- Неподалеку, - сказал Дейн; они стояли в проулке позади кафе, где было совершенно темно, если не считать отсветов далекого фонаря. - Это за углом.
- Джейсон внутри, - добавил Билли.
- Может, вы не слышали, что я говорил? - поинтересовался Вати.
- Погоди, - сказал Билли. - Потерпи немного. Я думаю… как впервые увидел Госса и Сабби. Им понадобилось преодолеть только вход. Коллингсвуд не сделала всю квартиру недосягаемой.
- Охранять только периметр гораздо проще, - сказал Дейн. - Я тебя понял.
- Значит, если мы сумеем пройти через него…
Вати был в самой маленькой, внутренней матрешке, давно украденной Билли, которая подпрыгивала сейчас в пасти у сопровождавшей его мыши, старинной активистки СМП. За те двенадцать лет, что мышь состояла в союзе, она не произнесла ни слова, но убеждения ее отличались исключительной стойкостью. Несмотря на свою миниатюрность, матрешка все равно еле помещалась в пасть. Мышь - темное пятнышко в свете фар - скользнула под ворота, поднялась по крутой щебеночной дороге, нырнула под неподвижные машины и стала пробираться дальше через пустоты.
- Отлично, просто отлично, - одобрил Вати. - Спасибо. Мы в этом разберемся, особо не торопись. Мы во всем разберемся.
На полпути через наружную стену Вати почувствовал предельную точку, ощутил, что пространство пытается оттолкнуть его.
- Тпру, - сказал он. - По-моему, здесь…
Но мышь, маленькое физическое существо, ничего не заметила и пробежала дальше, таща с собой сознание Вати прямо сквозь блокаду, и перетащила его на ту сторону.
- Ну и ну, - сказал Вати. - Черт, до чего же странное было чувство.
Отчетливое жужжание трубчатых ламп. Вати привык к резким изменениям масштаба и перспективы, привык вести наблюдение из гигантских фигур и тут же - из оловянных миниатюр. Сейчас коридор выглядел кафедральным собором. Вати ощущал топот приближающихся людей. Мышь выжидала под радиатором. Мимо прошагали ноги. Несколько полицейских. Что-то чрезвычайное.
- Можешь за ними? - спросил Вати своим тоненьким голоском. - Теперь осторожнее, - (Мышь последовала за сотрясающими здание шагами, вниз по лестнице, на другой ковер, под свет других ламп.) - Он должен быть где-то в камере.
Мышь-агент держалась в тени: присела прямо под открытой дверью в камеру, вокруг которой собрались полицейские, поблизости от того, что определенно было кровью.
- Поворочай-ка меня из стороны в сторону, - шепнул Вати.
Мышь медленно ворочала его в своей маленькой пасти, так что глаза Вати поднялись вверх, скользя по красной горе - мертвому телу, которое лежало на койке в камере. Вокруг стояли сотрудники ПСФС. Остальные, суетившиеся полицейские их сторонились. Среди гомона прозвучали два слова, насторожившие Вати: "Госс" и "Сабби".
- О нет, нет, нет, - сказал он. - Давай выбираться отсюда.
Мышь выжидала, пока он шептал жалкие проклятия.
- Хорошо. Хорошо. Давай сосредоточимся. Давай найдем их офис, - сказал наконец Вати. - Вдруг разживемся какими сведениями. Госс и Сабби заодно с Тату, я думал, эти гады действуют на его стороне. Безумие какое-то.
Весь участок был всполошен случившимся, и мыши не составило труда, безостановочно перебегая из одного помещения в другое, в конце концов найти признаки участия ПСФС в этом деле - религиозные предметы, книги, которые обычно никак не связываются с полицией. На столе Коллингсвуд лежали несколько футляров с дисками грайм-музыкантов.
- Здесь непременно должно быть что-то, - сказал Вати. - Давай искать.
Он увещевал сам себя, а вовсе не свою провожатую.
Мышь пронесла Вати по всем бумагам, которые удалось найти, - трудоемкое конспектирование на ходу. Он не особенно удивился, когда услышал приближающиеся голоса.
- Идем, - сказал он. - Уходим, быстрее!
Но мышь прошлась по одному последнему абзацу, так что пээсэфэсники, войдя в кабинет, увидели, как она удирает со стола Варди.
Коллингсвуд двигалась с ошеломительной скоростью, не как человеческое существо. Она стремительно присела на корточки и качнулась в сторону, загородив дорогу маленькому зверьку, бежавшему к открытому пространству между картотекой и стеной у нее на виду. Варди с Бэроном пока что не шелохнулись. Коллингсвуд обронила словечко, из-за которого мышь сделалась жесткой, как пластмасса, и инерция занесла ее немного вперед по ложбинке, после чего она, обездвиженная, замерла, меж тем как Коллингсвуд подбиралась к ней все ближе. Мышь по-прежнему удерживала Вати в зубах.
- Мышь! Мышь! Вперед!
- Помогите мне с этим долбаным шкафом! - рявкнула Коллингсвуд своим медлительным коллегам, и те наконец зашевелились и стали его оттаскивать.
- Пошевеливайся, мышь, - велел Вати. Он чувствовал статуи за стеной, в которые мог бы перепрыгнуть отсюда, с незамкнутой стороны магической оболочки. Но он шептал и шептал мыши, пока та не восстановилась достаточно, чтобы отползти от пальцев Коллингсвуд. - Залезай в эту чертову стену.
Мышь мучительно протиснулась в угловой стык здания, а Коллингсвуд сыпала проклятьями.
Мышь проволоклась сквозь все стены и наконец доставила матрешку наружу, на прохладный воздух.
- Спасибо, - поблагодарил Вати. - Как ты? Отлично поработала. Благодарю. Глянь, вон там для тебя кое-что припасено. - То были остатки кебаба. - Бери, это все тебе. Спасибо. Здорово мы, а? С тобой теперь все будет нормально?
Мышь кивнула, и Вати быстро пронесся через несколько статуй к тому месту, где Билли и Дейн ждали новостей о Джейсоне.
Глава 58
- Госс и Сабби.
- Это были Госс и Сабби.
- Святой чертов Кракен! Госс и Сабби.
Госс и Сабби, Госс и Сабби. Звучат оба этих имени и вопли гнева в адрес тех, кого так зовут. Кто знает, с каких незапамятных времен они слышны? Но ясно, что уже не один век потерявшие близких, избитые, подвергшиеся пыткам выкрикивали эти имена после встречи с их носителями.
Билли и Дейн находились высоко над землей, в заброшенной башне-фантазии, которую воздвиг над рядом стандартных домиков буйный кэмденский архитектор. Когда все перед ними закрылось, когда закончились потайные, поддельные квартиры Дейна, они стали искать убежища в помещениях над городом либо под ним. В этом было пусто, светло и очень пыльно. Билли с Дейном сидели среди полос света и мечущихся пылинок.
- Значит, на столах лежали документы с именами всех старых компаньонов? - спросил наконец Дейн.
- Да, - подтвердил Кирк-Вати. - Досье на всех, кто сотрудничал с Гризаментом, когда тот был при делах.
- Ну, он и сейчас при делах, - заметил Билли.
- Ладно. Вы поняли, о чем я. Там были все, кто ему помогал. Некрики, доктора, пирики.
- А имена? - поинтересовался Дейн.
- Один чудик по фамилии Барто. Не припоминаете? Некромант - судя по записям, которые я видел. Бёрн, само собой. Смитси такой-то. Парень по фамилии Коул.
- Коул. Погоди, - сказал Дейн.
- Что? - спросил Билли.
- Коул - это пирик.
- Мне было не разглядеть, - сказал Вати. - Мы нашли там только про какой-то университет, несколько записей. А что? Ты его знаешь?
- Имя знаю. Запомнил с тех пор, когда умер Гриз. Тогда его и слышал. Это пирик. - Дейн заметил, что Билли в недоумении. - Огненных дел мастер.
- Да, это я уловил, но откуда…
- С тех пор, как Гризамента кремировали. Предположительно. Но… он работает с огнем.
Именно огню предстояло пожрать все в конце. Все дело было в огне и тайном замысле Адлера, незначительного игрока с неизвестными намерениями, принадлежавшего к громадной организации Гризамента.
- Где Гризамент? - спросил Билли.
- Мы не знаем. Сам понимаешь, Вати не может…
- Но есть вопросы поважнее, чем где, верно? Ты говорил, что не видишь у него никаких резонов?
- Сжигать мир? Нет. Нет. Совершенно не представляю себе его планов, но точно не такие.
Оба по-прежнему не решались объединять усилия с Гризаментом.
- Мы это выясним, - сказал Билли. - Давай разберемся, какова роль Коула во всем этом. - Он поднялся на ноги, пронзая слоистый от высвеченной пыли воздух, бросил взгляд вниз, на машины. - Что, черт возьми, там происходит?
Тату продолжал в том же духе. Его наемники бушевали и нарушали договоры, которые держались не одно десятилетие, не церемонились ни с чем в охоте за добычей, которую держали в руках и потеряли.
Нацисты Хаоса, разумеется, ни во что не ставились. Кто их теперь боялся, тонущих, вопящих, вздрюченных? Фрилансеры, ничем другим не занятые рукоголовые и прочие были счастливы испытать себя, заняв вновь открывшуюся вакансию главных страшилищ, и пикеты СМП без всякой охоты исполняли эпизодические роли в этих яростных набегах и атаках ради создания репутации. Вати, поддерживая своих соратников, исчезал из башни над Кэмденом и возвращался, исчезал и возвращался, то налаживая дело, то терпя неудачи.
- Тату вконец уже охренел, - сказала Коллингсвуд. - Что он творит? С ним кто-нибудь говорил?
- Он не желает говорить, - отозвался Бэрон, затем надул щеки и выдохнул. - Мы, черт возьми, не можем его найти.
- Он в нашем разрешении не нуждается, - заметил Варди.
Все трое были одинаково угрюмы и замкнуты.
- Ну же, - сказал Бэрон. - Я не затем принял вас на работу, чтобы вами любоваться. Высказывайтесь.
- Ясно, что Тату объявляет нам войну, - сказал Варди. - Присылая сюда Госса и Сабби. Разделываясь с нашими заключенными.
- А Дейн с Билли присылают кого-то в мой долбаный кабинет, - добавила Коллингсвуд.
- Значит, вас вторжение в кабинет больше всего волнует? - рассердился Бэрон. - Вас, Кэт, по-настоящему достает лишь то, что кто-то рылся среди ваших карандашей…
Коллингсвуд уставилась на него.
- Да, - сказала она. - Это, а еще та фигня с чудовищной смертью.
Очередной обмен угрюмыми взглядами.
- Теперь на нас всем наплевать, - сказал Бэрон. - Мы между небом и землей. Это вредно для души, такое подвешенное состояние.
- Господи, босс. Воспряньте, мать-перемать.
- Мы ни хрена не добились. Билли и Дейн продвинулись дальше, чем мы.
- Так не пойдет, - вставил Варди. Он быстро моргал, подыскивая слова. - Сидеть здесь, как не знаю кто. Все вокруг нас так и носятся. Давайте используем чуть больше чертовой власти. Надо заставить их к нам являться. На наших условиях.
- И как же мы это сделаем? - спросил Бэрон. - Мы же не знаем, где прячется хоть кто-нибудь из них!
- Не знаем. Придется кое-что сделать. Смотрите: мы знаем, что именно им известно. Во-первых, они знают о конце света. Во-вторых, что он случится из-за пропажи спрута. И в-третьих, что кто-то где-то там, по какой-то причине, все это замыслил. Значит, надо заставить гору прийти к Магомету.
Бэрон продолжал на него пялиться.
- Кто же здесь Магомет? - спросил он. - И где гора?
- Ни на какую гору я не полезу, - заявила Коллингсвуд.
- Нам надо их выудить, - сказал Варди.
- То есть мы, типа, будем удить гору? - осведомилась Коллингсвуд.
- Господи, да заткнетесь вы или нет?! - гаркнул Варди; Коллингсвуд не выглядела ошеломленной, но ничего не сказала. - Нужно забросить приманку - то, чего они хотят, то, чего они ждут. Что заставит их вылезти из укрытия? Ну, что заставит всех вылезти?
Он ждал, держа театральную паузу.
Коллингсвуд запустила пробный шар:
- Светопреставление.
- Вот именно. Они ждут конца света. Будет им конец света - мы поможем.
В Лондоне, Ересиополисе, такое всегда служило гвоздем программы. Каждые несколько суток предсказывали окончательную, вековечную ночь. Обычно ничего не случалось, и пророки съеживались от небывалого смущения при восходе солнца. Это было особым видом стыда, когда приверженцы, отныне бывшие, избегали смотреть друг другу в глаза среди неожиданных последствий "окончательных" событий - преступлений, святотатств, дебошей и распущенности.
Верующие пытались навязать вселенной свою версию конца. Даже нелепые мелкие группки могли добиться прорыва, провозглашая собственное Светопреставление. Считалось, что на ПСФС можно положиться в их обнаружении. Но Варди же говорил о том, что самые драматичные из этих Армагеддонов - Лондону следовало привыкнуть к такому загадочному множественному числу - становились событиями для некоего избранного общества. Зрительским спортом. Пропустить подобное означало бы совершить оплошность с точки зрения реальной теологии.
Существовали способы определить, какая группа на подъеме, а какая идет на убыль. Проделки с якобы последними ночами были чем-то средним между полевыми работами и общественными мероприятиями.
Бэрон и Коллингсвуд выглядели ошарашенными.
- Это не сработает, - заявила Коллингсвуд. - Ни один конец света не будет настолько грандиозен, чтобы вытащить всех в нужное время, с учетом того, что сейчас происходит. Потребуется состряпать что-то охренительно драматичное. А у всех сейчас ушки на макушке, все поймут, что это не по-настоящему. Не клюнут.
- Они бы обязательно клюнули, если бы верили в реальный конец света, - сказал Варди. - Подумать только: ты пропустил светопреставление, а оно было настоящим!
- Да, но…
- Нет, вы правы, подделать его мы не сумеем. Нам надо спровоцировать один маленький конец света, про который никто не подумает, что он подстроен… Ха! Я сказал "один". "Нечто огромное". Во времена, когда одного светопреставления мало, ха! - Варди встал в негодовании. - Список сект, в которые мы проникли. - Он щелкнул пальцами. - Теперь уже все слышали о кракене. Верно? И знают: что бы ни надвигалось, оно как-то связано с ним. Так или нет? Так.
- Что это у вас на уме, товарищ? - спросила Коллингсвуд.
- Все ждут конца света. Давайте доберемся туда первыми и преподнесем им его. Вы говорите, мы не можем его подделать. Нам нужны годные слухи. Значит, надо сделать конец реальным. Придется вставить много достоверных деталей, чтобы все думали… Надо поощрять определенные слухи - чем ближе к правде, тем лучше. Вероятно, у нас не выйдет с осьминогом, но кто еще поклоняется богу-животному? Кого мы убедим протолкнуть свою версию конца света? Так, чтобы все вылезли из нор?
Он начал рыться в своих папках. Через секунду Коллингсвуд составила ему компанию. Бэрон наблюдал за обоими, не вставая с места.
- Вы что, оба рехнулись?! - сказал он. - Собираетесь устроить вечеринку светопреставления лишь для того, чтобы собрать всех вместе…
- Как насчет этих? - спросила Коллингсвуд и ткнула пальцем в какую-то из бумаг. Варди посмотрел туда.
- Вряд ли нашего влияния хватит, чтобы их убедить, - сказал он.
Оба продолжили рыться в бумагах.
- А этих?
- Нет.
- Этих?
- …Это ничуть не похоже на спрута.
- Чем вы вообще заняты? - спросил Бэрон.
- Да, но если пустить слухи быстро, то неважно, животное-то огромное, - сказала Коллингсвуд. - Именно это все и услышат.
- Возможно, - согласился Варди. - Но я думаю об одной проблеме. - Он показал что-то на другой странице; Бэрон вытягивал шею, пытаясь увидеть, что они обсуждают. - Вот еще одно светопреставление, которое скоро должно наступить. Это ладно, но животный мир тут ни при чем, а заставить их пророков отложить конец будет трудно. Но если мы устроим так, что одно окажется рядом с другим, то никто…
- Надо, чтобы они назначили один и тот же день, и все, - сказала Коллингсвуд.
- Что вы там?.. - начал Бэрон, но Варди одним взглядом заставил его замолчать. Казалось, он готов был отбросить предложение Коллингсвуд, однако глаза его загорелись поразительным восторгом.
- Почему бы и нет? - сказал он. - Почему бы и нет? Если мы найдем для слухов нужные, уместные ключевые слова, тогда их не сможет заглушить даже мелкий повседневный Армагеддон. Пока достаточное число людей будут усматривать связь с богом-животным, они непременно станут говорить… По-моему, это верный способ сделать нашу приманку еще более…
- Приманчивой, - сказала Коллингсвуд.
- Действенной. Может быть. Представляете, если их окажется сразу два?
Они переглянулись, фыркнули и закивали.
- Это не изменит реального положения дел, - заметила Коллингсвуд. - Но мы даже не знаем, когда… Взбодритесь, босс, - обратилась она к Бэрону и любовно потрепала его по щеке.
- Хорошо, - сказал Варди. - Значит, надо, гм, подстегнуть не одно, а два пророчества… Я должен сделать несколько звонков.
Глава 59
К посольству моря явилась делегация из импульсивных личностей. Препирательство такой дружины с таким противником не могло остаться незамеченным и не осталось, а вслед за этим столкновением повсюду поползли слухи.
В большинстве своем они отличались крайней неточностью. В течение пары дней они благополучно обросли безумными преувеличениями: клянусь долбаным богом, они, типа, метали гранаты и пускали в ход все виды дичайшей магии, с этим ничего нельзя было поделать. И все в таком духе - будто рассказ о чем-то очень значительном бросал отсвет славы и на рассказчика.
Но и правда была достаточно драматичной. На ту улицу въехала колонна автомобилей. Прибывшие, в том числе пара женщин, все в шлемах, как будто ехали на мотоциклах, а не на машинах, заняли позиции на всех углах и переходах. Тонированное стекло затемняло лица, делая их одинаковыми. Пока там были эти люди, никто по улице не ходил.
Обитатели окрестных домов нервно поглядывали за окно, в ночной мрак, и на типов в шлемах. Не требовалось разбираться в подробностях - и они старательно избегали разговоров о том, какую проблему представляет собой чертов дом на отшибе. Из самого большого автомобиля вышли еще двое в шлемах, сопровождая третьего, очень тощего, с панковской прической, объятого ужасом. Рот его был завязан. Охранники, идя по бокам, подвели его ко входу.
- Повернись.
Тощий повиновался. В его куртке были проделаны прорези, через которые смотрели чернильные глаза. Ни аватаров, ни переделанных в мастерской субъектов, ни мегафонов: босс собственной персоной.
- Слышь, долбаное высокопреосвященство, - сказал Тату.
Его голос был прекрасно слышен даже сквозь одежду. Носитель Тату глядел на улицу, отвернувшись от свары, что начиналась у него за спиной. Он дрожал мелкой дрожью.
- Дошло до меня, что ты посетило кое-кого из тех, с кем я имею дело. Они держали кое-что для меня, и ты, типа, вмешалось. Я потерял то, на что ухлопал чертову кучу денег и сил, чтобы его раздобыть. И вот я здесь, чтобы, во-первых, спросить, правда ли это? А во-вторых, если это правда, ты что, и впрямь хочешь идти этой дорожкой? Хочешь начать со мной войну?
И опять никакого ответа. Выждав несколько долгих секунд, Тату прошептал:
- Отвечай мне, твое океанство! Я, чтоб тебе, знаю, что ты меня слышишь. - (Но из почтового ящика не выпали ни бутылка, ни послание.) - Ты и твои стихии, какие угодно. Думаешь, я тебя боюсь? Скажи мне, что это было недоразумение. Ты вообще понимаешь, что происходит? Не осталось ничего безопасного. Ты можешь сгореть, как и все остальное. Думай что хочешь, но я не боюсь тебя, а от войны тебе не отвертеться. Знаешь, кто я такой?