Все-таки это оказалась пещера. Это было и хорошо и плохо одновременно. Хорошо потому, что каменные стены надежно укрывали от любого энергетического удара. Плохо - вход и выход был только один, и при желании и известном терпении нас здесь можно было похоронить заживо, просто не давая выйти. Пещера имела нечто вроде кармана - метра через три от входа она круто поворачивала вправо и расширялась в небольшой грот, сухой и пустой. Здесь царил полумрак. Я положил Алыкчака на пол и пощупал пульс на сонной артерии - редкий и слабый, "нитевидный", как говорят медики.
Честно говоря, я растерялся. Никаких лекарств у меня не было, да и не помогли бы они в таком случае. А опыта прямой перекачки энергии у меня было маловато. Тем не менее я расстегнул на груди у шамана рубаху и сразу увидел звездчатое черно-синее пятно в середине грудины, где находится сердечная чакра - прямое попадание! Я невольно скрипнул зубами от бессилия: старик был не жилец. Пробой Анахаты однозначно приводил к коллапсу первых трех тонких тел и гибели физической оболочки - это я усвоил еще от Ирины. Но если нас атаковала Нурия, значит она стала намного сильнее! Два года назад во время боя в лаборатории Института психофизики Нурия не смогла убить комиссара буквально с двадцати шагов, а сегодня удар был нанесен с расстояния по крайне мере двухсот метров.
Выход у меня был собственно только один: удирать, и как можно быстрее. Но я не мог заставить себя бросить еще живого Алыкчака. И тогда я решился попробовать снять парализующее действие разряда хотя бы на пару минут, чтобы успеть поговорить с Белым шаманом и задать ему один важный вопрос.
Я сел на пол в позе лотоса возле головы старика и положил свою правую ладонь ему на лоб, а левую - на темя. Затем выполнил процедуру антарабхавы, рассредоточения собственного "я" между тонкими планами, и достиг состояния просветленной медитации. Если бы в этот момент кто-нибудь заглянул в пещеру, увидел бы странную парочку, сильно смахивающую на обнявшиеся трупы. Более того, оторвать мои ладони от головы шамана сейчас не смогли бы и несколько человек! Для прямой перекачки энергии требовалось не просто наложение рук на входную и управляющую чакры, необходим был полный контакт на уровне клеточных мембран с синхронизацией всех трансмембранных каналов перехода.
Наконец возникло ощущение, словно голова шамана является продолжением моих рук, и тогда я мысленно открыл "задвижку" своего главного резервуара и позволил золотисто-розовому потоку Чи устремиться по вновь образованному пути в тело Алыкчака Тудегеша. Несколько секунд ничего не происходило, потом вдруг тело старика напряглось, глаза его открылись, а в следующий миг мои руки от его головы будто отбросила неведомая сила.
- Не смей тратить свою Чи! - голос Белого шамана, отраженный стенами грота, физически ударил по ушам.
Я невольно сморщился.
- Вам хорошо так говорить, Алыкчак-ака, а что мне было делать? Вы же не успели мне ничего толком объяснить…
- Теперь уже это неважно. Нет времени. У нас есть только один выход - передача опыта…
- Э-э, нет, уважаемый, ничего не выйдет. Однажды я попался на эту удочку, второй раз - не хочу!.. - Я решительно поднялся и меня сильно качнуло на стену. - Ух ты, ноги не держат?.. Здорово же я выдохся.
- Тем более! - Белый шаман поймал мой взгляд. - У нас нет вариантов. А с моими опытом и энергией у тебя будет реальный шанс уцелеть в схватке с черным мадхъя. Торопись!
Я попытался отвести взгляд и не смог. Старик держал меня крепко. Господи, ну чего они все от меня хотят?! Нашли Илью Муромца, блин! Рэмбо тонких планов!.. А с другой стороны, действительно, куда деваться? Нурия так и так от меня не отстанет, Тояну все равно ловить надо. А может, еще и этого Икэбитле придется укорачивать…
- Ладно, согласен, Алыкчак-ака, бир-ергэ тотын-ырга!
- Яхшы, улча! - улыбнулся шаман уголками потрескавшихся губ. - Ты знаешь, что делать…
Да, процедуру перемещения активной матрицы из одного сознания в другое я запомнил, хотя и делал это лишь однажды, когда умирал маг Золотарев. Я снова сел рядом со стариком, только на этот раз сбоку, со стороны сердца, и возложил ладони на область его пупка и лоб.
Мы все же успели завершить процесс до появления таинственного преследователя. Кто бы он ни был, он не смог быстро обнаружить наше укрытие.
Как и в прошлый раз передо мной на темном полотне внутреннего экрана вспыхнули семь разноцветных звезд, сложившихся в Древо Чакр, потом по бокам его прянули два потока - ультрамариновый и золотистый, - свились в спирали и втянулись в звезды такого же цвета. Древо вспыхнуло, заиграло яркими полными огнями и… Белого шамана не стало.
А со мной продолжали происходить невероятные метаморфозы. В какой-то момент я вдруг почувствовал, что заполнил собой весь объем пещеры, а в следующий квант времени я увидел целиком пространство перед пещерой и черный полуразмытый силуэт у поворота тропы. Я понял, что наконец-то могу видеть своего врага на любом уровне! Но я совершенно упустил из виду, что процесс этот - обоюдный. И если до сего момента таинственный убийца Белого шамана оставался в относительном неведении о нашем местонахождении, то теперь он остановился, повернулся в сторону пещеры и метнул длинную змеистую фиолетовую молнию, показалось, мне прямо в лоб. Разделявшее нас расстояние превышало сотню шагов, но я почему-то был уверен, что этот некто не промахнется. И он не промахнулся, но я-то был уже другим! Повинуясь новому необычному "голосу" внутри себя, я легко отразил смертельный разряд, причем абсолютно зеркально, и фиолетовая змея с той же скоростью ринулась к своему хозяину. Тот явно не ожидал такого поворота и потратил на уничтожение своего детища драгоценные доли секунды, которых мне с лихвой хватило, чтобы сбежать. Сбежать совершенно новым - для меня - способом, который я узнал благодаря Белому шаману.
Хорошая штука - мгновенное перемещение в пространстве! Правда, меня чуть не вырвало по выходу в конечной точке - слишком необычным и сильным оказалось впечатление от перехода: будто тебя сначала разобрали по винтику, а потом вновь собрали за какие-то секунды.
Я стоял перед калиткой у дома Сынару и не знал, как буду ей говорить о смерти отца.
Глава 5
- Он поступил так, как посчитал нужным. - Женщина отвернулась от окна, куда смотрела все время, пока я рассказывал, сбиваясь и повторяясь, о событиях прошедших суток. Глаза Сынару, когда она посмотрела на меня, были сухими и блестящими. - Ты все сделал правильно, Дамир. А самое главное, ты жив и значит отец ушел не напрасно.
- Но он не успел мне ничего объяснить ни про Тояну, ни про Икэбитле. Что мне с этим Двуликим, всю жизнь теперь воевать?
- С демоном Ночи ты один все равно не справишься, - покачала головой Сынару. - Нужно искать союзников. А что касается Тояны… - Женщина вздохнула. - Она моя дочь, Дамир!
Я едва не упал со стула. Вот это сюрприз! Стоило отмахать полторы тысячи верст за подобным признанием.
- Значит, это я тебя ви… - начал было я и осекся, осененный догадкой: получалось, что либо Сынару, либо ее неизвестный приятель как раз и заглянули в Колодец Тьмы, возможно даже и не подозревая об этом!
- Мне было тогда всего семнадцать, - продолжала Сынару, не заметив моей оговорки. - Весной к нам в Бийтын приехала новая экспедиция геологов. Они приезжали и раньше. Наши горы очень древние и хранят множество тайн и загадок. Но белым людям хочется знать все и сразу, и они не желают слушать добрые советы карт-башлы. В той экспедиции был высокий и сильный егет. Я звала его Акир. Веселый, ласковый, внимательный… Я полюбила его всем сердцем. Мы часто уходили в горы вдвоем. Я показывала ему мои самые любимые места. Он просил показывать еще и еще… Но отец узнал наконец о наших отношениях и запретил мне встречаться с Акиром. А я уже не могла жить без него. Я нарушила запрет отца и отвела любимого к капищу Икэбитле. Я подарила Акиру древнюю тайну, а он подарил мне дочь…
Сынару замолчала, глядя куда-то мимо меня расширенными глазами, словно вновь увидела ту ночь, грозу, каменный алтарь у подножия черной стелы и лицо. Только вот чье? Неужели именно она заглянула в Колодец? Дочь Белого шамана? Ведь почти наверняка она должна была знать, что этого делать нельзя. А заниматься любовью на алтаре демона Ночи можно?.. Очень похоже на оскорбление. Я бы не стерпел. Видимо, Икэбитле был того же мнения и… И что? Мог ли демон, будучи заточенным в Колодце, каким-либо образом заставить посмотреть на него? Если - да, то кого? Вряд ли дочь Белого шамана. Все-таки она паранорм, и наверняка отец с детства готовил ее ко всякого рода неожиданностям, тем более поведав ей историю Двуликого. Остается молодой озабоченный парень - самоуверенный атеист, желавший в тот момент только одного: экзотического секса, чтоб было потом чем похвастать перед дружками. Ну, не верю я в чистую и светлую любовь геолога к аборигенке! Сказки это для слезливых домохозяек! В жизни все гораздо проще, грубее и циничней. И вот этот-то охотник за приключениями скорее всего и нашел их на свою задницу. Фому неверящего на самом деле обмануть гораздо проще и легче, нежели человека убежденного и знающего. Кто же ты такой, Акир? Где тебя искать?..
- А как его фамилия, Сынару?
- Не помню. Он был из Барнаула, из университета. С собой звал, с учебой помочь обещал…
- Ну да, узнаю доброго белого человека!.. Скажи, а тогда, на капище, ничего странного или… страшного не произошло?
Она быстро глянула на меня, отвернулась и глухо произнесла:
- Нет, ничего особенного.
- А все же, - продолжал настаивать я. - Ведь была гроза…
Блин, проболтался все-таки!
- Откуда ты знаешь?! - Сынару с ужасом уставилась на меня.
- Так была или нет? - Я впился взглядом в ее расширившиеся зрачки - терять теперь мне было уже нечего, - и послал волевой импульс: "Говори правду!". Женщина вздрогнула, дернулась всем телом, побледнела и попыталась отвернуть голову, но ей это не удалось. Ее воля явно оказалась слабее моей новой, усиленной матрицей Белого шамана.
- Ты стал очень сильным, сугышчи, - прошептала Сынару, плечи ее опустились, она больше не сопротивлялась. - Да, гроза была жуткой, и молния ударила в Колодец. Очень странная молния. Она ударила как раз в тот миг, когда Акир… когда мы с ним…
- Я понял, продолжай!
- И в ее свете мне почудилось, что со мной не Акир! У него было такое лицо… Молния исказила его черты так, будто это был не человек, а… чудовище! - Сынару помолчала, потом вздохнула и сказала: - Это видение преследовало меня и после рождения дочери. Наконец отцу надоело смотреть на мои мучения и он решил отвезти ребенка в Ойрот-туру. А со мной провел обряд саф-якты.
Я ослабил давление на ее волю и задумался. Выходила нестыковка: Алыкчак сообщил мне, что нашел девочку на капище, Сынару утверждала, что отец отвез дочь в город. А если шаман сначала пошел с ребенком к капищу и только потом отправился в Горно-Алтайск, тогда возникает резонный вопрос, с какой целью он совершил этот крюк? Может быть, провел там еще один обряд? Какой?..
- Яхшы, хатын-кыз, мин кит-эрге! - Я поднялся и пошел к двери.
- Ызыргымэ ул, сугышчи! - прозвучало мне в спину. - Зинэар…
- Постараюсь, - не оборачиваясь, сказал я и вышел.
Мой верный "Мэверик" так же стоял, уткнувшись в ограду, как я его оставил сутки назад. Никто не покусился на его свободу и неприкосновенность. Я завел двигатель и достал из бардачка заветный фрикер. Батарея сохранила еще добрую половину заряда, но указатель уровня сигнала связи по-прежнему показывал "0". До контрольного срока, мною же установленного, оставалось около четырех часов, а сие означало, что я катастрофически опаздываю. Через каких-то двести с небольшим минут очень ответственный лейтенант Кыдыев посмотрит на часы и доложит начальству, что капитан Кротов не вышел на связь, а следовательно нужно немедленно высылать поисковую группу. Бросить, что ли, машину и рвануть в столицу на своих двоих - легкоступом, как говорили наши славные предки? А как я объясню свое появление без средств передвижения? Автостопом, что ли? Слабенькая версия, если учесть плотность автомобильного грузопотока в означенном районе республики. Вот если бы придумать способ связаться, сообщить о себе!..
И тут я понял, что знаю такой способ. Теперь знаю. Благодаря Белому шаману. От него я получил "в наследство" несколько новых сиддх, в том числе способность к дальнослышанию. В принципе, теперь мне было достаточно четко и ясно представить себе образ того, с кем хочу поговорить или что-либо сообщить, и тут же возникало ощущение незримой нити-проводка, соединяющего мое сознание с сознанием желаемого собеседника. По этой-то ниточке я мог переправить ему любой информационный пакет, как в образах, так и в абстрактных понятиях. Респондент же - обычный человек - воспринимал такой пакет как некое озарение, знание, всплывшее вдруг откуда-то из глубин его собственной памяти. В подобном случае связь, к сожалению, оставалась односторонней. Но мне большего было и не надо. Окрыленный, я уселся поудобнее в кресле водителя, уже привычно и быстро вызвал состояние випашьяны и определил местонахождение Акая Кыдыева. Лейтенант дисциплинированно сидел перед пультом спецсвязи в ожидании моего звонка и пил айран. Я увидел парня настолько четко, что на мгновение подумал, смогу ли до него дотронуться? Но экспериментировать не стал, а вместо этого тихо окликнул его: "Акай!". Лейтенант перестал пить айран, прислушался, потом оглядел пульт связи и снова поднес к губам стакан. тогда я, не мудрствуя лукаво, проговорил, быстро и без запинки: "Со мной все в порядке. Я уже на обратном пути. Мой телефон сломан, поэтому я не вышел на связь. Жди!"
Я видел, как Акай едва не выронил стакан, поставил его на край пульта и сжал ладонями виски. Посидев так несколько секунд, осторожно поднял голову и огляделся, словно видел помещение спецсвязи впервые. Потом он медленно поднялся, забрал стакан и вышел из комнаты.
Я с облегчением тут же разорвал канал, открыл глаза и понял, что сижу мокрый как мышь. Оказывается, применение подобных приемов обходится организму недешево! Я поднял перед собой руки - пальцы заметно подрагивали. Пришлось потратить еще какое-то время на приведение в порядок собственного физического тела. И лишь после этого я смог тронуться в обратный путь.
К вечеру я благополучно выбрался на республиканскую трассу и покатил уже с нормальной скоростью в сторону Горно-Алтайска.
Орел-соглядатай так больше и не появился.