На следующий год Джейсон вновь поехал в Эйвбери и провёл там весь отпуск. С собой он взял столько приборов, сколько был в состоянии утащить на себе. Вернувшись, сын торжественно сообщил, что версия о геопатогенной зоне подтверждается. В частности, он зафиксировал повышенный радиоактивный фон вблизи мегалитов, но это не главное. Главное в том, что, если только его аппаратура не врёт (а с чего бы ей врать?), внутри гробницы Вест-Кеннет за окраиной Эйвбери находится источник неизвестной энергии. Или генератор. Пока сказать точнее невозможно. Энергия в первом приближении напоминает электромагнитную. Излучение довольно сильное. А если предположить, что неизвестный источник (генератор) действует на некоторой глубине и, стало быть, излучение частично гасится верхним слоем почвы, то о его реальной мощности можно лишь гадать. Это же сенсация! Там всё надо исследовать…
"Надеюсь, ты не спускался в гробницу? – спросил я. – Вот так, в одиночку, без подготовки?" "Было желание, – признался мой парень. – Но не одному, само собой. Я хотел найти ассистента, кого-нибудь из местных". "И что?" "Никто не согласился, хотя я обещал хорошо заплатить. Суеверные там все какие-то… И в округе после этого на меня начали коситься". Ещё Джейсон добавил, что готов был полезть в гробницу с приборами даже без сопровождения, но что-то его удержало. "Ты только не смейся, пап, но вдруг стало не по себе. Страшновато, что ли… Уж очень там всё поросло мистикой. Представляешь, в деревне по сей день считают, что именно в Эйвбери тысячу восемьсот лет назад состоялась последняя битва Мерлина с фатой Морганой… Чушь, конечно… Ты знаешь, я в мистику не верю, но вот прожил там три недели, и что-то в сознании сдвинулось…"
Ну, я-то в отличие от Джейсона в мистику верил. Была на то причина, о которой сыну я никогда не рассказывал. Не рассказал и на этот раз, хотя, может, и стоило… Но хорошо помню, что непонятное мрачное предчувствие мимолётной тенью легло на душу. И если бы я к нему тогда прислушался, всё могло бы сложиться по-другому…
После возвращения Джейсон взялся за организацию комплексной экспедиции в Эйвбери. По замыслу, в её состав должны были войти физик (он сам), биолог (это, разумеется, я), химик и некоторые другие специалисты, включая геолога и археологов. Предстояло как следует разобраться с гробницей Вест-Кеннет, и не только. Что собой представляет загадочный подземный источник энергии? Есть ли связь между ним и аномальными явлениями в деревне и её окрестностях? Играют ли какую-либо роль в существовании аномалий пресловутые мегалиты?.. Разумеется, мы не надеялись, что экспедиция даст ответы на все вопросы. Но в изучении загадок Эйвбери надо было переходить от партизанских вылазок к системной работе.
Руководство Королевского общества согласовало экспедицию довольно быстро. Не скрою, свою роль сыграли мои связи, которые я пустил в ход самым энергичным образом. Деньги выделили почти в запрошенном объёме ("Только ради вас", – пробурчал казначей общества, подписывая смету), и мы приступили к закупке снаряжения и оборудования. В те дни Джейсон был счастлив, ему чертовски не терпелось приступить к работе. Глядя на сына, я заражался его энтузиазмом и верой, что там, среди мегалитов, нас ждут поразительные открытия.
И вдруг всё пошло прахом. Неожиданно выяснилось, что смета подписана ошибочно, что бюджет Королевского общества по статье "Проведение экспедиций" на ближайшие два года безнадёжно исчерпан, что руководство центра, где работал Джейсон, категорически не намерено его отпускать ввиду множества неотложных дел, и так далее… В общем, экспедиция не состоялась. Чья-то невидимая рука поставила на ней жирный крест.
В существовании невидимой руки я убедился после разговора с учёным секретарём академии. Я был в ярости и выражения не выбирал. Прижатый к стене Томплисон, исчерпав запас отговорок, сквозь зубы признался, что есть мнение (он указал глазами на потолок) о нежелательности проведения каких бы то ни было исследовательских работ в районе Эйвбери. Почему – неважно. Без комментариев. Разумеется, никаких имён. Поэтому при всём уважении к академику Баррету тему экспедиции можно считать закрытой… А если уж так хочется поработать с мегалитами, то милости просим – Стоунхендж к вашим услугам. Исследуй – не хочу. Причём на Стоунхендж деньги найдутся…
Мы с Джейсоном обсудили положение. Он был уверен, что к запрету на экспедицию причастно то самое "Наследие прошлого", чей директор Аткинсон так грубо обошёлся с ним в первый приезд. Уверенность была чисто интуитивная, ничем не подкреплённая. Со своей стороны я допускал, что сын прав, однако меня больше интересовало другое. Во-первых, почему Эйвбери объявлено закрытой зоной для учёных? Какие секреты скрывает глухая деревушка, окружённая мегалитами? Во-вторых, что делать дальше? Предварительная информация была настолько интересна и необычна, что грех положить её под сукно, забыть. Но вот какая штука…
Джейсон рвался в бой, а меня одолевали сомнения. Непонятное мрачное предчувствие давило на душу всё сильнее. Срыв экспедиции говорил о чьей-то решимости не допустить исследователей в Эйвбери, и кто знает, с чем или с кем придётся столкнуться на этот раз, если всё-таки продолжить работу частным образом…
В конце концов договорились, что Джейсон берет отпуск и вновь едет в деревню. Теперь, однако, не один, а с коллегой, тем самым химиком Коллинзом, которого мы пригласили в несостоявшуюся экспедицию. Через полторы-две недели, закончив читать курс лекций в университете, к ним присоединюсь я. А пока, чтобы не терять времени, я намеревался навести все возможные справки о "Наследии прошлого".
Через несколько дней Джейсон вместе с Коллинзом на его автомобиле отправились в Эйвбери. Машина была битком набита разнообразными приборами. Сына я провожал через силу. Дурное предчувствие нарастало, и я был готов сказать парню: "Провались этот Эйвбери, останься, интересных дел и без него хватит…". Но разве Джейсона остановишь? Упорный до упрямства, он удался в меня. Одно слово – Телец.
Добравшись до места, сын вечером позвонил из деревенского почтового отделения. Он сообщил, что возникли проблемы с жильём. Хозяйка гостиницы на постой не приняла, ссылаясь на отсутствие свободных номеров. Местные жители на просьбу сдать комнату отвечали отказом. Кое-как удалось договориться лишь с одинокой пожилой женщиной по имени Дженет, да и то лишь за сумасшедшие деньги. Домишко старухи расположился на окраине Эйвбери, но это и неплохо – так ближе к Вест-Кеннету и мегалитам. В общем, завтра с утра – за работу… Положив трубку, я уселся за начатую рукопись, однако в тот вечер не написал ни строчки, да и заснуть удалось лишь под утро. Сущая ерунда, бытовая мелочь (ну, возникли проблемы с постоем, и что?) совершенно выбила из колеи.
А назавтра позвонили из полицейского управления графства Уилтшир. Некий инспектор Адамсон сообщил, что нынешней ночью на полпути между Эйвбери и Троубриджем произошла автокатастрофа. В машине было двое мужчин, один из них погиб, другой уцелел чудом, но сильно пострадал. "Судя по найденным документам, погибший – ваш сын, мистер Баррет. Сожалею…" Отказываясь верить и ещё не осознав меру беды, я закричал в трубку: "Что за бред! Они же только вчера приехали в Эйвбери и собирались пробыть не менее двух-трёх недель! Чего ради уезжать через несколько часов?" Инспектор деликатно кашлянул: "Чего ради, это будет выяснять следствие. Странно, конечно… Теоретически можно предположить, что некто похитил документы вашего сына, после чего попал в аварию. Но это крайне маловероятно…"
До последнего момента я, словно за соломинку, цеплялся за теоретическое предположение инспектора. Но процедура опознания не оставила иллюзий: да, это мой мальчик. Изломанный в страшной катастрофе, с разбитой головой… Однако больше всего меня потрясло, и я сначала отказался верить глазам, что голова почему-то стала совершенно седой. А ведь и двух суток не прошло, как перед отъездом в Эйвбери мой парень щеголял роскошной шевелюрой цвета вороного крыла…
Следующие дни я прожил в тумане горя. Происходившее помню урывками, говорил и действовал на автопилоте. Похоронив Джейсона (он упокоился подле матери, и в положенный час я лягу рядом с ними), я отправился в больницу, где боролись за жизнь уцелевшего в аварии Коллинза. Он был очень слаб, мне разрешили свидание лишь на несколько минут. Предметного разговора, впрочем, не получилось. Коллинз узнал меня и даже поздоровался, но когда я стал задавать вопросы, с ним произошло нечто странное.
Я так и не понял, было ли это следствием черепно-мозговой травмы или же он повредился в рассудке… словом, на меня излился неконтролируемый поток сознания. В бессвязной и невнятной речи пульсировал непередаваемый ужас. Трясясь и всхлипывая, то понижая голос до шёпота, то повышая до крика, Коллинз повторял, что Эйвбери – про́клятое место, что деревня во власти нечистой силы, что они с Джейсоном еле унесли ноги… Бедняга словно не понимал, что побег сто́ил его другу жизни, да и сам он одной ногой на том свете. А потом меня увёл дежурный врач, и больше Коллинза я не видел, потому что спустя два дня он умер.
Как ни странно, услышанный бред… ну, не то чтобы взбодрил, однако вернул способность логически мыслить и рассуждать. Мобилизовал, что ли. Я заперся в доме, отключил телефон и, налив стакан виски, которое в те дни пил, как воду, начал реконструировать цепь событий.
Сама по себе реконструкция была несложной. Совершенно очевидно, что причиной ночного бегства Джейсона и Коллинза из Эйвбери стало некое чрезвычайное происшествие. Их что-то смертельно испугало. Испугало настолько, что сын мгновенно поседел, а химик помешался. Забыв про исследовательские планы, они в полной панике прыгнули в машину и посреди ночи кинулись из деревни, куда глаза глядят. А потом… потом либо Коллинз в состоянии шока не справился с управлением, либо кто-то помог не справиться. И этот "кто-то" был не Джейсон…
Чего же так испугались два крепких молодых мужчины? Ясно, что не деревенских хулиганов. Крики Коллинза о нечистой силе, захватившей Эйвбери, любой другой на моём месте счёл бы за бред. Любой, но только не я. С юности я знал, что нечисть существует и способна показывать клыки… Несчастные парни столкнулись с каким-то сатанинским отродьем. Лишь эта мистическая версия объясняла все факты – и паническое ночное бегство, и мгновенную седину сына, и помешательство химика. Оставалось понять, в какой взаимосвязи находятся между собой нечистая сила, тайны деревни (тот же источник неведомой энергии), историческое общество "Наследие прошлого".
Но чтобы понять это, необходимо было ехать в Эйвбери. Ехать, чтобы разобраться на месте. Как минимум, сделать попытку найти концы.
Я не колебался, да и с чего колебаться? Со смертью сына я осиротел, близких теперь не было, заботиться стало не о ком. Джейсон ушёл, и вместе с ним из жизни ушло главное. Конечно, оставалась наука, академия, студенты, наконец, однако всё это отступало перед яростным желанием раскрыть тайну гибели моего мальчика.
Для начала я сделал то, что и собирался: навёл справки о "Наследии прошлого". Информации нашлось немного, общество окутывал саван секретности. Но те скудные сведения, которые удалось накопать, оказались настолько интересны, что я решил связаться с Питером Дженкинсом. Этот независимый журналист несколько раз делал со мной интервью, рецензию Питера на мою книгу о социальных аспектах современной биологии поместил "Сайнс обзервер", и с тех пор я следил за его выступлениями в газетах и на видеоканалах. Журналистские предпочтения Дженкинса касались общества и политики, а в публикациях присутствовали ум, логика и хороший стиль.
В клубе за чашкой кофе я предложил ему тему: таинственное общество "Наследие прошлого". (Мотивы своего предложения объяснять не стал, да они Питера, в общем, и не интересовали.) Кто стои́т за организацией? Чем она занимается? Какие цели преследует? Почему общество угнездилось в одном из самых таинственных мест Альбиона? Откуда взялись огромные средства, позволившие оснаститься дорогостоящим оборудованием и построить собственную резиденцию-замок?..
Дженкинс буквально вцепился в тему, и я передал ему всю имеющуюся информацию. Какие-то сведения журналист нашёл сам, но главное – его взгляд на проблему оказался шире и глубже моего. Ситуацию с "Наследием" он рассматривал в общем контексте воинственного мистического угара, из-за которого в Альбионе становилось трудно дышать. Там, где я видел локальную тайну, он различил масштабную угрозу – неясную и оттого ещё более пугающую. Пером Дженкинс владел прекрасно, статья получилась захватывающей. Однако обещанного продолжения не последовало: журналист исчез.
Господи, каким ударом стало это известие… Связь между публикацией и пропажей Питера была очевидна. За похищением или даже убийством маячила тень загадочного общества, сомневаться не приходилось. Только теперь я по-настоящему осознал, в какую опасную игру ввязался. К тому же, сам того не желая, навлёк беду на несчастного Дженкинса… Его исчезновение ясно показало, что в расследовании тайн Эйвбери все дороги ведут в "Наследие". Джейсон и Питер свой путь прошли. Теперь была моя очередь.
Приняв окончательное решение ехать, я вечером спустился в подвал до́ма и в тусклом свете фонаря нашёл секретную дверцу, замаскированную под камень стены. Дрожащей рукой открыл полузабытый тайник… В маленькой нише стояла покрытая густым слоем пыли и паутины шкатулка из потемневшего от времени дерева. Сорок лет назад её завещал мне отец…
Михаил Буранов
Баррет замолчал и глотнул виски – должно быть, пересохло в горле от никем не прерываемого монолога. А может, собирался с силами для дальнейшего рассказа.
– Что за шкатулка? – с нетерпением спросил Ходько.
Баррет коротко взглянул на него и устало потёр лоб.
– Сейчас объясню, – сказал он. – Дело в том, что мой далёкий предок был главой Ордена белых друидов. Мощный, забытый, не оставивший практически никаких следов орден. Занимался истреблением нелюдей…
Со слов академика, возникший в незапамятную эпоху короля Артура, Орден долгие столетия боролся с нечистью. Адская саранча – ведьмы, колдуны, вампиры, оборотни – держала в страхе народы островов и, в сущности, тайно правили ими. Сейчас об этом уже ничего не знают, память о великом противостоянии безвозвратно канула в омут веков, но когда-то британские ночи оглашались жуткими воплями истребляемых тварей. Они гибли сотнями, однако тьма извергала на землю новые легионы. Неся потери, орден изнемогал в борьбе, и если бы не энергичные действия инквизиции, которая фактически стала неожиданным союзником друидов-язычников, исход затянувшейся битвы был бы неясен…
К началу восемнадцатого столетия усилиями официальной церкви и тайного Ордена нечисть в Британии практически искоренили. Остатки нелюдей рассеялись по закоулкам островов, стараясь ничем не напоминать о своём существовании. Многие подались в Новый Свет… Время от времени из глухих деревень или маленьких городков Англии ещё доносилась молва о событиях страшных и непонятных. Где-то находили бездыханное тело с надкусанным горлом и без единой капли крови в жилах, где-то на людей и скот нападал необъяснимый мор… В каждом случае посланцы Ордена, прибыв на место, отыскивали и карали недобитого колдуна или вампира. Но таких происшествий становилось всё меньше и меньше, великая миссия в целом была выполнена. Ещё оставаясь на страже, потомки белых друидов погрузились в обыденность. Повседневная жизнь постепенно растворила воспоминание о былых героических делах, вчерашние воины в заботе о семьях и хлебе насущном превратились в клерков, торговцев, фермеров…
– Мой отец был обычным инженером-железнодорожником. Но он знал, что наши предки в стародавние времена очистили Альбион от нечисти, – негромко продолжал Баррет. – Это знание было неразглашаемым, оно передавалось в роду от отца к сыну. До восемнадцати лет я об этих фамильных преданиях и не подозревал. А вот когда отец серьёзно заболел и почувствовал приближение конца, между нами состоялся долгий разговор. Ох, и растерялся же я…
– Есть от чего, – пробормотал Телепин.
– Не надо перебивать, – с неожиданной строгостью то ли попросил, то ли приказал Энтони. Ходько удивлённо покосился на него и пожал плечами.
– Белые друиды, Орден, многовековая война с нечистью… сначала я и не поверил, – говорил Баррет. – Грешным делом даже подумал, что отец зачем-то шутит или, того хуже, от болезни повредился в рассудке. Но, как выяснилось, это была только прелюдия. А главное в том, что в юности отец унаследовал от моего деда орденские боевые реликвии.
Ему уже было трудно ходить, но я подставил плечо, и мы спустились в подвал нашего дома. "Смотри, – сказал он, указывая на северную стену, – если нажать на десятый снизу, он же пятый слева, кирпич, распахнётся секретная дверца". Я выполнил требуемое, и действительно – взгляду открылась ниша, в глубине которой стоял деревянный ларец. "Все недобитые демоны Британских островов охотно скинулась бы, чтобы выкупить эту шкатулку", – тихо сказал отец, борясь с одышкой. "А что в нём лежит?" "Их смерть"…
Открыв ларец, он показал мне серебряный кружок с цепочкой, инкрустированный по краям искрящимися камнями. "Это талисман Мерлина". "Того самого?!" "Во всяком случае, так утверждает легенда. Но кто его создал на самом деле, неважно… Важно, что его луч парализуют любую тварь. И пока она в оцепенении, ты успеешь уничтожить её заклинанием". Отец достал из шкатулки объёмистый свиток. "Вот смотри… Здесь заклинания против любой нечисти. Им полторы тысячи лет. Не людским умом созданы, боги кельтов даровали их, когда на островах не стало житья от нелюдей. И друиды получили оружие…".
Я благоговейно развернул свиток. Он был испещрён непонятными значками и символами. "Две тысячи лет назад писали по-другому, верно?", – сказал отец с лёгкой улыбкой. "Но как же это прочитать? Я не понимаю…" "Очень просто. Достаточно крепко сжать свиток в руке, и нужные слова́ сами придут на ум. Останется только произнести их вслух… Так устроено. А свиток этот вечный. Во всяком случае, в огне не горит и в воде не тонет. И вот ещё что…" С этими словами отец извлёк из ларца какой-то небольшой продолговатый предмет, завёрнутый в ветхую кожаную тряпицу. "Что это"? "Это, – медленно сказал отец, – кинжал-губитель. Не родилась ещё тварь, которая уцелеет после его удара. Выкован из серебра, закалён в драконьей крови, освящён на алтаре друидов в дубовой Роще Тайн во время полнолуния…" Сняв тряпицу, отец показал тускло блеснувший клинок. Даже в подвальной полутьме было видно, что кинжал бритвенно остр, и оставалось лишь гадать, сколько нелюдей он когда-то отправил на тот свет.