойки и времени выстрела - слова меткого стрелка, интуиция воина среди этих игрушечных смертей. Насмешливые реплики юнцов становились все тише, по мере того как совершенствовались навыки Билли.
- Хорошая работа, мужик, - похвалил один парнишка, когда Билли одолел какого-то босса в конце очередного уровня.
Это занятие возбуждало сверх всякой меры. "Да!" - шептал Билли всякий раз, добиваясь успеха.
- Хорошо, солдат, - приговаривал Дейн. - Молодец. Настоящий киллер. - Он посвящал Билли в члены разнообразных сект, практикующих насилие. - Ты - таникруций. Ты - серримор. Ты - фермер-оружейник.
- Кто-кто?
- На экран смотри. Были когда-то такие мерзкие ублюдки. Выращивали оружие, что твоих бойцовых псов. Давай-ка научим тебя стрелять, как они. Внимательнее.
От "Полицейских времени" к самому последнему "Дому смерти" и к "Экстремальным захватчикам", чтобы Билли не зацикливался на одних и тех же схемах нападения. На таких машинах тренируются морские пехотинцы и солдаты, объяснит Дейн. С их помощью багдадский снайпер Джуба, начав с нуля, стал смертельно опасным противником. И потом, эти виртуальные пистолеты не имели ни отдачи, ни веса, а также не требовали перезарядки - точь-в-точь как фазер. Их ограниченный реализм парадоксальным образом обеспечивал идеальную практику для Билли, которому досталось это реальное и смешное оружие.
Билли продолжал расспрашивать о рукоголовых, с которыми ему, возможно, предстояло столкнуться. Как они едят? Каким образом видят? Как думают?
- Это несущественно, - сказал Дейн. - Мир всегда может искусно подправить детали. А кто выбирает такое? Исключительно те, кто готов на это.
Итак, они знали, при помощи какой наживки Саймона вынудили взяться за телепортацию. Теперь требовалось поговорить с Саирой.
Какой смысл заложен в теологическом подходе? Не является ли божественность особо стойким видом неряшливости? Может, такой подход подобен ультрафиолетовому фонарю на месте преступления, который высвечивает разбросанные улики на земле, до того выглядевшей чистой? Непонятно, кому верить. Почтовый ящик Гризамента не относился ни к Королевской почте, ни к любой другой, известной им. Почтовый код выглядел не вполне обычно. Секретная почтовая служба?
- Это должно к нему попасть, - сказал Билли.
- Да, но не по обычным каналам.
Выследить Гризамента по местонахождению ящика было невозможно.
- Как там Саймон? - спросил Билли.
- В порядке. Я был там недавно, - сказал Вати из викторианской статуи. - То есть не вполне. Но Мо хорошо справляется.
- А что с нашей лондонманткой? - поинтересовался Дейн.
- Подобрался так близко, как только мог. У нее, кажется, даже и дома своего нет. Спит прямо в том здании. Возле камня.
- Хорошо. Придется поймать ее там. Вати, помоги мне. Я пытаюсь научить нашего парня обхождению с вещами.
Где-то на краю сознания Билли услышал скрежет стекла. Он продолжался уже какое-то время. Билли ждал, пытаясь понять, что это за послание.
- Так, хорошо… - сказал он наконец, когда они проходили мимо скобяной лавки и ему бросились в глаза кое-какие предметы в витрине. Он вспомнил урок Дейна, преподанный возле мусорных контейнеров, и уставился на миниатюрную дверь, к которой были прикреплены для показа разнообразные дверные ручки, имевшиеся в продаже. - Значит, если взять вот такую штуку и что-то с ней сделать, а потом вставить в стену… Тогда выйдет, обязательно выйдет…
- Правильно мыслишь, - сказал Вати с той стороны витрины, из дверного молотка в виде горгульи. - При помощи каждой из этих ручек можно открывать что-то еще. Но проемы получатся слишком маленькими - только чтобы просунуть руку.
Эти открытия в области нонконформистской науки, согласно которой проклятая вселенная подлежала дележке, были частью самого ужасного сдвига в мировоззрении Билли. Но подлинно благоговейный страх он испытывал, когда совсем ничего не понимал. Чем яснее становились эти нормы, тем больше разочаровывала их низменность и вульгарность.
- Смотри сюда.
В пропитанный гудроном щебень был запрессован ключ. Он упал, когда поверхность еще не затвердела, а потом по нему либо проехались, либо хорошо прошлись. Мимо шагали встревоженные завсегдатаи клубов и ночные гуляки.
- Значит, - сказал Билли, - если бы мы им воспользовались, применив магию, то смогли бы, ну, путешествовать из одного места в другое?
Дейн повернулся к нему.
- Завтра нам надо многое сделать, и это будет довольно неприятно, - сказал он. - Пойдем куда-нибудь, где сможем преклонить голову. - Безопасные убежища почти закончились. Дейн смотрел на Билли с подозрением. - Как ты додумался, что этот ключ можно использовать вот так?
"Потому что, - подумал Билли, - он, это, откроет путь".
Глава 44
Мардж поспрашивала на форумах, куда ткнуться чайнику, желающему узнать, что на самом деле представляет собой Лондон. И тут же столкнулась с проблемой: предложений оказалось не слишком мало, как можно было бояться, а, напротив, слишком много. Полный хаос. Она посеяла легкий ветерок в виде нескольких вопросов и пожала целую бурю в виде упоминаний о самых разных культах. Видимо, и о церкви спрута в том числе. Некоторые наводки оказались ложными, но Мардж снова и снова возвращалась к сообщению, в котором говорилось: "собиратели культов старая королева алмаган-ярд восточный лондон".
Лондон в этой стороне выглядел городом, в котором Мардж никогда не бывала. Она думала, что районы доков давно вычищены, отбелены деньгами. Оказалось, что этот переулок на задворках Собачьего острова - совсем нет. Он казался отрыжкой напрочь забытого времени, урбанистической оплошностью, мерзким остаточным привкусом.
Где это я оказалась? Мардж снова посмотрела на карту. По обе стороны переулка тянулись склады, отдраенные и превращенные в квартиры для специалистов. В одном месте бывшие склады расступались, словно неохотно, и открывали узкий вход в тупик, где кирпичная кладка выглядела гораздо неряшливее, а мостовая изобиловала выбоинами. Несколько дверей, раскачивающаяся вывеска паба. "СТАРАЯ КОРОЛЕВА" - возвещала она готическими буквами, а ниже красовалась худосочная Виктория средних лет.
День был в разгаре. Ночью Мардж подумала бы дважды, прежде чем сунуться на эту улочку. Ее туфли мгновенно испачкались в слякоти.
Свет, проникавший в паб через маленькое оконце бутылочного стекла, казался закопченным. Музыкальный автомат играл что-то из восьмидесятых; любую запись тех лет Мардж бессознательно воспринимала как проверку. Она поколебалась… а, ну да, эти, как их, It Bites, песня "Calling All the Heroes". Седоватые посетители в одежде того же цвета, что и все остальное, негромко переговаривались друг с другом. Некоторые мельком смотрели на Мардж и снова опускали глаза. Игровой автомат издал усталый электронный возглас.
- Джин с тоником.
Когда официант принес заказ, Мардж сказала:
- Один мой друг говорил, что здесь собираются какие-то коллекционеры.