Джон ошеломленно взглянул на него, затем посмотрел на других "близнецов". Отец Томас с благоговейным страхом созерцал огромную конструкцию. Перепуганные лица Джека и доктора Майка казались зеркальными отражениями друг друга. Рот Майкла застыл в кривой улыбке. Похоже, все его надежды рухнули. Килрой 2.0 осматривал устройство с неприкрытым детским удивлением.
- Мы называем этот уровень Маткой, - сказал стоявший за их спинами Кляйнман. - Перед вами лишь малая часть всего сооружения. Это клонирующие камеры.
Старик кивнул на "тарантула".
- Вот здесь шестнадцать лет назад мы разместили семь образцов клонированной ткани настоящего Джона Майкла Смита - Джона Альфы. Эти сферы были заполнены эмбриональной жидкостью, обогащенной питательными и ускоряющими рост элементами.
"Клонирующие камеры! - поразился Джон. - Господи, ты только глянь!"
- Можно сказать, что вы здесь родились, - продолжил Кляйнман. - Вас поместили в капсулы в виде крохотных клеточных образцов, а через два года вы стали особями подросткового возраста.
Над их головами навязчиво жужжала мигавшая лампа. В голове у Джона тоже жужжало. Он смотрел на огромное устройство, свисавшее с потолка, и думал о "тарантуле" и пауках. Еще один шаг к истине. А что он ожидал увидеть здесь? Все, что угодно, но только не это.
Издалека доносился голос Кляйнмана:
- …Сферы покрыты внутри особой субстанцией, которая содействует ускоренному росту организма и участвует в биохимических обменных процессах…
Только не это… Вид конструкции повлиял на него больше, чем полуночная беседа с кофе; больше, чем одинаковые лица, схожие глаза и потертые фотографии на пластиковой столешнице.
- …В каждой сфере установлены небольшие динамики, с помощью которых мы воспроизводили внутриматочные звуки…
Вид устройства сделал все реальным. Безжалостно реальным.
Громкий металлический лязг отвлек Джона от размышлений. Он оглянулся через плечо и увидел, как дверь - еще секунду назад казавшаяся изогнутой стеной без швов и трещин - взметнулась вверх по невидимым пазам широкого проема. Кляйнман шагнул в соседнюю комнату и поманил их за собой, словно пекарь, приглашавший детей в пряничный домик. Джон почувствовал, как страх холодным скользким шаром крутанулся у него в животе. Он направился к двери - будто лунатик во сне. Ему не хотелось входить в ту комнату. Он и без того уже получил достаточно подтверждений. Но он не мог пропустить остальной информации.
Пройдя мимо "братьев-близнецов", Джон оказался в небольшом помещении. Его взгляд скользнул по стене с экранами мониторов, по уходившей вниз черной спиральной лестнице, по толстым кабелям, выползавшим из отверстий в полу и исчезавшим в темном металлическом шкафу с мигающими лампочками. Его внимание привлекла металлическая панель с семью квадратными дверцами. Блестящая стальная конструкция поднималась над полом на высоту четырех футов. Каждая дверца имела на боку старомодную рукоятку, как у холодильника. В сиянии флуоресцентных ламп эти рукоятки блестели, словно ножи мясника.
Он уже видел такие шкафы. В моргах они назывались холодными ящиками. Здесь на каждой дверце указывались номера - от 1 до 7. Кляйнман остановился перед первой дверцей, потянул на себя серебристую рукоятку и открыл ячейку шкафа. Он выкатил из нее металлическую пластину, похожую на выдвижные носилки, используемые в морге.
- Что это за хрень? - спросил Джек.
Свет, отраженный от гладкой пластины, осветил трифокальные очки ученого. Семь визитеров с тревогой смотрели на серебристую прямоугольную панель.
- Вот здесь вы обрели сознание, - сказал старик. - Родились в полном смысле слова. Несмотря на свой простоватый вид, это устройство наделило вас жизнью. Более того, оно может записывать память людей.
В голове Джона промелькнул возмущенный комментарий, но Майкл уже озвучил его. "Да, Джонни-бой, тебе лучше привыкнуть к таким совпадениям".
- Что вы говорите? - спросил пехотинец. - Это же холодильник для хранения трупов.
- Внешний вид устройства не важен, - ответил Кляйнман. - Все определяет электронная начинка. Внутри размещены очень сложные схемы и датчики, которые могут фиксировать и записывать человеческую память. За той стеной находится мощная компьютерная система. В течение нескольких секунд она способна "загрузить" и "переписать" весь объем воспоминаний о жизни конкретного человека.
Майкл недоверчиво покачал головой.
"Он не может это принять, - отметил Джон. - Ха! Мы не верим этой чепухе!"
- Давайте сравним человеческий мозг с компьютерным диском, - произнес старик. - Тогда данное устройство…
Он указал на темный ящик.
- …будет обычным дисководом. Когда вас вытащили из клонирующих камер, вы были помещены сюда. Вам загрузили детские воспоминания Джона Альфы - те воспоминания, которые мы записали сразу после так называемой "аварии", когда ему исполнилось четырнадцать лет.
- Когда нам исполнилось четырнадцать лет, - тихо поправил его доктор Майк.
- Нет, - ответил Кляйнман. - Никому из вас не исполнялось четырнадцать лет.
Майк издал хриплый вздох и остался стоять с открытым ртом. Казалось, что его ударили в живот. Килрой 2.0 начал смеяться. От его визгливого бабского хихиканья Джона перекорежило. На руках выступили мурашки.
- Мы компьютеры! - воскликнул псих. - Компьютерные данные! Один-ноль-ноль! Один-один-ноль-один…
- Заткни пасть, придурок! - рявкнул доктор Майк.
Очкастый парень продолжал хохотать, повторяя двоичный код. Эдакий жирный "мешочек смеха". Разъяренный доктор Майк метнулся к Килрою и схватил его за грудки. Ткань рубашки натянулась и порвалась.
- Замолчи! Заткни свою вонючую пасть! Все это выдумки! Понял?
- Хи-хииии! Один-ноль-один-ноль-ноль-один!
Два солдата подбежали к ним и оторвали Майка от психа. Криминальный психолог никак не мог успокоиться. Он тянул к Килрою руки, стараясь поцарапать толстые хохочущие щеки. Джон решил, что этот эпизод вполне сгодился бы для "Шоу Джерри Спрингера".
- Разведите их подальше, - приказал генерал.
Он строго посмотрел на Майка.
- С меня достаточно вашего дерьма!
Доктор Дефалько загородил собой проштрафившегося психолога.
- Кстати, Килрой прав, - сказал он. - Человеческую память можно сохранять как цифровую информацию. Камера воспроизведения и инсталляции памяти считывает имеющиеся воспоминания, переводит их в двоичный код и сохраняет на твердом диске компьютера.
- Далее эту сохраненную запись можно загрузить в мозг другого человека, - добавил Кляйнман.
Джек отвернулся от "хранилища трупов" и с изумлением посмотрел на старика.
- Вам удалось клонировать память? Каким образом?
Это был не вопрос, а требование. Не сводя глаз с Кляйнмана, генетик в возбуждении снял проволочные очки.
- Джек, вы знаете, что клонирование человека было возможно уже несколько десятилетий назад, - ответил Кляйнман. - В наши дни это известно любому генетику. Да, процесс довольно трудный, однако вполне осуществимый. Но я сейчас говорю о другом аспекте. О том, что любой человек - вы, я или кто-то другой - помнит все свои переживания. О том, что мы помним не только знаковые события, не только так называемые важные вехи жизни, но все, что когда-либо отмечалось в нашей памяти. Абсолютно все!
- Это невозможно, - вмешался Майкл. - Я по опыту знаю, что как бы хорошо ни тренировали бойцов, они все равно забывают свои вводные.
Кляйнман профессорским жестом поднял палец вверх и помахал им перед лицом морпеха.
- А разве мы забываем? Действительно забываем?
На его лице снова появилась усмешка, которая чем-то не нравилась Джону.
- Майкл, к вам когда-нибудь возвращались давно забытые воспоминания? Они вдруг приходили и казались такими свежими и реальными - такими важными, - что вы, наверное, удивлялись, как вообще могли забыть их. Фамилию первого учителя в начальной школе. Свой первый долг. Телефонный номер и адрес товарища.
Джон заметил, что брови Майкла нахмурились, выдавая концентрацию внимания - причем совершенно идентично с выражением, возникшим на лице Джека.
- Конечно, у вас были такие случаи, - добавил Кляйнман.
Его губы растянулись в снисходительной усмешке. Он подмигнул морскому пехотинцу.
- Возможно, сейчас к вам возвращаются воспоминания, которые вы помнили, но позже якобы забыли.
Майкл слегка улыбнулся в ответ.
- Вот и отлично, - кивнув, сказал Кляйнман. - Теперь представьте, что ваш мозг фиксирует не только то, что вы запомнили перед "забвением", и не только то, что вы запомнили после "забвения", но и все то, что вы вообще не запоминали. Представьте, что мозг сохраняет каждый момент вашей жизни: сны, мысли, осознанные и неосознанные воспоминания. И это делается как раз для таких случаев - для возможных будущих воспоминаний. Здесь мы имеем дело не с краткосрочной и долгосрочной памятью. Здесь речь идет о вседиапазонной памяти.
- Об одной адски умной голове, - пошутил морпех.
- Действительно.
Джек покачал головой.
- Вы не ответили на мой вопрос, доктор Кляйнман. Каким образом вам удается записывать и сохранять человеческую память?
Старик повернулся к нему.
- Генетика - ваша наука. Вы знаете, что ДНК содержит в себе полную информацию. Это калька тела. Схема для небоскреба, который - при наличии правильных обстоятельств - строится, функционирует и разрастается. ДНК определяет внешность человека, его генетические предрасположенности, потенциальные физические недуги и, вероятно, даже поведение. ДНК содержит в себе эту информацию. Она не может быть неполной.
- Грубое, но верное определение, - согласился Джек.
Кляйнман снова улыбнулся.
- Человеческая память действует сходным образом, но только наоборот, - продолжил старик. - Квадриллионы стимулов, которые ежедневно фиксируются нашим телом, проходят через гиппокамп. Этот привратник мозга как раз и отвечает за будущие воспоминания, сохраненные в уме для вероятных ссылок, догадок и соответствующего поведения. Современные неврологи утверждают, что самые важные воспринятые стимулы сохраняются в различных участках мозга с помощью создания так называемых "путей" для конгломерата невральных соединений. По мнению этих ученых, неважный материал сохраняется целиком и затем отбрасывается как неуместный массив данных. То есть забывается. Калька нарисована, небоскреб построен, и жизнь движется дальше. Как видите, память, подобно жизни человека, функционирует в непрерывном процессе.
Старик вновь поднял палец вверх.
- Однако неиспользованные коридоры и этажи нашего неврального небоскреба - те самые якобы неважные стимулы - на самом деле не отбрасываются прочь. Они вместе с другой воспринятой информацией, включая мысли и эмоции, по-прежнему сохраняются в гиппокампе. Эта часть мозга запоминает все, причем без нашего ведома. Гиппокамп напоминает плеер. Он выполняет важнейшую функцию в процессе воспоминания. Его особый вид памяти - неврально-электронное "молниеносное" воспоминание - в течение пикосекунд дает нам доступ к важной, но давно забытой информации. Подумайте сами! Что такое воспоминание, если не невральный отклик из прошлого?
Кляйнман удовлетворенно хмыкнул и продолжил:
- Так же как и ДНК, эта разновидность памяти не может быть неполной. Она всегда в наличии, как фундамент небоскреба. Как шипение на записанной ленте. Она ожидает нужных обстоятельств и воспроизводит то или иное сохраненное воспоминание: дуновение духов, отрывок песни, визуальные образы. Каждое существо, обладающее развитым мозгом и гиппокампом, имеет эту память, аналогичную ДНК. Мы называем ее полной памятью.
Кляйнман указал рукой на черное отверстие шкафа, и Джон покорно посмотрел в том направлении.
- Данное устройство в чем-то схоже с электрокардиографом, - продолжил старик. - Мы называем его камерой воспроизведения и инсталляции памяти. Вкратце ВИП-камерой.
"ВИП, - саркастически отметил Джон. - Черт побери!"
- К голове человека присоединяются электроды. Устройство сканирует электромагнитные волны мозга и выявляет особый диапазон полной памяти гиппокампа. В нашей аналогии это шипение магнитофонной ленты. Данный диапазон располагается ниже других волн мозга. Гиппокамп активен на всем протяжении нашей жизни. И прошу вас отметить, Джек, что его волны содержат в себе полную память мозга. Вы понимаете, о чем я говорю?
Джек почесал бороду и медленно кивнул. Джон хотел промолчать, но, сам того не желая, задал вопрос с вполне очевидным ответом:
- Значит, ваше хитроумное устройство может считывать и записывать волны гиппокампа?
- Да, - подтвердил доктор Кляйнман. - Естественно, эти волны непонятны для нас. Наш слух воспринимает их как неразборчивый шум. Как тарабарщину. Мы не можем анализировать их или воспроизводить в виде текста на экране монитора. Однако такую работу выполняет компьютерная система, которая находится в соседнем помещении.
- Она переводит тарабарщину в двоичный код? - спросил Джон.
- Верно. Это позволяет ускорить "загрузку" информации, что очень важно при записи полной памяти. При инсталляции записи в другой мозг двоичный код вновь преобразуется в волны гиппокампа.
- Откуда вы получили эту технологию? - спросил Джек. - Как возникла эта… методика?
- Наша команда состояла из талантливых мыслителей.
Кляйнман отвел глаза в сторону. В его голосе зазвучали нотки ностальгической отрешенности. Джон заметил, что руки старика начали нервно подрагивать.
- Вы видите перед собой воплощение идей нескольких талантливых ученых.
Семеро "близнецов" молча смотрели на темное отверстие в машине - на то высокотехнологическое ложе, где в их свежие и пустые мозги были инсталлированы воспоминания детства. Как программы, записанные на жесткий диск компьютера.
"История чужого человека стала моей личной историей, - думал Джон. - Нам никогда не исполнялось по четырнадцать лет. Мы никогда не были четырнадцатилетними мальчишками. Это был кто-то другой. Человек, который выглядит как мы. Нет, скорее, мы похожи на него. Джон Альфа. Ха-ха. Безумно смешно. Мы число 10010101".
- Скажите, а где вы храните записанные воспоминания? - спросил отец Томас.
Он выглядел таким же ошеломленным, как Джон.
- Сейчас мы все покажем, - ответил Кляйнман.
Глава 8
Все перешли в дальний конец комнаты и спустилась по спиральной лестнице на нижний уровень.
"Новый круг ада", - пронеслось в голове у Джона.
Они оказались в широком коридоре с еще одной большой дверью.
- Проект "Седьмого сына" начался сразу после Второй мировой войны, - продолжил объяснения Кляйнман. - Разрабатывая план базы, организаторы программы основывались на производственных мощностях и технологиях того времени. В ту пору еще не было микропроцессоров и современных способов хранения двоичной информации. Даже когда в восьмидесятые годы мы начали строить хранилище для массива записанной полной памяти, нам трудно было представить, сколько места потребуют воспоминания одного человека. Кто-то может упрекнуть нас в излишествах, но лично я считаю, что мы приняли верное и надежное решение. Лучше иметь большой запас памяти, чем потом сожалеть о ее недостаточном объеме.
Кляйнман подошел к металлической панели рядом с дверью и нажал на несколько кнопок. Послышался стон сжимавшихся поршней и грохот вращавшихся шестеренок. Дверь поднялась вверх и исчезла, скользнув в широкий паз на потолке. Джон и остальные клоны - да, теперь их можно было называть так без всяких обид - переступили через порог и оказались на металлическом помосте, подвешенном в воздухе над еще одним технологическим чудом.
Хранилище полной памяти было огромным - не меньше трех составленных вместе футбольных нолей. Пространство тускло освещалось сотнями жужжавших флуоресцентных ламп. Помост, на котором стояли "близнецы", тянулся над плотно сгруппированным скоплением черных контейнеров высотой по десять футов каждый. Эти контейнеры шириной с минивэн имели форму буквы "С". Мощная система кондиционеров наполняла воздух приятной прохладой и низким пульсирующим гулом. Сотни черных контейнеров создавали едва различимые полукруглые узоры - ряды громадных "С", которые напоминали гигантскую кольчугу, растянутую до горизонта.
Джей повернулся к Кляйнману.
- Это жесткие диски?
Старик кивнул.
- Мне трудно найти для них лучший термин. Хотя они сложнее, чем все известные вам хранилища данных, вы можете называть их жесткими дисками.
Джей указал рукой на скопление жужжавших контейнеров.
- И сколько их?
- Две тысячи, - мрачным голосом ответил Кляйнман.
- Никогда не видел ничего подобного, - произнес Килрой 2.0.
Джон, стоявший рядом с ним, удивленно встрепенулся. Это была первая нормальная фраза, произнесенная толстяком.
- Они выглядят как "Креи". Суперкомпьютеры старого поколения. Их делали полвека назад.
Помощник Кляйнмана кивнул и улыбнулся.
- Вы кое в чем правы, - сказал доктор Дефалько. - Они действительно похожи. Мы использовали талантливо продуманный дизайн подковы, созданный для суперкомпьютеров "Крей-один". Чтобы подстроиться к нуждам системы, инженеры проекта добавили кое-какие усовершенствования. Оригинальные "Креи" создавались для манипуляций с числами на сверхвысоких скоростях. Наши "Квази-Креи" задумывались только для хранения данных. Соединенные вместе, наши "К-Креи" образуют невероятно мощный суперкомпьютер. Правда, для этого нам пришлось придумать очень изощренную систему охлаждения. Она располагается в скальной породе под уровнем хранилища. Следует отметить, что компьютерная система воспроизведения и инсталляции памяти никогда не отключалась. Она никогда не "зависала" и не перезапускалась.
- Наверное, счета за электричество выпирают через крышу, - прошептал доктор Майк.
Джон, словно школьник, поднял руку - впрочем, происходящее действительно напоминало урок.
- Почему это так важно? Почему вы ни разу не отключали систему?
Глаза Кляйнмана за толстыми очками заметно сузились от недовольства.
- По той же самой причине, по которой не отключается ваш мозг. Любое "зависание" приводит к гибельным последствиям. При перебоях в питании или отключении системы данные, сохраненные в "К-Креях", будут повреждены. Вы видите перед собой электронный эквивалент гиппокампа. Хранилище воспоминаний. "Зависание" компьютера будет равноценно сильному сотрясению мозга, которое обычно приводит к травмам или потери памяти.
Килрой 2.0 указал рукой на гудевшие контейнеры, которые тянулись вдаль под ними.
- Каков объем сохраняемых данных? На какое количество байтов рассчитана система?
- Наш комплекс может сохранять один экзабит двоичной информации - то есть это один квинтиллион байтов, что в миллионы раз больше объемов памяти нынешних персональных компьютеров, - ответил Кляйнман. - Конечно, если бы лет двадцать назад мы обладали знанием о контроле сетевого доступа DNAC, наша потребность в физических хранителях информации могла быть значительно меньше.
- Д… что? - спросил Майкл.
Килрой 2.0. открыл было рот, собираясь ответить, но генерал остановил его сердитым взглядом.
- Не забивайте себе голову излишней информацией, - сказал Хилл. - Если вам действительно интересно, расспросите хакера. Но только позже! Мы и так уже потратили здесь много времени.
Когда генерал отвернулся, лунатик высунул язык и скорчил ему рожу.