Из двери магазина за ними вышли громыхающие предметы - сложносоставные вещи, сделанные из ткани города, из бумаги, кирпичей, шифера, смолы, дорожных знаков и запахов. Один из них двигался почти как членистоногое, другой - подобно птице, но все были ни на что не похожи. Ноги из стоек строительных лесов или балок, руки из деревянных планок. У одного имелся спинной плавник из битого стекла в бетоне: не подходи! Билли криком отпугнул беспородные городские штуковины. Одна схватила пальцами из осенних стоков ближайшего из нападавших и куснула его в точности так, как кусает крыша. Тот закричал, но фиговина всасывала его. Он только дрыгал ногами, пока та его опустошала. Напарник несчастного убежал. Куда-то.
Оба подстреленных лондонманта были мертвы. Саира скрежетала зубами. Хищные куски города подошли к ней.
- Быстрей! - крикнул Билли, но она щелкнула пальцами, утихомиривая их, словно собак.
- Все в порядке, - сказала женщина. - Это лондонские антитела. Они меня знают.
Иммунная система дрожала и лязгала. Еще один молодой лондонмант присоединился к Саире, которая не подняла на него глаз. Когда подошли Дейн и Билли, разные оборонные штуки, выращенные сложным способом, мгновенно ощетинились. Саира поворковала над ними, и они успокоились.
Внутри спортивного магазина валялись обломки инвентаря и тела. Не все лондонманты там были мертвы, но большинство, с пулевыми ранениями в голову и грудь. Саира переходила от одного выжившего к другому.
- Бен, - спросила она, - что случилось?
- Какие-то типы, - отозвался тот, не сводя взгляда со своего пропитанного кровью бедра.
Оказывается, в магазин вошли двое в темных одеждах и застрелили всех, кто им противостоял, из яростного, удивительного оружия. У тех, кто остался жив, они много раз настойчиво спрашивали: "Где кракен?" Лондонманты слышали, как прибыла полиция, но полицейские, следуя предписанию не входить туда, где ведется стрельба, закупорили и нападавших, и тех, на кого напали.
- Нам надо поторапливаться, - сказал Билли Дейну.
Он ждал, как мог, подходящего момента, но в конце концов пришлось сказать то же самое и Саире. Она посмотрела на него без выражения.
Нападавшие знали тайну, которую хранили Фитч, Саира и их изменническая компания. Но остальные лондонманты, которых они пришли уничтожить, были не в курсе. Это твердое ядро исключенных являлось средством маскировки - их оставили здесь, создавая видимость, будто все идет как надо. Некоторые осознавали, что их держат в тумане неведения, но не имели понятия, в чем заключалось это тайное знание. Вопрос фермеров-оружейников для них звучал загадкой, что, несомненно, лишь спровоцировало убийц. Кому-то из отчаявшихся ясновидцев удалось произвести антитела, но чуть позже, чем следовало.
- Мы пытались обеспечить их безопасность, - сказала Саира. - И потому ничего им не говорили.
Послышался грохот падающих кусков древесины и отваливающейся после пинков штукатурки: на пороге появился Фитч. Оглядевшись, он взвыл и ухватился за дверной косяк.
- Нам надо идти, - сказал Билли. - Прости, Саира. Полицейские будут здесь с минуты на минуту. А ублюдки, которые все это натворили, знают, что кракен у нас.
Дейн приложил руку Билли к ране мертвой женщины. В остывающей плоти лондонмантки ощущалась теплота.
- Инкубация, - пояснил Дейн. - Это оружейники.
Пули в мертвых телах становились яйцами. Из них вырастали пистолеты. Один-два пистолетика, возможно, наберутся сил, чтобы вылупиться и позвать родителей.
- Мы не можем их забрать, - прошептал Билли.
- Мы не можем их забрать, - мертвым голосом повторила Саира, видя, что делает Дейн.
Все до единого лондонманты, а также лондонские антитела пошли со своим предводителем - если Фитч по-прежнему оставался им - обратно в грузовик, следуя по привлекающим внимание извилистым городским тропкам.
- Мы же лондонманты, - твердил Фитч, перемежая это стонами. - Кто мог так поступить?
Билли не стал указывать на то, что он первым нарушил нейтралитет.
- Таковы новые правила, - сказал Дейн. - Ничего неприкосновенного не осталось. Это просто психи. Им все равно, видят их или нет.
Кажется, им этого как раз хотелось. Так и действует механизм террора. Все уставились на Пола.
- Не этот, - сказал тот, мотнув головой в сторону собственной спины. - Этот нанимает нацистов, рукоголовых, всяких там вроде Бобы Фетта, но не оружейников.
Кровь капала, оставляя лужицы. Выжившие лондонманты смотрели на кракена, колыхавшегося в аквариуме.
- Но почему он?.. - спрашивали они. - Что он здесь делает? Что происходит?
Фитч не ответил. Саира отвернулась. Пол смотрел на всех поочередно. Билли чувствовал себя так, будто кракен смотрел на него своими отсутствующими глазами.
Глава 66
- Мардж нет дома. Ни на какие сообщения она не отвечает. А еще я не знаю, чем она там занималась, на двойном светопреставлении. Так чего же вы от нас хотите? - Коллингсвуд пошатывало, ибо Панда подняла зловещую волну. Это прозвище совсем вылетело у нее из головы в эти кошмарные дни. - Все эта долбаная неразбериха, босс. Что теперь?
Сдерживание - вот все, на что они могли рассчитывать в такую ночь, при множестве малых войн: кое-где останавливать резню, разбираться с последствиями. Безумие - откуда оно взялось, от каких-то страданий кракена? - казалось, заразило все без исключения. Город раскурочивал сам себя.
И потому Коллингсвуд задала этот вопрос не ради ответа - войдя в разоренное укрытие Лондонского камня, они нашли мертвые окровавленные тела и, констатировав факт, двинулись дальше, - а для того, чтобы окончательно удостовериться: у Бэрона ответа нет. Он стоял на пороге, глядя внутрь и покачивая головой с натренированной мягкостью, которую Коллингсвуд не раз наблюдала за время работы в отделе. Констебли обрабатывали порошком предметы по всему помещению, делая вид, что ищут отпечатки пальцев, - обычная рутина, с каждой минутой все более смехотворная. Они поглядывали на Бэрона - не даст ли тот указаний?
- Черт возьми, - сказал он, задирая на Коллингсвуд брови. - Это уже чересчур.
"А вот хрен тебе", - подумала она, ожидая со скрещенными руками, что начальник скажет еще что-нибудь. Но нет, не сейчас. Беспечность Бэрона, его всегдашние отступления, его терпеливое ожидание предложений от подчиненных, чуть ли не с педагогическими целями, - все это она воспринимала как признак уравновешенности, абсолютного самоконтроля. И сейчас Коллингсвуд не только с удивлением, но и с яростью поняла: Бэрон понятия не имеет, что делать.
"Когда, чтоб тебе, ты в последний раз нашел хоть какую-то хрень?" - подумала она. Когда говорил нам, что делать? Ей стыдно было встречаться с начальником взглядом - глубоко в глазах у него просматривался страх, словно маяк, светивший из дальней дали.
колливуд? Она отмахнулась от чуть слышного голоска, как от досаждающей пряди волос. Бэрон не должен знать, что при ней находится Весельчак, ее маленький друг, дух в образе свиньи.
- Итак, - сказала наконец Коллингсвуд. Если бы она не знала Бэрона так долго, то могла бы купиться, подумать, что он спокоен. - От Варди по-прежнему ничего?
- Вы уже спрашивали. Я ответил. Нет.
Варди отправился поговорить с Коулом, или, как он выразился, "выдавить из него какие-то звуки". Больше о нем никто ничего не слышал. Не удавалось отследить ни его, ни Коула. Бэрон кивнул, отвел взгляд, снова посмотрел на нее.
- Это была его дурацкая идея - приманивать концом света, это он все делал по своему усмотрению и подтасовывал даты.
- Прошу про-мать-перемать-про-прощения, вы полагаете, это Варди проторчал целый день в астрале, уговаривая созвездия поворачиваться чуть быстрее? Хрен там, он поручил это мне.
- Ладно, ладно. Я думал, идея в том, чтобы всех выманить наружу, что, конечно же, и произошло.
- А вот я, босс, никогда не была на сто процентов уверена, в чем именно состоит эта чертова идея.
- Возможно, он таки будет паинькой и присоединится к нам.
- Я ухожу, - объявила Коллингсвуд.
- Что это еще такое?
- Сейчас лондонманьякам ничем не помочь. Я ухожу. Туда, наружу. - Она потыкала пальцем в разных направлениях; слышались ночные шумы. - Я тут подумала… Мне известно, что я делаю хорошо и что могу раздобыть. Получить информацию обо всем прямо здесь? Не выйдет. Меня слишком рано сюда позвали. Просто хотели, чтобы я об этом услышала. Это подделка, утка. - Она по-лошадиному протяжно фыркнула. - Я полицейский. И собираюсь заняться своей работой. Вы!
Тремя тычками она назначила троих сотрудников. Все дружно повиновались. Бэрон открыл рот, будто собирался позвать ее обратно, но затем поколебался.
- Я, пожалуй, тоже пойду, - сказал он.
- Нет, - отрезала Коллингсвуд, уходя со своей маленькой командой; все четверо прошагали через раскуроченный дверной проем на вечернюю улицу.
- Куда мы, шеф? - обратился к ней один из офицеров.
куда мы идем колливуд? - спросил Весельчак.
Она всегда старалась окружать себя друзьями; дай ей волю, и вокруг Коллингсвуд оказались бы лишь благожелательные к ней существа. Но сейчас было трудно привлечь их внимание. Сейчас, когда время устремлялось к чему-то, что должно было обозначить его конец, умы, воли, духи, квазипризраки и животные сущности, которые бы порхали бы вокруг нее в лучшие времена, стали капризными и слишком нервными, чтобы оказать существенную помощь. Оставался Весельчак с его бесхитростной свиной привязанностью и весьма ограниченными способностями к полицейской службе - он мог разве что излучать слова, так растянутые в мозгу Коллингсвуд, что сама она не могла сказать, слова ли это или имитация сирены, беспрерывно шепчущей теперь-тогда, теперь-тогда или ни-нет, ни-нет. Она сама, трое мужчин, вертлявый свин и намерение исполнить закон. Всё.
- Весельчак, - сказала она.
Полицейские посмотрели на нее. Они уже знали от тех, кто прикомандировывался к ПСФС в прошлый раз, что не стоит задавать вопросы типа "С кем это вы говорите?" или "Что это за гребаная штуковина?".
- Весельчак, побегай немного вокруг, скажи мне, где сражаются. Посмотрим, что мы можем сделать.
хор колливуд сеймент
Коллингсвуд подумала о Варди, и ее охватили гаев и озабоченность одновременно. Надеюсь, вы в порядке, думала она. И если это так, то я, мать вашу, просто вне себя. Где вы, мать вашу? Мне нужно знать, что происходит.
Хотя - вправду ли? Не вполне. Это не составило бы большой разницы.
Она потратила несколько часов на просмотр записей камер видеонаблюдения ПСФС. Подобно рентгенологам, сотрудники ПСФС знали, на что смотреть, как истолковывать те или иные тени, что за фильтры применять для выведения нужного на передний план. Знали, где не более чем цифровой артефакт, а где и вправду ведьма разрывает мировую ткань.
По слухам и паршивым видеозаписям удалось выявить двоих, которые и не пытались прятаться: Госса и Сабби. Госса, который совершенно не обращал внимания на все залпы в его сторону, ни по какому поводу не впадал в панику и небрежно продолжал убивать. "Где мой босс? - спрашивал он у тех, кого калечил, у тех немногих, кто не умер сразу. - Я сосчитал до ста, стоя у стены, и настало время идти пить чай, а он по-прежнему где-то в саду, и тетушка уже волнуется", - и так далее. После непонятного, но благодатного для всех отсутствия он стал появляться со своим бессловесным мальчиком повсюду.
Что думали непосвященные коллеги из других отделов? Что это были нескончаемые сутки, полные беспричинных краж со взломом, свирепых грабежей и опасного вождения? Может, они считали это разборками между бандами, лопотали о переселенцах с Ямайки, косоварах или о ком-то еще? В некоторых докладах, Коллингсвуд знала точно, упоминались беглецы из мастерской Тату - голые мужчины и женщины, в которых были встроены лампочки, диоды, осциллографы, к ужасу рядовых граждан, убеждавших себя, будто это некая художественная инсталляция.
Коллингсвуд оперлась на стену и закурила, а ее товарищ молнией помчался через город, ища неприятности, как свинья трюфели, чтобы она смогла как-то помочь Лондону. "Это лучше, чем ничего, - подумала она, потом спросила себя: - В самом деле? - и ответила: - Да, в самом деле".
Мир опять накренился, пошатнулся - то есть схлопотал удар, а не закрутился в танце. Мардж чувствовала именно это. Она не вернулась домой с неудавшихся Армаггедонов. Пожить можно было и в других местах, если особо не привередничать. Она не знала, оставался ли вообще у нее дом, а если да, там явно было небезопасно, поскольку умирающий город вновь обратил на нее свое внимание.
"Да, это кайф, хм-хм, все в кайф". Boyzone не относились к любимчикам дьявольского айпода, но сейчас он довольно бодро лопотал свою версию их песни. Эта запись хранила Мардж в тот краткий миг, когда она почувствовала, что ее заметило голодное сознание млекопитающего бога.
Она находилась на каком-то новомодном углу в Баттерси, где бары не закрывались допоздна, с гордостью демонстрируя отфотошопленные плакаты фильмов категории "Б", и через двери, тротуар и собственные ноги ощущала "бу-бу" танцевальных басов. В окнах офисов горели огни, люди трудились посреди ночи, видимо уверенные, что в течение месяца у них по-прежнему будет работа и мир по-прежнему будет вращаться. Сквозь голос неумелого, сверхъестественного воплощения Ронана Китинга Мардж слышала, как близ ресторанов и бистро шумели - словно время еще не перевалило за полночь - какие-то компании, а рядом с ними переулки вели в другой город.
Эти улочки были освещены, как и более крупные, но оставались незаметными. Пейзаж вырождающейся магии, насилия и эсхатологического террора. Мардж могла бы поклясться, что слышала выстрелы в считаных метрах, всего лишь в нескольких метрах от мест, где выпивали хипстеры.
На самом деле она пребывала по ту сторону страха. Просто плыла по течению, просто шла, пытаясь перебраться через ночь, которую ощущала как последнюю.
Глава 67
В некоторых дружелюбных больницах, как известно, избегают вопросов о странных ранах и болезнях. Там есть тихие крылья, где можно пройти курс лечения от лукунду, от лобзиковой болезни, где никто не удивится, если пациент выдаст приступ расфазировки с миром. В одну из таких больниц доставили тяжелораненых лондонмантов, шепотом предупредив персонал, что пули в них могут вылупиться.
Дейн привязался к крыше грузовика, точно какой-нибудь Одиссей. Его трясло на ходу, ослепляло то светом, то темнотой. Дейн вытягивал своего Кирка и размахивал им, выкрикивая имя Вати, - кукла сделалась антенной. Понадобилось долгое время, чтобы Вати ее отыскал.
- О боже, Дейн, - вдруг сказала фигурка.
- Вати, где ты пропадал?
Дейн заколотил в люк, и Билли выглянул, помаргивая от ветра. Вокруг него колыхался город - жирное тело, ковылявшее к сердечному приступу. Статуэтка кашлянула, будто что-то попало в ее несуществующее горло, будто ей отбили несуществующие легкие.
- Ты слыхал о лондонмантах? - спросил Дейн.
- Господи! - воскликнул Вати. - Я был там, господи. С нами разделались, Дейн. Привлекли штрейкбрехеров. Госс и Сабби вернулись.
- Они дерутся с вами? - спросил Билли. - Даже без Тату?
- Большинство парней Тату, должно быть, свинтили, - сказал Дейн. - Но если Госс и Сабби все еще при деле…
- Гриз нанял оружейников.
- Точно, - согласился Дейн. - Это он несет войну. Гризамент… Но почему он напал на лондонмантов?
- Погоди, - сказал Вати. - Погоди. - Снова раздался кашель. - Я не могу как следует передвигаться. Вот почему я вас так долго искал.
- Ничего, - успокоил его Дейн.
- Нет, послушай, - продолжил Вати. - Господи, Дейн, никто не говорил вам, верно? Дело не просто в забастовке или Лондонском камне. Нейтралов больше нет.
- Что ты имеешь в виду?
- Их мишень - не только лондонманты. Они напали и на твоих.
- Что? - спросил Дейн.
- Что? - эхом отозвался Билли. Нарочитое нападение на сотоварищей Фитча, несколько даже показное… - Кто? Госс и Сабби? Кого они?..
- Нет. Оружейники. На кракенистов. Они напали на твою церковь, Дейн.
Дейн угнал машину, позволив поехать с собой одному Билли.
- У них же даже охрана не выставлена, - твердил Дейн, стуча по приборной панели. - Они все зарылись головой в песок. Как мог кто-то?.. Почему?
- Не знаю.
- Я был единственным, и я не…
- Не знаю.
У общинной церкви собралась небольшая толпа. Люди с досадой смотрели на дым из окон, на разбитые стекла, на непристойные надписи, покрывавшие теперь стены. "Хулиганы", - "Ужасно". Дейн протиснулся через них и вошел внутрь. Зал был умело разгромлен: все выглядело так, будто здесь побывала ватага бешеных глупцов, не более того. Дейн прошел через захламленную комнату и отвалил люк. Билли слышал его дыхание. В коридорах ниже была кровь.
Там, в этом подземном комплексе, обнаружились следы настоящей атаки - совсем не то, что дурацкая показуха наверху. По всем коридорам валялись тела, продырявленные и пропитанные кровью, - вместилища для маленьких пуль-личинок. Некоторые из жертв, видимо, были убиты другими способами - дубинками, удушением, влажностью и магией. Билли проходил по местам недавней бойни, словно в замедленной съемке. Безжизненные тела бывших единоверцев Дейна покрывали пол, как мусор.
Дейн останавливался, чтобы пощупать кое у кого пульс, но делал это без спешки. Все было ясно. Единственным звуком оставался стук их шагов.
Столы были разграблены. Кое-где в грязи валялись растоптанные бумажные самолетики - вроде того, который известил Дейна о внимании к нему Гризамента. Билли поднял два-три самых чистых. На каждом сложенном листке виднелись остатки смазанных серых чернил: случайное слово, символ, пара нацарапанных глаз.
- Гризамент, - сказал он. - Его дела. Это он их прислал.
Дейн посмотрел на него, не выказывая никаких эмоций.
В церкви, перед алтарем, лежал пробитый пулей тевтекс. Дейн не издал ни звука. Правой рукой тевтекс тянулся к алтарю. Дейн нежно коснулся тела. Билли оставил его одного.